Мойшэ Кульбак і “Галіяфы” (21.03)

Прадаўжэнне матэрыялу

1 (1)

Вітанне ад дачкі паэта Раі Кульбак, якая жыве ў Тэль-Авіве, зачытвае мінская журналістка Марыя Андруковіч.

2 (1)

Фелікс Баторын расказвае пра п’есу “Бойтра”. Перад ім (з сівой бародкай) сядзіць Леанід Ісеравіч Кульбак, пляменнік Майсея Кульбака

3

Свой пераклад верша М. Кульбака чытае Васіль Аляксеевіч Жуковіч

4

Аляксандр Астравух распранаецца дзеля ідышу – пад швэдарам у яго майка з цікавым надпісам

5

А. Астравух дырыгуе міні-хорам рэстаўратараў-ідышыстаў (Мікола Залатуха, Ігар Кныш, Іван Медзвядзёў). Выконваецца песня “Судэню”

6 (1)

Вершы М. Кульбака ў арыгінале і ў перакладзе на беларускую чытаюць Алесь Астравух і Андрэй Хадановіч

7 (2)

Лявон Баршчэўскі прэзентуе свой пераклад на беларускую паэмы М. Кульбака “Дзісенскі Чайльд-Гарольд”.

Барадаты дзівак у левым куце на ўсіх здымках – вядучы Вольф Рубінчык. Фатаграфаваў Марк Рубінчык, а ўсяго 21 сакавіка ў кнігарню прыйшло чалавек 30.

Даслана з Мiнску i апублiкавана 21 сакавіка 2016

Ніжэй – тэкст прамовы, якую Раіса Майсееўна Кульбак-Шавель прыслала для імпрэзы ў кнігарні «Галіяфы». Хацелася б дадаць, што супрацоўнікі Нацыянальнай бібліятэкі Беларусі не толькі прынялі кнігі Кульбака, але ў сакавіку 2016 г. арганізавалі выставу, прысвечаную яго юбілею. У прыватнасці, гэтым займалася Таццяна Мікалаеўна Кунда. Экземпляр кнігі «Eybik/Вечна» будзе захоўвацца і ў Смаргонскай раённай бібліятэцы.

К 120-летию со дня рождения Моисея Кульбака и презентации его сборника стихов «Eybik»/«Вечна», приуроченной к этой дате.

1 (2) 

Я признательна вам, дорогие друзья, – тем, кто, оставив все дела, пришёл на этот вечер.

Моисей (Мойше) Кульбак – поэт, прозаик, драматург – родился 20 марта 1896 года в Беларуси, в городе
Сморгонь, жил в Беларуси, Литве, Германии. Зная несколько языков, для творчества выбрал
еврейский язык, то есть язык, на котором был вскормлен мамой. 11 сентября 1937 года Моисея
Кульбака арестовали, через несколько недель осудили, а 29 октября этого же года он был расстрелян,
как враг народа.

Я не буду подробно пересказывать биографию. Её можно прочитать в интернете, набрав в Гугле: «Шуламит Шалит + Кульбак».

Шуламит Шалит – литератор, которая много времени и труда отдала написанию замечательных очерков о жизни и твочестве моего отца Моисея Кульбака. Она открыла его на русском языке для широкой публики. Ее передачи о Кульбаке до сих пор повторяются на радио, а очерки о его жизни и творчестве публиковались и в витебском журнале “Мишпоха”. Вошли они и в её книгу 2005 года “На круги свои…”. Моя семья очень ей благодарна.

Я же расскажу о некоторых событиях из жизни отца и нашей семьи.

Журналист Ицхак Каценельсон в статье «Один из бронзовых парней», в газете «Фолксштиме» (№45 за 1966 год) пишет: «…много подробностей тех дней забыты, но до сегодняшнего дня перед моими глазами стоит благородный, красивый облик Моисея Кульбака, читающего на собраниях сотен еврейских рабочих своих «бронзовых парней», и как весь зал страстно подхватывал:

– Эй, вставайте! Собирайтесь в путь!

Оставьте здесь малодушных!

Двери далей распахнуты для ветров.

Путь росою обрызган – широк и нов.

Каждый шаг отмечен, – назад не свернуть!..

Вставайте все! Собирайтесь в путь!

Оставим здесь малодушных!

Будем явь ковать. Будем песнь искать –

Поколению храбрецов под стать!

(из поэмы «Штот» /«Город»/, 1919 год, перевод Юлии Нейман)

Да, в начале творческого пути Кульбак был настроен очень оптимистически, верил, что «Двери далей распахнуты для ветров. / Путь росою обрызган – широк и нов», но в те далёкие времена, в 1919-м, 1920-м, трудно было предположить, какими окаянными окажутся эти «новые дороги»… А когда разобрался в происходящем, угас пыл и поэта, и его «бронзовых парней»… Недаром Осип Мандельштам назвал ХХ век «волчьим столетием». Один поэт раньше, другой позже. Каждый прозревал в свой час.

И Кульбак предчувствовал свой конец и задолго до своего последнего вздоха в аллегорической форме передал тяжелое душевное состояние в стихотворении “Волчьи песни”. Именно “волчьи”. Трагедия века у Кульбака, что само по себе символично, как и у Мандельштама, ассоциировалась с волком и волчьей стаей. Вот фрагменты этого стихотворения в переводе Рувима Морана:

Фосфорический край: снег сверкает сапфиром.

О, горе,

Волк прощается с миром.

«Наплевать мне на племя волков, –

Волк живет одиноко и хмуро…

Вы… Для вас я отраву принес;

Мне казалось – в огонь лишь плюют, но камнями

Меня закидали вы сдуру.

