ДРУЗЬЯ ПОЗНАЮТСЯ В БЕДЕ.

Вот уже 20 лет исполнилось, как в возрасте 66 лет ушел из жизни замечательный учитель и прекрасный организатор внеклассной работы с учащимися Горбовичской школы, мой добрый друг и товарищ Дмитрий Кветный. 

Дмитрий Аркадьевич был не просто хорошим товарищем, он  был близким и верным человеком по духу и делу. Я очень уважал и ценил его тогда, и теперь он в моем сердце и светлой памяти. На первых порах моей работы в школе, Дмитрий Кветный, работая в то время завучем, много мне помогал в овладении профессией учителя. А в годы моей работы директором школы, особенно в трудные перестроечные 90-е годы, обладая к этому времени обширными знакомствами, он помогал нашей школе в решении многих проблем. Например, Горбовичская школа переселилась в новое двухэтажное здание. Сколько радости и ликования было у нас по этому поводу. Но с наступлением зимы мы все задрожали от холода. Дети и учителя работали в верхней одежде. А все потому, что в здании новой школы были установлены калориферные батареи (жестянки), а подземная теплотрасса была сделана так небрежно, что зимой на всей ее длине зеленела трава. Кое-как перезимовали и решили, чего бы это ни стоило, калориферы заменить на чугунные батареи, и проложить от котельной до школы теплоизолированную воздушную теплотрассу. Но как это было сделать в те трудные перестроечные годы, когда РайОНО на подготовку школы к учебному году едва-едва выделяло 4-5 банок краски… Я поговорил об этом с Дмитрием Аркадьевичем. И он сказал: «Разобьюсь в доску, но своей родной школе помогу!» (Дмитрий Аркадьевич почти всю свою жизнь посвятил Горбовичской школе – М.З.). И слово свое сдержал. Конечно, несколько помогло и РайОНО, но основную помощь оказали все-таки хорошие друзья Дмитрия Аркадьевича. Большое им за это спасибо. Наша дружба с Дмитрием Аркадьевичем завязалась, как только я переступил 1 сентября 1962 года порог Горбовичской школы. Мы как-то сразу нашли общий язык и дружбу свою пронесли через всю жизнь. Дмитрий Аркадьевич как-то пригласил меня посетить его дом, объяснив, что находится он в Калинковичах на улице Пушкина, по той стороне, где 3-я школа, седьмой по счету. Однажды, находясь в Калинковичах, я решил зайти к товарищу. Отсчитав от школы по ул. Пушкина шесть домов, я остановился перед седьмым – «шедевром архитектурного зодчества». Немного постояв, я еще раз отсчитал шесть домов от школы и понял, что хижина, возле которой я остановился, все-таки седьмая. Домик был маленький, срубленный из старого тонкого круглячка, с тремя маленькими оконцами. Крыша была крыта и досками, и кусками жести, и фанерой. Я открыл калитку и пошел к дому. Переступая через порог, почувствовал, что кто-то меня сзади толкает. Я обернулся и увидел козу, которая лезла за мной в дверь, а рядом неподвижно стоял козел. Когда я, сгибаясь в три погибели, вошел внутрь хижины, и осмотрелся, у меня сердце сжалось, а на глаза навернулись слезы. Видел в деревне много разного, но такого убогого жилища еще не видел. Мать Дмитрия Аркадьевича затем рассказала, что во время войны у них на фронте погибли два сына. В Копаткевичах, где они жили до войны, немцы сожгли их дом. Они переехали в Калинковичи. Банк выдал им кредит, как семье погибших на фронте двух сыновей. Деньги были тогда обесценены, поэтому пришлось брать большую сумму. Кусочек хлеба на базаре стоил 800-900 рублей. За эти деньги в деревне купили деревянный сарай, перевезли его и построили данную хатку. В 1947 году прошла денежная реформа. Деньги подорожали в 10 раз, а кредит в банке остался без изменений, и до сих пор не был