Монолог Мартина Поллака

21.03.2018

«Евреям приказали мыть улицу руками – за их спинами стояли обычные люди и смеялись». Монолог человека, написавшего книгу об отце-нацисте

На прошлой неделе в Минске представили книгу писателя Мартина Поллака. CityDog.by встретился с австрийцем, который продвигает белорусскую литературу в Европе, и поговорил об истории, соседском зле и семьях нацистов. 

КТО ЭТОТ ЧЕЛОВЕК

Мартин Поллак родился в 1944 году в Австрии. Учился славистике в Варшаве, в 1980-х работал корреспондентом журнала «Шпигель» по Восточной и Центральной Европе. Его книга про родного отца-эсесовца «Покойный в бункере. Повесть о моем отце» вызвала небывалый резонанс в Австрии.

В Минске вышла книга Мартина Поллака «Затушаваныя краявіды». «Гэта выданне будзіць сумленне і памяць, – пишут в аннотации. – Яно даводзіць, што ў нашай частцы Еўропы раскіданы тысячы безыменных магіл (і Курапаты, пра якія неаднаразова піша аўтар, – гэта толькі кропля ў вялізным моры), дзе ляжаць людзі, памяць пра якіх была свядома сцёрта пануючымі тут рэжымамі. Гэта славенскія нацыяналісты, харвацкія ўсташы, украінскія партызаны, беларускія інтэлігенты».

МОЙ ДРУГ – БЕЛОРУССКИЙ БРИТАНЕЦ

Когда в 1965 году я учился в университете в Варшаве, у меня был друг, британец Грег. Его отец оказался в Британии с польской армией. Он не был поляком – это был этнический белорус, который почему-то недолюбливал поляков.

И его отец не говорил по-английски, Грег разговаривал с ним по-русски. А я всегда задавался вопросом: он же живет в Британии, на каком языке он общается со своей женой-англичанкой, которая не знает ни русского, ни польского? Его отец был потрясающим человеком. Много позже Грег узнал, что его родитель из Пинска.

МОЙ ПЕРВЫЙ ВИЗИТ В БЕЛАРУСЬ 

Впервые я узнал о Беларуси в контексте Первой мировой войны. Я знал, что это многострадальная территория, которая никогда ни с кем не начинала ни одной войны, но все время от них страдала.

Не вспомню точно, сколько лет назад я впервые побывал здесь по приглашению Института имени Гете. И мы поехали в Гомель, Витебск, в Хатынь. И я как раз занимался исследованием темы неизвестных могил и массовых захоронений, которые скрываются.

Когда ты живешь в таких странах, как Австрия, Словения, Беларусь, Польша, Украина, наши пути всегда лежат через такого рода ландшафты. Вопрос в том, что для нас это часто прекрасные повседневные пейзажи, а не могилы, скрывающие трагические события истории.

Мы поехали в Куропаты: для меня важно, что это место до сих пор составляет политическую повестку дня. О нем неохотно говорят в официальном дискурсе, но это место есть, оно существует, о нем стоит говорить. Не прятать, не открещиваться. Потому что правду спрятать невозможно. Рано или поздно она выйдет наружу.

У вас очень сильная власть, но у вас есть и гражданское общество. Нам всем необходимо сильное гражданское общество, где люди могут вставать и говорить на неудобные темы. И это очень важно. Я понимаю, мне просто говорить об этом, потому что я здесь не живу. Для нас, журналистов, писателей, профессиональный долг – «вставать и говорить».

Я БЫЛ ЕДИНСТВЕННЫМ НЕ НАЦИСТОМ В СЕМЬЕ 

Я говорю о памяти с точки зрения своего личного опыта, опыта моей семьи. Я родился в семье национал-социалистов, нацистов. Я единственный в своей семье, кто оказался по противоположную сторону баррикад. Я единственный не нацист в своей семье. И поэтому для меня тема памяти всегда очень персональная, я не могу говорить об этом абстрактно.

Поэтому, когда я пишу книгу, я всегда говорю о том или ином семейном опыте. Говорю о том, что я лично видел, переживал, с чем сталкивался в своей семье.

Когда я рос, в Австрии преобладала позиция, что наша страна во время Второй мировой, в общем-то, стояла где-то сбоку, что это Германия развязала войну, устроила Холокост и прочее. Складывалось ощущение, что мы ко всему этому не имели никакого отношения. И тогда я стал спрашивать своих родных. Моя семья не просто не скрывала преступлений, они гордились тем, что состояли в нацистской партии. Они не говорили: «Ну что ты, мы не нацисты», – напротив, они с гордостью заявляли об том.

Вот почему для меня было так важно на примере моей собственной семьи обнаружить, чем конкретно занимались мой отец, мой дед, мои родственники, которые разделяли нацистские ценности. И это всегда не заканчивающаяся история, я до сих пор раскапываю эти факты.

