От belisrael.info. У нижеследующего материала непростой путь. Он был прислан из Америки в Минск для столичного шахматного журнала в июле 2003 г., но по ряду причин появился не в журнале, а в лунинецком бюллетене «Альбино плюс» (спецвыпуск-ІІ, 2007 год). Поскольку малотиражный «Альбино плюс» мало кто видел, по случаю 80-летию со дня рождения Леонида Соломоновича – род. 26.12.1938 – мы решили перепечатать очерк 2001 года, написанный уважаемым американским писателем. Правда, кое-что в этом очерке устарело: так, в феврале 2017 г. Л. С. Верховский, к сожалению, ушёл из жизни.
* * *
Михаил Садовский
СМЫСЛ ПРИТЯЖЕНИЯ
Притяжение и отталкивание людей несомненно происходит по каким-то общим законам, но они пока не обнаружены, а потому за каждую встречу, приносящую нам радость, мы благодарим судьбу, Бога, приписываем это случайности… если же течение жизни позволяет нам не потерять в повседневной толкотне встреченного – должны мы благодарить его, наш избранный предмет, и отчасти себя…
Поэтому сразу же и хочу поблагодарить человека, о котором пишу, за то, что уже не одно десятилетие он «терпит» мою дружбу и неизменно служит мне примером во многом, а прежде всего, в верности таланту своему и преданности жизненному предназначению.
Леонид Верховский – шахматист. Довольно поздно он столкнулся с этой, хотел было написать игрой… нет… довольно поздно он выбрал для себя этот мир существования и ни разу не изменил ему, не вышел из него и, насколько мне известно, не пожалел о сделанном в 11 лет выборе.
Старший брат показал ему расположение фигур на доске и возможности их передвижения, а дальше обычная история: мальчик отправился в близлежащий районный Дом пионеров. Жили они на Таганке, на Калитниковской улице – печально знаменитое место. Сюда, неподалеку, в годы страшных сталинских репрессий по ночам привозили замученных в подвалах на Лубянке и сбрасывали в общие ямы!.. Простите меня, убиенные, даже писать это страшно…
Первым учителем Лёни был заслуженный тренер СССР Борис Давыдович Персиц, человек замечательный и бесконечно преданный своему увлечению… то ли по стечению обстоятельств, то ли потому, что к этому шахматисту стремились талантливые ученики, – компания подобралась сильная… оттуда вышло в шахматную элиту немало мастеров и самая именитая Алла Кушнир… Было с кем потягаться, померяться силами, и за два года новичок превратился в крепкого перворазрядника…
Увлечение шахматами перевесило всё остальное в мальчишеском мире. Всё. Дела в школе были запущены, шахматы вытеснили и другие увлечения и друзей… родители не знали, что делать… уж если мама затолкала шахматы сына в печку, ворча, – а фарбренен зол зей верн! – чтоб они сгорели!.. – и они сгорели на глазах у мальчишки… от такого запала страсть его вспыхнула ещё ярче…
Биография, не расцвеченная подробностями, превращается в расширенную анкету. Я в то время не был знаком с Верховским и не хочу писать с чужих слов. Упомяну только, что в семнадцать лет Леонид, ещё учась в школе, начал свою шахматную «трудовую деятельность». Ну, а как ещё не казённым языком сказать об этом! Он стал тренером районного совета общества «Труд». Так и возвращают назад эти названия, термины, обороты речи… не ностальгически, не образно, а примитивно-материалистично – машина времени. А говорят, что она ещё не изобретена – пользуйтесь…
В восемнадцать Леонид – кандидат в мастера, и… мне непонятно, почему он не стал играющим шахматистом, гроссмейстером, хотя я догадываюсь и получаю подтверждение…
Глаза. По наследству ли, или… слабое зрение не дало возможности юноше участвовать наравне с другими в шахматных турнирах… «а из-за зрения и бойцовских качеств у меня не хватало», – так резюмирует сам Леонид.
