Леонид Динерштейн о театре «I»

26.06.2018

Леонид Динерштейн: «Преодоление стереотипа – большой шаг к обществу равных возможностей»

Признак цивилизованного общества – здоровое отношение ко всем категориям людей. И в первую очередь – к тем, кто уязвимее большинства: старикам, инвалидам, детям с особенностями развития. Везде и всегда зрелость человека будет определяться не победой над более сильным, а желанием защитить более слабого. Леонид Динерштейн – продюсер семейного инклюзивного театра «I», основная задача которого – постановка профессиональных зрелищных спектаклей для всей семьи, где на сцене наравне с взрослыми играют дети-актеры – и в том числе дети с аутизмом.

ress

– Как вы пришли к работе именно с этим театром?

– В студии Ирины Михайловны Пушкаревой в течение пяти лет появлялись разные дети – были и с аутизмом, и с другими особенностями (театр «I» был создан в апреле 2016 года на базе творческой Студии Пушкаревой. – Прим. ред.). Ее опыт говорил о том, что изучение такими детьми хореографии, вокала, актерского мастерства дает неожиданные результаты, связанные с освоением социума.

Два года назад подключились общественная организация и спонсор, чтобы сделать спектакль «Флейта-чародейка». И я пришел помочь поставить этот спектакль. Начал изучать проблему, стал наблюдать за репетициями. На премьере 3 июля 2016 года был полный аншлаг в филармонии, и дети сыграли чудесно, показали удивительный результат.

Мы увидели, как дети с аутизмом приобретают новый опыт во взаимоотношении с миром, а другие дети понимают, что мир разнообразен.

– Что дает такой положительный результат?

– Во-первых, благожелательная атмосфера на занятиях и репетициях. Желательно соблюдать пропорцию участвующих в спектаклях детей – 85% обычных на 15% детей с особенностями развития. Во-вторых, то, что дети, в том числе дети с аутизмом, играют в серьезную игру, на которую продаются билеты, и играют на равных. В-третьих, у нас и дети, и взрослые на одной сцене.

За два года мы создали фонд, который называется так же, как театр. Провели международный форум, и зарубежные коллеги подтвердили уникальность нашей методики. Мы поставили четыре спектакля, в том числе пьесу-сказку «Чыгунка», написанную ребенком с аутизмом, стараясь сохранить все придуманные им ходы и его видение. Другой мальчик с таким же диагнозом нарисовал часть декораций к ней.

05

Третий, занимающийся в Студии Пушкаревой в классе композиции, написал симфонические номера, еще две девочки придумали костюмы. Взрослые, конечно, стояли за всей работой, но мы максимально сохранили детское творчество.

Я пригласил режиссера Сергея Исакова – как опытного документалиста – посмотреть, как ставится такой необычный спектакль. И уже больше года он со своей съемочной группой делает нам видеомониторинг. Получается очень правильное и умное кино (премьера состоится летом 2018 года. – Прим. ред.). По нему можно увидеть, как наш театр меняет детей и дает им возможность развиваться.

Если бы мы могли отследить на видео изменения не одного ребенка, а 10 разных детей в течение года, а в конце смонтировать ролики с комментариями педагогов и родителей, то это и был бы путь к методологии. Тогда можно будет передавать свой опыт, делать мастер-классы.

– Неужели никто не делает группы по актерскому мастерству, где особенные дети занимаются вместе с обычными?

– Особенные дети не могут социализироваться, если не попадают в здоровую среду и не находятся в ней постоянно. Это и есть ключ к решению проблемы. Наши педагоги и психологи нащупали методологию, хотя еще недавно мало что в этом понимали.

Есть еще один момент, который мы поняли после общения с иностранными коллегами. У них с диагнозом «аутизм» приводят детей в полтора года, у нас – хорошо если в 3,5. Происходит колоссальная потеря времени, потому что у нас нет ни ранней диагностики, ни индивидуальных программ адаптации. Голландский институт, в котором мы были, открылся в 1970 году. У нас первая общественная организация, связанная с аутизмом, работает, по-моему, с 2011-го.

066

– Мы все живем в постсоветском пространстве, а в СССР делали вид, что «проблемных» детей нет.

– Ребенок с аутизмом внешне выглядит обычным, его трудно отличить от других детей. У нас в стране зарегистрировано около 1200 таких детей. Но если спроецировать мировую статистику на нашу демографию, то на порядок больше.

Все навязанные психологами стереотипы относительно детей с аутизмом как-то исчезают в регулярном учебно-репетиционном процессе. Нам говорили, что они не смотрят в глаза, – на самом деле смотрят. «Они боятся тактильных ощущений» – нет, они не боятся тактильных ощущений. «Они не могут воображать» – они еще как воображают. Это совершенно нормальные дети, которые все могут, просто чуть-чуть по-другому.

