(документальная повесть Ильи Леонова)
Прошла война, прошла страда,
Но боль взывает к людям:
Давайте, люди, никогда
Об этом не забудем!
А. Твардовский, «Дом у дороги»
* * *
Так ли неожиданно 22 июня 1941 г. фашистская Германия напала на Советский Союз? Высшим эшелонам власти СССР, да и лично Сталину, различные источники неоднократно докладывали, как Германия готовится, когда собирается напасть на Советский Союз. Несмотря на эти донесения, за неделю до нападения, а точнее 14 июня 1941 г., в центральных газетах было опубликовано сообщение ТАСС (телеграфное агентство Советского Союза). В этом сообщении утверждалось, что «по данным СССР, Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз, ввиду чего, по мнению советских кругов, слухи о намерениях Германии порвать пакт и предпринять нападение на Советский Союз, лишены всякой почвы». Партийному и советскому руководству неоднократно докладывали о садизме и издевательствах Гитлера на захваченных территориях к пленным, коммунистам, евреям и цыганам, но с конца 1939 г. и до июня 1941 г. информационные издания СССР умалчивали об этих зверствах. Не означало ли это молчание форму согласия с нацистской доктриной, в соответствии с которой евреи должны подлежать полному уничтожению как неполноценный и вредный для арийской расы народ? Для реализации этой доктрины на оккупированных территориях создавались гетто – места принудительного содержания, а затем и уничтожения евреев.
В истории многих стран, в том числе и СССР, имеются события, различные деяния и эпизоды, о которых страны не любят вспоминать. Но люди, чьи судьбы были поломаны, искалечены и изуродованы, не дают забыть об этом. Так, например, в первые дни войны правительство республики не организовало эвакуацию минчан. Более того: «Штаб Западного фронта, правительство республики, руководство переехали в г. Могилев. В ночь с 24 на 25 июня 1941 г. ЦК КПБ(б) и правительство оставили Минск. Эвакуация населения и материальных ценностей не состоялась...» (Из книги «Минское антифашистское подполье», Мн.: Беларусь, 1995.) Город остался без руководства, был брошен на произволе судьбы: минчане самостоятельно, кто как мог, покидали город. Многие из тех, кто покинул город 23-го и ранним утром 24 июня, смогли спастись от фашистской чумы.
Во второй половине дня 24 июня город подвергся массовой бомбардировке, тонул в огне и дыму. Людским потокам, которые пытались покинуть город 25 июня, далеко уйти не удалось. Многим путь преградили фашистские войска, другие, обессилев, возвращались в Минск. Среди этого потока беженцев была и семья Гобермана.
Эля (Исраэль) с женой Хьеной и тремя дочерями Майей, Соней и Фаней среди прочих пытались уйти из города 24 июня 1941 г., но тот день был для Минска кошмарным. Фашистские самолеты стаями летали над Минском, забрасывая бомбами разные уголки города, особенно центр. Везде был виден огонь и дым. Несколько стихла бомбежка лишь ночью.
Эля работал извозчиком, и транспорт его стоял в его же дворе по улице Грушевской, дом 46. Утром 25 июня Эля запряг своего жеребца по кличке Хавер (друг) и сказал своей жене Хьене: «Давай быстренько соберемся и покинем город. Здесь ничего хорошего нас не ждет». Собрав на скорую руку одежку для девочек, небольшой запас продуктов, насыпав в парусиновое ведро овса для лошади, прихватив документы и деньги, они повесили замок на двери, и вся семья отправилась в путь. Предполагали держать путь в сторону Москвы или Могилева.
Они выехали на Московскую улицу – фашисты уже успели её частично разбомбить. Как только проехали Западный мост, который проходит над железной дорогой, соединяет улицу Московскую и улицу Новомосковскую (Мясникова), над ними появилась стая фашистских бомбардировщиков. Они беспрепятственно летали над Минском и забрасывали город бомбами. Одна из бомб взорвалась метров в пятидесяти-шестидесяти от места, где находилась повозка. От этого взрыва все люди очень перепугались, но это было не самое страшное… Взрыв напугал лошадь, которая резко рванула в сторону, повозка перевернулась. Эля, крепкий, здоровый мужчина, чуть удержал коня. В этой аварии сильно ушиблась младшая дочка Майя, она разразилась истерическим плачем. Авария остановила их дальнейший путь, и семья вернулась домой.