А дальше… когда Лёня поступил в свой первый институт – все радовались – и друзья, и, главное, домашние! Одумался, остепенился, – профессию приобретёт. Мы его поздравили: Историко-архивный институт высоко котировался. Располагался он, как и сейчас Гуманитарный университет, на Никольской улице (безобразно переименованной на время советской власти в улицу 25 Октября), а именно, локально, где существовала Греко-латинская академия, в которой учился Михайло Ломоносов. Центр Москвы. Красивая улица. Прекрасный институт – не уверен, что там преподавали такую же прекрасную историю – наверняка вывернутую наизнанку – годы-то какие!? Самое начало шестидесятых! Но… напротив входа в институт, прямо напротив – был вход в Шахматный клуб, известный всей Москве, и… пропало ученье… Конечно, Верховский посещал не лекции, а клуб, хотя очень увлекался историей, особенно шахмат, и надо сказать, преуспел в этом… мы сначала с ужасом, а потом с интересом наблюдали, как с лёгкостью Леонид сдавал вступительные экзамены в очередной ВУЗ, а потом с такой же лёгкостью бросал его, вернее, оставлял… принося в жертву шахматам, хотя сам, так громко это не именовал… Плехановский, юридический, педагогический…
– Лёнь, ну что ж ты так мечешься? Хоть несколько курсов закончи!
– А зачем?
– А поступаешь зачем? – домашние пилят…
– Лена (жена) хочет…
Семья Верховских. Родители, братья с женами, сестра, дочки Леонида. Конец 70-х – начало 80-х (фото с chess-news.ru )
По меркам советского времени не иметь высшего образования было вроде как стыдно! Особенно гуманитарию, да в Москве… а у него – прекрасная семья, два брата, сестра, отец художник… все при профессиях, все с образованием… учатся…
Мне на первых порах казалось, что я никогда бы так не смог – вообще-то говоря, он был первым «свободным художником», которого я узнал, жил «на вольных хлебах»… печатался в шахматной прессе, был демонстратором на всех крупных шахматных соревнованиях конца пятидесятых-шестидесятых годов, включая Всемирную шахматную олимпиаду (1956 года) и матчи на первенство мира Смыслов – Ботвинник, Ботвинник – Смыслов, Ботвинник – Таль, Таль – Ботвинник…
Его подъём совершался не так заметно для общественности, но он уже был судьёй всесоюзной категории и (одним из пяти) старших тренеров Вооружённых сил СССР, а потом в течение восемнадцати лет старшим тренером общества «Локомотив», а за это общество играли Лев Полугаевский, Борис Спасский, Борис Гулько, Николай Крогиус, Валентина Борисенко, Татьяна Чехова… началась перестройка, развалился Союз, и закончился клубный спорт страны…
В 1976 году во главе сборной команды «Локомотив» он поехал в Лондон на чемпионат мира одноклубников, В 1980 году такое же соревнование намечалось в Стокгольме, но… Верховского вызвали в отдел КГБ общества «Локомотив»…
Как же можно терпеть такое безобразие: cтарший тренер ходит в синагогу! Оправдываться вообще отвратительно и унизительно, тем более – перед кем! Но… рядом с единственной в Москве хоральной синагогой – стена в стену – стояло здание, в котором находилась редакция газеты «Советский спорт» и его шахматное приложение «64»… может быть, он там не случайно располагался, этот спорт, – очень удобно означенному ведомству следить за оставшимися в живых и всё ещё верящими своему, кажется, забывшему о них Б-гу евреями… Верховский печатал свои материалы в популярной шахматной газете и, конечно, проходил каждый раз мимо синагоги… Вас никогда не вызывали на работе в первый отдел или отдел кадров и не спрашивали, что вы делали в означенный день и час в синагоге, церкви, нет? Вы сберегли себе нервы, уважаемый читатель! Эти объяснения не из приятных, смею Вас заверить. Власти нужен не талант – а манкурт, робот, а не творец, пластилин, а не отлитая форма…
