Monthly Archives: December 2019

Игорь Каноник. Минское гетто глазами моего отца (2)

(продолжение; начало здесь)

В конце 1972 года городские власти начали вынашивать проект – как засыпать «Яму» и демонтировать памятник. Все уже понимали, что это место становится знаковым и антисоветским. В свою очередь евреи начали собирать подписи с петицией в горисполком не трогать памятник, кто-то предложил написать такую же петицию на английском языке. Так появились две параллельные тетради. Я видел их у нас дома на Грушевке, когда отец ходил собирать подписи у евреев. Многие боялись подписывать, отец их уговаривал.

9 мая 1973 года был большой выход на «Яму», там были уже тысячи людей.

В конце лета 1973-го КГБ узнал об этой петиции. Скорее всего потому, что отец и ещё один бывший узник гетто записались на приём к председателю горисполкома, ведь они сказали там, по какому вопросу, и оставили все свои данные. С этого момента началась слежка за отцом. В середине сентября должен был состояться прием в горисполкоме. Хорошо, что отец передал обе тетрадки знакомым евреям для собирания подписей.

В один из дней в начале сентября, вернувшись с работы, я узнал, что у нас дома был обыск, сразу стало понятно, что искали. В тот день КГБешники приехали к отцу на работу, забрали его и повезли домой. Он по специальности был токарь 6-го разряда, работал тогда на автобазе, в партии никогда не состоял. Что они могли ему сделать, проверили даже его шкафчик на работе. Все, конечно, подумали, что ищут какой-то самиздат…

Давид Каноник за работой на автобазе, 1973 г.

Приближался назначенный день 15 сентября, когда нужно было идти в горисполком. Предусмотрительный отец попросил совершенно постороннюю, знакомую рускую женщину, пронести тетрадку в здание горисполкома. Она сказала на входе, что идёт устраиваться на работу, и её пропустили. А отец пошёл без ничего, только с паспортом. К сожалению, не пришёл второй его коллега, они вместе записывались на приём. Отца приняли два заместителя, они уже знали, о чём он будет говорить, в углу кабинета сидел ещё один человек в сером костюме, но он не представился.

Беседа была больше часа, отец передал им тетрадь с петицией, полную подписей минчан, в основном узников гетто и их родственников. Он рассказал им, как был в гетто с его первого дня 20 июля 1941-го и до начала сентября 1943-го, когда ему удалось сбежать в партизанский отряд. И о том, что почти вся большая семья погибла, включая всех родственников, это 32 человека. В конце беседы они спросили, почему люди не хотят, чтобы на этом месте создали красивый парк, засыпав «Яму».

Отец понял, что всё, что он рассказывал им не интересно. Тогда он рассердился и перед уходом сказал, что если будут ломать этот памятник, то пусть его убьют прямо там. И что пройдёт много лет, не будет ни их, ни этих кабинетов, а памятник так и будет стоять в «Яме»…

…На следующий день директор автобазы сказал отцу, чтобы он работал спокойно, вопрос о его увольнении даже не стоит.

Но оставался другой вопрос, как передать вторую тетрадь с петицией на английском языке. Чтобы она дошла хотя бы до американского корреспондента в Москве. Все понимали, что нужна международная огласка, что только она может остановить это безумие.

Еврейское самосознание в СССР начало подниматься после победоносной Шестидневной войны в июне 1967 года, в которой Израиль сражался с коалицией арабских стран (Египет, Сирия, Ирак и Иордания). Эйфория после этой войны долго не проходила. Подъём был также после «самолётного дела» – попытки угона самолёта из Ленинграда 15 июня 1970 года и ареста одиннадцати человек, почти все из которых были евреями. После убийства одиннадцати израильских спортсменов на олимпиаде в Мюнхене в сентябре 1972 года. И после операции Моссада, проведённой по личному приказу премьер-министра Израиля Голды Меир с целью поимки и ликвидации всех террористов, причастных к убийству спортсменов.

С оглаской всё разрешилось. В первых числах октября 1973 года из Минска должны были уехать последние несколько семей, у которых уже были оформлены все документы. Они ехали в Москву, и там в посольстве Нидерландов должны были получить оставшиеся документы и билеты на поезд до Вены.

10 июня 1967 года СССР разорвало дипломатические отношения с Израилем. После победы Израиля в Шестидневной войне израильское посольство закрылось, и интересы Израиля представлял только консул, который принимал в посольстве Нидерландов.

Задумка была в том, чтобы уговорить одну из семей взять тетрадь с подписями в Москву и передать консулу. Так всё и получилось. После того как эта семья уехала из Москвы, московские друзья позвонили их родственникам в Минск и сообщили, что проводили их на вокзале, что всё они передали, как и было запланировано.

Буквально в эти же дни, в субботу 6 октября 1973 года, в два часа дня, в канун еврейского праздника Йом-Кипур, армии Египта и Сирии напали на позиции израильских войск по всей линии прекращения огня предыдущей Шестидневной войны 1967 года. Так началась четвёртая арабо-израильская война – Война Судного Дня.

Интересно было наблюдать такую картину, как в минском ГУМе в отделе радиотоваров на улице Ленина стояла длинная очередь из одних евреев. Все хотели купить радиоприемник «Океан» минского радиозавода – конечно, для того, чтобы слушать «вражеские голоса» и знать всю правду о войне в Израиле. Евреи были уже в курсе, какой блеф писали все советские газеты во время Шестидневной войны. Поэтому доверять советским газетам никто не собирался.

Как сейчас помню, вечером 24 октября 1973 года все евреи слушали «вражеские голоса» – такие как «Немецкая волна», «Радио Свобода», «Голос Америки». Это был последний день войны Судного Дня в Израиле. Тогда «голоса» говорили только об этом, а также читали главы из «Архипелага ГУЛАГ» Солженицына. И вдруг в середине новостей говорят, что белорусские власти хотят снести памятник евреям, погибшим в Минском гетто. Первый памятник еврейским жертвам фашизма на территории всего Советского Союза, поставленный уцелевшими евреями в 1947 году. Говорили об этом несколько дней подряд, также писали в газетах в Израиле и в Западной Германии. Это была настоящая большая победа.

Сейчас можно только представить, на каких повышенных тонах разговаривал Пётр Миронович Машеров с тогдашним председателем горисполкома Ковалёвым Михаилом Васильевичем. А обида была большая – как получилось, что в разгар ярого государственного антисемитизма, который генерировался государством, простые минские евреи смогли обставить все белорусские власти? Как известно, 1973 год был расцветом эпохи застоя в СССР.

Игорь и Лена Каноник в день свадьбы 1 марта 1985 г. у памятника на «Яме»

Ещё немного об отце. Вскоре он перешёл работать на завод медицинских препаратов, долго работал там. Потом начал работать на радиозаводе. Это был филиал радиозавода по производству деревянных футляров для телевизоров и радиоприёмников, который раньше взорвался. Взрыв произошёл из-за самовозгорания пыли во время второй смены 10 марта 1972 года, в новом, только три месяца проработавшем цехе. При пятнадцати градусах мороза пожарные заливали всё водой. По официальным данным погибло 106 человек.

Отец работал на радиозаводе до выхода на пенсию в 1989 году.

Жили мои папа Каноник Давид Ефимович и мама Каноник (Майзельс) Майя Израилевна в том же доме на Грушевке, без удобств. Хотя тогда же, в декабре 1973 года, через три месяца после скандального посещения горисполкома, отца вызвали в тот же горисполком. Это уже была жилищная комиссия. Они сказали, что знают, что он узник Минского гетто, и предложили новую трёхкомнатную квартиру. Но отец отказался, сказав, что ему ничего от них не нужно. Следует отметить, что отец никогда ни у кого не просил об улучшении жилищных условий, это была их инициатива.

В середине 1980-х, работая на радиозаводе, отец разговорился с председателем заводского общества ветеранов войны. Отец сказал, что был в партизанах, но председатель общества усмехнулся и ответил, что евреи были в гетто. Тогда отец сказал, что больше двух лет был в Минском гетто и убежал в партизаны. Но на вопрос, где же твои документы участника войны и партизана Белоруссии, отцу нечего было ответить. Пришлось искать свидетелей, бывших партизан, и ехать в Оршу к командиру партизанского отряда. Командир его не вспомнил, он уже был в преклонном возрасте, но попросил отца рассказать всё, что он помнит из жизни отряда. Отец начал рассказывать, чем он занимался, что он охранял госпиталь на болотном острове, а его мать Елизавета Давидовна Каноник (Гоберман) была поварихой и работала в госпитале. Тогда командир вспомнил. Он направил отца в республиканский партархив, именно там были все архивы партизанских отрядов. И только после этого отец получил выписку из дневника партизанского отряда, в котором дотошный писарь всё записывал. В справке было ясно написано, что 5 сентября 1943 года Каноник Давид Ефимович зачислен в партизанский отряд имени Кирова, бригады имени Кирова, Минской области, а в графе, откуда прибыл, значилось: «Минское гетто».

…Первый раз, в начале августа 1943-го, отец с матерью сбежали вместе с торфоразработок по Могилёвскому шоссе, куда их ежедневно возили из гетто. Охрана была слабая – один, иногда два полицая, которые уже перестали пересчитывать евреев, сколько выезжает из гетто и сколько возвращается. Но впереди на дороге был немецкий пост, а у отца не было документов. Кроме того, почти всех мужчин и подростков заставляли снимать штаны, искали евреев. Ему пришлось вернуться обратно на торфоразработки. А мать прошла все посты, так как у неё был «аусвайс» с записью, что она живёт в деревне Шпаковщина. Она уже знала, как и где найти партизан. «Аусвайс» заранее подготовил её муж, мой дед, Каноник Ефим Яковлевич, который был связан с подпольем в гетто и погиб незадолго до этого, в начале июля 1943-го, в одной из облав на мясокомбинате. Своим «аусвайсом» он так и не успел воспользоваться.

Дедушка ещё до войны работал на мясокомбинате, там больше половины работников были евреи. Когда всех евреев согнали в гетто, немцы поняли, что мясокомбинат без евреев работать не сможет. Они отобрали всех бывших работников по документам мясокомбината и начали из гетто организованно водить их на работу.

Вообще в Минском гетто существовала возможность через юденрат (еврейский административный орган самоуправления) напроситься в любую рабочую команду. Рабочих команд было много, их ежедневно рано утром под охраной полицаев вывозили или выводили на разные работы. Это давало возможность продлить себе жизнь и кое-как питаться, так как в рабочих командах сносно кормили, и был короткий перерыв на обед. Тех же, кто оставался в гетто, никто не кормил, они заботились сами о себе.

Также почти каждый день приходилось прятаться, чтобы не угодить в душегубку во время очередной облавы. Но весной 1943-го всё изменилось. Немцы начали резко сокращать численность и так таявшего гетто, начали устраивать погромы и для рабочих команд. Например, можно было утром уехать на работу и вечером не вернуться в гетто. Иногда их после работы сразу увозили на расстрел.

Так два года дедушка с отцом в составе рабочей команды выходили из гетто на работу на мясокомбинат. Они были официально записаны в эту рабочую команду. Отец был там и в последний день в начале июля 1943-го года.

…Евреи заметили, что в середине дня к мясокомбинату полицаев приехало больше, чем обычно. Такое количество полицаев не требовалось, чтобы сопровождать евреев обратно в гетто. Дед Ефим сказал отцу, чтобы он быстро и незаметно выскользнул за территорию в районе задних складов, снял с себя латы и спокойно шёл на вокзал. Отец так и сделал, до темноты шатался на вокзале, а ближе к ночи в районе Татарских огородов пролез под колючей проволокой на территорию гетто. Придя домой, а в 1943-м они уже жили по улице Сухой, так как территория гетто постепенно сокращалась и евреев переселяли, он увидел, как мать сидит и плачет. Она уже всё знала, ей сообщили, что машины с рабочими из мясокомбината проехали через гетто, она думала, что они оба погибли. Обычно на работу и с работы на мясокомбинат все рабочие команды всегда ходили пешком в сопровождении полицаев. Но в этот последний раз всех рабочих евреев с мясокомбината после работы, чтобы сократить время, провезли через территорию гетто прямо в Тучинку и сразу расстреляли в глиняных карьерах старого кирпичного завода.

Немцы часто проезжали через территорию гетто, вьезжая через ворота на улице Немига, по улицам Республиканской и Опанского и выезжая через ворота у железной дороги.

Также в Тучинке был расстрелян младший брат деда Ефима, Нисим Каноник, 1910 года рождения, который находился в той же рабочей команде. Он, как и дед Ефим, ещё до войны работал на мясокомбинате. Нисим был призван в армию и, 23 июля, в день призыва отправлен на фронт, который продвигался в сторону Минска. После первых боёв остатки его разбитой части, отступая лесами, подошли к Минску, город был уже оккупирован. Как раз около Минска Нисим встретил своего старшего брата Хоню Каноника, 1906 года рождения, также призванного в армию 23 июля. Хоня с остатками своей воинской части уходил на восток к линии фронта. Хоня категорически отговаривал Нисима от захода в оккупированный Минск. Но Нисим не побоялся, он хорошо знал город, что помогло ему ночью пробраться к своему дому на Червенском тракте, где остались его жена Лида и двое маленьких сыновей, Яков 1936 года рождения и Виктор 1939 г. р.

Хоня Яковлевич Каноник – один из первых инкассаторов в послевоенном Минске

Это было как раз начало июля, а по всему городу уже был развешан приказ коменданта о создании с 20 июля еврейского гетто. Все евреи были обязаны переселиться в этот район в центре Минска. Нисим Каноник решил идти в гетто один, а его русская жена Лида с двумя сыновьями осталась в их доме по улице Борисовской, на Червенском тракте. Немного подправив документы, эта сильная и умная женщина пережила три года оккупации и сохранила детей.

Нисим Каноник с женой Лидой и старшим сыном Яковом. Фотография 1937 г.

На снимке 1931 г. – отец моего отца Хаим (Ефим) Каноник, 1903 г. р. Расстрелян в Тучинке в июле 1943 г. при облаве на мясокомбинате. Так была уничтожена вся рабочая команда. Отец тоже был там, но чудом спасся. 

В Минском гетто было немало смешанных семей, и жёны-нееврейки следовали в гетто за своими мужьями, взяв на себя все тяготы и лишения. Они также носили латы на своей одежде и разделили печальную судьбу всех своих еврейских родственников.

(окончание следует)

Опубликовано 17.12.2019  15:25

Игорь Каноник. Минское гетто глазами моего отца (1)

Рассказ написан в форме, где события 1941–1944 годов подчас перекликаются с событиями начала 1970-х. Это реальная и правдивая история двух семей, Каноник и Гоберман, из которых 32 человека погибли в Минском гетто. История разворачивается в двух временных плоскостях. Как ни странно, прошлое связано с настоящим непрерывной цепью событий, вытекающих одно из другого.

Рассказ был написан в 2013 году, к 70-летию уничтожения Минского гетто, подкорректирован в 2019 г. Некоторые фотографии публикуются впервые.

*

28 июня 1941 года немцы, не встретив особого сопротивления, вошли в Минск. Семья моего отца Давида Каноника до войны проживала в районе Червенского тракта по улице Крупской, это был большой район частных домов за вокзалом. Жили все вместе в своём доме: дедушка Ефим (Хаим) Яковлевич Каноник 1903 года рождения, бабушка Лиза Давидовна Каноник (девичья фамилия Гоберман) 1906 года, старшая сестра отца Люба 1926 года, мой отец Давид 1929 года и бабушка Гита, мать деда Ефима. Также в этом доме жила бабушка Эстер, родная и одинокая сестра бабушки Гиты. Двое младших детей, сестра отца Рита 1931 года рождения и брат Марат 1938 г. р., умерли перед войной от дизентерии.

Несколько дней Каноники не могли принять решение, уходить на восток или оставаться в Минске, и вышли из города только 26 июня. Многие семьи, которые ушли из Минска 23-24 июня, успели уйти далеко и перейти по мосту через реку Березина. Но семья отца прошла только 40 километров, когда прямо на колонну беженцев был сброшен немецкий десант в форме красноармейцев.

Мой отец Давид Каноник (1929-1999, умер в Израиле). Более двух лет находился в гетто; с сентября 1943 г. – в партизанах

Диверсанты сказали беженцам, чтобы все возвращались по своим домам, что впереди на реке Березина всё равно уже нет моста и возможности переправиться на противоположный берег. Мост действительно взорвали 25 июня советские воинские части при отступлении, чтобы задержать немцев на реке Березина. Поэтому многие, в том числе евреи, повернули обратно в Минск.

Ещё 24 июня верхушка руководящих работников республики и города спешно и тайно сбежала из Минска в Могилёв, не сообщив населению, что нужно уходить. Их бегство стало причиной гибели сотен тысяч людей, и в первую очередь полного уничтожения еврейского населения Минска и окрестностей, оказавшегося в Минском гетто. Это было настоящее предательство по отношению к населению города.

Почти через месяц, в середине июля, по всему городу был развешан приказ военного коменданта. Всем евреям было приказано оставить свои дома и с 20 июля переселиться в район гетто.

Мой отец и его семья попали туда и больше двух лет были узниками Минского гетто – с 20 июля 1941 года и до начала сентября 1943-го. Когда отцу удалось сбежать в партизанский отряд, в гетто оставались последние 3000 евреев. Это было за полтора месяца до последней акции уничтожения гетто. В двадцатых числах октября 1943-го Минское гетто, самое большое из двухсот еврейских гетто на территории Белоруссии, перестало существовать.

В Минске, по данным архивов и музеев Германии, погибло около 150 тысяч евреев, из них более 40 тысяч – евреи Германии, Австрии и Чехии. Иностранцы содержались в «Sonderghetto», специальном гетто внутри большого гетто. Мемориал в сквере на улице Сухой, на месте старого еврейского кладбища, на территории бывшего гетто, посвящён евреям Европы.

Единственное место, где отмечено, что через Минское гетто прошло 150 тысяч евреев, это Берлинский музей Холокоста. Даже в Википедии данные не точны.

Из 250-тысячного довоенного населения Минска более 100 тысяч составляли евреи. Ровно два года и три месяца просуществовало Минское гетто. На протяжении всего этого времени всех умерших и убитых в небольших погромах, которые проходили почти постоянно, хоронили в общих могилах-рвах на территории этого кладбища. Кладбище существовало с середины XIX века, там хоронили евреев и после войны, до начала 1950-х годов. В начале 1970-х кладбище закрыли, а в 1990 году сравняли с землёй.

Отец рассказывал, как после войны мостили булыжником улицу Коллекторную (бывшую Еврейскую) на участке между улицей Немига (во время войны называлась «Хаимштрассе») и вверх до улицы Сухая, и как прямо по могилам проложили дорогу.

*

Конвой, который вышел из Берлина 14 ноября 1941 года, был третьим по счёту конвоем европейских евреев в Минское гетто. Первым, по данным немецких архивов, был конвой-эшелон, который 10 ноября 1941 года вышел из Дюссельдорфа. Вторым был конвой из Франкфурта-на-Майне, отправленный 11 ноября 1941 года.

И сегодня, прогуливаясь по старой части Дюссельдорфа, прямо у домов, где жили евреи, можно увидеть медные квадратные таблички. Они, как и в Берлине, вмурованы в тротуар с фамилиями бывших жильцов, депортированных в Минское гетто. Позже, зимой 1941–1942 гг., было ещё много эшелонов из Гамбурга, Берлина, Бремена, Кёльна, Бонна, Дюссельдорфа, Франкфурта-на-Майне, Вены – все в Минское гетто.

Эти данные – из Берлинских музеев и архивов Германии. А в том, что касается статистики, с немцами лучше не спорить. Это в советские времена на половину уменьшали количество евреев погибших в Минском гетто. Например, на территории мемориального комплекса «Хатынь», созданного в 1969 году, была мемориальная доска-ниша в длинной стене (думаю, она и сейчас на том же месте), где перечислены несколько улиц, входивших в район Минского гетто, и написано, что там погибло 75 тысяч мирных советских граждан.

Холокост евреев на территориях бывшего Советского Союза оставался тайной на протяжении нескольких десятилетий после окончания войны. По идеологическим и политическим причинам советский режим не признавал уникальности и масштабности уничтожения евреев нацистами. Только после распада Советского Союза документация и увековечение памяти жертв Холокоста стали возможны.