Уже через три дня Минск был оккупирован войсками агрессора. В очень короткое время после оккупации Минска гитлеровцы установили в городе жестокий оккупационный режим. Ими были созданы фашистские лагеря смерти на улице Широкой (ныне Куйбышева), по Логойскому тракту (ныне Я. Коласа), в пригородах Минска — Дроздах и Масюковщине, в деревне Тростенец. (В настоящее время на углу улиц Калинина и Я. Коласа, в Дроздах и Масюковщине установлены памятники, а на углу улиц Куйбышева и Машерова установлен камень в память о погибших узниках.) Особый лагерь смерти был создан для лиц еврейской национальности. Все евреи Минска, и не только Минска, были согнаны в гетто.
История возникновения гетто имеет большую историю. В 1084 г. евреи германского города Шпейера направили правящему монарху петицию, в которой просили выделить участок для поселения евреев, устроить «гетто». В 1412 г. по ходатайству евреев гетто были утверждены законом во всей Португалии. Возведение стен гетто в Вероне и Мантуе столетиями праздновалось во время Пурима, ежегодного еврейского праздника. Гетто в России и Польше были существенной составной частью талмудистской организации, и любая попытка отменять их немедленно была бы объявлена «преследованием». В 1555 году Папа Римский Павел IV узаконил гетто специальным документом, в котором утверждалось, что евреи должны жить отдельно от христиан, в гетто.
Когда по распоряжению итальянского диктатора Муссолини в начале 1930-х годов было уничтожено римское гетто, еврейская печать оплакивала это событие в следующих словах: «Исчез один из самых замечательных памятников еврейской жизни. Там, где лишь несколько месяцев назад бился пульс активной еврейской жизни, остались только немногие полуразрушенные здания, как последняя память об исчезнувшем гетто. Оно пало жертвой фашистской любви к красоте, и по приказу Муссолини гетто было стерто с лица земли». Еврейские гетто когда-то были территориями, где счастливо жили евреи, занимались различными ремёслами, соблюдали свои традиции, развивали свою культуру, влюблялись и создавали семьи, рожали детей – как правило, довольно много, не менее пяти. Они отмечали все праздники, ходили друг к другу в гости.
Гитлеровский фашизм (нацизм) извратил содержание гетто. Нацисты огородили колючей проволокой жилые кварталы и согнали туда евреев для их уничтожения: эти концентрационные еврейские лагеря смерти стали называть «гетто». Минское гетто было фабрикой смерти для евреев. На территории Беларуси было создано свыше 200 гетто, в которых было уничтожено около 800000 евреев. В одном Минске от рук фашистов погибло около 100 тысяч евреев.
Уже через 20 дней после того, как фашистский сапог ступил на минскую землю, было создано Минское гетто. Комендант Минска своим распоряжением приказал всем евреям в пятидневный срок переселиться в отведенное для их пребывания место. Площадь, отведенная в Минске под гетто, составляла около двух квадратных километров, где стояло 273 дома, в основном – одноквартирные строения. В этих домах после переселения жило 50000 евреев-минчан и около 30000 евреев, которых немцы заставили переселиться из других населенных пунктов. В большинстве случаев площадь, приходившаяся на одного человека в гетто, составляла не более двух квадратных метров на человека. Тем же распоряжением коменданта было приказано всем неевреям выселиться из этого района.
Эля Гоберман запряг своего Хавера, погрузили они кое-какую домашнюю утварь, запасы продуктов, одежду, и поехали на новое место жительства, а точнее, пошли за повозкой. В соответствии с грозным распоряжением евреям запрещено было ходить по тротуару.
То была последняя поездка Эли на его транспорте. Как только повозку разгрузили, полицай приблизился к лошади, взял ее под уздцы и пошел. Эля подскочил к полицаю, остановил лошадь, обнял ее за шею, заплакал и произнес: «Прощай, Хавер, прощай, друг». Полицай отбросил Элю от лошади и ушел с ней восвояси.
Первоначально новое жилище Эли в гетто было на Коллекторной улице, недалеко от улицы Сухой, еврейского кладбища и Юбилейной площади.
Страшная «миссия» выпала Юбилейной площади. Она находилась в центре гетто и была свидетельницей многих ужасов и зверств, которые творили фашистские изверги и черные полицаи. Юбилейная площадь «рыдала и плакала», когда по ее территории топали коричневые головорезы, неоднократно устраивавшие показательные повешения в сквере. Эти нелюди подчёркивали, что такое ждет каждого, кто посмеет нарушать оккупационный режим. Невинные граждане еврейской национальности висели на виселицах неделями с табличками «За связь с партизанами».