Он значительно раньше понял то, что для меня ещё было закрыто… вольный дух шахмат подвигал его к вольнодумству, к прозрению, к стремлению вырваться из этих когтей, и я немало удивлялся порой его высказываниям и аргументам в наших спорах… Он шёл, куда дальше впереди меня, ещё не отряхнувшегося от оболванивающих фраз, вбитых в память догм и лживых постулатов… Его увлечение историей шахмат, как бы непосредственное общение с талантливыми вольнодумцами прошлого, образовывало его вернее всяких институтских кафедр и методических ухищрений, его утверждение в разгар сусловского мракобесия, что «это ещё цветочки по сравнению с делами главного бандита Ленина», звучало для меня тогда кощунственно неубедительно…
Несомненно, способность творить зависит от степени внутренней свободы, и я благодарен моим друзьям и, в частности, Лёне Верховскому за долгие, трудные, нервные споры, за его терпение и доброту… Кстати сказать, это врождённые его качества, оказавшиеся совершенно необходимыми в тренерской работе… А он очень любит малышам открывать увлекательный мир шахмат, предлагать им свои шахматные идеи и радоваться вместе с ними их успехам…
Я помню его необычайную радость от знакомства с выдающимся из выдающихся Михаилом Талем. Случайное знакомство, частое общение в период его первого стремительного поистине сногсшибательного взлёта из неизвестных мастеров в чемпионы СССР (1957 года) и гроссмейстеры в течение одного турнира (!) перешло потом сразу же в самую тесную дружбу, как говорят в России – «не разлей вода». Достаточно сказать, что Верховский, так сказать, из шахматного интереса, познакомил с Талем свою ученицу, перворазрядницу, киноактрису Ларису Соболевскую, и … они прожили вместе семь лет!..
Это было не простое сотрудничество двух шахматистов Таля с Верховским – настоящая дружба. Настоящая. Со смертельными обидами, доверительнейшими беседами, спорами до хрипоты, совместными праздниками, совместным отдыхом, совместной работой…
Замечательная книга Леонида Верховского «Ничья!» (в 1972 году вышла в свет) для шахматистов – бестселлер. Она отредактирована Михаилом Талем и предваряет её предисловие Михаила Таля, а рукопись этого предисловия на пожелтевшей бумаге с выцветшей пастой шариковой ручки хранится у Лёни в отдельном конверте, как реликвия…
Реликвий было много. Он вывез в Нью-Йорк богатейшую шахматную библиотеку. Многие раритеты были известны миру всего в нескольких экземплярах… пожар в доме… огонь и вода… удалось спасти не всё…
Общение с выдающимся мыслителем, великолепным журналистом, остроумным человеком, конечно, изменило Леонида… Его пересказы бесед с Талем не раз заставляли нас не только весело хохотать, но и содрогаться от трагизма ситуаций жизни шахматного гения…
Книга Леонида Верховского «Карл Шлехтер» (в серии «Выдающиеся шахматисты мира») об австрийском шахматисте с предисловием гроссмейстера Льва Полугаевского показала талант автора в ещё более широком аспекте – исторического исследования… «Король ничьих» был мягким и добрым человеком, по мнению Верховского – это было его главным препятствием к шахматной вершине, но он неизменно пребывал на Олимпе… Вот эту историческую справедливость, вопреки наветам разных авторов, и восстанавливал Леонид…
Надо заметить, что он, Верховский, неаргументированно порядочный человек! Если можно перефразировать классика, чтобы выразиться образно, Леонид Верховский с детства, и это совершенно очевидно, был убеждён, что порядочность бывает только единственного – первого сорта, как позднее мы узнали осетрина – только первой свежести!