…Отец рассказывал, что в гетто они жили поначалу на улице Островского, недалеко от въездных ворот со стороны улицы Немига. Почти ежедневно в гетто заезжали три огромные машины-душегубки, они останавливались возле скверика на Островского. Следовала облава на евреев – тех, кто не уехал на работы или не смог спрятаться в заранее приготовленных «малинах». «Малинами» называли тайники под полом дома, между полом и землёй, или маленькую потайную комнату, которая получалась после того, как делали дополнительную большую стену. Всех, кто попадался, полицаи ловили и загоняли в душегубки. Машины отвозили евреев в Малый Тростенец и там сжигали.

Первым комендантом в Минском гетто был майор Рихтер, он часто любил обходить гетто в сопровождении полицаев и с плёткой в руке. И не дай бог было не снять при встрече с ним головной убор, или попасться ему на глаза с плохо пришитой латой. Это были круглые жёлтые нашивки на одежде, спереди и сзади, которые должны были носить даже дети с 12 лет. Позже под жёлтыми нашивками заставляли нашивать и маленькие белые, но только на груди. На этих маленьких нашивках были написаны фамилии и номера, соответствующие номеру дома в гетто, так как все дома были пронумерованы. Это было что-то вроде прописки.

Во время очередного, самого большого, четвёртого погрома (28-31 июля 1942 г.), в котором погибло около 30 тысяч евреев, погибла старшая сестра отца Люба. Полицаи, как обычно, ходили по улицам гетто и раздавали информационные листки. Люба сказала матери, что выйдет на улицу и возьмёт листовку. Мать её отговаривала, но Люба вышла и больше её никто не видел…

Cестра отца Люба, 1926 г. р. Снимок 1939 г.

Оказалось, что так полицаи выманивали людей из домов и укрытий, где ещё оставалась возможность спрятаться.

Также во время этого погрома погибла и бабушка Эстер, родная сестра бабушки Гиты. Когда все, кто был в доме, успели спрятаться в «малине», она закрыла лаз, сверху постелила коврик и села в спальне на кровать. Вошедшим немцам и полицаям она сказала на идиш, что ничего не видит, слепая. Тогда один немец взял её под руку и медленно повёл на улицу в сторону машины-душегубки. И Эстер ушла, отводя опасность от своих родных…

28 июля, в первый день большого погрома, отец вместе с дедом Ефимом в составе рабочей команды успели рано утром выйти из гетто на работу на мясокомбинат. По дороге на работу группу евреев постоянно сопровождали несколько полицаев. Они встретили большую колонну украинских полицаев (с 10 июля 1941 года в Минске постоянно находились несколько рот 1-го украинского батальона полиции), которая прошла в сторону гетто. Вскоре после этого послышались выстрелы со стороны гетто.

В конце рабочего дня всем евреям объявили, что они не возвращаются в гетто, а остаются на ночь на работе. Точно так они провели и две последующие ночи. Погром в гетто закончился ровно в три часа дня 31 июля. Когда отец с дедом вечером вернулись в гетто, то поняли, что в живых осталась только одна мать Лиза, сестры и двух бабушек уже не было. Это был четвёртый большой, запланированный немцами погром-акция.

Лиза Каноник (Гоберман) 1906 г. р., мать моего отца. Спаслась из гетто в начале августа 1943-го. Почти год была поварихой и работала в госпитале партизанского отряда. Снимок 1946 г.

Официально известно, что в Малом Тростенце немцы уничтожили 206500 человек, больше половины из них это узники Минского гетто. Известно также, что эта цифра сильно занижена.

Выдающийся немецкий учёный-историк Ганс-Гейнрих Вильхельм в своей книге «Оперативная группа “А” полиции безопасности и СД 1941–1942» документально подтверждает и достоверно утверждает, что в 1942 году в окрестностях Минска наблюдалось 1000 еврейских транспортов (железнодорожных вагонов). Этот немецкий историк утверждает, что количество иностранных евреев, депортированных в район Минска в 1942 году, составляет, по самым скромным подсчётам, 75 тысяч человек. Большая часть этих европейских евреев, минуя Минское гетто, отправлялась прямо в лагерь уничтожения Малый Тростенец.

Но ещё раньше был третий большой погром. На территории гетто был большой песчаный карьер. И именно там в 1947 году на средства, собранные уцелевшими евреями, был поставлен один из первых на территории всего Советского Союза памятник жертвам Холокоста. Надпись на нём была сделана на идиш. Но в то время, по известным причинам, не могли написать на памятнике, что эти 5000 евреев – жертвы именно третьего погрома, устроенного на еврейский праздник Пурим 2 марта 1942 года.

Погром начался расстрелом 200 детей детского дома вместе с воспитателями и медработниками. Детский дом находился по улице Ратомская (позже Мельникайте) рядом с карьером. При расстреле детей присутствовал гауляйтер Белоруссии Вильгельм Кубе, который бросал детям конфеты. После расстрела 5000 евреев немцы в течение нескольких дней не давали засыпать карьер. Отец рассказывал, что после расстрела выпал снег, и расстрелянные евреи пролежали несколько дней, припорошенные снегом.

К сожалению, и в 2000 году при создании на этом месте Мемориала «Яма» также забыли, или не захотели указать общее количество евреев, погибших в Минском гетто.

Было ещё одно место массовых расстрелов евреев из гетто – там в основном расстреляли жертв первых двух больших погромов. Первый большой погром, приуроченный к празднику и в связи с нехваткой места для расселения европейских евреев, прошёл 7 ноября 1941 года. Немцы «любили и старались» организовывать большие погромы к советским или еврейским праздникам. Они заставили евреев построиться в колонны и пройти по центральной, Юбилейной площади гетто, как на демонстрации. Эти колонны сразу после «парада» погнали в Тучинку. Так погибли первые 12 тысяч евреев.

Второй большой погром, связанный с срочной подготовкой места для расселения европейских евреев («sonderghetto»), прошёл 20 ноября 1941 года, в котором погибло ещё 20 тысяч минских евреев. Всё это происходило в деревне Тучинка, в глиняных карьерах на территории трёх старых кирпичных заводов. Там на окраине Минска за время существования гетто было расстреляно более 30 тысяч евреев.

К большому сожалению, в послевоенные годы это место было предано забвению. Возможно, одна из причин забвения в том, что до войны рядом с Тучинкой размещалась 6-я колония НКВД. То есть там наследили и немцы и чекисты. Сегодня это территория возле улицы Харьковская, в сторону Кальварийского кладбища. Современный Тучинский сквер немного захватывает эту территорию.

У всех уцелевших узников гетто на протяжении 25 лет после войны был своеобразный психологический синдром. Они обходили стороной улицы, где находилось гетто. Никому об этом не рассказывали, да и вообще старались не трогать тему гетто. Конечно, способствовала этому послевоенная политика государства. Гонения на евреев в конце 40-х годов. Убийство Михоэлса в Минске в январе 1948-го (по Минску ходили слухи, что гибель Михоэлса – официально организованное убийство). Уничтожение еврейской культуры, 12 августа 1952 года в подвалах Лубянки были расстреляны 13 членов ЕАК – «Еврейского Антифашистского Комитета». Компания по борьбе с космополитизмом, которая приобрела антисемитские формы. Дело врачей в начале 1953-го. И государственный антисемитизм, который усилился в конце 1960-х и в 1970-е годы.

Как же удалось минским евреям увековечить память соплеменников в годы, когда о Катастрофе никто не хотел слышать?

Первый организованный выход евреев на «Яму» состоялся в День Победы 1969 года. Собралось человек пятьдесят, в основном евреи, которые жили близко от «Ямы» и их родственники. Родной брат моего отца Эдик Гоберман, 1945 года рождения, жил со своей семьёй в Заславском переулке.

Не многие минчане знают, что две первые клумбы с двух сторон от памятника сделали евреи, жившие рядом с «Ямой». Но перед круглыми клумбами были сделаны две большие клумбы в виде маген-давида, это было в первых числах мая 1969 года. Эти клумбы не простояли и суток, там даже цветы не успели посадить. Осталось загадкой, как о них узнали в КГБ, но вечером того же дня приехали четверо в серых костюмах и сразу пошли в дом к организатору этих субботников в «Яме».

Во дворе, куда вошли чекисты, стояли несколько десятков лопат и грабель. КГБешники сказали, что знают о том, что в Яме проводятся работы по расчистке территории. И тут же прозвучало в приказном тоне: «Чтобы этих ваших клумб до утра не было!»

Пришлось ночью переделывать шестиконечные клумбы в круглые. А когда 9 мая 1969 года состоялся первый выход евреев на «Яму», все увидели две круглые клумбы с цветами.

Несколько слов об организаторе этих субботников. Это был один из первых минских сионистов-подпольщиков, все его называли Фельдман, возможно, это и не было его фамилией. По рассказам бывших соседей, он был для КГБ как кость в горле. В конце 1972-го его отвезли в Москву и посадили на самолёт, улетавший в Вену, откуда он якобы улетел в Израиль. В начале 1990-х, почти через 20 лет, бывшие соседи искали его в Израиле, но найти не смогли…

Евреи, которым было что терять, в брежневское время боялись в День Победы приходить к «Яме». Я сам много раз видел, как еврейские интеллигенты шли от Юбилейной площади вниз по улице Ратомская (позже Мельникайте) мимо базара, всё время осматриваясь по сторонам. Ходили слухи, что переодетые КГБешники фотографируют людей. Но с каждым годом к «Яме» приходило всё больше евреев.

(продолжение следует)

Опубликовано 16.12.2019  19:35

Снова о чемпионате СССР (Минск-79)

Вольф Рубинчик. Подготовил я материал о событиях 40-летней давности (он опубликован 04.12.2019), вставил одно твоё наблюдение… И с запозданием вспомнил, что у тебя о чемпионате 1979 г. имелся чуть ли не отдельный материал. Назывался «Гарри Каспаров в Минске», печатался в минском же издании «Шахматы» № 1, 2003 на белорусском языке.

Обложка журнала «Шахматы»; Ю. Я. Тепер в 2019 г.

Юрий Тепер. Да, было… Но там больше о Каспарове и его маме, чем о самом чемпионате.

В. Р. Всё же процитирую, тем более что тираж того номера отчасти уничтожили «добрые люди» (до читателей из отпечатанных 700 экземпляров дошло около 300):

После блестящего старта темп Каспарова немного замедлился. Он сделал подряд 6 ничьих и после 9 туров делил 1-3-е места с В. Купрейчиком и москвичом Ю. Балашовым. В 10-м туре (15 декабря) в партии Г. Каспаров – К. Лернер случился казус, который существенно повлиял на дальнейшее выступление Каспарова. Накануне, 14 декабря, в день доигрывания бакинец был свободен. В этот день имела место своеобразная встреча «Карпов – Каспаров» вне шахматной доски. В то время как 12-й чемпион мира, прибывший в Минск лишь на 1 день, выступал перед любителями шахмат в клубе имени Дзержинского (клуб КГБ), его будущий победитель был приглашён в шахклуб Белорусского политехнического института (нынешний БНТУ). Комсомольская организация «политеха» вместе с шахматистами вуза устроила для школьника – Гарик тогда учился в 10-м классе – большую экскурсию, чтобы показать все аспекты студенческой жизни. Экскурсия гостю очень понравилась. На вечер было назначено выступление Каспарова перед аудиторией. Поскольку назавтра должен был играться 10-й тур чемпионата, договорились, что вместо Гарри сеанс одновременной игры проведёт его тренер А. Никитин. Неожиданно, учтя настроение публики, которая слушала молодого шахматиста с огромным интересом, а возможно, пожелав отблагодарить хозяев за тёплый приём, Гарри решил сам провести сеанс. В ответ на напоминание тренера о необходимости беречь силы перед туром, Гарри самоуверенно заявил: «Ничего, я их за полчаса разгромлю!»

Сеанс, однако, затянулся до позднего вечера. Из 20 участников сеансёр переиграл 19; единственным победителем Гарри стал студент политеха Бельфер. На следующий день, достигнув преимущества в дебюте, бакинец выиграл три пешки у международного мастера из Одессы. При этом Лернер находился в сильном цейтноте. Решив красиво завершить партию, Каспаров начал жертвовать одну фигуру за другой. Белые отдали качество, затем две пешки и в конце концов – коня. Мата не оказалось, и житель черноморского города «выплыл из шторма» с лишней ладьёй. Как сказал в газете «Физкультурник Белоруссии» С. Флор: «Каспаров уж слишком спешил записать в таблицу заслуженную единицу и в этой спешке просчитался. Странно: даже Каспаров умеет зевнуть? Жаль целого очка, жаль отлично проведенной Каспаровым партии до его просчёта. Увы, бывает».

Этот драматический случай имел комический финал: когда вечером мать Каспарова, Клара Шагеновна, выполнявшая роль его пресс-атташе, передавала в бакинские газеты информацию об итогах тура, она примерно так объяснила поражение: «Накануне Гарри буквально вынудили дать сеанс. Из-за этого сеанса он не сумел как следует отдохнуть». Комментарии излишни. Обидное поражение внесло расстройство в игру юноши – после победы над Р. Ваганяном в 11-м туре (блестящая защита в тяжёлой позиции) последовали два проигрыша подряд – в партиях с Ю. Аникаевым и А. Белявским. Две победы на финише – над В. Купрейчиком и С. Долматовым – позволили «без пяти минут гроссмейстеру» (звание «гросса» он завоевал на турнире в Баку в апреле 1980 г.) поделить 3-4-е места с Ю. Балашовым.

Ю. Т. Благодарствую за обширную цитату!

В. Р. Немного тебя поправлю: матовой атаки в партии с Лернером нигде не просматривалось, а Карпов приезжал в Минск всё же на два дня (13-14 декабря). Но кто не ошибается? Вот гроссмейстер Алексей Суэтин писал о выступлении Виктора Купрейчика в конце 1979 года: «За шесть туров до конца турнира единоличная победа Купрейчика казалась предрешённой. Его лидерство выглядело прочным и непоколебимым. Всё, что от него требовалось – завершить вничью оставшиеся партии» (цитирую по книге «Виктор Купрейчик: Иду на вы», Москва, 2019, с. 12). Между тем после 11-го тура в Минске-1979 впереди был «квинтет»: Балашов, Геллер, Каспаров, Купрейчик и Юсупов. Все они набрали по 7 очков из 11 и рвались в бой.

Дадим слово и самому Каспарову… Жаль, что он не рассказал предысторию партии с Лернером.

Из книги «Безлимитный поединок», Москва, 1990

А вообще, «не было бы речки – не было б моста, не было б овечки – не было б хвоста». Я к тому, что, не будь чемпионата СССР в Минске, организованного фактически на правительственном уровне (шахматисты входили в оргкомитет, но не доминировали там), не приехали бы к нам в 1979 г. ни Карпов, ни Каспаров. И не cлучилось бы памятного сеанса в «политехе».

Ю. Т. Спасибо партии и правительству за наше счастливое детство! 🙂

В. Р. Вместе с тем крупные международные состязания проводились в постсоветском Минске и на частные деньги… Ладно, это особый разговор, что лучше для шахматистов: щедрое госфинансирование (точных сведений о том, в какую сумму обошёлся чемпионат-1979, у меня нет, но, похоже, сумма была немалая) или полуголодная «свобода». Давай вернёмся к вопросу о наполненности зала на углу Ленинского проспекта и улицы Комсомольской 40 лет назад.

Ю. Т. Трудно согласиться с теми, кто утверждает, что зал постоянно был набит битком, а любители за сотни метров спрашивали лишний билетик. Может, отдельные случаи в начале турнира и были…

В. Р. Андрей Ковалёв, витебский гроссмейстер, 1961 г. р., член тренерского совета БФШ: «Своими глазами видел, как в Минске, где в 1979 г. проходила высшая лига чемпионата СССР, люди спрашивали лишний билетик на Купрейчика, чтобы поболеть за своего кумира» («Виктор Купрейчик: Иду на вы», с. 107).

Ю. Т. Скажу за себя. Мой рабочий день в библиотеке заканчивался в 17.30, а игра начиналась в 17.00. Я появлялся на Комсомольской примерно в 17.45 и спокойно, без очереди, брал билет за рубль, проходил в турнирный зал и наблюдал за игрой. Не видел очередей, не слышал вопросов о лишнем билете, не помню отсутствия свободных мест в зале (он заполнялся в среднем на 80-90%).

«Советский спорт», 11.12.1979

В. Р. А как часто ты посещал клуб Дзержинского?

Ю. Т. Хотелось бы чаще, но поначалу вышла накладка. В пединституте проходил командный чемпионат среди студентов (3 раза в неделю), я был его главным и единственным судьёй…

В. Р. В дни накладок совсем не ходил на туры?

Ю. Т. Всё-таки старался совмещать. В 17.45 был на Комсомольской, минут 40-50 набирался впечатлений, а потом шёл выполнять свою работу на спартакиаде в МГПИ им. Горького на площади Ленина.

В. Р. И не жаль было платить советский целковый за 40-50 минут просмотра? Это ведь (по покупательной способности) доллара 3-4 на нынешние деньги…

Ю. Т. Даже не задумывался над этим – настолько увлекательной была борьба в чемпионате СССР.

В. Р. А каково было после «сражений гигантов» смотреть на «первенство бани», как выразился бы известный шахматист-психолог Л.?

Ю. Т. Нормально. Это был первый год моей работы в институте, и я старался всё делать по максимуму. Да, уровень игры студентов был не шибко высок, но по накалу борьбы спартакиада не уступала высшей лиге. Пять команд примерно одинаковой силы боролись за победу… А ещё в два декабрьских дня проходили соревнования сотрудников вуза.

Но вернёмся к нашим маэстро. Пару недель я то совмещал походы на соревнования, то – в свободные дни – полностью отдавался наблюдениям за чемпионатом СССР. С середины декабря все вечера проводил на чемпионате.

В. Р. Твои первые впечатления?

Ю. Т. Запомнились партии 3-го тура Цешковский – Купрейчик и Каспаров – Юсупов. О первой хорошо написал Борис Гельфанд: «Ошеломляющий разгром» и т. д. Вообще, трудно было сконцентрироваться на чём-то одном. Интересно было всё – игра, антураж, множество зрителей, с которыми обменивался мнениями в фойе. Отличный буфет – тоже важно (шёл с работы голодным, и можно было перехватить бутерброд с копчёной рыбой или ветчиной, запить напитком или пивом).

В. Р. За кого ты болел?

Ю. Т. Не буду оригинальничать – как и большинство в зале, за минчанина. А помимо Купрейчика, зал симпатизировал Каспарову и Талю. Вспоминается статья С. Флора после 5-го тура: минчане, мол, согласны уже закончить чемпионат, провозгласив чемпионами коренного минчанина Купрейчика и Каспарова, выполнившего в Минске мастерскую норму на Мемориале Сокольского 1978 г. Доля правды в этом была.

После сравнительно быстрой победы Купрейчика над Аникаевым в 6-м туре значительная часть публики покинула зал. Один из моих друзей прокомментировал это так: «Ушли болельщики Купрейчика, остались болельщики шахмат».

 

«Физкультурник Белоруссии», 19.12.1979 и 26.12.1979

В. Р. Что скажешь о фиаско Таля? Илья Смирин, 1968 г. р., побывавший на чемпионате благодаря витебскому тренеру Льву Паку, в наше время писал о Тале: «Для меня это был кумир номер один, а Купрейчик, наверное, был кумир номер два из участников турнира» («Виктор Купрейчик: Иду на вы», с. 87).

Ю. Т. Экс-чемпион мира разочаровал болельщиков не столько результатом (14-15-е места), сколько содержанием игры. После «турнира звёзд» в Канаде и межзонального турнира в Риге от Таля ждали «продолжения банкета», а что получили? Ни одной типично «талевской» партии с жертвами и яркими неожиданными ходами (во всяком случае, я не видел).

В. Р. А как же ничейная партия Купрейчик – Таль? Она запомнилась и Смирину, и самому Виктору Давыдовичу…

Ю. Т. Там, как кто-то верно подметил, в роли Таля выступал именно Купрейчик… но доигрался до проигранной позиции. Таль, в свою очередь, упустил выигрыш. «Купрей» на встрече с болельщиками говорил, что Таля за записанный ход ругала его жена. Вообще, не помню другого турнира, где «рижский волшебник» столько партий проводил бы в защите. Похоже, основных причин две – неважная форма и ухудшение здоровья. Понятно, второе влияло на первое.

В. Р. И нужен был Талю, уже попавшему в претендентский цикл, этот чемпионат?