Площадь «видела», как чёрные человечки на глазах у матерей брали грудных детей за ножки и с размаха ударяли их головку об угол дома, и бросали безжизненное тело на землю. Те зверства, которые творили эти нелюди, миру не приходилось видеть, а площадь это «видела». «Юбилейка», так называют в народе эту площадь, пережила все устроенные нацистами погромы: 7–8 ноября 1941 г. (убиты 18000), 20 ноября 1941 г. (15000), 2 марта 1942 г. (8000), 28 июля 1942 г. (25000). Она «слышала» о погроме 21 октября 1943 г., когда погибли 22000 евреев, привезенных на смерть в Минск из Центральной Европы. Площадь «слышала» и «видела» садизм и жестокость по отношению к жителям гетто, расстрелы, крики и стоны, человеческую кровь, массовые виселицы с невинными людьми и много, много других страшных трагедий.
Лето 1943 года. Проиграв битвы под Сталинградом и на Курской дуге, немцы потеряли последнюю надежду переломить ход событий в свою пользу. Вскоре группировка врага потерпела поражение в районе Смоленска-Брянска, началось освобождение белорусской земли. 22 сентября был освобождён первый районный центр Белоруссии Комарин, 26 сентября – Хотимск, 28 сентября – Климовичи, Костюковичи и Мстиславль, 30 сентября – старинный белорусский город Кричев. Германские генералы начали понимать, что наступил решающий поворот истории. Если они не остановят «красных» сейчас, то будущее уже не сулит им ничего хорошего.
В день освобождения Комарина, 22 сентября 1943 года в Минске, на собственной квартире был убит главарь оккупационного режима в Белоруссии, группенфюрер СС Кубе. Этот палач осуществлял жестокую оккупационную политику в республике. Кубе являлся одним из непосредственных инициаторов уничтожения мирного еврейского населения в Минском гетто и сожжения жителей деревни Хатынь.
Из-за серьезных проблем на фронтах и убийства Кубе фашисты ужесточили свою политику в отношении жителей оккупированных территорий. Озверевшие оккупанты перенесли свою трусливую злобу на мирных беззащитных людей. Усилились на захваченных территориях карательные операции. Только в день убийства Кубе в Минске было расстреляно 300 узников. В последующие дни в городе осуществлялся жесточайший террор и поголовный геноцид. Нацисты повсеместно стали уничтожать узников концлагерей и евреев в гетто.
Начиная с 1943 года, расхожей фразой Геббельса, одного из ближайших соратников Гитлера, главного пропагандиста нацизма, была следующая: «Во всем виноваты евреи». Им приписывали вину как за войну в целом, так и за поражения, которые начал терпеть вермахт.
Несколько позже, 5 марта 1945 г., в диалоге журналиста с ярым нацистом Гиммлером последний заявил следующее:
– Если национал-социалистической Германии суждена гибель, то наши враги и преступники, содержащиеся в концлагерях, не получат удовлетворения, встав на наших руинах как победители-триумфаторы. Они погибнут вместе с нами. На этот счет есть прямые приказы фюрера, и я прослежу, чтобы они были выполнены без малейших отклонений.
Гитлеровцы и их пособники свирепо, по-садистски, проводили массовые облавы и погромы. Они, проводили обыски в домах узников, грабили, вешали, насиловали женщин, травили собаками, убивали прямо на месте. Узники гетто жили в постоянном страхе за свою жизнь и жизнь своих близких.
Изуверская политика ускорила ликвидацию Минского гетто. Последний («очистительный») еврейский погром нацисты провели 21 октября 1943 г., после чего Минское гетто перестало существовать.
Нечеловеческие условия жизни и постоянное ожидание смерти заставляли людей уходить из гетто. Некоторые добирались до партизан. Однако многие не доходили до лесов, погибали по дороге. Были и такие, и в основном дети, кто, убежав из гетто, попадал к местным жителям, белорусам и русским. Эти люди, несмотря на большую опасность, прятали детей. Но не все могли преодолеть тяжесть побега (из-за старческого возраста, плохого состояния здоровья, наличия малых детей, по другим причинам), а жить очень и очень хотелось… Люди изыскивали различные убежища: прятались от садистов в укрытиях, погребах, колодцах и других «малинах». По данным, приведенных в различных источниках, из Минского гетто смогли спастись около 3,5 тысяч человек.