Волк не волк, пока на костях

Ещё носит он шкуру!»

Фосфорический край: снег сверкает сапфиром.

О, горе,

Волк прощается с миром.

Гей, трудно высоко нести мне голову

Чубатую!

И всё-таки поэзия Кульбака была не только многообразной, многоликой, но и полной жизни и радости. Знаток еврейской литературы Моисей Беленький сказал о творчестве Кульбака так: «Его стихи и сказки открывали окно в зелёный мир природы, в сад, наполненный солнцем и светом».

Его стихи музыкальны, это отмечала и мама , и его ученики. «Он не ставил перед собой задачу написать песню. Но,  начиная сочинять лирические стихи, заметил, что пропевает их, и, если не находится, не складывается мелодия, стих не шел. Может, поэтому так завораживало его чтение», напишет в одной из своих статей о Кульбаке Шуламит Шалит.

Сохранилось 8 песен на идише на стихи Кульбака. Семь из них были включены в музыкальный сборник, вышедший в 2012 году под названием «Музик цу зибн лидер» («Музыка к семи стихотворениям»). На обложке есть и английское название – «Seven Poems set to Music». Музыка к четырем из стихотворений создана самим поэтом, к трем – композитором Региной Дрикер. Выход этого сборника – важное событие для еврейской культуры в целом и, без сомнения, радость для тех, кто любит песни на идише: и для слушателей, и для исполнителей.

Эти песни звучали в своё время в исполнении Михаила Александровича, Нехамы Лифшиц (Лифшицайте), Сидора Белярского, Лейбу Левина, Эмиля Горовца, Сары Горби, Песаха Бурштейна.

Музыкальный сборник имеется сегодня и в Беларуси, в Учреждении «Белорусский государственный архив-музей литературы и искусства» (БГАМЛИ), возглавляемом Запартыко Анной Вячеславовной. Статью Шуламит Шалит об этом сборнике можно найти здесь.

Пару слов о жене Моше Кульбака – моей маме Зельде (Жене) Эткиной-Кульбак. Среди восторженной виленской молодёжи, которая не пропускала ни одного вечера, ни одного выступления Моисея Кульбака была молоденькая девушка Зельда (Женя) Эткина – моя мама. Она тогда работала учительницей в детском доме (очаге) имени Я. Динезона. В этот очаг направили и Моисея Кульбака преподавать литературу, географию и естествознание. Так они познакомились. Это был примерно 1920 год, а поженились в 1924 году.

Мама закончила виленскую гимназию и 2-х годичные учительские курсы и всю жизнь проработала учительницей в Вильно, Минске, Борисове. И всё же у нее получился 9-летний перерыв в работе. В ноябре 1937 года она была осуждена как жена врага народа М.Кульбака и пробыла в заключении в Акмолинском Лагере Жён Изменников Родины (АЛЖИРе) до 1946 года.

После выхода из заключения мама по крупицам стала собирать творческое наследие своего мужа. Маме удалось собрать почти все, кроме пьесы «Бениамин Магидов». Люди, рискуя своими судьбами, сберегли произведения любимого поэта и передали их маме. Она до конца своих дней оставалась верной и преданной памяти мужа и делала всё, что было в её силах, чтобы сохранить и увековечить творчество М. Кульбака.

Мама стойко переносила невзгоды, которые преподнeсла ей судьба: арест и гибель мужа, собственный арест и заключение, гибель сына Эленьки и почти всех родственников в Холокост.

Зельда (Женя) Кульбак ушла из жизни в 1973 году, ушла так же тихо, как и жила, во время сна.

Небольшое отступление, связанное с творчеством Моисея Кульбака. В 1937 году был сверху спущен приказ: все книги Моисея Кульбака из библиотеки изъять и уничтожить. За невыполнение, в то жестокое время, грозила смерть. Но представьте себе, что два сотрудника библиотеки – имя и фамилию женщины я знаю – Франка Фришман, а имени мужчины не знаю, но эти люди книги Моисея Кульбака сжечь не смогли. Факт, что Франка их сохранила. А у неё в то время была семья – и сын, и муж. Узнав, что мама вернулась из лагеря, Франка преподнесла ей драгоценный подарок…

И «всё возвращается на круги своя». В наше время сотрудники отдела белорусской литературы, той же Национальной библиотеки Беларуси, принимают книги М. Кульбака… В добрый час! И чтобы сотрудники библиотек никогда не знали того, что испытала Франка и её соратник, или, что испытали другие работники, добрые, культурные, порядочные люди, которым приказывали сжигать и уничтожать книги «врагов народа».

Переводчик произведений Моисея Кульбака – поэт Рахиль Баумволь в статье, озаглавленной «Я имела честь знать Моисея Кульбака», сказала о нём: «…книги его живут. И покуда будет жив еврейский народ, магия кульбаковского слова будет оказывать свое действие». Кстати, любимой поэмой Рахиль Баумволь была поэма «Райсн» («Беларусь») М. Кульбака.

Закончить своё выступление хочу такими словами:

Ицхак Башевис-Зингер в своей Нобелевской лекции сказал: «Идиш отнюдь не мёртвый, а умирающий язык. Разница огромна. Умирающий ещё вполне может выздороветь». Презентация сборника стихов «Eybik»/«Вечна» М. Кульбака и Ваше присутствие в этом зале – одно из лекарств для его выздоровления.

Спасибо Вам. Спасибо.

Тель-Авив, 20-21 марта 2016 г.

Дополнено 22 марта