Ю. Т. Мне кажется, Таль хотел отблагодарить минчан за ту помощь, которую ему оказывал в межзональном турнире Альберт Капенгут (кстати, помню, как Таль стоял в дверях клуба Дзержинского после тура, курил и жаловался Капенгуту: «Зевнул колоссальный темп!»). Или же посчитал, что лучшим способом поддержания формы перед матчем со Львом Полугаевским для него, Таля, будет игра.

В. Р. Симпатизировали ли зрители Ефиму Геллеру? Виктор Купрейчик называл игру чемпиона «поистине задорной»…

Ю. Т. После скромного старта (7 ничьих) от Геллера ничего особого не ждали. Как было позже – не помню, но партии его производили сильное впечатление.

Очень интересно играл Артур Юсупов, практически без срывов (затем В. Купрейчик написал о нём: «Серебряная медаль отдавала блеском серебряных эполет. Из скромного, даже застенчивого дебютанта, родился серьёзный гроссмейстер»).

 

Ещё о Юсупове («Шахматы, шашки в БССР», 1980 г.)

Неожиданно выдвинулся Тамаз Георгадзе, проигравший на старте Каспарову и Романишину. Именно с проигрыша Тамазу началась серия неудач Купрейчика.

В. Р. Ты видел ту партию?

Ю. Т. Да, и хорошо её помню. Купрейчик выиграл качество и продолжил рискованную игру. Георгадзе этим воспользовался, учинив сопернику форменный разгром. Уже на втором часу чёрные могли сдаться, но минчанин продолжал сопротивление в безнадёжной позиции. Когда он сделал очередной ход, из-за кулис появился Георгадзе с чашкой кофе на блюдце. Он сел и стал неторопливо размешивать кофе. Публика оценила юмор и наградила Тамаза аплодисментами. Купрейчик тоже улыбался и вскоре сдал партию. Затем проиграл подряд Свешникову и Каспарову, не найдя в партии с Гарри довольно простого опровержения наскока белых…

В. Р. Возможно, повествуя о чемпионате в «Шахматах, шашках в БССР» («Минчане радушно приняли гостей, а те подарили им эффектный шахматный спектакль, где вдоволь было юмора и драматизма, захватывающей интриги и блестящих реплик»), В. Купрейчик имел в виду и эпизод с Т. Георгадзе… Ещё что-нибудь интересное вспомнишь?

Ю. Т. Раз уж речь зашла о Георгадзе, вот ещё две истории. Первая: грузинский гроссмейстер играл пропущенную партию (с кем – не помню) в помещении старого клуба. Мой друг Миша Каган, демонстратор на турнире, рассказывал мне: «В зале сидела жена Георгадзе – единственный зритель. Я воспроизводил ходы на демонстрационной доске и спускался в зал. Жена регулярно спрашивала меня: Миша, как позиция у Тамаза? Выглядела она не молодо, и я решил, что это мать гроссмейстера. Ответил: Не беспокойтесь, у Вашего сына всё в порядке». Когда выяснилось, who is who, мой друг, конечно, чувствовал себя не очень.

В. Р. Зато было, что рассказать. А вторая история?

Ю. Т. В девятом туре происходило принципиальное кавказское противостояние Ваганян – Георгадзе. Я в тот день проводил турнир в институте, а за филфак выступали грузин Тамаз Гогоберишвили и армянин из Тбилиси Юрий Галстян. Я, как обычно, зашёл перед своим турниром на чемпионат. Пора уже идти на свой турнир, но тут встречаю у выхода Галстяна. Он хвалится: «Взял автографы у Ваганяна и Таля». Я спросил: «А у Георгадзе не взял? Всё-таки твой земляк». – «Нет». – «Зря: как бы второй Тамаз не обиделся…». В ответ был только смех.

В. Р. Ещё интереснее было бы, если бы Гогоберишвили с Галстяном учились на разных факультетах и в тот день играли между собой.

Ю. Т. Ну, присочинять не вижу смысла… А партию в чемпионате выиграл Георгадзе.

В. Р. Ты рассказывал, что сидел рядом с «великим и ужасным»…

Ю. Т. Не помню, в каком туре, но при желании можно выяснить: Гарри сделал быструю ничью и пошёл в зрительный зал. Возле меня было свободное место, он его занял и минут 20 сидел рядом со мной. Я ничего у него не спрашивал, другие болельщики – тоже. Потом к Каспарову подошёл его тренер Александр Никитин и сказал, что по телевизору идёт многосерийный фильм «Три мушкетёра». Каспаров пошёл смотреть…

В. Р. Вроде и мелочь, но «для истории» пригодится. А когда Минск посетил Карпов, ты не встречался с ним? Между прочим, ещё 17.11.1979 газета «Физкультурник Белоруссии» писала о его выступлении в чемпионате как о деле решённом («Можно с уверенностью сказать, что участие Анатолия Карпова будет гарантией острой творческой борьбы»), а затем «что-то пошло не так». Надеюсь, Анатолий Евгеньевич прочтёт эти заметки и сам расскажет, что именно 🙂

Ю. Т. Мог бы я повидаться с Карповым, но увы… Утром чемпион мира отправился на встречу в ЦК комсомола Беларуси. Капитан команды филфака Саша Лядинский пришёл ко мне на работу звать на мероприятие, но я тогда работал в хранилище, искал книгу по заявке… Короче, меня не нашли. А вечером, во время выступления Карпова в клубе Дзержинского, я был занят. В тот вечер Таль выступал в консерватории, а Каспаров – в политехническом институте.

В. Р. Судя по публикации в «ФБ» 14.12.1979, это был вечер следующего дня. Гости покоряли Минск, а ты, чтобы никого из них не обидеть, проводил свой турнир 🙂 На том и завершим, но прежде – пара карикатур от минчанина Евгения Царькова, прекрасного художника и человека, в 2000-х гг. потерявшегося где-то на просторах США…

«Физкультурник Белоруссии», 19.12.1979

Ю. Т. Спасибо за вопросы, приятно вспомнить былое.

Опубликовано 15.12.2019  19:33

Т. Эйдельман. Кто в поле не воин?

11.12.2019

Обнаружила в книге Юваля Харари “Homo Deus” упоминание Аристидеша де Соуза Мендеша и решила почитать о нем побольше. И вот теперь сижу, читаю и думаю – почему мне не рассказывали о нем, когда я изучала историю Холокоста в Израиле? Почему ничего не говорили на конференции в Португалии, посвященной увековечению исторических событий (очевидно, как раз потому, что его деятельность очень поздно начали “увековечивать”).

Аристидеш де Соуза Мендеш был португальским дипломатом, происходившим из знатной португальской семьи. Он изучал юриспруденцию, потом стал дипломатом и служил в самых разных странах – от Занзибара и Бразилии до США и Бельгии. Надо сказать, что у него регулярно возникали проблемы – то после революции, упразднившей в 1910 году монархию, его подозревали во враждебности к республике, то на него жаловались, что он предлагал американцам, пытавшимся получить португальскую визу, сначала пожертвовать деньги в благотворительный фонд, помогавший сиротам, потерявшим родителей во время войны, то он затягивал выполнение распоряжений начальства. В общем, похоже, что Соуза Мендеш никогда не был просто винтиком государственной машины, но главное его непослушание было еще впереди.

В 1938 году его назначили генеральным консулом в Бордо, а через год началась Вторая мировая война и беженцы устремились в нейтральные страны. Диктатор Салазар, захвативший к тому времени власть в Португалии (что, кстати, очень порадовало Соуза Мендеша), хотел сохранить нейтралитет и боялся, что поток беженцев разрушит экономику его страны, поэтому уже 11 ноября 1939 года все португальские посольства получили Циркуляр N 14, предписывавший им выдавать визы лицам без гражданства, русским эмигрантам, обладателям Нансеновских паспортов и евреям только после получения разрешения в Лисcабоне. И Соуза Мендеш (и похоже, что не только он) тут же начал этот циркуляр нарушать. Уже 28 ноября он выдал визу австрийскому историку, профессору Арнольду Визницеру, жизнь которого была в опасности после аншлюса Австрии, а 1 марта 1940 – испанскому республиканцу Эдуардо Лапорте, жившему в изгнании во Франции.

После того, как 10 мая 1940 года немецкие войска вторглись во Францию, в Бордо хлынули тысячи беженцев. Теоретически Соуза Мендеш должен был запрашивать Лиссабон о каждом из них, но в июне 1940 консул познакомился с еврейским раввином Хаимом Цви Крюгером, спасавшимся от фашистов со своей семьей. Соуза Мендеш предложил ему визу, но тот заявил, что не может уехать, пока другие беженцы подвергаются опасности. После этого Соуза Мендеш несколько дней провел взаперти, лежа в постели и пытаясь понять, как же ему быть.

17 июня 1940 года, в тот день, когда маршал Петен обратился к немецкому командованию с просьбой о перемирии, консул появился на людях. Он был чисто выбрит, аккуратно одет и выглядел очень бодрым. Он заявил, что с сегодняшнего дня будет выдавать визы всем, “независимо от наличия гражданства, расы или религии”. Позже он объяснил своим родным, что услышал голос – и не знает, говорила ли с ним его совесть, или Бог, – но он намерен следовать его указаниям.

После этого, несмотря на протесты дочери и зятя, предупреждавших его о возможных последствиях, Соуза Мендеш начал оформлять документы для всех. Для максимального ускорения бюрократического процесса он разделил обязанности между собой, своей женой, двумя сыновьями, своим секретарем, раввином Крюгером и еще несколькими беженцами. В течение нескольких дней они беспрерывно выписывали и штамповали визы. Все это время консульство в дикую жару осаждали толпы жаждущих. Все это время он отправлял в Лиссабон телеграммы, вроде бы как запрашивая разрешения на свою деятельность, а на самом деле просто оттягивая неизбежный момент своей отставки.

Мы не знаем точно, сколько виз выдали Соуза Мендеш и его помощники. Распространенно мнение, что они спасли 30 тысяч человек. В таком случае его действия по праву называют самой крупной гуманитарной операцией во время Холокоста. Надо отметить, впрочем, что визы давали далеко не только евреям, а всем, кто нуждался в помощи. Среди тех, кто получил визы, был, например, Отто фон Габсбург, приговоренный в Австрии к смертной казни, французский адвокат и сторонник де Голля Анри Торрес, Сальвадор и Гала Дали и многие другие.

Есть историки, которые считают, что количество выданных в Бордо виз сильно преувеличено, и Соуза Мендеш физически не мог выписать больше нескольких сотен. Но мы знаем, что он создал еще второй “конвейер” по выдаче виз в Байонне, распорядился выписывать визы в Тулузе.

Через несколько дней на юг Франции прибыл португальский посол в Испании, который тут же сообщил в Лиссабон, что консул, по его мнению, сошел с ума и творит невероятные вещи. Португальское правительство аннулировало выданные Соуза Мендешем визы, Испания приказала не пропускать людей, получивших документы в Бордо, но к этому моменту многие люди уже успели перейти границу. Последнюю группу перевел сам Соуза Мендеш, который довел их до того пограничного пункта, где не было телефона и куда еще не успел прийти приказ.

После этого Соуза Мендеш был вызван в Португалию, где сразу было начато расследование. Его уволили со службы (хотя позже и выплачивали зарплату), и вся семья оказалась практически в изоляции и какое-то время даже ходила обедать в столовую для еврейских беженцев в Лиссабоне. Соуза Мендеш умер в 1954 году, отягощенный долгами и по-прежнему осуждаемый правительством, хотя он потратил много сил, пытаясь доказать, что его действия были на пользу не только беженцам, но и Португалии.

Сегодня Аристидеш де Соуза Мендеш, конечно же, признан в Израиле Праведником мира, потомки создали фонд его памяти, в его честь названа площадь в Вене (а также улица в Тель-Авиве и площадь в Иерусалиме – belisrael), о нем снят фильм, ему посвящена оратория, и его имя носит один из самолетов компании Air Portugal. Он явно не был святым, подчас вел себя странно, впадал в истерику (а как не впасть в таких обстоятельствах?), его беременная любовница являлась в консульство (где находилась жена Мендеша, мать его 14 детей) и устраивала скандал. В последние годы жизни его дети практически порвали с ним отношения. Но имеет ли это какое-то значение?

Аристидеш де Соуза Мендеш ни разу не выразил сожаления о том, что он сделал, несмотря на все обрушившиеся на него несчастья и проблемы.

К чему весь этот рассказ? Ну, во-первых, просто потому, что хорошо, если как можно больше людей будут знать эту историю. А во-вторых, это очередная иллюстрация мысли о том, как много может сделать один человек даже в самой ужасающей и бесчеловечной ситуации. А за одним человеком идут другие, готовые помочь, и вот уже работают “конвейеры” в Бордо и Байонне, и визы выдаются, выдаются, выдаются…

Стоит почаще вспоминать об этом, когда в голову приходят мысли вроде: “Ну а что я могу сделать? Плетью обуха не перешибешь… От меня ничего не зависит…” На самом-то деле от каждого из нас зависит очень много.

Тамара Эйдельман

Facebook (взято с kasparov.ru)

* * *

Подробный рассказ о португальском праведнике читайте здесь. Там и ряд иллюстраций.

Опубликовано 12.12.2019  16:13

В. Рубінчык. PS да «Катлет & мух»

Блізу двух месяцаў таму «пазнавальна-каляпалітычны, ненавукова-фантастычны серыял жахаў» спыніў выхад. Не хвалюйцеся і не спадзявайцеся, ніхто тут яго не аднаўляе – проста ў архіве заляжаліся допісы ад пастаянных чытачоў «К&М», якія мне закарцела распублікаваць… Ну і колькі фактаў згадаю ад сябе. Пагэтаму зараз будзе kinda пастскрыптум.

У лютым 2019 г., рэагуючы на 103-ю серыю, мінскі аналітык Пётр Рэзванаў пісаў:

Чаму Вас здзівіла, што Вас у Расіі аднеслі да «суайчыннікаў»? Здаецца, яшчэ пачынаючы з Мядзведзева так называюцца ўсе рускамоўныя, як мінімум на постсавецкай прасторы. Калі я ў 2011 годзе ездзіў да знаёмых ва Ўзбекістан, на зваротным шляху са мной ехала карэянка, якая здолела (як «суайчынніца») перабрацца ў Самару і збірала сілы для пераезду ў Маскву.

Ён жа (26.02.2019):

У тым, што змены калі-небудзь адбудуцца, я з Вамі згодны. Пытанне толькі ў тым, калі і хто гэта пабачыць?.. Як бачыце, ува мне песімізму трохі больш.

Пётр – не столькі песіміст, колькі рэаліст. Дапраўды, за 9 месяцаў не нарадзілася амаль нічога, што сведчыла б пра рэальныя перамены ў краіне. Тры шумныя кампаніі былі ініцыяваны «зверху»: ІІ Еўрапейскія гульні (чэрвень), перапіс насельніцтва (верасень), «парламенцкія выбары» (лістапад). Не абышлося без чарговага «ператраху» ўраду й адміністрацыі прэзідэнта (чэрвень-снежань). Бальшыня тубыльцаў адказала на ўладныя высілкі традыцыйным пафігізмам, але гэтага цяпер малавата… Патрэбна жыццяздольная альтэрнатыва, якой пакуль што не прасочваецца: грамадства дагэтуль атамізаванае, на фоне ўзаемнага недаверу пануе анамія, у рот ёй ногі. А яшчэ – упершыню зафіксаваныя ў «Катлетах з мухамі» (тут можна смяяцца) лалітыка і вірус істэрычных празмерных рэакцый (ВІПР).

Дальбог, рабіў, што мог і як умеў, выцягваючы на публіку наступствы колішняга заглыблення ў палітычныя навукі. Папярэджваў пра непамыснасць сумяшчэння вышэйшых пастоў у дзяржаўных і (квазі)грамадскіх спартовых арганізацыях. Заклікаў «апазіцыянерчыкаў» перахапіць ва ўлады ініцыятыву ў канстытуцыйным працэсе. Прасіў суграмадзян слаць мэйлы «дэпутатам», каб не дазволілі «Чырвонаму дому» скараціць тэрмін сваіх паўнамоцтваў, прадугледжаны Канстытуцыяй. Звяртаўся непасрэдна да «дэмакратычных дэпутатак», каб турбавалі сваіх калег… «І цішыня». Калі падумаць, то што на сваёй пасіўнасці зарабілі Ганна К. і Алена А.? Іх і блізка не пусцілі ў «палатку» новага склікання. Гучнавата-пуставатыя заявы пра гарантыі для экс-прэзідэнтаў або магчымую вайну – так сабе трамплін для далейшай кар’еры.

«Дзякуй», вядома, і «незалежным» СМІ, якія старанна замоўчвалі мае прапановы. У выніку ні руху ў бок новага Вялікага княства, ні нават узбуйнення «дэмакратычных» палітпартый у 2017–2019 гг. не выйшла, хаця, здавалася б, чым ужэ такая відавочная ідэйка не дагадзіла? ¯\_(ツ)_/¯

Зважаючы на нягегласць кіраўнікоў тых партый, а таксама «Саюза беларускіх яўрэйскіх абшчын», Беларускага ПЭН-цэнтра, Беларускай асацыяцыі журналістаў (спіс можна доўжыць), «трэці сектар» у Сінявокай надалей дэградуе, пазбаўляючыся альтэрнатыўных поглядаў разам з іх носьбітамі. Як там гукала новая начальніца ПЭНа: «Мы мусім стаць разам, стаць добрай тусоўкай» Характэрна, што старшыня кантрольнай камісіі Павел Анціпаў, які «праглынуў» выгнанне Паўла Севярынца, зладжанае на падставе псеўдаэкспертызы, праз нейкі месяц сам трапіў пад каток «тусоўкі»… ажно выпала рыхтаваць петыцыю супраць дыскрымінацыі Паўлаў 🙂 Са свайго боку, літаратар Зміцер Дзядзенка мудра папярэджваў у лісце (30.10.2019): «Няздольнасць ПАЧУЦЬ чужое меркаванне і пабачыць рацыю ў словах апанента (хаця б каліва) – гэта хвароба не толькі дзяржаўных органаў, але і ўсіх беларускіх структураў, у тым ліку незалежных. А калі пачынаецца “Я начальнік – ты дурак” – дык гэта ўніверсальная формула, якая дзейнічае ва ўсім грамадстве».

Дзіва што сёлета паціху выходзіў на авансцэну «чацвёрты сектар» – усялякія там сеткавыя супольнасці. Не ў вялізным я захапленні ад фільмаў пра Лукашэнку, дый некаторых іншых крокаў відэаблогера Сцяпана Святлова (Пуцілы), але тое, што на іх апалчыліся такія «гіганты думкі», як Лілія А. ды Юрый З., як бы намякае, што «трэба браць»… прынамсі прыглядзецца. Змушае мысліць (=існаваць) таксама фільм Паўла Спірына «Грань» – пра наркагандаль і не толькі – дарма што, зноў-такі, цяжкавата згадзіцца з усімі аўтарскімі прад’явамі тэзісамі.

Як бы ні вабіў «бераг турэцкі», трэба тутэйшым звесці да мінімуму знешні локус кантролю. Пачаць, нарэшце, жыць сваім розумам і радзей летуценіць пра «заграніцу», якая нам «дапаможа». Думаю, скора грамадзяне Беларусі, народжаныя ў 1980–90-х гадах (сярод іх не ўсе такія «актывісткі», як Марыйка з лукашэнскага эскорту), усё ж возьмуць стырно ў рукі і не дазволяць вяшчаць ад свайго імя 65-70-гадовым. Такім як Святлана, каторая ў лістападзе 2019 г. заяўляла, што «каля 80% беларускай моладзі марыць з’ехаць на Захад» (апытанне ў канцы 2018 г. дало «крыху» іншыя звесткі – 60%, прычым сярод патэнцыйных напрамкаў эміграцыі многія бачаць «Усход»).

«Маладой шпане» параіў бы чытаць сур’ёзныя кнігі, каб умець крытычна ставіцца да «лідараў меркаванняў» з іх бясконцымі інтэрв’ю ды фэйсбучацінай. Вось уладар парталу, дзе ўсё менш аналітыкі, а ўсё болей «папкорну», выступіў з мініяцюркамі пра «настоящего беларуса», падабранымі «Еўрарадыё». Нечым яны нагадалі вядомыя жарцікі на тэму «хто ён, ізраілец?» Але медыямагнатам зазвычай бракуе гумару ў арганізме, таму выйшла нясмешна («Сапраўдны беларус спрачаецца ў “Фэйсбуку” з усімі, хто не падзяляе яго пункт гледжання», «Сапраўдны беларус шырока выкарыстоўвае нацыянальную сімволіку») і з прыпахам гнілога селядцаСапраўдны беларус ненавідзіць Расію»).

