От ред. Угадайте, о какой стране это написано? Советуем обратить внимание на последний абзац 😉
Я — резиновая дубинка! Я родом из Америки. До меня из Америки прежде всего прибыла сюда демократия, затем «джип», затем резиновая дубинка, то есть я. Мы оба, «джип» и я, следовали по дороге, которую проложила нам привезенная демократия.
Я — резиновая дубинка! Я проникла к вам вместе с американской помощью, из недр американской щедрости. Я недолго плелась в хвосте на новом месте, скоро я стала верноподданной, я стала повелевать. Затруднения бывают всегда и везде. Могут быть затруднения с автомобильными шинами или запасными частями. А я тут как тут. Со мной никогда не бывает затруднений, меня всегда хватает с избытком.
Я — резиновая дубинка! Прежде здесь не водилось даже зубной щетки, ее заменяла зубочистка из дерева. До моего появления хлестали слоновой жилой. Потом слоновая жила была запрещена.
Я — резиновая дубинка! На вид я черным-черна, на вид я мягка. Но бойтесь моей мягкости. До меня власти применяли дубовую палицу, кизиловую дубинку. Даже они проникались состраданием к своим жертвам: они ломались. А я никогда не ломаюсь. Подобно искусному политикану, я черна и мягка. Я гнусь, сгибаюсь, но не ломаюсь.
Я — резиновая дубинка! Тем, кто не знает самих себя, я доставляю удовольствие познать себя и меня тоже. Я в руке полицейского, я у него на поясе. Когда для меня нет дела, я, словно черная зловещая гадюка, свисаю с гвоздика на задней створке двери.
Я — резиновая дубинка! Величайшее открытие двадцатого века — это я. Говорят, есть какой-то атом, говорят, есть какая-то водородная бомба. Только ведь они передо мной ничто. Я нависла, как дамоклов меч. Под сенью моей дремлет свобода.
Я — резиновая дубинка! Когда я наношу удар, раздается звук, неповторимый звук. У всех людей, у всех народов я вызываю печаль. Предо мной даже немой заговорит, ворона превратится в попугая, косноязычный зальется соловьем. Я допрашиваю раньше следователя. Предо мной вы корчитесь, как дрессированная обезьяна. Я прикажу вам говорить — и вы заговорите. Я прикажу вам замолчать — вы замолчите. Если вы будете взывать к Аллаху, я не услышу ваших печальных стонов. У меня есть туловище, но нет ни ушей, ни глаз, ни сердца.
Я — резиновая дубинка! Это я разгоняю тех, кто хочет собраться вместе. Это я вздергиваю на дыбу свободу, это я охраняю демократию. Эй, люди, я — резиновая дубинка! Вот вам мое последнее слово. Твердо знайте и помните: если я сегодня ударю по спине вашего соседа, а вы при этом не почувствуете боли, — завтра ваш черед! Когда я бью кого-нибудь сегодня, а вы восклицаете: «Он погиб!», знайте, завтра и про вас скажут: «Они погибли!» Те, кто беззаботно радуется сегодня, завтра добудут себе привилегию быть избитыми мною. Я умею вправлять мозги. Такова я от рождения. Я — резиновая дубинка!
Опубликовано 25.03.2018 13:05
Из фейсбука:
Vitali Tsyhankou, 12:42
Сына забралі на Якуба Коласа. Фатаграфаваў для свайго студэнцкага праекту. Прытым у самую гушчу не лез, я яму раіў быць падалей. Падышлі да помніка Я.Коласу, дзе ён стаяў, і павялі ў аўтазак. На маё ўмяшаньне, шо я тата, і што я з Радыё Свабода, адрэагавалі, што і мяне зараз забяруць.
Прыехаў сыночак на адзін дзень на радзіму, спецыяльна на сьвята
Виктор Горбачёв, 12:52
Ура! Вот они – “мирные перемены”! Задерживают и сажают в автозаки; – ласково, нежно, с улыбкой и “добровольно”! По голове не бьют.