Он мог и может уступить в чём угодно, по мягкости характера и доброрасположенности к людям, если только это не касается столбовых, так сказать, вопросов, убеждений…
Общение с завравшейся cоветской властью становилось для него всё более тягостным. «Давиловка», которой подвергался Леонид, никак не согласовывалась с его настроениями, не могла ни переубедить его, ни сломать… Его таскали по всем инстанциям и грозили и пугали за то, что гроссмейстер Борис Спасский перебрался на жительство в Париж… он же был в команде «Локомотива», а Верховский – старший тренер… Жизнь со всех сторон становилась всё труднее и горче. Личная трагедия – смерть жены… прогрессирующее падение зрения… невозможность достойно зарабатывать соответственно своей квалификации… обвал рубля и оставшиеся неизданными из-за банкротства издательств шесть (!) заказных книг…
Последнюю точку в его биографии на родине поставила доблестная московская милиция. Он случайно оказался в районе телецентра Останкино, когда там проходила очередная демонстрация и стычка с властями. Его, полуслепого, ничего не понимающего что происходит, схватили, как злостного зачинателя (очевидно потому, что он никуда не бежал и не скрывался, да и не думал) – у нас на бывшей Родине в милиции все такие обходительные и деликатные!.. Его страшно избили, отчего зрение ещё понизилось, и объяснили, взглянув не в документы, а на физиономию, кто он есть, и где ему следовало бы жить!…
Он последовал их совету!
Л. Верховский на фото с chessmatenok.ru
Я в квартире шахматиста. Это ясно. Несколько шахматных досок с крупными (чтобы было лучше видно) фигурами, на экране компьютера шахматная позиция, на столе книги Верховского, выложенные по моей просьбе, – «Ничья», «Карл Шлехтер», «Цугцванг» 1989 года. Они тут не только на русском. Вот на итальянском, турецком, испанском… на стене работы отца маслом, портреты из гальки, фотографии, и говорим мы не только о прошлом – больше о сегодняшнем… Трудно найти учеников, чтобы подзаработать, трудно, дорого издаваться… а рукописи, как совершенно ясно, горят…
Лежит так и не реализованная в России написанная по заказу книга «Таланты-метеоры» о выдающихся шахматистах, чья жизнь была коротка и трагически оборвалась по тем или иным причинам… Американец Гарри Нельсон Пильсбери, венгры Рудольф Харузек и Дьюла Брейер, бельгиец Эдгар Колле, немец Клаус Юнге, мексиканец Карлос Торре…
Некоторые книги Л. Верховского
Он не старый человек и не ограничивает себя в перемещениях по планете… навещает дочку и внучку в окрестностях Рима, другую дочку и внука неподалёку от Больших озёр, а братьев и сестру в Калифорнии… он по крупицам собирает для этого деньги, нисколько не заботясь о своём быте и комфорте – главное, чтобы под рукой были шахматы… Память у него феноменальная, и они нужны ему не для игры – это он делает вслепую, а для того, чтобы поделиться своими знаниями и идеями с другими…
Леонид Соломонович, может быть, мы через интернет найдём спонсора или издателя твоих рукописей?!
Поэтому заявляем о них на сайте zavalenka.com – это не реклама. Я пригласил к себе в гости, на свой сайт, на свою завалинку дорогого друга Леонида Верховского и ещё всех тех, кто хочет поучиться у него играть в шахматы – приходите, тут стоит его бесплатная школа шахматной игры…
Чиновники тоже играют в шахматы, и богатые люди… Может быть, чтобы всем нам стать богаче, надо издать эти книги?
Как же не воспользоваться такой возможностью! Грех великий! Ведь он истинный рыцарь и поэт шахматного искусства…
Нельзя поэтов обижать –
Они, как дети, – беззащитны,
И принижать их нарочито,
Чтобы расплаты избежать.
На свете нет беды страшней,
Чем смерть невинная людская,
И этот грех не отпускает
Ни Божий суд, ни суд людей.
Поэт убитый – горький кол
Навек вколоченный в планету,
Все, все открыты рикошету
И сгинут тайно и легко.
Кто, чтоб себя отгородить,
Бездумно жертвует поэтов,
Забыв начальный из запретов,
Что без души нельзя прожить!..
Возможно, я слишком трагически смотрю на мир, но, очевидно, моя душа заслужила это право, и ей в Бруклине у Верховского так же больно от несправедливости, как было в Москве…
Нью-Джерси, пятница, 7 сентября 2001 года
Опубликовано 27.12.2018 18:48