«Містэр тутбай» – любіцель вешаць локшыну на вушы (напрыклад, 23.11.2019 публічна даводзіў, што інфа пра арышт журналіста на мяжы – «укід» і «фэйк», дый «кому он нужен, этот Чуденцов?»; назаўтра Ю. Зісер выдаліў свой допіс, але «асадак застаўся»). Праўда, з тым, што (паліт)эмігранты пераважна робяць замах на рубель, а б’юць на капейку – «Настоящий беларус эмигрирует в Литву или Польшу и оттуда через фейсбук учит оставшихся, как им родину любить» – я, бадай, згаджуся. Канаду й Чэхію б яшчэ далучыў…

Час ад часу ў серыяле закраналася тэма «юдафобія ў Беларусі». У ліпені я быў запытаўся, што на гэты конт думае Зміцер Дзядзенка, і вось што ён адказаў (30.07.2019):

Побытавая юдафобія (як і іншая ксенафобія) з’ява, як мне падаецца, даволі пашыраная: літаратары тут наўрад ці адрозніваюцца ад паспалітага люду. Наконт літаратуры мне больш складана сказаць: я не так багата чытаю, як гадоў з 20 таму. Пасля масавай эміграцыі пачатку 90-х габрэйская частка Беларусі (на вялікі для мяне жаль) амаль сышла, вялікай ролі габрэі не адыгрываюць, таму пераважна мішэнямі ксенафобаў апошнімі гадамі становяцца «чучмекі», «азеры» і «підары» (пардон!). То бок, тыя, хто навокал заўважны ў больш-менш вялікай колькасці або актыўна прысутнічае ў інфармацыйнай прасторы.

На сёння праявы юдафобіі ў нас, мабыць, альбо рэшткі савецкай эпохі, або ўплыў замежжа. Бо – як можна выступаць супраць тых, каго навокал няма?

Адзін мой былы аднакурснік (таксама нібыта рыфмач – паэтам назваць язык не паварочваецца) называў мяне «ўсходнім жыдам», а Алеся Пашкевіча – «заходнім жыдам». Прычым ужываў гэтае слова не ў традыцыйным беларускім кантэксце, а ў расейскім. Карацей, заўзяты такі юдафоб…

З універа яго выключылі пасля другога курса. Гадоў праз 10 пасля таго, як я закончыў БДУ, я яго сустрэў: працаваў ён у Мінфіне, запрашаў мяне ісці працаваць туды, «а то навокал адны жыдкі»… Так што я з ліку «жыдоў», мабыць, выкраслены.

Схадзілі з жонкай на творчую сустрэчу 25.11.2019, дзе асноўным выступоўцам быў акурат пан Дзядзенка…

 

Cправа: барды З. Дзядзенка і А. Мельнікаў з уласным інструментарыем

Усё было файна – прагучалі і «Нацыянальная ідэя» а-ля Умар Хаям, і парадыйнае «Дзікае паляванне», і, зразумела, песні на вершы Уладзіміра Караткевіча. Адзінае, імпрэза была надта немнагалюдная – з тузінам слухачоў. Хіба закавыка ў тым, што дармовае не цэніцца? Але на «клезмер-фэст» у Мінску набіжалі сотні… (я не хадзіў «з тэхнічных прычын» – і пакуль апекуны фэста шрайбаюць скаргі на тых, хто быццам бы топча іхнюю «паляну», прычыны будуць знаходзіцца).

У пачатку лістапада згуляў у традыцыйным шахматным турнірчыку пад дахам Саюза беларускіх пісьменнікаў. З’явіліся новыя твары, што не магло не пацешыць. На фота ад Анатоля Івашчанкі – не ўсе ўдзельнікі 🙂 Паэтка Людміла Хейдарава, каторая 2-я справа, мяркуе так: «Шахматы гэта і філасофія, і мастацтва, і партнёрства, і прыгажосць, і любоў…»

А 5 снежня надышоў час для аўтограф-сесіі Рыгора (Гершана) Трэстмана, у якога ў лістападзе выйшла «Кніга Небыцця». Я завітаў у кнігарню Логвінава з асобнікам «Мы яшчэ тут!» за май 2007 г., дзе была надрукаваная нізка вершаў Трэстмана, – і наваліўся на паэта…

«Калі табе даюць лінееную паперу, пішы напоперак»… Больш мудрых думак – у 128 выпусках «Катлет & мух» 🙂

Цікавыя (каля)літаратурныя факты – у іншым допісе Пятра Рэзванава (19.09.2019):

Уладзімір Караленка амаль як Маякоўскі – пасля школы яго амаль ніхто не чытае, таму амаль ніхто не ведае, што «Дзяцей падзямелля» ён не пісаў. Ён напісаў «У благой кампаніі» («В дурном обществе»), а «Дзеці падзямелля» чыясьці пераробка гэтай аповесці, адаптацыя для дзяцей. Прычым калі з падобнай перапрацоўкі «Гарганцюа і Пантагрюэля» Рабле была выкінута ўся эротыка, то з караленкаўскай аповесці выкінулі «яўрэйскую тэму». Сам Караленка ў адным з лістоў пісаў, што перапрацоўка благая, але дагэтуль назіраецца непавага да волі аўтара. У жытомірскім музеі Караленкі ў апошняй залі, дзе выстаўлены пераклады на замежныя мовы, пераклад на румынскую правільны: «У благой кампаніі», а на англійскую – «Дзеці падзямелля». Можа таму, што Караленка пэўны час быў у Румыніі?

Ну, пры цару быў антысемітызм, таму гэта перапрацоўка была зразумелая. Палітыка СССР у «яўрэйскім пытанні» вядомая, i «Дзеці падзямелля» ў школьнай праграме таксама нічому не супярэчылі. Але чаму іх пакінулі ў сучаснай праграме, і ніхто не пратэстуе: ні супраць таго, што па-ранейшаму парушаецца воля аўтара, ні супраць таго, што выкінуты яўрэі?..

Чытаючы такое, міжволі канстатуеш: свет поўны абсурду. Тое, што навагодняя елка сёлета была пастаўлена каля Палаца на Прытыцкага нават не 12-13 лістапада (як летась), а 9-га, дадатковае сведчанне. Гармідар у ізраільскім палітыкуме, дзе намячаюцца новыя выбары ў Кнэсет (трэція за год) – яшчэ адно. Бібі, Бені ды Эвік за месяцы (!) перамоў не здолелі сфармаваць дзеяздольны ўрад, хоць ты на помач прэзідэнту Рыўліну кліч Рыгорыча… Названы хітрун пераседзеў семярых прэм’ер-міністраў, а з 2018 г. перакідвае адказнасць на восьмага.

Міністэрства па падатках і зборах РБ падлівае алею ў цяпельца. Учора на мэйл прыслалі пісулю –ажно ў двух асобніках, хіба «для надзейнасці»…

А нічога, што тэрмін платы падатку мінуў звыш трох тыдняў таму? Папярэджанні можна і варта было рабіць перад 15.11.2019. Ну і чаго-чаго, а нерухомасці «Рубинчик В. П.» не мае ды ніколі не меў. Тут такое: паведамляеш свой мэйл дзяржканторам – рыхтуйся да хвалі спаму 🙁

Усё ж часам абсурд удаецца хоць на каліва, але зменшыць. У «Катлетах…» нямала гаварылася пра стан спраў у Беларускай федэрацыі шахмат. Пазачарговая канферэнцыя суполкі 16.11.2019 зацвярдзіла «своеасаблівы» спіс ганаровых членаў – 4 чалавекі, з іх двое гросмайстраў (адзін з 2017 г. не жыве) і двое высокіх чыноўнікаў. Даслаў я ў БФШ запыт – куды дзеўся вопытны трэнер Леанід Суднікаў, ганаровы сябра з сярэдзіны 2000-х? – і 03.12.2019 атрымаў адказ ад выканаўчай дырэктаркі Надзеі Краўчук: «Почетные члены БФШ, утвержденные в более ранний период, данный статус не теряют. На официальном сайте в ближайшее время информация будет актуализирована». Сапраўды, ужо 4 снежня заўважыў, што спіс папоўнены прозвішчамі Суднікава і дваіх экс-босаў федэрацыі (Карагіна, Іванова). Мо даспее БФШ і да расшыфроўкі заслуг кожнага з уганараваных, бо, напрыклад, у выпадку генпракурора Канюка тыя заслугі не кідаюцца ў вочы. 😉

 

  

У мастацкім музеі адкрылася выстава ўраджэнца Смілавічаў Файбіша-Шрагі Царфіна (1899/1900–1975, памёр у Францыі) – прадоўжыцца да лютага 2020 г. А мінчанка Natusia, яна ж Наталля Агарэлышава, падрыхтавала да Ханукі самаробныя паштоўкі – гл. вышэй. Мне такая «народная творчасць» блізкая, бо і сам у 2012–2014 гг. пад эгідай суполкі «Шах-плюс» распачынаў серыі «Выбітныя шахматныя кампазітары Беларусі», «Знакамітыя яўрэйскія пісьменнікі Беларусі» (паштоўкі з пісьменнікамі Аксельродам і Кульбакам можна бачыць тут). Наталля тлумачыць: «Ханукальныя – на трох мовах, а з сінагогамі – назвы штэтлаў і гарадоў перапісала з карты Довіда Каца, у яго там лацінкаю. Ідэя гэтых паштовак – практычнае ўвасабленне маёй магістарскай працы, прысвечанай сінагогам Гомельшчыны… Фармат паштовак – падарункавы, “ад чалавека чалавеку”, таму спадзяюся, што нехта адкрые для сябе частку багатай яўрэйскай спадчыны. Але я малявала не толькі сінагогі. У снежні нас чакае цудоўнае і светлае свята Ханука, таму другую партыю паштовак я задумала як віншавальную. Хаг Ханука Самэах!»

Раман жа (Шмуэль-Рувен) Цыперштэйн з Пінска колькі гадоў таму аформіў дыск, дзе быў запісаны ханукальны канцэрт…

І яшчэ пінскае віншаванне аф ідыш: «А фрэйлэхе, а ліхтыке, а гешмаке Ханыке!»

Вольф Рубінчык, г. Мінск

wrubinchyk[at]gmail.com

10.12.2019

Апублiкавана 10.12.2019  20:40

The 36th International Food Exhibition in Tel Aviv / תערוכת המזון הבינלאומית ה-36

The 36-th International Food & Hospitality Week was held at the Tel Aviv Expo Center on 26-28  November 2019
Below are photos from the exhibition.

==============================================================================

שבוע האוכל והאירוח  ה -36 הבינלאומי נערך במרכז האקספו בתל אביב בתאריכים 26-28 בנובמבר 2019.
להלן תמונות מהתערוכה
==============================================================================
36-я Международная неделя еды и гостеприимства в Тель-Авиве состоялась в Экспо-центре 26-28 ноября 2019
Ниже фотографии с выставки

 

השוק הקמעונאי

 מרינה פטריות הגליל

Cleber Vidal (Brazil) – Onvit

 

   

Fernanda Stefani (Brazil) – Amazonia, … … & … … (Embassy of Brazil in Israel)

Delioca

Oleksandr Pankovetskyy & Svitlana Kononenko (Kyiv, Ukraine) – Yaro

Andriy Petelytskyi (Lvov, Ukraine) – Chocoboom

Seth J. VogelmanAtid E.D.I. / שמואל פוגלמןאי.ד.איי

Kovyliaiev Serhii (Kherson, Ukraine) – Ecobiotech

Julia Busnaja 

Alexander Matievsky & Irina 

 Minsk Kristall Group

Verifone

ורה גברילוב (מימין) ואלנה – מייצגות את קיטשן-ליין  / Vera Gavrilov (right) & Alena – represent Kitchen Line

 

AsafCraft & Mix      Naaman Zucker

מיסטר פיקס

   דנגוט מחשבים  – דביר גנור / Dvir Ganor – Dangot Computers

 

Fiamma

Doron WisseTavor Trade

Cafe Royal

Blanc 1664

Balkan Bakery / מאפה הבלקן

סדרת השף

Liel KatashViolife

Kostantina Vasili (Greece) – Estia Paper Packaging

 

רון וסר – Vibrofloors

Matej Kral & Jana Trulejova (Czech Republic) – Semix

Martina Denemarkova (Czech Republic) – Emco

Simandl

 

 

מאכלי הצפון

 

Shi Yu Wang – He Bei Li Quan Foods                                Iyar Zak – translator from China

Taste of Asia / טעמי אסיה

 

Nikola Bozic (Serbia) – BMN MALINAS

Shai Gluzman – Ruth Petifours /  שי גלוזמן –  רות פטיפורים

         Tishbi

         Rinat Reuven & Amos ReuvenSa ציודים

Sa ציודים

 

 

 

תבליני אביבי

Eden / עדן

 

 

Italian Culinary Art

Vera Kantor –  Nirometal

Snir Pili – Make Packaging / שניר פילי – מייק פקג’ינג

Sazhinsky

במהפכת קמעונאות המזון

שמואל סיוון – טי שייפ

רני שלו – טי שייפ 

Nir Shani – Optimak  

Polish Beef

Malgorzata Bartnik – Hostess & Szymon Wojtkowski (Poland) – M Promotion

 

 

מאיה ברStone Mill

 

Ruth Petifoursרות פטיפורים

Nikol Koifman – Ruth Petifours /  ניקול קויפמן – רות פטיפורים

 

 

 Moti Mishali –  Poliva / עדי אדלר                           מוטי משאליפוליבה                                                                                        

Guy Peretz – Chef & Trucks

 Iyar Zak – translator from China

Photo by Aaron Shustin

*****************************************************************************

From founder and administrator of the site: Do not forget about the importance of supporting the site This will allow us to carry out a number of cultural and sports projects and to encourage the most active authors, as well as attract new ones. Send your materials on a variety of topics. You can write in English, Hebrew  Russian. Let’s do good thing together.

אל תשכחו את החשיבות של התמיכה האתר, יש לנו צורך ביישום של מספר פרויקטים של תרבות וספורט וזה יספק הזדמנות לכותבים הכי פעילים שלנו, וגם ימשוך חדשים. שלחו את החומרים שלכם על מגוון נושאים, תזכרו ותספרו את הסיפורים משפחתיים. בואו נעשה מעשים טובים ביחד.

Published December 08, 2019 02:33

פורסם ב -8 בדצמבר, 2019 02:33

Разные взгляды на чемпионат СССР по шахматам (Минск-1979)

* * *

Сорок лет прошло с момента открытия в столице БССР мужского чемпионата Советского Союза по шахматам: 47-го по счёту, но первого из проведённых в Минске (второй, он же последний, устраивался у нас в марте 1987 года).

Далеко не все из участников, судей, организаторов и зрителей чемпионата, стартовавшего в конце ноября и финишировавшего в конце декабря 1979 года, живы поныне. Здесь одна из причин того, что соревнование приобрело налёт легендарности – о нём пишут как чуть ли не о высшей точке развития шахмат в Советском Союзе. Проводятся параллели между Чемпионатом-1979 и Всемирной олимпиадой в Минске, что должна пройти в 2022 году.

Особое внимание журналисты традиционно уделяют игре нашего земляка Виктора Купрейчика, cерии из его пяти побед (уточню: над Ю. Разуваевым, В. Цешковским, К. Лернером, Р. Ваганяном, Ю. Аникаевым). Действительно, минский игрок на рубеже 1970–80-х гг. был «в ударе» – три месяца спустя, в Рейкьявике-1980, он завоюет звание международного гроссмейстера. Боевая партия В. Купрейчика с М. Талем в декабре 1979 г. запомнилась обоим соперникам, и в 2003 г. Виктор Давыдович с удовольствием рассказывал о её течении. Здесь находятся запись партии и краткий отчёт одного из первых гроссмейстеров нашей республики.

…Предлагаю тексты документов, изученных мною в Государственном архиве Минской области (благодарю за помощь историка Василия Матоха). В них говорится о подготовке минского чемпионата СССР, которому придавалось немалое «политическое» значение, что подтверждается резолюцией Петра Машерова на записке ЦК КПБ, а также номенклатурным «весом» большинства членов оргкомитета.

Документ 1.

Камітэт па фізічнай культуры і спорту пры Савеце Міністраў БССР

№ 3413 ад 29.05.79.

ЦК КП Белоруссии (подлежит возврату в общий сектор ЦК КПБ)

В период с 29 ноября по 28 декабря с. г. в г. Минске будет проходить чемпионат Советского Союза по шахматам среди мужчин (высшая лига).

В чемпионате будут принимать участие Чемпион мира А. Карпов, экс-чемпионы мира М. Таль, В. Смыслов, Б. Спасский и другие сильнейшие шахматисты, а также ведущие тренеры и журналисты, всего около 80 человек.

В нашей республике такой чемпионат проводится впервые и вызовет большой интерес у многочисленных любителей этой популярной игры.

Учитывая высокий уровень представительства ведущих шахматистов и опыт проведения чемпионатов Советского Союза последних лет в городах Ереване, Тбилиси и Таллине, где председателями Орг. Комитетов были заместители председателя Совета Министров республики или председатели исполкома гор. Совета народных депутатов, по рекомендации Спорткомитета СССР просим утвердить состав Орг. Комитета (предложение прилагается), а также поручить решить вопросы размещения участников и журналистов, места проведения чемпионата, издания типографским способом 12-15 номеров специального турнирного бюллетеня для распространения (продажи) по стране и выпуска 3-5 памятных значков.

Председатель Комитета                                В. П. Сазанович

Документ 2.

Состав Орг. Комитета по подготовке и проведению чемпионата СССР по шахматам 1979 г. (высшая лига) среди мужчин

Лукашевич С. М. – председатель исполкома Минского горсовета, председатель Оргкомитета.

Жуковский М. Д. – зам. председателя исполкома Минского горсовета, зам. председателя Оргкомитета.

Сазанович В. П. – председатель Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров БССР.

Члены Оргкомитета:

Аржавкин С. А. – секретарь Белсовпрофа.

Альшин Н. П. – зам. министра торговли БССР.

Борушко А. Ф. – зам. председателя Комитета Совета Министров БССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли.

Гутько И. П. – зам. председателя Комитета по физической культуре и спорту при Совете Министров БССР.

Дехта М. Т. – зам. министра связи БССР.

Грищенков Г. З. – начальник управления общественного питания Мингорисполкома.

Женевский В. А. – начальник отдела спортигр Спорткомитета БССР.

Зворыкина К. А. – международный гроссмейстер.

Козовой О. В. – зав. отделом ЦК ЛКСМБ.

Мисюк Н. С. – председатель федерации шахмат БССР.

Прупес Л. И. – директор республиканского шахматно-шашечного клуба.

Сушкевич Э. С. – редактор газеты «Физкультурник Белоруссии».

Документ 3.

Секретарю ЦК КП Белоруссии товарищу Машерову П. М.

Общая часть ЦК КП Белоруссии 2 июля 79 006572

Подлежит возврату в общий отдел Мингорисполкома

В ЦК КП Белоруссии обратился Спорткомитет БССР с просьбой разрешить провести в г. Минске с 29 ноября по 28 декабря 1979 года чемпионат СССР по шахматам среди мужчин, в котором примут участие ведущие шахматисты мира А. Карпов, М. Таль, В. Смыслов, Б. Спасский и другие. Всего 18 спортсменов.

Чемпионат СССР по шахматам с участием ведущих гроссмейстеров будет проводиться в нашей республике впервые.

Отдел административных органов ЦК КПБ считает целесообразным поддержать указанную просьбу Спорткомитета БССР и одновременно полагает необходимым поручить Минскому горкому КПБ и горисполкому совместно со Спорткомитетом БССР и другими организациями решить все вопросы для обеспечения успешного проведения чемпионата СССР по шахматам.

Вносим на Ваше рассмотрение.

Зав. отделом адм. органов ЦК КП Белоруссии (П. Адамович)

Резолюция: Согласен /П. Машеров/ 2.7.79 г.