***
На площади Якуба Коласа в Минске, от которой планировалось шествие, задержали до 50 человек
В Минске ряд активистов пытались выйти на несанкционированное шествие. Они собрались у памятника Якубу Коласу, пытались развернуть флаги, планируя пройти до Большого театра оперы и балета, где в 13:00 начался разрешенный праздничный концерт в честь 100-летия БНР.
Как передает корреспондент TUT.BY, площадь оцеплена, вокруг присутствует спецтехника, парковка в окрестностях заявленного места сбора запрещена, подъезды перекрыты.
В 11:50 сотрудники ОМОНа в форме стали обходить все лавочки на площади Якуба Коласа и просить сидящих на них пройти с ними. Двоих мужчин увели в сторону автозаков якобы для проверки документов. Одна из женщин начала громко возмущаться, и сотрудники ОМОНа отошли от нее.
— Сказали: «Пройдемте с нами», — рассказала она журналистам. — Я возмутилась: на каком основании? Почему у меня должны проверять документы?
В автозак увели помощника Николая Статкевича Сергея Спариша и активистку Алену Толстую, а также Андрея Прокоповича, который успел сообщить, что с женой, гражданкой России, просто гулял по площади.
12:08. В автозаки уводят также тех, кто развернул бело-красно-белые флаги. Одного мужчину сотрудники ОМОНа забрали, заметив свернутый флаг у него в сумке. Из политиков на площади присутствует представитель партии БНФ Игорь Ляльков.
Как сообщают журналисты «Белсата», троих их коллег также задержали еще до начала акции на площади Коласа.
12:14. Игоря Лялькова (на фото) отвели в автозак. «К вашему знакомому», — прокомментировал задержание сотрудник ОМОНа. Немногочисленные собравшиеся делают попытки развернуть флаги и плакаты.
12:20. Три заполненных автозака уехали с площади. Задержан еще один журналист «Белсата» и журналистка Любовь Лунева.
12:35. На площади остались только журналисты и сотрудники ОМОНа. Журналисты говорят примерно о 50 задержанных. В том числе задержано шесть наблюдателей «Весны».
Как сообщалось, накануне запрещенного мероприятия многие его сторонники, в том числе лидер Белорусского национального конгресса Николай Статкевич, оказались задержаны.
Напомним, 20 марта Мингорисполком ответил отказом на все заявки о проведении шествия 25 марта. Заявители — представители ряда организаций, входящих в Белорусский национальный конгресс, передали в исполком письмо от Николая Статкевича, в котором он заявил, что все равно выйдет 25 марта на шествие.
21 марта были задержаны активисты, входящие в оргкомитет по празднованию 100-летия БНР, которые ранее заявляли, что пойдут на шествие: Вячеслав Сивчик, Максим Винярский и политик Владимир Некляев. Их арестовали на 10, 5 и 10 суток соответственно и увезли в ЦИП на Окрестина.
22 марта были задержаны активисты Леонид Кулаков и Евгений Афнагель. Они также получили 10 суток ареста.
По материалам tut.by
PS. Вверху – рассказ Азиза Несина, вроде как о Турции 1950-х годов…
Добавлено 25 марта 14:22
PPS. “Хартия-97” сообщает об освобождении ряда активистов под вечер 25.03.2018… Взято отсюда: “Я вось думаю – і не магу зразумець, – якім чынам «яны» будуць гэта абгрунтоўваць з прававога пункту гледжання. Бо ці то арышт незаконны, ці то вызваленне. Адно з двух. Як кажуць, «или крестик сними, или трусы надень»“, – написал юрист, председатель Белорусской ассоциации журналистов Андрей Бастунец. А нам вспомнилось салтыково-щедринское: “И вот вам моя резолюция: сидите, до поры до времени, оба под этим кустом, а впоследствии я вас… ха-ха… помилую!“
25.03.2018, 20:27 Освобождены Статкевич, Некляев и Афнагель
Информацию об освобождении Николая Статкевича подтвердила его жена Марина Адамович. Политик сумел связаться с супругой по телефону. Также Марина Адамович сообщила, что вместе с Николаем Статкевичем были освобождены Владимир Некляев, Максим Винярский, Евгений Афнагель, Леонид Кулаков и Вячеслав Сивчик.