– В чем миссия вашего театра?

– В первую очередь это создание профессионального действа, где взрослых играют взрослые, а детей – дети. Дети в нашей студии 3–4 раза в неделю занимаются актерским мастерством, сценической речью, хореографией, вокалом – это возможность работать с уникальными педагогами. И в зале – зритель, который покупает билеты.

А если говорить об аутизме, то участие в таких профессиональных спектаклях маленьких артистов с особенностями развития позволяет постоянно приподнимать планку их возможностей, а у общества при этом меняется отношение к аутизму. Вместо страха неизвестного и необычного – к пониманию.

Один наш ребенок через полгода занятий начал говорить скороговорки, а до этого практически молчал. Но это не событие для СМИ. Театр своими спектаклями постоянно «поднимает волну», показывая, как люди полноценно работают на сцене. Наши зрители видят в этой «арт-терапии» вариант решения проблемы – возможный путь социализации.

Все дети с аутизмом – разные. Нет одинакового аутизма. Если бы был диагностический центр и к нам приходил ребенок с индивидуальной картой социализации, то было бы гораздо легче. А так родители приводят детей в поисках пути для своего ребенка. Но мы не врачи, а часто нужна комплексная помощь. И только недавно появился институт инклюзивного образования, с которым мы сразу же начали сотрудничать.

Наш фонд занимается не только театром. Постепенно образовался целый комплекс проблем, связанных с аутизмом, с путями и возможностями социализации, – от ранней диагностики до полноценного послешкольного образования и трудоустройства. Все эти вопросы обществу предстоит решать, и мы готовы принимать в этом активное участие.

А если говорить об учебно-репетиционном процессе в студии, то занятия в театре, кроме актерских умений, дают раскрепощенность, уверенность, умение работать в команде, где ты то лидер, то уходишь на второй план. Но понимаешь равноценность и того и другого. Это очень полезные навыки для жизни.

04

– Что нужно детям-аутистам?

– Как можно больше мест, где есть доброжелательное равноценное отношение к ним. И возможность быть на равных. У нас – чуть ли не единственное пространство для этого. В школах такого нет, там, конечно, стараются, но все равно держат детей в отдельных классах. Нужны места, где детей не делят на особенных и здоровых, но где педагоги понимают, как работать в смешанных группах, и где есть условия для работы таких групп и возможность дополнительных занятий для детей с аутизмом.

– Вы – первые. Это всегда сложно…

– Благодаря опыту нашей команды многое получается. Единственное, чего всегда не хватает, – это денег. И, к сожалению, есть один очень жесткий, сформированный годами стереотип: люди охотно помогают беде, болезни, сиротам – и это замечательно. Это говорит о зрелости общества, о его человечности. Но у нас в учебных группах 85% обычных детей. Иначе социализации не получается. Чем сильнее здоровая группа, тем быстрее будет эффект. И преодоление стереотипа – большой шаг к обществу равных возможностей. Но это очень медленный путь.

– Весьма печально…

– Такая открытая к инклюзии среда, какая сложилась в Студии Пушкаревой и Семейном инклюзив-театре «I», не может быть создана быстро. И осознание обществом того, что подобные очаги социализации, основанные на работе в смешенных группах, весьма эффективны, тоже требует времени. Наши спектакли и гастроли в переформировании общественного мнения в отношении аутизма – весомые и яркие аргументы.

У меня такое впечатление, что проблемы детского аутизма очень долго складывали в одну корзину и никому не показывали, а затем в один прекрасный момент открыли, и все вылезло наружу в огромных масштабах. Общество оказалось не совсем готово к этому.

07

– Как вам кажется, почему эти дети родились такими?

– Мир разнообразен, и версий может быть много. Например, цивилизация защищается от информационного потока. Как можно от него укрыться? Заткнуть уши, закрыть глаза либо просто уйти в свой внутренний мир. Медики утверждают, что не знают, как это лечить, не знают причин. Но это далеко не только медицинская проблема.

Если бы могли создать хотя бы небольшой курс для педиатров, как выявлять аутизм на ранней стадии, и сказать: «Попробуйте эту проблему заметить не в 4 года, а раньше». Потому что сперва родители думают, что все рассосется само, но этого не происходит.

Они не знают, куда стучаться, а некоторые вообще ничего не делают, не желая проблему даже видеть. Если есть симптом – попробуйте проверить и не надо паниковать. Но и ждать 4 года тоже не следует.

Беседовал Игорь Менщиков

Фото: Андрей Дорофеев, из личного архива

Оригинал

***

От ред.: об авторе пьесы “Чыгунка” Кастусе Жыбуле и его маме Вере можно почитать в публикации “Лампы — они разнообразные”. Идём в гости к мальчику с синдромом Аспергера

Опубликовано 09.08.2018  23:37