* * *

Любопытно, что и руководитель спорткомитета, и сановник из ЦК выдавали желаемое за действительное: да, чемпионаты СССР были очень сильными по составу, но «ведущие шахматисты мира» играли в них далеко не всякий раз, как, впрочем, и на всемирных олимпиадах. Видимо, те, кто готовил документы, вписывали известные фамилии ради гарантированной поддержки (не без оснований полагая, что адресаты больше наслышаны об экс-чемпионах мира, чем, к примеру, о гроссмейстерах Виталии Цешковском и Тамазе Георгадзе).

В итоге ни В. Смыслов, ни Б. Спасский на минский чемпионат 1979 г. не прибыли, а чемпион мира А. Карпов прибыл ненадолго и не в качестве игрока… Михаил Таль сыграл в Минске, но неудачно; победителем же – неожиданно для многих – вышел старейший участник турнира, Ефим Геллер (1925–1998). На одного 11-летнего зрителя Е. Геллер произвёл сильное впечатление как игрой, так и возрастом, и габаритами. Тем зрителем был будущий гроссмейстер Борис Гельфанд.

Финальная таблица взята из словаря «Шахматы» (Москва, 1990):

Как видно из словарной статьи, посвящённой 47-му чемпионату СССР, переизбытка турнирных бюллетеней не наблюдалось – их вышло 12, а не 15.

«Золотой век» шахматной литературы в Беларуси 40 лет назад ещё не наступил (злые языки поговаривают, что он не наступил и позже). Тем не менее газета «Физкультурник Белоруссии», та самая, редактора которой включили в оргкомитет, подробно освещала ход соревнования и связанные с ним события. Всякий раз публиковались либо репортажи известного белорусского шахматиста и журналиста Якова Каменецкого, либо очерки главсудьи турнира Сало Флора, а бывали и сообщения Белорусского телеграфного агентства… Чуть меньше внимания уделяли чемпионату иные белорусские издания, такие как газета «Звязда».

Из «ФБ» (не путать с фейсбуком) мы узнаем, к примеру, о пресс-конференции перед чемпионатом, о связях М. Таля с Беларусью, о том, что торжественное открытие чемпионата 29.11.1979 прошло с концертом. Не обошлось и без приветствий от юных пионеров.

Серьёзное фото с открытия, где Гарри Каспаров выглядит старше своих лет…

И менее серьёзное (автор Д. Терехов) – будущий чемпион мира только что получил свой номер из деревянной жеребьёвочной матрёшки:

В ноябре 1979 г., представляя участников, мастер Абрам Ройзман писал в «ФБ»: «Юный Гарик Каспаров из Баку, которому 16 лет, во второй раз выступает в высшей лиге. Беспрецедентный случай! Воспитанник знаменитой школы М. М. Ботвинника за последние два года добился удивительных результатов. Старт им дал мемориал А. Сокольского, который состоялся в Минске в январе 1978 года».

Понятно, корреспонденты часто фотографировали и нашего земляка, выступавшего в высшей лиге чемпионата СССР в четвёртый раз…

Седьмого декабря, после пятого тура, в Мингорисполкоме состоялся приём участников чемпионата – видимо, по традиции, заложенной ещё в 1935 г., когда чехословацкого маэстро Сало Флора принимал в Минске тогдашний глава горсовета Емельян Филиппович Жукович. В 1979 г. председатель Мингорисполкома Станислав Михайлович Лукашевич «подробно рассказал мастерам древнейшей игры об истории, восстановлении и перспективах развития Минска». Тот же С. Флор, уже давно советский человек, выступил с ответным словом «от имени участников чемпионата». Угощение, судя по иллюстрации, было довольно щедрым. Во второй половине своего выходного дня люди шахмат отправились на экскурсию.

А в номере от 12.12.1979 видно, как «ходом чемпионата руководит главная судейская коллегия». Справа – международный арбитр Кира Зворыкина (1919–2014), рядом с ней – главный секретарь турнира Иван Конышко (1941 г. р.), далее – главный судья Сало Флор (1908–1983)…

Во всесоюзной газете «Советский спорт» о соревновании постоянно писал Юрий Васильев, командированный в Минск. Однажды он опубликовал партию В. Купрейчика с комментариями победителя. В этом материале я не ставлю себе целью углубляться в шахматное творчество, но партию приведу – пожалуй, примечания к ней имеют историческую ценность.

В середине декабря на пару дней заехал в Минск Анатолий Карпов – в качестве почётного гостя. Он порадовал сотни любителей шахмат, собравшихся в клубе им. Дзержинского, рассказом о «развитии своего любимого вида спорта, о крупнейших международных соревнованиях». Кроме того, Карпов поделился своими планами на будущее и ответил на вопросы.

На фото справа от А. Карпова сидит небезызвестный Виктор Батуринский, а ещё правее – Николай Мисюк, председатель федерации шахмат БССР.

Чемпион мира понаблюдал за игрой своих товарищей…

Однако, согласно иным сообщениям, А. Карпов виделся руководителям БССР кем-то вроде ревизора по спортивным вопросам перед Олимпиадой-1980. По всей вероятности, он этой роли и не чуждался.

На встрече с П. Машеровым речь зашла о возведении в Минске Дворца шахмат. В 2010-е гг. А. Карпов рассказывал об этом так: «Я в турнире не участвовал, но приезжал в столицу Белоруссии по своим делам. В один из дней встретился с Машеровым, первым секретарем ЦК Компартии республики. И говорю: Петр Миронович, интерес к чемпионату огромный, каждый день приходит множество зрителей, а своего клуба у минских шахматистов до сих пор нет! Машеров был человеком очень решительным, он тут же сказал: Обещаю, что клуб будет!”»

Если эта часть мемуаров Карпова правдоподобна, то следующую, написанную им с чужих слов, придётся оспорить:

«На ближайшем заседании Политбюро Петр Миронович поднял вопрос о том, что в Минске должен быть Дворец шахмат, и предложил отдать шахматистам только что построенный прекрасный дом в центре города. Ему возразили, что это здание строили для писателей.

– Но у них уже есть дом! – ответил Машеров. – Писатели хотят улучшить свои условия, а у шахматистов ничего нет.

После этого заседания Совет министров изменил свое решение, и здание отдали шахматистам».

Здание на ул. К. Маркса, 10 строилось не для писателей. О том, что «в Минске должен быть Дворец шахмат» вместо старого клуба на ул. Бядули, 6, верхушка БССР была наслышана и до визита Карпова – ей это многократно разъясняли Г. Н. Вересов (1912–1979), В. Д. Купрейчик (1949–2017), Н. С. Мисюк (1919–1990) и др. Возведение Дворца шло медленно; похоже, диалог Карпова с Машеровым ускорил процесс, однако здание было готово лишь к середине 1980-х гг. – его торжественное открытие состоялось осенью 1985 года. К сожалению, экс-чемпион мира вольно обошёлся с фактами, преувеличив своё влияние на ЦК, а составители книги «Виктор Купрейчик: Иду на вы» (Москва, 2019) и редакция минской газеты «Народная воля» (24.09.2019) некритично отнеслись к версии А. Е. Карпова.

Минский журналист Иосиф Калюта повествует о «спонтанном» визите Карпова в Минск (по звонку Юрия Балашова, сделанному уже в разгар чемпионата), и тоже утверждает: «Отказать высокому гостю, находившемуся в те годы на пике мировой славы, да к тому же любимцу Л.И. Брежнева, хозяева, понятное дело, не могли, и вскоре на фронтоне четырёхэтажного особняка в центре Минска… появились слова: Дворец шахмат и шашек» («Народная воля», 29.01.2019). «Вскоре» – это после смены двух «хозяев» белорусского ЦК: П. Машерова (погиб в 1980 г.) и Т. Киселёва (умер в 1983 г.).

Как был воспринят чемпионат минчанами? Разумеется, в целом положительно, и кое-кто, по замечанию Ю. Васильева, шёл на Купрейчика, «как на концерт Песняров». Спортивная журналистка, шахматный мастер Эльмира Хоровец вспоминала в 2018 г., что «весь Минск жил шахматами. Результаты каждого тура обсуждали даже в общественном транспорте. Далеко на подступах к Клубу Дзержинского, где проходил турнир, спрашивали лишний билетик». Ей вторит Сергей Канашиц: «Шахматы тогда вошли в каждый дом, став невероятно популярными. Приезд лучших мастеров Минск встретил овациями и дружными очередями у билетных касс: свободных мест в зрительном зале не было… Зал был переполнен каждый день». В этих зарисовках присутствует некоторая творческая гипербола; так, Юрий Тепер (кмс, постоянный автор belisrael.info, любитель шахмат с полувековым стажем) утверждает, что в зале того КГБ-шного клуба хватало свободных мест, к тому же после окончания партий В. Купрейчика часть болельщиков расходилась. Но интерес к шахматам в Минске-1979 – даже в сравнении с Минском перестроечным, не говоря о нынешнем – был всё же значителен. В сборнике «Шахматы, шашки в БССР» за 1988 г. А. Ройзман писал об этом так: «Помнится, что в 1979 году зал клуба Дзержинского, как правило, полностью заполнялся, а он вмещал 800 человек. Всего через 8 лет (точнее, через 7 лет и 3 месяца – В. Р.), когда в РДШШ проводился 54-й чемпионат СССР, вполне хватило уже 300 мест».

Заключительный аккорд чемпионата 1979 г. – закрытие состоялось на день раньше, чем планировали.

Судья Борис Крапиль (1925–2007) в «ФБ» похвалил Минск и умелую организацию турнира…

  

      

 

Программка чемпионата (книжечка на 36 с., тираж 2000 экз.) с кратким представлением участников. Из коллекции Арона Шустина (Израиль)

Творческое объединение «Летапіс» киностудии «Беларусьфильм» сняло короткий белорусскоязычный ролик о шахматистах – спасибо Э. Хоровец за то, что разыскала его и совместно с «Прессболом» опубликовала в сети (см. начиная с 1:25).

Министерство связи СССР выпустило почтовый конверт, посвящённый соревнованию, а на минском главпочтамте имело место спецгашение.

Коллекционерам известны и металлические значки с эмблемой памятного чемпионата-1979.

Подготовил Вольф Рубинчик, г. Минск

wrubinchyk[at]gmail.com

От редактора belisrael

Если у кого-то сохранились снимки, связанные с чемпионатом, участниками и судьями, остались в памяти интересные эпизоды, присылайте на amigosh4@gmail.com  Хотелось бы, чтоб написал гл. секретарь чемпионата Иван Конышко, живущий в Минске. За судейским столиком можно узнать гомельчанина Феликса Гилютина (второй слева).  Надеюсь, что откликнется если не он сам, то его родственники и знакомые по Гомелю.

Опубликовано 04.12.2019  08:38

Яшчэ пра габрэяў Гарадзеі (4)

(заканчэнне; папярэднiя часткi 1, 2 i 3)

ХАЛАКОСТ У МЯСТЭЧКУ ГАРАДЗЕЯ

Як вядома,  у  паселку Гарадзея Нясвіжскага раёна Мінскай воблаці было створана гетта ў якім трымалі габрэяў, і што амаль усе габрэі гэтага мястэчка былі знішчаны. Але імёны тых людзей, палеглых у той час, нам не вядомыя. І таму ў вогуле і людзі нам незнаёмыя. Калі разабрацца, то для прыкладу, нам вядома адна габрэйская сям’я, якая была знішчана немцамі ў той жудасны час.

Сям’я – Зайчык #Zajczyk.

Эліяху (Ілля) Зайчык, нарадзіўся ў 1874 годзе ў Карэлічах, Навагрудскага павета. Яго бацька Рувім і маці Тулія, як і сам Эліяху былі гандлярамі, яны гандлявалі прадуктамі харчавання, вырошчвалі на продаж семя і зерне. Да вайны Эліяху пражываў у Гарадзеі, дзе займаўся гандлярствам, там жа ён ажаніўся на Дышку (Diskh),  якая нарадзіла яму трох сыноў і дачку.
У 1897 годзе, Наваградскі мешчанін-габрэй, Элья Беньямінавіч Зайчык, пражываючы пры ст. Гарадзея, намагаўся адчыніціць пры станцыі мылаварны завод. Згодна яго плану, мылаварня мела выгляд  сарая даўжынёй 7 сажань (15 метраў), шырынёй 4 сажані (8,64 метра), у адной частцы якога узвышалася каранная цагляная труба і да гэтай трубы прыбудавана печ з катлом для мылаварні.
Пасля ўз’яднання СССР з Заходняй Беларуссю (кастрычнік-лістапад 1939 года) ў Гарадзеі адбылася нацыяналізацыя. 16 лістапада 1940 года, Пастановай Нясвіжскага раённага выканаўчага камітэта, уласнасць сям’і Зайчыка, была перададзена Нясвіжскай Канторы ЗагатЛЁН.
“Выпіска.
ПОСТАНОВИЛИ:
Передать Несвижской конторе ЗаготЛЁН кирпичный склад бывшего владельца Зайчикова в м-ке Городея, для использования под склад.”
Жыла сям’я Зачыкаў па вуліцы Паштовай (зараз гэта вуліца Вакзальная) пры чыгуначнай станцыі, непадалёк ад свайго мылавараннага завода. Старэйшы сын Зайчыка, Лейб (Lowa) Зайчык нарадзіўся ў 1903 г. Як і ўся яго сям’я, ён займаўся гандлярствам і быў бухгалтарам. Сярэдні сын Эліяху – Барыс Зайчык нарадзіўся ў 1910 годзе, ён быў купцом і ажаніўся на дзяўчыне Рэвекке.  Рэвекка (Rywa) была 1910 году нараджэння, родам  са Стоўбцаў, працавала аптэкарам у Стоўбцах, яе бацьку звалі Йерухаме (Yeruham). Рэвекка у 1938 годзе нарадзіла Барысу дачку – Малку Зайчык,1939 г.н.  Сям’я Барыса была растраляна ў Стоўбцах, у 1941 г., калі яго дачцы на той момант было 3 гадкі.
Малодшы сын Маісей (Mojzesz) Зайчик нарадзіўся ў мястэчку Гарадзея ў 1912 годзе. Як і ўся яго сям’я ён займаўся гандлярствам. Старэйшая дачка Геня (Henia), нарадзілася ў 1905 годзе ў Гарадзеі. Дзяўчына выйшла замуж за Моше Драгічына (Mojsha #Dragichin) . У іх сям’і ў 1936 годзе нарадзілася дзяўчынка Пола (Pola). Другую дачку Эліяху звалі Рэвэкка (Rywka) Зайчык, яна нарадзілася ў 1913 г. Дзяўчына працавала фармацэўтам у Гарадзеі і была замужам, у яе быў сын Веніамін, 1938 г.н. У час Халакоста ўся сям’я Зайчыкаў была знішчана, як і іншыя габрэйскія сем’і другіх краін.
Гэтыя палеглыя жыхары Гарадзеі засталіся нагадваць нам аб жорсткасці асобных людей, ідэі якіх дайшлі і да нашага мястэчка, Гарадзеі, дзе ужо і нашы бабулі і дзядулі былі сведкамі тых падзей.

Шмат крыніц распавядаюць нам, аб тых жудасных часах Гародзейскага Халакосту.
Немцы прыйшлі ў Гарадзею 26 чэрвеня 1941 г. У ліпені яны арыштавалі 15 былых савецкіх працаўнікоў, траіх з якіх расстралялі на месцы (Нацыянальны архіў Рэспублікі Беларусь, ф. 845, оп. 1, д. 6, лл. 54-56). Праз некалькі дзён была ўтворана паліцыя парадку, начальнікам якой прызначылі Баляслава Моцкало, а яго намеснікам Сяргея Усовіча. Паліцэйскі  «пастарунак» (польск. камендатура паліцыі) Гарадзеі і в. Сноў падначальваўся нямецкай жандармерыі ў Нясвіжы.  У Гарадзеі было ўладкавана габрэйскае гета і юдэнрат у частцы з Зыгмановичем. Працаздольных вязняў немцы выганялі на прымусовыя працы, якія суправаджаліся збіццём, здзекаваннямі і зневажэннямі. Вязняў трымалі ў поўнай недасведчанасці ў дачыненні іх будучыні. Кармілі толькі тых, каго выводзілі на працы, медычнага абслугоўвання не было.

 "Габрэйскія кабеты на працы". Аўтар - невядомы салдат Вермахта. 1941 г. Знаходка Д.Касцюкевіча.
“Габрэйскія кабеты на працы”. Аўтар – невядомы салдат Вермахта. 1941 г. Знаходка Д.Касцюкевіча.

 

У лютым 1942 г. у мястэчку немцы і іх паслугачы расстралялі групу цыган, якіх прывезлі ў Гарадзею на некалькіх грузавых машынах. 16 ліпеня 1942 г. у мястэчка прыбыў атрад з 50 чал. нямецкай паліцыі бяспекі і літоўскіх паліцыянтаў. На наступны дзень, па сведчанні Алены Васільеўны Бежанцавай, пасля таго, як гета ачапілі, вязням загадалі тэрмінова памкнуцца на плошчу. Некаторыя ж не павліся, і спрабавалі схавацца. Беларускія паліцыянты хадзілі па хатах і сілком выштурхвалі ўсіх да месца збору. Потым прыехалі немцы, габрэяў паклалі на зямлю тварам уніз. Хто спрабаваў устаць ці пратэставаць расстрэльвалі, дзяцей забівалі палкамі. Потым па людзях на зямлі пусцілі аўтамашыны, ацалелых пасадзілі ў грузавікі і павезлі на ўскраіну Гарадзеі, дзе іх і расстралялі. Мясцовыя жыхары ўспаміналі, што гукі выстралаў і кулямётнай стральбы раздаваліся на працягу чатырох гадзін. Зямля ў гэтым месцы яшчэ некалькі дзён варушылася. У той дзень загінула не менш за тысячу чалавек. З «рова смерці» атрымалася выратавацца толькі некалькім вязням і ў іх ліку Русе Рубінаўне Зайчык.

Памятная дошка сімвалічнага пахавання загінулай габрэйскай грамадзе ў Гарадзеі, усталяваная ў Ізраіле. #yadvashem
Памятная дошка сімвалічнага пахавання загінулай габрэйскай грамадзе ў Гарадзеі, усталяваная ў Ізраіле. #yadvashem

 

Актыўны ўдзел у масавым забойстве прымалі начальнік паліцыі Гарадзеі Баляслаў Моцкало і Аляксандр Кудлач. Апошні адрозніўся і ў іншых месцах, завошта быў прызначаны намеснікам начальніка Нясвіжскай гарадской турмы. Паліцыянт Кулакоўскі быў засланы немцамі ў адзін з партызанскіх атрадаў, дзе прабыў каля года. Вярнуўшыся, ён выдаў 30 чал., якія падтрымвалі сувязь з партызанамі. Гэтых людзей немцы арыштавалі і павезлі ў канцлагер Колдычава, дзе яны загінулі (Дзяржаўны архіў Расійскай Федэрацыі, ф. 7021, оп. 81, д. 102, лл. 95-98; копіі захоўваюцца ў Архіве Яд Вашым, М-33/1159). Неўзабаве пасля расправы над вязнямі гета Моцкало загадаў Зыгмановичу, якога пакінулі ў жывых, вярнуцца ў гета пад аховай двух паліцыянтаў. Там яны прымусілі яго паказаць схаваныя ў схове 25 руб. золатам царскага кляпання. Калі Моцкало забраў грошы, ён асабіста адвёў Зыгмановича да месца расстрэлу і выпрастаўся з ім. Паліцыянты мянялі на гарэлку пакінутае пасля знішчэння габрэяў адзенне, абутак, іншыя рэчы (Цэнтральны архіў КДБ Рэспублікі Беларусь у Мінску, фонд 92, крымінальная справа 35930, лл. 23-5, 45-56, 71-2, 126-7, 208-30 і 331-337).

Як было адзначана вышэй, з “рова смерці” атрымалася выратавацца толькі некалькім вязням і ў іх ліку Русе Рубінаўне Зайчык. Са звестак NARB, 845-1-6, pp. 54. 56. Гэты інцыдэнт быў апісаны таксама ў сведчаннях Іцхака Менахера; гл. AYIH, 301/2509. Так, з яго расповядаў з трох кабет, якія змаглі выратавацца з агульнай магілы, дзве былі пераследаваны ў мястэчку пастухамі і там растраляныя.