погашен. Потому так и живут, за счет козочек да огорода. Только тогда я понял, почему Дмитрий Аркадьевич ходит на работу в такой скромной, старой одежде. А ведь учителя судачили, мол, Дмитрий Аркадьевич – завуч, получает неплохую зарплату, а одевается так бедно. Когда уходил от товарища, возле дощатого сарайчика в углу лежала стопка сорокамиллиметровых досок и нетолстые круглые бревна. Мать его пояснила, что вот уже два года лежит этот материал, и сын никак не осмелится положить в доме пол. Возвратившись в хатку, я показал Дмитрию Аркадьевичу, какой песок надо выбросить, и сказал, что завтра, в воскресенье, приду ложить пол. Вечером того же дня я сходил к своему двоюродному брату Николаю и попросил его помочь мне. Придя назавтра к Дмитрию Аркадьевичу, мы, недолго думая, принялись за работу. К вечеру пол в этой хижине постелили. Отец и мать Дмитрия Аркадьевича не знали, как нас благодарить. Я ни разу еще не видел таких радостных лиц. «Сколько Вам, хлопцы, заплатить? – спросила мать. – Заказывайте любую сумму». «Вот та радость, которую мы видим на ваших лицах, и будет нашей платой», – ответил я. В ответ на эти слова женщина заплакала. Потом я подтолкнул Дмитрия Аркадьевича прорезать большие окна, помог установить новую столярку, стены обшили ДСП, покрыли крышу шифером. … В 1965 году я женился. На свадьбе был Дмитрий Аркадьевич со своим братом Борисом, который работал на шахте в Воркуте. В то время в деревне люди жили бедно. На каравай молодым дарили кто три, кто пять, близкие родственники не более десяти рублей. Дмитрий Аркадьевич с братом подарили круглый стол и 25 рублей – это был настоящий шок для присутствующих на свадьбе гостей. Свою не длинную жизнь Дмитрий Аркадьевич прожил бобылем, почему-то не женился, хотя сын у него был. К работе своей относился добросовестно, хорошо знал, и умело преподавал учащимся математику, физику. Любил большую учебную нагрузку, и мы его просьбу удовлетворяли за его трудолюбие, умение работать с детьми. Потом со здоровьем у него становилось все хуже, и он уже просил уменьшить учебную нагрузку. Последний год Кветный вообще плохо себя чувствовал, угасал, но на работу всегда являлся. Очень изменился внешне, в глазах была печаль. На похороны в Калинковичи приехали все наши учителя и многие учащиеся. На траурном митинге мы вспоминали заслуги Дмитрия Аркадьевича, приносили соболезнования его брату Борису и другим родственникам, друзьям. У Дмитрия Аркадьевича было много добрых и верных друзей, для которых всегда была открыта дверь его дома. Царствие ему небесное!

Михаил Змушко, д. Горбовичи, Калинковичского р-на (февраль 2016)

***

P.S. от редактора сайта

В 60 – 70-е годы городской шахматный клуб был местом, где не только проводились самые различные соревнования, но и центром, где собирались люди для отдыха, особенно в выходные дни. Любил туда приходить и Дмитрий, а чаще, как я помню, его называли Дима. Мне он запомнился тем, что наблюдая за чьей-то игрой в шахматы, либо сам играя в шашки, очень любил хохмить. После моего отъезда в Израиль в 90-м году, когда вспоминал людей, то думал, что он также покинул Калинковичи. И вот благодаря Михаилу Павловичу Змушко и его такому доброму воспоминанию, узнал многое о непростой судьбе его близкого друга Дмитрия Аркадьевича Кветного.

Хотелось бы, чтоб и др. присылали воспоминания о своих семьях, родственниках, друзьях, соседях, хороших знакомых, учителях и т. д., а также их дальнейшей судьбе, снабдив снимками того времени, указав, по-возможности, год, а также  имена и фамилии, кто запечатлен. 

Подготовлено и опубликовано 25 мая 2016