25 марта 23:14
***
Vitali Tsyhankou
Сьвята прайшло? Цяпер я магу, каб нікому не псаваць настрой, апісаць, як сына схапілі людзі ў цывільным, а жонку кінулі «мордай у асфальт». Так бы мовіць, «После бала».
Я ўчора цягам дня распавядаў у Фэйсбуку, што ў 12 гадзін сына затрымалі на Я.Коласа, дзе ён фатаграфаваў тое, што там адбывалася. Ён увогуле адмыслова дзеля гэтага і прыехаў у Менск – паздымаць Дзень волі для студэнцкага фотапраекту. У тры гадзіны яго вызвалілі з Першамайскага РАУС, і мы, пасьля ўсіх нэрваў і хваляваньняў, шчасьлівыя, што ўсё скончылася, усёй сям’ёй пайшлі на сьвята каля Опернага.
У 17.50 выходзім “з зоны” з боку вуліцы Я.Купалы. Яшчэ паназіралі паказальную сцэнку, калі на выхадзе міліцыянты ветліва, але настойліва патрабавалі ў хлопца зьняць і схаваць б-ч-б сьцяг. Я кажу, вось красамоўная мэтафара сёньняшняга дня – астравок свабоды закончыўся, выхад у рэальны сьвет.
Ладна, выйшлі, ідзем уніз па вуліцы, я трошкі наперадзе. Раптам чую крыкі жонкі. Паварочваюся, гляджу, два вялізных бамбізы ў цывільным схапілі Богуша з двух бакоў і цягнуць па вуліцы. Воля падскочыла да іх, але адзін зь іх так яе штурхануў, што яна паляцела метра два і ўпала на асфальт, ледзь не апынуўшыся на праезнай частцы. Я падбягаю .да яе, падымаю – яна кажа, бягі за Богушам. Я падбягаю да гэтых, перагароджваю ім шлях, яны мяне адсоўваюць, кажу, я журналіст, патрабую прадставіцца, яны маўчаць. Тут нечакана пад’яжджае сіні бус, і Богуша запіхваюць туды.
Забягаючы наперад, скажу, што ўвесь гэты час я спрабаваў разабрацца, чаму менавіта Богуш. Пачнем з таго, што ў яго і на ім увогуле не было НІЯКАЙ сымболікі. Ён не зьяўляецца актывістам нейкіх палітычных сілаў, на мітынгі амаль ніколі не хадзіў, ужо другі год вучыцца ў Польшчы, цяпер у Кінашколе ў Лодзі. Адзіная “крамола”, што ён быў з вялікім фотаапаратам. У мяне няма ніякага іншага тлумачэньня, акрамя таго, што амонавец, якому хацелася кагосьці ўзяць, запомніў Богуша яшчэ на Я.Коласа, і пабачыўшы знаёмы твар, сказаў сабе “фас”.
Але разважаньні былі потым, а пакуль, адразу пасьля выкраданьня, мы ў шоку, Воля плача, яе куртка брудная і парвалася, локці падраныя, нават праз куртку і швэдар, калена баліць. Добра, што побач выпадкова апынулася Іна Студзінская, якая, пабачыўшы Волю ў такім стане, спынілася і ўвесь вечар нам дапамагала – вялікі ёй дзякуй. Я іду наверх, да выхаду, разьбірацца з міліцыянтамі. “Звычайныя”, у форме, нармальна адказвалі на мае пытаньні, але двое ў цывільным, з навушнікамі, ні сказалі мне ані слова, проста стаяць як муміі.
Нам раяць пісаць заяву аб зьнікненьні чалавека. І пачынаюць зьбіраць дадзеныя. І тут на арэну выходзіць тая асаблівасьць беларускай сыстэмы, якую можна назваць “нічога ня ведаем, а калі і ведаем, то не скажам”. Рэч у тым, што мы запомнілі нумар аўтамабіля, і ўвесь час кажам пра гэта міліцыянтам. І я вось цяпер разумею, што ўсе яны цудоўна ведаюць, што гэта за машына, але нам увесь час адказваюць – “разбярэмся, не хвалюйцеся, не сьпяшайцеся” і гэтак далей.