Вестка пра бойню ў Гарадзеі стала вядома ў Нясвіжы. Па сведчанні Давыда Фарфеля, гэта страшная навіна даканцова схіліла вязняў гетта да паўстання (David Farfel. In the Nesvizh Ghetto and Naliboki Forest. Tel Aviv 2018, pp. 70-71). “Пад канец кастрычніка 1941 года юдэнрату было загадана сабраць габрэяў на рынкавым пляцы. Д-р Сіма Хошін Sima #Choshin, стаматолаг, напісала у сваім дзённіку 30 кастрычніка 1941 года: «Падыміце габрэяў, ідзіце на рынкавы пляц, вялікі і маленькі. Людзі, апранутыя ў сваё лепшае адзенне, нават не ведалі, што ўсё скончана». 5 лістапада яна напісала: «Ціхая восеньская раніца. Снег тонкі, белы, пакрыў зямлю … Многія кнігі і малітоўныя хусткі лятаюць па вуліцах … Хаты пустыя, габрэяў там няма». У тыя дні 4000 габрэяў Нясвіжа былі забіты стральбой у ямах ненаўмыснага забойства. Гэта быў лёс доктара Хушины, якую да таго, як яе забілі, змагла перадаць дзённік знаёмаму хрысціяніну, а праз пяцьдзясят гадоў дзённік быў перададзены яе пляменніцы ў Ізраіль, якая перадала яго копію ў архіў у “Найвысокім судзе”.

У гэтым матэрыяле трэба ўзгадаць вёску Вужанку, якая прымыкае па вуліцы Шашэйнай да  мястэчка Гарадзея. У час Гародзейскага халакосту, адна габрэйская сям’я пакінула свайго дванаццацігадовага сына аднаму з жыхароў в.Вужанка. Яны далі яму шмат золата, і прасілі каб той схаваў іх сына ад немцаў. Аднак, праз нейкі час, мужчына прывёў іх дзіця ў гетта. Гэта гісторыя кранула шмат людскіх сардэц, таму і запомнілася мясцовым жыхарам. Хлопчык, як і ўсе астатнія быў знішчаны.

МЕМАРЫЯЛ

Кожнай магіле, дзе захоўваюцца людскія астанкі, патрэбен свой помнік, помнік, які б нагадваў сучасным людзям аб памылках людзей таго часу. У 1964 г. была зроблена спроба перапахаваць рэшткі расстраляных габрэяў Гарадзейскага гета. Магілы выкрылі, але змаглі перанесці не больш за сто чалавечых целаў. Вось што пиша аб гэтым часопис “Берега” №10 2003 г. “Калі ў шасцідзясятых гадах пачаліся працы па перапахаванні астанкаў, было вырашана перанесці прах загінулых людзей на гародзейскія могілкі. Сведкі тых падзей кажуць, што было адкапана толькі каля сотні трупаў, тыя, якія знаходзіліся зверху, а потым, калі пачалі адкопваць вядомыя рэшткі былых аднавяскоўцаў, праца спынілася. Ніхто не мог працягваць капаць. Асноўная маса рэштак засталася не кранутай. У 1997 годзе на месцы перапахавання быў пастаўлены мемарыяльны знак.”Перанеслі толькі чатыры труны, у якія сабралі косткі, чэрапы і фрагменты не больш за сто целаў, а ўсё іншае гэтак і засталося ляжаць на ранейшым месцы ў адкрытым полі, якое гэтак і засталося не абгароджаным і не пазначаным.

Помнік на месцы перапахавання вязняў гета. Здымак Н. Апацкай. 2018 г.
Помнік на месцы перапахавання вязняў гета. Здымак Н. Апацкай. 2018 г.

 

19 чэрвеня 2004 года,  габрэйскія лідары, мясцовыя службоўцы і заходнія дыпламаты, адчынілі помнік у памяць  загінуўшых габрэяў, жорстка забітых нацыстамі на ўскраіне мястэчка Гарадзея падчас Другой сусветнай вайны. На цырымоніі прысутнічалі амбасадары ЗША Джордж Кроль, яго калега з Великабрытаніі – Брайан Бэннет,  дыпламаты з Польшчы і Нямеччыны, старшыня Беларускага грамадскага з’яднання габрэяў, былых вязняў гета і нацысцкіх канцлагераў (БООУГК) і віцэ-прэзідэнт Міжнароднага звязу габрэяў  былых вязняў фашызму  Міхал Абрамавіч Трэйстер,  прадстаўнік Амерыканскага Габрэйскага З’яднанага размеркавальнага камітэта ў Беларусі Марына Фромер, старшыня звязу беларускіх габрэйскіх таварыстваў і грамад, ён жа і аўтар мемарыяльнага помніку Гарадзеі – Леанід Левін. Амбасадар ЗША Джордж Кроль, на беларускай мове прамовіў, што помнік “перасцерагае ад паўтору жудаснай трагедыі” Халакосту.  “Габрэі Гарадзеі падзялілі долю дзясяткаў гарадоў і вёсак знішчаных фашыстамі ў Беларусі”, дадаў Леанід Левін.  Трэба звярнуць увагу што, менавіта помнік  усталяваны на месцы забойства габрэяў у Гарадзеі, стаў першым помнікам усталяваным на сродкі фонду імя Саймана Марка Лазаруса. Першы помнік – гэта сімвалічны помнік, знайсці падобны яму сырод  помнікаў  іншых вёсак і мястэчкаў, неверагодна.

Мемарыяльны комплекс загінуўшым яўрэям у г.п. Гарадзея.
Мемарыяльны комплекс загінуўшым яўрэям у г.п. Гарадзея.

 

Як узнік фонд М.Лазаруса і якія яго мэты, мы зараз і даведаемся. Даяна Лазарус, грамадзянка Вялікабрытаніі, наведвала Беларусь з канца 1990-х гадоў па лініі World Jewish Reliefruen у рамках гуманітарнай чыннасці. Яна наладжвала сувязі з габрэйскімі грамадамі і дастаўляла гуманітарную дапамогу. Даведаўшыся, што на тэрыторыі Беларусі ёсць шмат непазначаных пахаванняў габрэяў, забітых падчас акупацыі Беларусі, Даяна Лазарус і яе муж Майкл захацелі ўкласці свае сродкі ў захаванне і ўшанаванне такіх месцаў. Сям’я Лазарусаў хацела, каб гэта ідэя згуртавала габрэйскія грамады Беларусі, і таму неадменнай умовай паставіла, каб рэалізацыяй праекта займалася камісія з прадстаўнікоў розных габрэйскіх арганізацый і грамад. Камісія была створана ў 2003 годзе. Пасля гэтага Лазарус заснавалі фонд імя Саймана Марка Лазаруса (у памяць іх сына).

Даяна і Майкл Лазарус. 2010 г.
Даяна і Майкл Лазарус. 2010 г.

 

Першы помнік на сродкі фонду быў усталяваны на месцы забойства габрэяў мястэчка Гарадзея Нясвіжскага раёна ў 2004 годзе. Праз некалькі гадоў да фонду далучыліся яшчэ дзве амерыканскія сям’і: сям’я Ўорэна Гейслера і сям’я Клеттеров — Майлз (памерлы ў 2011 годзе) з жонкай і яго дачка Джоні з мужам Дугласам. За кошт фонду да канца 2018 года былі ўсталяваны 114 помнікаў і мемарыяльных дошак.

Сярод людзей, якія ўнеслі свой наўпросты ўнёсак ў мемарыяльны помнік ёсць той, чыя задумка змагла ўвасобіцца ў рэальнасць, гэта аўтар мемарыяльнага помніку – Леанід Мендэлевіч Левін.
Леанід пайшоў з жыцця 1 сакавіка 2014 года, аднак пасля сябе для  Гарадзеі пакінуў сваю геніяльную задумку, якая створана не для таго каб людзі прыходзілі пакланіцца гэтаму месцу, а каб кожны чалавек які завітаў сюды, змог уявіць сабе той жудасны чэрвеньскі дзень, калі прыблізна 1137, ні ў чым непавінных людзей, былі лёгка аддадзены смерці. Каб людзі на хвілінку задумаліся аб падзеях таго часу і змаглі паразважаць аб пачуццях тых асоб, якія ішлі на сустрач сваёй смерці, якія ведалі, што ўжо нічога ім не дапаможа і застаецца толькі маліцца і запытваць Госпада.
Вось пакінутыя думкі Леаніда Левіна на тэму гародзейскага Халакосту, з іх дапамогай ён змог стварыць не проста помнік, а перадаць усю боль тых людзей, якім давялося прайсці праз неверагодныя выпрабаванні.
“17 чэрвеня 1942 года фашысты расстралялі пад Гарадзеяй (Мінская вобласць, Рэспубліка Беларусь) 1137 габрэяў. Зараз на месцы пакарання смерцю спачываюць 1137 камянёў у памяць пра загінулых. Камяні атачаюць згарэлую хату, што напамінае пра зверствы нямецкіх войскаў у Беларусі. Вокны вясковай хаты беларускай Гарадзеі, мястэчка паміж Мірам і Нясвежам глядзяць «вачамі», што бачылі ідучых на расстрэл. Вокны, праз якія ў апошні раз глядзелі на свет тыя, каго на гэты расстрэл гналі, робяцца знакам Халакосту – знакам бездані жаху і роспачы. Па сіле ўплыву яны не саступаюць рашотцы шталагского барака. Помнік збудаваны ў чыстым поле. Злавеснае чыстае поле 40-х гадоў ХХ стагоддзі, якое губляецца за гарызонтам. «Вадаспад» камянёў, як бы якія зрыньваюцца насустрач ідучых да месца смуткуй, адзначае тэрыторыю, дзе больш «не расце трава». Па абодва бакі мемарыяла – зялёныя палі, не кранутыя смерцю. Тады тут была яма, якую капалі сабе прысуджаныя да смерці габрэі Гарадзеі. Потым яма ператварылася ў частку поля – радаснага калгаснага поля, калі ўжо няма каму было помніць. Цяпер, праз аконныя рамы мы глядзім на вужы сучасны краявід, разважаючы.

Еще несколько километров и – Городея. Указатель направо – сахарный завод. Городея – прямо. Перед въездом в Городею – железнодорожный шлагбаум. И все останавливаются. Машины, велосипедисты, пешеходы. Минута молчания в память о тех, кто через этот переезд в последний раз прошел по направлению к своей могиле. Каждый день через этот переезд их выводили в поле. Каждый день они копали глубокую яму и мешки с землей уносили на себе. Все глубже и глубже. Последний раз эту работу они проделали 16 июля 1942 года. 17 июля 1942 года все до одного еврея городка прошли через переезд рано утром. Прошли 1137 человек. Мужчины, женщины, дети. А всего в городке все вместе веками жили 1719 человек. Длинная цепочка людей растянулась почти на километр. Первыми к краю ямы подвели мужчин. Расстреляли. Позже даже не тратили патроны. Рассекали головы лопатами. Они в последний раз видели вдали свои дома. Они в последний раз видели жизнь. Крики ужаса перекрыли все. Это самое высокое место на поле. А мир жил своей жизнью. Нацисты заполняли очередную яму своими жертвами. Городок не простился с теми, кто жил по соседству. Кого любили. С кем дружили. С кем собирали урожай. Городок опустел. Чтобы уничтожить поколение людей, нацистам в городке понадобился один день. К вечеру все засыпали землей. Опустошенный, разрушенный угол символического дома. Только три окна напоминают о жилье. К месту трагедии ведет узкая тропинка. Тропинка взбирается на холм. Рядом высажена аллея рябин. Красные ягоды рябины – как капельки крови. Как красный огонек на переезде, через который они проходили в последний раз. Это – Путь Памяти. А рядом – бесконечная гряда камней, Как окаменевшие сердца людей. Здесь и малые, и большие камни. Их собирали всем миром окружающие деревни.  Л.Левін  У артыкуле ўзгаданы не ўсе асобы, якія ўнеслі свой непамерны ўклад у стварэнне памятнага месца. Але гэтыя людзі першыя, каму трэба аддаць павагу за іх дасканалую працу.

Партызаны Шолом Холявскі і Хедва (Фрыдл) Лаховіцка-Айхенвальд, здымак зЯд Вашым Архівы 7636/100; два здымкі знойденыя ў в. Вужанка, здымак А.Абрамовіча; Міхал Вітушка, здымак "НН".
Партызаны Шолом Холявскі і Хедва (Фрыдл) Лаховіцка-Айхенвальд, здымак з Яд Вашым Архівы 7636/100; два здымкі знойденыя ў в. Вужанка, здымак А.Абрамовіча; Міхал Вітушка, здымак “НН”.

 

Партызаны Шолом Холявскі і Хедва (Фрыдл) Лаховіцка-Айхенвальд жылі з групай партызан у лёску з 22 ліпеня 1942 года па 22 ліпеня 1944 года. Міхал Вітушка, арганізатар пасьляваеннай антысавецкай партызанкі быў частым госцем Гарадзеі, вось ён стаіць на прыступках той жа жылой хаты ў Гарадзеі. Здымак датаваны 01.05.1944.

Аб людзях знішчаных пад час гародзейскага Халакосту можна шмат чаго распавесці. Вось, напрыклад, на старонцы Яд Вашем – Мемарыяльны комплекс гісторыі Халакосту,https://www.yadvashem.org/ru.html,  можна знайсці мноства звестак аб тых людзях, якія былі мясцовымі жыхарамі Гарадзеі:

Сям’я Шостак #SHOSTAK

НУТА ШОСТАК 1907-1942; АБРААМ ШОСТАК 1905-1942; ЯКОВЕЛЕ ШОСТАК 1935-1942 #yadvashem
НУТА ШОСТАК 1907-1942; АБРААМ ШОСТАК 1905-1942; ЯКОВЕЛЕ ШОСТАК 1935-1942 #yadvashem

 

Абраам Шостак (ABRAHAM SHOSTAK), сын Лібеля і Леі, нарадзіўся ў  1905 годзе ў Гарадзеі. Па адукацыі працаваў бухгалтарам. Яго бацька працаваў краўцом. Жонка – Нута Ліфшыц.  У час вайны ўся яго сям’я жыла ў Гарадзеі.  У 1942 годзе яны ўсе былі знішчаны ў Гарадзейскім гета. Нута Шостак (NIUTA SHOSTAK), дзявочае прозвішча Ліфшыц (Lifshitz), нарадзілася ў  1907 годзе ў Гарадзеі. Працавала клеркам. Была замужам за Абраамам Шостакам. Якаў Шостак, сын Абраама Шостака і Нюты Ліфшыц, нарадзіўся ў 1935 годзе ў Гарадзеі. Месца пражывання ў час вайны: Гарадзея. Разам са сваімі бацькамі быў знішчаны ў 1942 годзе ва ўзросце 7 год.

ШЛОМО ШОСТАК (SHLOMO SHOSTAK) 1910-1942 #yadvashem
ШЛОМО ШОСТАК (SHLOMO SHOSTAK) 1910-1942 #yadvashem

 

Шломо Шостак, брат Абраама, сын Лібеля і Леі, нарадзіўся ў 1910 годзе ў Гарадзеі. Па адукацыі працаваў бухгалтарам.  У час вайны ўся яго сям’я жыла ў Гарадзеі.

Зев-Велвел Шостак (SHOSTAK) 1902-1942,  брат Абраама і Шломо,  сын Лібеля і Леі, нарадзіўся ў  1902 годзе ў Гарадзее. Па адукацыі працаваў бухгалтарам. Да вайны жыў у Маскве. Пад час вайны перабраўся ў Гарадзею. У 1942 годзе яны ўсе былі знішчаны ў Гарадзейскім гета.

Сям’я Зеліков #ZELIKOV
Зеликов Ісай Майсеевіч (1898 – 1941). Нарадзіўся ў г.п. Гарадзея, Нясвіжскага р-на, Баранавічскай вобласці. Быў прызваны да савецкай арміі ў г. Мінску. Старэйшы лейтэнант (капітан), мажліва капельмайстар. Прапаў без звестак (СЕИВВ).

 1. ШАЯ ГЕРШОН ЗЕЛІКОВ 1897-1942; 2. ХАЯ ЗЕЛІКОВ (HAYA SYNE SEINA ZELIKOV) 1906 -1942; 3. ІТА ЗЕЛІКОВ (ETA ITA ZELIKOV) 1895-1942; 4. ЯКАЎ ЗЕЛІКОВ (YAACOV ZELIG ZELIKOV) 1908-1942.
1. ШАЯ ГЕРШОН ЗЕЛІКОВ 1897-1942; 2. ХАЯ ЗЕЛІКОВ (HAYA SYNE SEINA ZELIKOV) 1906 -1942; 3. ІТА ЗЕЛІКОВ (ETA ITA ZELIKOV) 1895-1942; 4. ЯКАЎ ЗЕЛІКОВ (YAACOV ZELIG ZELIKOV) 1908-1942.

 

Шая Зеліков, сын Моше і Фріды. Нарадзіўся ў 1897 годзе, ў Гарадзеі. Жонка, Маня. Да вайны жыў у Мінску. У час вайны пайшоў служыць ва Узброяныя сілы Савецкага Саюза. На падставе дадзеных крыніц загінуў на вайсковай службе. Хая Зеліков, дачка Моше і Фріды. Нарадзілася ў 1906 годде, ў Гарадзеі. Працавала швачкай. Іта Зеліков, дачка Моше і Фріды. Нарадзілася ў 1895 годде, ў Гарадзеі. Была ўладальніцай прадуктовай крамы. Якаў Зеліков, сын Моше і Фріды. Нарадзіўся ў 1908 годзе, ў Гарадзеі. Працаваў цырульнікам.  Разам з 2 гадовай дачкой быў знішчаны ў Гарадзейскім гета ў 1942 годзе. Якаў Зэлікаў быў камісарам ў Гарадзеі (чытайце працу Вітольда Кіезуна «Магдулка і цэлы свет»:”Камісарам Гарадзеі быў мясцовы русіфікаваны габрэй-цырульнік, Зэлікаў. Ён быў вядомым, выдатным адмыслоўцам). Зэлікаў дапамагаў габрэям уцякаць ад саветаў у 1939 годзе.
ФРІДА ФРАЙДЛА ЗЕЛІКОВ  (ZELIKOV) 1940-1942
Фріда Зеліков, дачка Якава. Нарадзілася ў 1940 годде, ў Гарадзеі. У 1942 годзе, усе яны была знішчана ў Гарадзейскім гета.

Сям’я Мішалоф
Яшчэ адна сям’я была адарванна ад жыцця ў Гарадзеі. Яны ўсе былі знішчаны, як дарослыя так і дзеці.

1. Іона Мішалоф (Jona #Mishaloff) , (1902-1942); 2. МАЛКА МІШАЛОФ (Malka Mishaloff); 3. СОНЯ МІШАЛОФ (Sonia Mishaloff); 4. ІЦХАК МІШАЛОФ (ITZCHAK MISHALOFF); 5. Іосеф Мішалоф (JOSEPH MISHALOFF).
1. Іона Мішалоф (Jona #Mishaloff) , (1902-1942); 2. МАЛКА МІШАЛОФ (Malka Mishaloff); 3. СОНЯ МІШАЛОФ (Sonia Mishaloff); 4. ІЦХАК МІШАЛОФ (ITZCHAK MISHALOFF); 5. Іосеф Мішалоф (JOSEPH MISHALOFF).

 

Іона Мішалоф, сын Іосіфа і Голды, нарадзіўся ў 1902 годзе ў Гарадеі. Па прафессіі быў прадпрымальнікам. Імя яго жонкі, Малка.  Уся яго сям’я была зняволена ў Гарадзейскім гета і знішчана немцамі ў ліпені 1942 года. Малка Мішалоф, нарадзілася ў 1910 годзе ў Ганцавічах.  Парацавала медсястрой. Была замужам за Іонам Мішалоф. Была знішчана разам з мужам і дзецьмі ў Гарадзейскім гета ў  1942 годзе. Соня Мішалоф, дачка Іона і Малкі, нарадзілася ў 1932 годзе ў Гарадзеі. Дзіця. Была знішчана разам з бацькамі ў  1942 годзе ва ўзросце 10 год.Іцхак Мішалоф, сын Іона і Малкі, нарадзіўся ў 1929 годзе ў Гарадзеі. Дзіця. Быў знішчаны разам з бацькамі ў 1942 годзе ва ўзросце 13 год. Іосеф Мішалоф , сын Іона і Малкі, нарадзіўся ў 1926 годзе ў Гарадзеі. Студэнт. У час вайны жыў у Гарадзеі. Быў знішчаны разам з бацькамі ў 1942 годзе ва ўзросце 16 год.