23 октября 1943 г в Берлин полетело донесение, подписанное обергруппенфюрером СС Куртом фон Готтбергом: «Довожу до Вашего сведения, что в Минске на сегодняшний день ликвидированы все евреи, вопрос с евреями решен». Но Курт фон Готтберг ввёл берлинское начальство в заблуждение.
В одной из «малин» в Минском гетто 26 евреев замуровали себя в подвале. Группа людей просуществовала там около 9 месяцев, и лишь 13 человек из них выжило.
В середине 1952 года к нам, в дом на Юбилейной площади, где проживал автор этой повести, пришли в гости новые родственники, супруги Эля и Хьена Гоберманы. Это были родные тетя и дядя молодой жены Евы, старшего брата Миши. Во время знакомства за чашкой чая Гоберманы рассказали историю о том, как в Минском гетто они пробыли в подземелье 263 дня и остались живы.
Фото 1. Эля Гоберман и Хьена Гоберман (1950 г.), через 6 лет после 263-дневного пребывания в подземелье.
Из воспоминаний Эли Гобермана:
«С началом Отечественной войны мы не покинули город Минск и оказались в гетто. Наша семья, это я с женой и три дочери 1928, 1932, и 1936 года рождения, жили в гетто на Коллекторной, потом на улице Флакса. Летом 1942 года заболела младшая доченька Маечка. В гетто детей не лечили, и через непродолжительное время она умерла. Не прошел и год, а именно 28 августа 1943 года, как, придя с работы, мы не нашли дома своих дочерей. В этот день фашисты устроили днем погром, девочек куда-то увезли или угнали. Где они были убиты, в яме на Ратомской, увезены в душегубке в Тростенец или еще куда-нибудь, так мы и не узнали. С этого черного для нас дня, мы остались одиноки, без детей. Потеря детей очень сильно сказалось на нашем здоровье, особенно жены Хьены. Из-за нервного шока она так ослабла, что некоторое время не могла даже ходить. Убитые горем, мы больше не желали работать на этих бандитов, и всяческими путями избегали принудительных работ.
В один сентябрьский день я встретил моего хорошего друга Пиню Добина. В беседе он сказал: «Я слышал, что Красная Армия перешла в стремительное наступление, освободила много белорусских городов и поселков, через 3-4 месяца они освободят Минск. Вот это время нам надо как-то продержаться. У меня есть одна идея. Если ты поддержишь эту идею, то вместе с Хьеной можно будет продержаться до освобождения». Я дал согласие с огромной благодарностью. После моего согласия он рассказал, что готовит подвал, в котором можно будет пережить это время. Он даже повел меня и показал этот подвал. Пиня был талантливым специалистом по выкладке печей. Для конспирации он сделал вход в это подземелье через духовку в разваленной печке, которую сам сложил в этом полуразрушенном доме.
Схрон, потайное убежище для длительного пребывания людей, Пиня готовил почти всё лето, и в принципе, оно было почти готово. Подвал был достаточно большим, не менее 80 квадратных метров, и состоял из трех отсеков. Потолок у этого подвала был достаточно надежный – железобетон. Я стал участвовать в некоторых доделках и насыщении этого подземелья. Настила пола в подвале не было. Мы сантиметров на 20 углубили подвал. Часть грунта разместили по периметру у стен, в виде завалинки, часть вынесли во двор. В углу за печкой-входом была вырыта яма – отхожее место. Ночами мы из досок, оторванных от заборов соседних домов, сделали еще несколько двухэтажных лежаков во втором отсеке (в первом отсеке такие лежаки уже были) и накрыли нашу уборную. Со двора бывшей сельтерской артели притащили три 300-литровые металлические бочки, две из которых наполнили водой. В третью бочку уложили часть продуктов, которые приготовили. Предполагалось, что в этом схроне будут «проживать» 12-13 человек.
В середине октября 1943 года мы перебрались в убежище, в подземелье. Замечательный и очень добрый человек Пиня Добин не мог отказать своим друзьям и соседям, и в течение 3-4 дней в это подземелье заселились еще несколько человек. В конечном счёте там оказались 26 человек».
(продолжение следует)
Опубликовано 17.08.2017 22:05