Отлично помню, когда написал книгу о своей семье, там было фото моего отца в форме СС. И мой сын, который встречался с девушкой из Испании, как-то пришел домой и попросил показать испанский перевод этой книги. И сильно удивился, задав мне вопрос: «О, это что, наш дедушка? В форме СС?» И это очень типичная ситуация для многих семей.

Зло – это то, что очень близко к нам. Зло повседневно и обычно. И самые ужасные герои могут оказаться самыми обычными людьми. В эти мартовские дни в Австрии проходят Дни памяти аншлюса Австрии Германией в 1938 году. В один из первых дней нацисты выгнали евреев на улицы Вены (да и других городов Австрии) и заставили мыть тротуары.

Два года назад я обнаружил фото: 1938 год, Вена, вполне обычные люди, благополучные, хорошо одетые, стоят за спинами евреев, моющих руками улицу, и смеются. Хотя во многих книгах по истории вы можете прочесть, что у Австрии не было выбора, что мы оказались в ситуации, когда «зло распахнуло свои двери». И тем не менее эти люди были соседями. Евреи и австрийцы.

Мой отец, состоящий в СС, тоже был абсолютно обычным, как говорят, нормальным человеком, хорошим отцом, заботливым мужем. И все люди, которые помнят его, до сих пор говорят: «О, он был отличным парнем».

И это не нацисты из голливудских фильмов, это люди, живущие за соседней дверью.

МЫ ДОЛЖНЫ ГОВОРИТЬ О ТОМ, ЧТО ПРОИСХОДИЛО

В книге «Затушаваныя краявіды» я пишу о странах, в которых побывал лично и зачастую не один раз. Сегодня память используется в идеологических целях. Вот почему так важно найти и говорить, чем была история на самом деле, не в идеологическом смысле, а в истинном понимании. Мы должны говорить о том, что происходило на самом деле. Рассказывать свои истории. Я рассказываю историю своей семьи, своего отца и деда, а вы говорите мне о своей, о персональном опыте вашей семьи. И эти персональные истории являются таким буфером от истории как идеологического проекта.

К примеру, книги Светланы Алексиевич построены на таких личных историях. Она лично встречается с людьми, слушает их.

Мы всегда имеем некую официальную позицию по отношению к тем или иным историческим событиям, которая очень часто врет. И в Австрии, и в Германии. И среди этого официального контекста вы должны как-то обнаружить себя. Нащупать свою позицию. Спросить родных. Спросить членов семьи, что они видели, как они жили.

Как историки мы понимаем, что история – непростая вещь. Мой друг Тимоти Снайдер (профессор истории Йельского университета, специализируется на современном национализме и истории Восточной Европы, автор нескольких книг и многочисленных статей) написал прекрасную книгу «Кровавая земля» о том, что сталинизм и гитлеризм – звенья одной цепи.

Я австриец. И сегодня у нас в стране правые настроения очень сильны. К этим организациям примыкают молодые люди.

Австрия – очень богатая страна. Мы не нуждаемся ни в чем, чтобы иметь какие-то амбиции завоевателей. Но нам постоянно говорят: «Вы в опасности – из-за беженцев, из-за исламистов». Конечно, опасность всегда существует, никто не дает гарантии, что завтра вы не погибнете от рук идиота, выстрелившего на улице. Но зло не имеет национальности.

А с идеологией правых страна не сможет сделать ничего конструктивного с этой опасностью. Вот почему так важно говорить, обсуждать.

ЕСТЬ ЛИ ИСТОРИЧЕСКАЯ ПРАВДА НА САМОМ ДЕЛЕ

На мой взгляд, проблема в том, что каждое государство думает, что только его версия истории единственная и правильная. Но такого не бывает. Что нам действительно необходимо, так это совместно сформулированный исторический нарратив. Но для этого нужно собираться и обсуждать, слушать друг друга, обсуждать самые неоднозначные и болезненные проблемы.

И сегодня возможность такого нарратива снова находится под большим вопросом.

Книга «Затушаваныя краявіды» –тоже об этом. Чтобы создавать общее, мы должны признать не самые приятные страницы в своей истории. Обнаружить неизвестные могилы, чтобы рассказать историю такой, какой она была. И это непросто. Непросто рассказывать, что твой отец расстрелял людей. Но это нужно сделать. И начинать нужно с себя.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Перакладчыца кнігі «Затушаваныя краявіды» Вера Дзядок: «Я вельмі рада, што кніга выйшла. Калі я яе чытала, то міжволі ўзгадвала гісторыі, якія можна пачуць паўсюль у Беларусі, дзе на месцах расстрэлаў рабілі сіласныя ямы, а дзе-нідзе пашэптваюць, што дабрабыт пэўных людзей пабудаваны на марадзёрстве. Якраз калі я перакладала кнігу, стала вядома, што аб’яўлены конкурс на праект мемарыялізацыі Курапатаў. Я нават напісала Марціну: “Бачыш, твая кніга губляе актуальнасць на вачах, дзяржава аб’явіла пра мемарыялізацыю! Але кніга – не столькі пра самі месцы, колькі пра нашу памяць».

Опубликовано 21.03.2018  19:31