*** Сям’я Мазін #mazin

СОФЬЯ МАЗІН (SOFIA MAZIN) 1895-1942 і ІДА МАЗІН (IDA MAZIN) #MAZIN 1925-1942.
СОФЬЯ МАЗІН (SOFIA MAZIN) 1895-1942 і ІДА МАЗІН (IDA MAZIN) #MAZIN 1925-1942.

 

Софья Мазін, дзявочае прозвішча  Бродовка, дачка Мардахея Бродовка. Нарадзілfся ў 1895 годзе ў Латвіі. Хатняя гаспадыня. Муж, Вольф Мазін. У час вайны Софья пражывала разам з сям’ёй у Гарадзеі. Была знішчана ў Гарадзейскім гета разам са сваёй дачкой ў 1942 годзе. Іда Мазін, дачка Вольфа і Сафіі. Нарадзілася ў 1925 годзе ў Гарадзеі. Дзіця. Была знішчана ў Гарадзейскім гета разам са сваёй маці ў 1942 годзе.

***ПЕРНІКОВ

ЭСТЕР ПЕРНІКОВ (ESTER #PIERNICOW) 1920-1942 #yadvashem
ЭСТЕР ПЕРНІКОВ (ESTER #PIERNICOW) 1920-1942 #yadvashem

 

Перніков, дачка Аарона. Нарадзілася ў 1920 годзе ў Міры.  Яна працавала медсястрой.  У час вайны знаходзілася ў м. Мір і Стоўбцах. Была знішчана ў Гарадзейскім гета ў 1942 годзе.

Апублiкавана 03.12.2019  18:47

Жанна Чайка. Как мы собирались и приехали в Израиль (II)

(окончание; начало здесь)

Часть 3

Двери самолета открылись. «Всё, прилетели, – сообщила проводница, – всем собираться к выходу». И мы с ручной кладью идём, вот и трап. Внизу на земле несколько человек с транспарантом: «Добро пожаловать».

Ноги замерли на месте, жар сорокоградусный буквально обрушился на нас. А мы в тёплых одежках, я в турецком свитере тёплом. «Вэй, дышать нечем, мы кэн ныт хопн а утым», а позади на нас напирают другие. И в этот момент пролетело в мозгу: «Откуда приехали, там уже ничего нет, а что ждёт нас здесь, в этой чужой незнакомой стране?»

Я думаю, примерно, у всех были такие мысли, потому что выходившие из самолета враз притихли и перепуганно озирались, словно искали что-то.

Муж сестры ехидно усмехался и бурчал в спину, послушали вас, зачем, что нас здесь ждёт? Я молчала, хоть душа была, конечно, в пятках.

Нас провели в большой зал регистрации. И так получилось, что по списку мы были последние. Все прошло вроде нормально, если не считать, что маме изменили имя и вместо Фени она стала Фаня. Служащая, немного говорившая на идиш, сказала: «Ви ир от гэзын аза нумын Фэни, сы ду Фаня». Мама ответила: «Зол зайн Фаня» (пусть будет…). Я начала доказывать, но безрезультатно.

С конвертами, в которых были новые документы и чеки на «корзины», мы вышли в зал, где остались только наши баулы.

Посмотрели, посчитали, одного не хватает. Вместо него какая-то грязная торбочка. Оказывается, весь багаж всех пассажиров скинули в зале, люди разбирали, и нашу одну сумку увели. «Ищите», – сказал кто-то из сотрудников. Где, кого? «С кем вы летели?» В общем, настроение слегка подпортилось.

Подходит к нам водитель, который должен нас везти к месту назначения, то есть к дочке дяди Изи. Мы подаём конверт с адресом, садимся в микроавтобус и едем. По обе стороны дороги выжженные жёлтые поля, какой-то странный для нас пейзаж.

Зять смеётся: «Это что, Узбекистан?» Молчу, разглядываю.

Дорога казалась бесконечной. Наконец, Ашкелон. Водитель спрашивает нас на английском: «Где эта улица, где этот дом?» Вот письмо – ОК. Он кружит по улицам Ашкелона и час ищет этот дом, не находит и говорит: «Я повезу вас назад». Вэй, куда?

Я стала сама смотреть на указатели и говорю: «Вот написана эта улица, что на конверте». Он останавливается и идёт искать. Все на нервах, дети устали, да мы все тоже полуживые. Наконец, он возвращается, нашёл. Ну, слава Богу. Он выгружает нас возле дома и уезжает.

Начинаем всё поднимать на четвёртый этаж без лифта, вся лестница в нашем багаже. Звоню в дверь. Открывает дочь дяди Изи, смотрит на меня, разинув рот. Я сую ей письмо, передачу, ждём.

Она или не знала, или сделала вид: «Заходите…». Я говорю: «Твой папа сказал, ты сняла нам квартиру». Она молчит, потом: «Да, да, завтра».

Вползаем в поисках, где бы сесть. На нас смотрят, как на привидение, муж Фаишки, его родители. Оказывается, никто ни сном, ни духом. Но чёрный хлеб и сало принимается на ура.

Я негромко говорю ей в сторонке: «Можно душ, что-то деткам, чай и место, где положить их спать. Мы не хотим стеснять, мы хотим в квартиру свою». – «Завтра» – «Гит».

Пока попили чай, муж Фаишки кинул нам в салоне на пол матрасы и какие-то простыни. Мы были бесконечно рады, т. к. завтра нас ждала съёмная квартира.

Назавтра я достаю халаты, мы же должны идти в банки и в разные учреждения, на что Фаишка говорит: «Это для дома, вы что?» И даёт нам шорты.

Мы выходим в пекло, на улицу. Идём полтора часа по сумасшедшей жаре. Я спрашиваю: «Почему пешком? Нет автобуса?» – «Есть, но дорого, 2 с половиной шекеля». – «А что с квартирой?» – «Сейчас к соседу иду». – «Зачем?» – «Он советовал, это его знакомые».

В общем и вторую ночь мы спим там же на матрасах. На третий день хозяйка говорит в пять утра: «Хотите поработать? Я еду на арбузы». Мы не знали, что это, но она сказала, что в конце дня дают наличку за работу 50 шекелей, а квартиру мы посмотрим завтра.

Ын хулым! Она никакую квартиру нам не сняла и после работы повела нас к маклеру. Таких убитых квартир и домов я никогда прежде не видала. И вообще без мебели, без плиты и холодильника.

Это было вечером, а в 6 утра мы поехали на арбузы. Никогда не забуду бесконечное поле арбузов в сорок пять градусов жары. Но мы как-то выдержали несколько дней, работали и получали наличку, которую тут же тратили, т. к. хозяйка не могла нас кормить. Она вела нас сразу после работы в магазин, набирала тележку всего, мы платили, вечером это всё куда-то девалось, мы даже стеснялись особо и брать что-то.

Это был её звёздный час.

Через четыре дня мы сняли квартиру на год, с её помощью, и отдали всё, что получили, всю «корзину» за год. ВПЕРЕД! Двенадцать тысяч шекелей!

«Так все делают», – уверяла она.

Потом нам рассказал её же муж, что она с этой сделки имела свой процент. С обеих сторон. И от хозяина квартиры, и от нас…

Квартира была большая, чистая, меблированная, на первом этаже и с видом на море. Мы обрадовались. Наконец-то можно было отдохнуть и разложить вещи.

Мы любовались морем из окна, а через три дня нас обворовали. Хорошо, что ничего особо ценного не было в тех сумочках. Полиция приехала, ничего не нашла, мы вышли и ходили вокруг дома. Через пару домов нашли свои документы и сумки – конечно, без денег. Но пропали копейки, а все украшения и деньги были у меня хорошо спрятаны. Это всё произошло в первую неделю в Израиле.

Я стала узнавать у Фаишки и её подруг, у соседей, как с работой, потому что на бахче работать точно не могла. Оказалось, с работой никак. Профессора подметают улицу, на работу по уходу за стариками тоже не устроиться, только по протекции.

Муж сестры уже не смеялся, а в один день сказал: «Я еду домой». Но остался, уговорили.

Надо было стать на учёт в лишкат таасука, бюро занятости. Утром, перед открытием, я пришла пораньше и наслушалась разговоров о работе, об условиях, об отношении к олимам, о самих олимах, и когда подошла моя очередь к служащей, уже была немного в курсе.

Принимала русскоязычная: «Покажите документы, расскажите о себе». Вынимаю трудовую книжку, дипломы и другие документы, она даже не смотрит и говорит: «Я научный сотрудник из Ленинграда, музейный работник, здесь пашу за гроши».

Я молчу. Она: «Забудьте, кем вы были ТАМ, ЗДЕСЬ ВЫ НИКТО!»

Часть 4

Я всегда работала. Сначала бухгалтером, потом старшим бухгалтером, потом главбухом, всё время, вплоть до приезда в Израиль. Поэтому для меня было дико встать утром и никуда не идти. Не работать.

Раз в неделю я приходила в лишку, центр занятости. Людей всегда было просто немерено. К каждой пкиде (служащей) огромные очереди. Люди нервно ждали, что скажет сегодня пкида, куда пошлёт или не пошлёт. Если не находилось для вас работы весь месяц, то битуах леуми (отдел социальной помощи) давал пособие, «автахат ахнаса».

Ещё мы получали квартирные от банка на съём квартиры, это уже во второй год в Израиле и дальше, если не купил свою квартиру. А первый год – «корзина», и кому повезло, работа.

Я ненавидела лишку. Толпы людей, духота, обычно очередь начиналась с улицы. Работы, даже «никакие», мгновенно разметались. Для мужчин это были в лучшем случае заводы, для женщин – уборка.

Однажды нам с сестрой повезло – мы получили направление на работу в теплицу. Я обрадовалась: «В теплицу с цветами, я так люблю цветы, это так здорово!» Отказаться от работы нельзя было, иначе забирали пособие и ты оставался без денег. А тут так повезло!

По дороге, пока мы ехали в теплицу, я разглядывала всё вокруг в чудесном настроении. Приехали.

Это была частная теплица, в которой работали мужчины-тайцы, арабы и несколько русских женщин. Представьте огромный зал, металлический пол, длинные столы вдоль стен, температура в помещении очень низкая, так надо для цветов, и мы стояли в тёплых кофтах, а кто работал подольше, те в фуфайках. Это помещение для сортировки.

С восьми утра начинаем работать, арабы вывозят огромную гору цветов, которые нужно сортировать. Работать нужно быстро и осторожно, чтоб не поколоть всё, что можно. У роз, как известно, есть шипы.

Розы были мелкие, розовые и жёлтые. И пахли специфически. У нас во дворе росла чайная роза с чудесным ароматом, эти же пахли какой-то химией (потом я поняла, почему). С 11 утра до пол-двенадцатого был перерыв. Пока мы выходили поесть, тайцы убирали горы листьев и бракованных цветов, остававшихся после сортировки.

Когда мы первый раз вышли во двор обедать, было очень душно на улице. Мы поискали тень и нашли какой-то маленький караванчик. Обрадовались и развернули свои бутерброды. Минут через 5 в караванчик вошло несколько арабов, они смотрели на нас как-то странно. Мы не поняли, в чём дело, но быстренько поели и вышли. Арабы не ели, пока мы не ушли.

После обеда к нам подошёл хозяин и сказал, чтоб мы больше туда не ходили кушать, это место, где едят арабы, они там старожилы, сами себе построили укрытие, а мы можем и на улице. На что я возмутилась и сказала, что сильно жарко. Хозяин ответил: «Зэ ма еш» (это то, что есть). Нравится, не нравится, делайте, как сказано.

После обеда хозяин нас послал в теплицу. Я подумала: «Ну, наконец, я увижу цветы, которые красиво растут, цветут».

В теплице было плюс 45 и ужасно воняло чем-то так, что дышать было невозможно. Мы начали кашлять, тогда тайцы дали нам марлевые повязки, которые помогали, как мёртвому припарки. Глаза слезились, нос забивал противный запах. Оказывается, пока мы там были в теплице, сверху с крыши тайцы поливали растения раствором воды с химикатами. Распыляли. И естественно, это всё летело нам на головы. Этим и пахли розы.

Через несколько часов нас вновь отправили сортировать цветы в зал. К нам сзади подошел араб. Потом мы узнали, что он там, как бригадир. Он расспрашивал нас, откуда мы, вкидывал пару русских слов в разговор, а в итоге выдал, мол, чего вы сюда приперлись, мы здесь жили до вас, эта наша земля, едьте назад. В общем, в таком духе. Мы с сестрой начали объяснять. О еврействе, идиш и т.д. Это было похоже на пинг-понг. Он нам, мы ему.

Там ещё работали кроме нас три русские женщины, и мы обратили внимание, что тех женщин он не трогал, а только морочил голову нам. Потом мы заметили, что те женщины как то переглядываются с арабами, хохочут. Когда мы услыхали, что арабы спрашивают их о цене… Нам стало не по себе и страшно. Реально. А женщины смеялись, видимо, это было у них в порядке вещей.

После смены нам разрешили взять по букетику цветов, а женщины, подружки арабов, набрали огромные охапки. В автобусе по дороге домой, вечером, они хвалились, что продают эти цветы.

На этой работе мы проработали полтора месяца, пока меня не скрутил радикулит и я сильно простыла. И нас уволили. Зарплату нам не доплатили, с огромными усилиями позже мы забрали свои заработанные деньги.

После выздоровления я опять пришла в лишку, но никакой работы для меня не было. Я просила, показывала трудовую книжку, обьясняла, что хочу работать по специальности. Обещали курсы, а пока их не было, нас послали в ульпан, учить иврит.

Так мы начали учить иврит…

* * *

Хочу немного рассказать о себе

Я родом из Украины, с Киевщины. Выросла в еврейской семье.

Мои мама и папа учились в еврейской школе, они таращане, читали и писали на идиш, и у нас дома говорили на идиш.

Папа Йосиф Гуральник, его два брата Муся и Люсик и дедушка с бабушкой, родители папы Женя Гуральник и Мотя Гуральник

Папа и его два брата, Муся старший и Люсик младший, папа Йосиф посредине

Родители папы и его семья были по тем временам люди грамотные, детей выучили. Семья была состоятельная и очень многочисленная. Родители мамы говорили только на идиш и совсем немного на русском.

Мама папы, моя бабушка Женя Гуральник с сестрой Соней

В детстве мне не досталась любовь бабушек. Папина мама Шэйндл (Женя) умерла за 4 месяца до моего рождения, мамина мама Соня умерла, когда я была совсем маленькая.

Зато мой дедушка Герш-Лейб Срулевич Векслер или Гершл, как его все называли, отец мамы, был со мной до 18 лет. Очень весёлый, умный, сообразительный еврей, религиозный. Его мама была учительница и от неё дед выучил много всего интересного на идиш.

Еще маленькой я часто видела, как он молился. Он одевал а толыс и садился на маленький стульчик. В руках у него была толстая потрёпанная книга. Я как-то спросила: «Деда, вус ди тист?» во время его молитвы. Он приложился палец к губам и показал мне: «Не говори». После молитвы деда сказал: «Майн кынд, их об гэдовнт, мы тур ныт рэдн, вэн мы довнт» (нельзя разговаривать, когда молятся).

Деда, так я его называла, много рассказывал разных историй и очень любил меня. Я была старшая внучка. От него я услыхала множество поговорок на идиш, стихи, песни.

 

Мальчик в грузинском костюме и военный в пилотке – мой папа Йосиф Гуральник

Мой папа Йосиф Гуральник любил читать книги на идиш нам с сестрой, вслух. Он доставал по блату еврейские журналы, прятал их под пальто и приносил нам домой. Никогда не забуду, как он любил петь (он был запевалой в армии). Обожал все еврейское, был патриотом, верил в иудаизм, гэвын штарк а латышэр мэнч. Когда папы и деда не стало, я продолжала с мамой разговаривать аф идиш.

Мой папа мечтал приехать в Израиль, но у него не вышло. В начале 90-х годов я с семьёй приехала в Израиль и думала, что здесь все говорят на идиш. Оказалось, его почти никто не знает.

Вот уже 10 лет нет моей красавицы-мамы. Феничка, а фэйгэлэ её называли. И разговаривать по большому счёту мне не с кем на идиш. Я учу детей и внуков тому, что знаю.

Пишу с детства, сколько себя помню. Поэзия, проза. На русском, украинском. Печаталась, издавалась, люблю Слово и очень его уважаю. Всегда хотела писать на идиш.

Я понимаю, что мой идиш разговорный и далёк от совершенства, т.к. я не знаю грамматики, но то, что я пишу, исходит из моей души. У меня есть литературные страницы в Сети, в интернете, но там нельзя выставлять произведения на идиш.

На снимке справа старший брат папы, Муся, пропал без вести на войне. Далее жена старшего брата Ита с дочкой Аллой, дед Мотя, бабушка Женя. Сзади папа и младший брат Люсик. Алла живет в Филадельфии, ей 80 лет и у нее три сына

Я (Жанна Гуральник) и моя меньшая сестра Майя Гуральник 

Родственники в Америке, но, к сожалению, не знаю их имен и что написано там на обороте. Папа говорил, что пришло из Филадельфии

Родной брат моей мамы Фени Гуральник, Мойшэ Векслер, с женой Зиной и сыном Сашей. К сожалению, он уже умер, Саша живет в США

Я на прогулке в Ашкелоне, середина ноября 2019

Я вас люблю, от всего сердца, мои дорогие сестры и братья, идн. Представляю, как бы радовались мои близкие, если бы узнали, что я пишу на идиш. В память о них, моих любимых, замечательных, незабвенных, я пишу и буду писать на этом чудесном языке, любимом мною с рождения! Я плачу, и это слезы радости, что я могу говорить на момы лушн и сы ду мыт вымын! Зайт мир гэзынт ын штарк, майнэ тайерэ хавэрым! А гройсэр а шэйнэр данк!

Жанна Чайка (Гуральник), Белая Церковь – Ашкелон

От редактора belisrael

Присылайте семейные истории, др. материалы.

Опубликовано 02.12.2019 13:44

Іудзейская эсхаталогія (Я. Руцкі)

Cтанаўленне рэпрэзентацыі эсхаталагічнага міфа ў кантэксце іудзейскай традыцыі

Традыцыя, якая ўзыходзіць да патрыярха семіцкіх плямёнаў Аўраама, заклала дактрынальную аснову манатэістычных рэлігій адкрыцця – іудаізму, хрысціянства і ісламу. Найбольш старажытнай з іх з’яўляецца іудзейская сістэма ўяўленняў, якая часткова асімілявала міфалагічныя элементы іншых культур рэгіёну (шумерскай, асіра-вавілонскай, егіпецкай). Базавая крыніца іудзейскай карціны свету – Танах, або Стары Запавет. Ён уяўляе з сябе збор старажытных тэкстаў, што ў большасці складваліся прыблізна з сярэдзіны XV па II ст. да н. э.

Рэпрэзентацыя эсхаталагічнага міфа ў рамках іудзейскай традыцыі доўгі час эвалюцыянавала і генеравала разнастайнасць ацэнак і ідэй. Ужо ў псалмах Давіда (Х ст. да н. э.) прасочваюцца тыповыя эсхаталагічныя матывы пакарання і ўратавання. Дзеля таго, што міф пра канец часоў звычайна ўключае абодва гэтыя матывы, узнікае дваістая сістэма ацэнкі: калі акцэнт робіцца на пакаранні, то эсхаталогія ўспрымаецца негатыўна, а калі на ўратаванні – то пазітыўна. Напрыклад, у Кнізе прарока Ісаі пазітыўна ацэньваецца эсхаталагічны вобраз новага свету, а ў Кнізе прарока Амоса бачанне канца часоў адзначана выключна горам. Апрача таго, іудзейскія эсхаталагічныя ідэі вылучаюцца вялікай арыгінальнасцю для свайго часу: у кнігах Ісаі і Езэкііля з’яўляецца канцэпцыя ўваскрашэння мёртвых у канцы дзён; у кнігах Міхея, Захарыі і Данііла распавядаецца пра будучага месію. Па-за рамкамі аўраамічнай парадыгмы згаданыя ідэі малазнаёмыя і амаль не распаўсюджаныя.

Аналіз генезісу іудзейскай эсхаталогіі ўскладнёны тым, што многія крыніцы датуюцца адно прыблізна. Апрача таго, старажытныя тэксты першапачаткова не былі кананічнымі, а таму яны маглі дапаўняцца і змяняцца ў пазнейшыя часы. Мы пастараемся як найлепей улічваць гэтыя акалічнасці і паказаць карціну развіцця іудзейскай эсхаталогіі ў гістарычна-эвалюцыйнай плоскасці.