Нас саджаюць у міліцэйскі варанок, і вязуць у Цэнтральны РАУС, афармляць заяву. Пад’яжджаючы да будынку, мы бачым той самы сіні міні-бас выкрадальнікаў. Шчыра кажучы, адразу стала лягчэй – значыць, Богуш тут. Але гульня “нічога ня ведаем” працягваецца, і даходзіць ужо да канкрэтнай тупасьці. Мяне запрашаюць унутр будынка да супрацоўніка пісаць заяву. Я яму кажу – “відавочна, што мой сын у вас. Мне ня трэба заява, скажыце, дзе ён, і што будзе далей”. – “Не вучыце мяне, што рабіць”.
Праз гадзіну чаргі мяне запрашаюць у кабінет пісаць заяву. Хвілін 10 усё афармляем, потым заходзіць іншы супрацоўнік. “Гэта хто?” (пра мяне). “Заяўнік”. “А што здарылася?” “Зьнікненьне сына”. Зьвяртаецца да мяне – “І часта сын зьнікаў?” Я кажу – “Не, ніколі, пакуль сёньня невядомыя не пасадзілі яго ў машыну, якая стаіць у вашым двары”. “Дык гэта з мітынгу? Ён у нас, афармляюць пратакол адміністратыўны”. Я: “Я ўжо 2 гадзіны дабіваюся, каб мне менавіта гэта і паведамілі, што ён у вас. Навошта тут марнуюць свой працоўны час два супрацоўніка, складаюць заяву, якая нікому не патрэбная?” – “Разбярэмся”
Богуша сапраўды прывезьлі ў гэты РАУС, прытым у аўто ён спытаўся у АМОНаўцаў, ці падабаецца ім іхняя праца – на што яму параілі памаўчаць. У РАУСе ён не хацеў фатаграфавацца і здаваць адбіткі пальцаў – але яму сказалі, што прымусяць фізічна. Пратакол не падпісаў – па-першае, там ані слова праўды, па-другое, нягледзячы на ўсю апалітычнасьць, усё ж пэўныя інструкцыі, што рабіць у такіх сытуацыяў, у нашай сям’і даўно дадзеныя.
Нам сказалі, што яго павязуць на Акрэсьціна, і ў панядзелак будзе суд. Але недзе ў 20.30 Богуша выпусьцілі – відаць, зьмянілася генеральная лінія. Цяпер чакаем павестку ў суд.
Што мы маем у выніку сьвята? Богуш адседзеў два разы за дзень, я ўпершыню ў жыцьці актыўна жру таблеткі ад ціску, Воля ў сіняках, і магчыма, давядзецца рабіць здымак калена.
Але я адразу скажу, што тое, што з намі адбылося, не павінна і ня будзе ніяк уплываць на мае палітычныя ацэнкі, на іхнюю аб’ектыўнасьць, я цяпер ня стану ненавідзець рэжым больш чым раней. Проста гэта ўжо адбывалася з тысячамі грамадзян Беларусі, і мой боль тут нічым ня большы за боль і пакуты іншых.
І таму я спакойна, без усялякіх асабістых эмоцыяў, магу канстатаваць тое. што і раней — што мы па-ранейшаму жывем у бандыцка-паліцэйскай дзяржаве, дзе пануе поўнае беззаконьне. Дзе любога чалавека БЕЗ УСЯЛЯКАЙ ПРЫЧЫНЫ могуць схапіць пасярод вуліцы, і ў выніку пасадзіць на суткі. Дзе ўлада трымаецца на сілавых структурах, у якіх пануюць два віда – дэбілы-садысты і абыякавыя выканаўцы, якія, калі будзе загад, з аднолькавым імпэтам будуць афармляць пратаколы на адміністратыўнае парушэньне альбо пратаколы на адпраўку ў газавыя печы. Пакуль улада не дае ім такой загад, але яны ў любы момант з задавальненьнем гатовыя зладзіць новае 19 сьнежня.
І кожны раз, калі мне давядзецца абмяркоўваць “лібералізацыю”, у мяне перад вачыма будзе стаяць той момант, калі Воля ляжыць на асфальце.
26 марта 15:08