Рэпрэзентацыя іудзейскага эсхаталагічнага міфа складаецца з шэрагу расповедаў рознага часу. Самая старажытная іх частка змешчана ў Кнізе Быцця, што датуецца прыкладна XV стагоддзем да н. э. Эсхаталагічныя сюжэты гэтай кнігі зводзяцца да наступных:

  1. Грэхападзенне.

Яно адносіцца да мадальнасці мінулага ды звязанае з забаронай Бога есці плод з дрэва пазнання дабра і зла, што цягне за сабою смерць (Быццё 2:17). Гэтая сітуацыя мае некалькі важных наступстваў для разумення наступнай спецыфікі іудзейскай эсхаталогіі:

1) парушэнне першаснай забароны зрабіла ўсіх людзей смяротнымі і вінаватымі, што мае дачыненне да індывідуальнай размернасці эсхаталагічнага міфа;

2) катастрафічныя наступствы выклікаюцца непасрэдна ўчынкамі чалавека;

3) разуменне Бога як крыніцы катастрафічнай пагрозы абумоўлівае неабходнасць «клічу» боскай прыхільнасці для здабыцця дабрабыту.

  1. Патоп.

Адлюстроўвае ўжо адбытую эсхаталагічную катастрофу, інтэрпрэтаваную як боскае пакаранне за людскую распусту (Быццё 6:5-7).

  1. Садом і Гамора.

Гісторыя знішчэння гэтых гарадоў знамянальная праз тое, што:

1) эсхаталагічны сцэнарый можа праяўляцца лакальна (Быццё 19:24-25);

2) наяўнасць пэўнай колькасці праведнікаў у гарадах, ахопленых грахом, можа служыць фактарам, дзеля якога тыя гарады могуць пазбегнуць вынішчэння (Быццё 18:23-33).

Іншай важнай крыніцай для рэпрэзентацыі эсхаталагічнага міфа з’яўляецца Кніга Ёва. Час яе напісання невядомы, але найбольш рэалістычныя датаванні (Bratcher, D. The Book of Job) адносяць яе да VIII-VI стст. да н. э.

Да «Кнігі Ёва» праведны лад жыцця ўспрымаўся як зарука дабрабыту: за набожнасць Бог надзяляе чалавека дажджамі, ураджаем, харчамі, бяспечным жыццём, абараняе ад звяроў і ворагаў (Лявіт 26:3-7), за парушэнне забарон – насылае жудасць, чэзласць і гарачку, няўрод і нашэсце звяроў, што знішчаюць дзяцей і быдла, а таксама голад, канібалізм, паражэнне ад ворагаў, рабства, спусташэнне гарадоў і свяцілішчаў, рассеянне між народамі, узмацненне кары за грахі, пагібель (Лявіт 26:14-38).

Гісторыя Ёва кладзе пачатак зусім іншым уяўленням, у адпаведнасці з якімі Бог здольны нават на выключных праведнікаў насылаць самыя вусцішныя бедствы і няшчасці, каб выпрабаваць і спраўдзіць іх сілу веры, шчырасць і адданасць. Калі чалавек вытрымлівае гэтыя выпрабаванні, Бог узнагароджвае яго яшчэ болей (Ёў, 1:1-22; 42:11-16). Гісторыя Ёва, які пазбаўляецца ўсяго найдаражэйшага, але захоўвае веру, дае ключ да разумення пазітыўнай ацэнкі катастрафічных сцэнарыяў, бо яны пачынаюць уяўляцца як выпрабаванні, праз якія Бог узнагароджвае чалавека яшчэ болей.

Нарэшце, найважнейшым зводам крыніц, што рэпрэзентуюць іудзейскі эсхаталагічны міф, з’яўляюцца старазапаветныя прароцтвы. Усе яны змястоўна адрозныя, таму вымагаюць ідэаграфічнага падыходу.

  1. Кніга Ісаі (VIII ст. да н. э.) прарочыць катастрафічнае набліжэнне «Дня Госпада», які мае «зрабіць зямлю пустыняю і вынішчыць з яе грэшнікаў яе» (Ісая 13:5-11), што цягне за сабою пагібель заганнай Іудзеі, а таксама народаў свету. Уратавання шляхам правасуддзя прывядзе да аднаўлення народа Ізраіля ў ідэальным царстве, у якім няма войнаў і агрэсіі. На іудзеяў будзе пралівацца дабраславенне Бога, іх грахі будуць выкупленыя, а выпадкі беззаконнасці згладжаныя (Ісая 43:21; 44:3, 22; 60:21). Разам з тым у прароцтве выразна размяжоўваюцца іудзеі і іншыя народы: цемра і змрок пакрыюць зямлю і народы (Ісая 60:1-5); над імі будзе суд, яны «перакуюць мячы свае на плугі», ідалы зусім знікнуць і інш. (Ісая 1:13; 16, 17, 27-28; 2:2-4, 12, 18). Iудзеі будуць звацца «святарамі Госпада», карыстацца «здабыткамі народаў і славіцца славаю іхняю» (Icая 61:6). У той жа час вобраз свету пасля катастрофы Ісая малюе як стварэнне Богам «новага неба» і «новай зямлі», у якой людзі будуць дасягаць паўнаты дзён сваіх, а «воўк і ягня будуць пасвіцца разам, і леў, як вол, будзе есці салому» (Ісая 65:13-25). Апрача таго, у прароцтве паведамляецца, што ажывуць праведныя мерцвякі (Ісая 26:19), аднак гэтая тэма не развіваецца. Фактычна, прароцтва Ісаі дэманструе ўжо развітую версію іудзейскага эсхаталагічнага міфа, што змяшчае элементы катастрафізму і месіянізму.
  2. Эсхаталагічная карціна, прадстаўленая ў Кнізе Ёіля (ІХ-V стст. да н. э.), верагодна, апісвае беспрэцэдэнтную страту ўраджаю і голад: «пазасталае ад вусеня ела саранча, пазасталае ад саранчы елі чэрві, а пазасталае ад чарвей даелі жукі», спынілася хлебнае прынашэнне і паліванне ў доме Гасподнім; плачуць святары, служкі Гасподнія, спустошана поле, наракае зямля; бо знішчаны хлеб, высах вінаградны сок, звяла масліна (Ёіль 1:4-10). У такой сітуацыі прарок заклікае назначыць пост і звярнуцца да Госпада, таму што дзень Яго блізкі (Ёіль 1:14-15). Каб вытрымаць гэты дзень, неабходна звярнуцца да Бога ўсім сэрцам у посце, плачы і галашэнні, бо ўратуецца кожны, хто пакліча імя Гасподняе (Ёіль 2:1-32). Тады Бог злітуецца і больш не аддасць іудзеяў на знявагу народам.

Згодна з прароцтвам Ёіля, дабрабыт вернецца, таму варта не баяцца канца дзён, а радавацца велічы Бога. Дзень Бога ўспрымаецца як вялікі і страшны, гэта дзень цемры і змроку, «перад ім зямля як сад Эдэмскі, а за ім будзе спустошаны стэп, і нікому не будзе ратунку ад яго». У дзень Бога будзе суд, ворагі Ізраіля будуць пакараныя, а Іуда будзе жыць вечна; горы будуць капаць віном і пагоркі пацякуць малаком (Ёіль, 3:1-21).

Прароцтва Ёіля абвяшчае: 1) неабходнасць рэлігійнай практыкі для паратунку (пост, плач, галашэнне, заклік да Бога); 2) знішчэнне ворагаў, уратаванне і шчаснае існаванне іудзеяў пасля катастрофы.

  1. Паводле эсхаталогіі кнігі Амоса (VIII ст. да н. э.), жыць застанецца толькі дзясятая частка людзей, а для захавання жыцця трэба «знайсці» Бога (Амос 5:1-6). Сам апошні дзень уяўляецца выключна негатыўна: «Гора тым, якія жадаюць дня Гасподняга! Навошта вам гэты дзень Гасподні? ён – цемра, а не святло» (Амос 5:18). У апошні дзень будзе многа трупаў, адбудзецца заход сонца апоўдні, святкаванні ператворацца ў бедаванні, з’явіцца смага чуцця слоў Гасподніх. Тым не менш, пасля ўсяго гэтага іудзеі будуць вернутыя з палону, забудуюць апусцелыя гарады, насадзяць вінаграднікі і будуць піць віно, развядуць сады і г. д. (Амос 9:14). Як Кніга прарока Ёіля, так і Кніга прарока Амоса сведчаць пра асаблівую цікавасць да пытання пра тое, як уратавацца (паклікаць і знайсці Бога). Эсхаталагічны міф стаецца больш рэалістычным, аднак гэта не адмяняе ў прарокаў пераканання ў спрыяльным зыходзе катастрофы для іудзеяў.
  2. Эсхаталагічная карціна, выкладзеная ў Кнізе прарока Міхея (VIII ст. да н. э.), паведамляе, што да гары дома Гасподняга пацякуць народы, і Ён будзе іх судзіць, навучыць шляхам Сваім, спыняцца войны (Міхей 4:1-4). З Віфлеема пойдзе будучы валадар Ізраіля (Міхей 5:2), будуць знішчаны непрыяцелі іудзеяў, гарады, варажбіты, ідалы, куміры і непаслухмяныя народы (Міхей 5:9-15). У якасці пакаранняў за грахі чалавек будзе сеяць, але не будзе жаць, будзе есці, але не будзе сыты (Міхей 6:14-15), разладзяцца сямейныя адносіны – сын будзе ганьбіць бацьку, а дачка паўставаць супраць маці (Міхей 7:6). Пасля гэтых мітрэнгаў Бог зноў змілажаліцца і загладзіць беззаконні (Міхей 7:19). Калі ў Кнізе прарока Ісаі гаворка ідзе аб асаблівым статусе іудзеяў у вачах іншых народаў, то Кніга прарока Міхея ілюструе іншы тып рэакцыі, звязаны з разуменнем астатніх дзён як падзеі, якая даруе іудзеям паратунак і ачышчэнне, а іх ворагам нясе пагібель. Умовы рэгулярных войнаў дазваляюць звязаць такое змяшчэнне акцэнтаў з непрызнаннем іншымі народамі асаблівага статусу іудзеяў і іх Бога.
  3. Кніга прарока Сафона (VII cт. да н. э.) абвяшчае блізіню дня Бога, у які Ён усё знішчыць з аблічча зямлі. У той дзень будуць лямант і галашэнне, знікне ўвесь гандлёвы люд (Сафон 1:2, 7, 10-11). Сафон апісвае дзень гневу Госпада як «дзень скрухі і ўціску, дзень спусташэння і плягі, дзень цемры і змроку, дзень воблака і мглы, дзень трубы і ваяўнічага крыку супроць умацаваных гарадоў і высокіх вежаў» (Сафон 1:15-16). Cхавацца ў гэты дзень могуць толькі пакорлівыя, тыя, хто выконвае законы Бога і шукае Яго (Сафон 2:3). Кніга абвяшчае, што будуць вынішчаныя ўсе багі зямлі, і ўсе народы будуць пакланяцца аднаму Богу (Сафон 2:11). Пасля вынішчэння Бог дасць народам вусны чыстыя, каб усе заклікалі імя Госпада і служылі Яму; застанецца народ пакорлівы і просты, які будзе спадзявацца на імя Гасподняе (Сафон 3:9, 12). Рэшта Ізраіля не будзе рабіць няпраўды і гаварыць маны, Бог адменіць прысуд сынам Ізраіля і прагоніць ворага, што будзе прычынай для весялосці, радасці, урачыстасцей (Сафон 3:13-17).
  4. Эсхаталагічная карціна ў Кнізе прарока Ераміі (VII-VI стст. да н. э.) наступная: Бог накліча меч на ўсіх жыхароў зямлі, бязбожных аддасць мечу. Бедства пойдзе ад народа да народа, пабітыя не будуць аплаканыя, прыбраныя і пахаваныя (Ерамія 25:29-33). Ізраіль уратуецца, будучы ў меру пакараным; усталююцца асаблівыя стасункі Бога і іудзеяў – паміж імі будзе заключаны новы запавет, які ўкладзе закон у нутрыну і будзе запісаны на сэрцах (Ерамія 30:10-11, 22; 31:31-33). Такія ўяўленні дэманструюць усё большы пераход ад знешняй набожнасці да неабходнасці ўнутраных узаемаадносін з Богам.
  5. Эсхаталагічная карціна, прадстаўленая ў Кнізе прарока Езэкііля (VII-VI стст. да н. э.), наступная: іудзеі памножылі свае правіны, і Бог чыніць над імі суд за ўсе гідоты, асноўнымі з якіх з’яўляюцца ідалапаклонства і распуста. Езэкііль паведамляе пра вусцішныя падрабязнасці гэтага пакарання: бацькі ядуць дзяцей, а дзеці – бацькоў; на людзей сыходзіць пошасць, голад, меч і лютыя звяры; землі ператвараюцца ў пустыню; іудзеі становяцца пасмешышчам і ганьбаю, прыкладам і жахам у народаў; язычніцкія ахвярнікі спусташаюцца, разбіваюцца слупы ў гонар сонца, і перад імі кідаюцца забітыя з ліку сыноў Ізраіля; на людзей ускладаюцца ўсе іх гідоты, тыя, хто ацалее, будуць стагнаць і дрыжэць, ва ўсіх на тварах будзе сорам, а на галовах – плешына; не дапаможа вучэнне і парады; на іудзеяў нападуць найзлоснейшыя з народаў, і г. д. (Езэкііль 5:7-17; 6:4-7; 7:8, 17-24). Катастрафічны сцэнарый пашыраецца таксама на ўсе суседнія народы рэгіёну. Напрыклад, да фараона Егіпта адносіцца такі фрагмент відзежу: «Я ўкладу крук у сківіцы твае і да лускі тваёй прыляплю рыб з тваіх рэк, і выцягну цябе з тваіх рэк з усёю рыбаю рэк тваіх, прыляплю да тваёй лускі; і кіну цябе ў пустыні, цябе і ўсю рыбу з тваіх рэк, ты ўпадзеш на адкрытае поле, не прыбяруць і не прымуць цябе; аддам цябе на поед звярам зямным і птушкам нябесным. І ўведаюць усе насельнікі Егіпта, што Я – Гасподзь; бо яны дому Ізраілеваму былі падпораю трысняговаю» (Езэкііль 29:4-6). Катастрофа змяняецца відзежамі, у якіх іудзеі сабраныя з іншых земляў і вернутыя, іх гідоты і гнюсоты адкінутыя, і Бог надзяляе іх адзіным сэрцам, кладзе ў іх новы дух, пасля чаго яны ходзяць паводле Яго запаведзяў (Езэкііль 11:17-20, 14:23, 36:23-28); горы Ізраілевыя распускаюць сваё голле і даюць плады, людзі і быдла памнажаюцца, землі засяляюцца, гарады адбудоўваюцца (Езэкііль 36:8-11). Гэтая карціна дабрабыту дапаўняецца сюжэтам уваскрашэння полчышча мёртвых, косці якіх ажываюць, абкладваюцца жыламі, плоццю, і ў іх уваходзіць дух (Езэкііль 37:1-14). У выніку сыны Ізраіля гуртуюцца ў адзін народ, над імі ўсталёўваецца вечная ўлада цара Давіда, з імі заключаецца вечны запавет (Езэкііль 37:21-28). На гэтым, аднак, эсхаталагічны расповед Езэкііля не спыняецца – выпраўлены Богам народ прымае на сябе нашэсце дэманізаваных полчышчаў Гога і Магога з зямлі Магог. На гэтыя полчышчы абрынаецца абурэнне Бога, ад якога трымцяць рыбы і птушкі. Абвальваюцца горы, адбываецца праліццё крыві, ідзе ўсепатопны дождж і каменны град, насылаецца агонь і серка. Бог так дае знаць, што ён Гасподзь, Святы ў Ізраілі. Жыхары гарадоў Ізраілевых адолеюць тыя полчышчы, і тады Бог, які раней хаваў сваё аблічча, адкрые яго свайму народу і праліе свой дух на дом Ізраілеў (Езэкііль 38:1-23; 39:1-29). Эсхаталагічная канцэпцыя Езэкііля не толькі развівае тэму ўваскрашэння мёртвых, але і прыўносіць у іудзейскую эсхаталогію адну істотную дэталь; калі ўсе папярэднія версіі эсхаталагічнага міфа зводзіліся да пакарання за грахі, ачышчэння і ўратавання іудзеяў, то Езэкііль дапаўняе агульную карціну сюжэтам фінальнай бітвы ўжо ачышчаных, уратаваных, праведных іудзеяў з сіламі зла ў сусветным маштабе.
  6. Кніга прарока Захарыі (VI cт. да н. э.) малюе наступную карціну: у дзень гнева многія народы прыбягуць да Госпада, Які зноў выбера Іерусалім (Захарыя 2:11-12); Бог згладзіць грэх зямлі за адзін дзень (Захарыя 3:9); будуць знішчаны злодзеі і тыя, хто прысягае ілжыва (Захарыя 5:3-4), а таксама тыя, хто не хацеў чуць Бога (Захарыя 7:11-12); іудзеі дадуць рады з навакольнымі народамі (Захарыя 12:6), будуць знішчаны імёны ідалаў, ілжэпрарокаў і нячыстага духа (Захарыя 13:2). Дзве часткі насельніцтва зямлі загінуць, а трэцяя застанецца на ёй і будзе ачышчана (Захарыя 13:8-9). У той дзень не стане святла, свяцілы аддаляцца, а Бог будзе панаваць над усёй зямлёй (Захарыя 14:6-9). Дом Іуды і дом Ізраіля, якія былі пракляццем у народаў, будуць уратаваныя і стануць дабраславеннем (Захарыя 8:13). Іерусалім стане горадам ісціны, гара Госпада Саваофа – гарою святыні (Захарыя 8:3). Сыны Ізраіля вернуцца (Захарыя 10:10), людзі будуць запрашаць адно аднаго пад вінаград і пад смакоўніцу (Захарыя 3:10). Прыйдзе цар праведны і ратавальны, лагодны, седзячы на асліцы і маладым асле (Захарыя 9:9). Ён абвесціць мір народам, і валадарства яго будзе ад мора да мора і ад ракі да краёў зямлі (Захарыя 9:10).

Нягледзячы на тое, што яшчэ Міхей прарочыў пра будучага валадара Ізраіля з Віфлеема, з’яўленне прароцтва Захарыі пра цара на асліцы дазваляе казаць аб станаўленні міфа пра прышэсце месіі. Разам з тым такая канцэпцыя латэнтна існавала доўгі час, бо лічылася, што ў крызісныя для народа перыяды, асацыяваныя з канцом дзён, Бог дасылае збавіцеляў (Майсей, Ісус Навін, Давід і інш.).

  1. Кніга прарока Малахіі (V cт. да н. э.) таксама не абмінае эсхаталагічную праблематыку. Малахія дакарае народ (на самай справе святароў – belisrael) тым, што ён крывадушнічае ў справах закону і тым, што кепска ўзносіць славу Госпаду, а гэта цягне за сабой праклёны, пагарду, прыніжанасць і знішчэнне (Малахія 2:2, 9-12). У гэтай кнізе паведамляецца, што Бог пасылае свайго анёла, каб той падрыхтаваў Яму шлях; анёл мусіць прыйсці раптоўна, каб ачысціць людзей і зрабіць іх шчаснымі, выкрыўшы чарадзеяў і пералюбцаў, тых, якія прысягаюць ілжыва і г. д. (Малахія 3:1-12). Дзень гневу бачыцца палкім, як печ; усе пагардлівыя і бязбожначынцы будуць у гэты дзень папалены, як салома. А для любабаязных перад імем Госпада ўзыдзе сонца праўды, і будзе ацаленне ў промнях яго, і людзі выйдуць і забушуюць, як цяляты ўкормленыя, і будуць таптаць бязбожных, бо яны будуць пылам пад ступакамі. Перад наступленнем дня Гасподняга з’явіцца прарок Ілля, які паверне сэрцы бацькоў да дзяцей і сэрцы дзяцей да бацькоў іхніх (Малахія 4:1-6). У гэтым прароцтве акцэнт з месіі-цара змяшчаецца на анёла, што яшчэ болей замацоўвае разуменне эсхаталогіі як кульмінацыі боскага наканавання.
  2. Праблематыка астатніх дзён закранаецца ў відзежах Кнігі прарока Данііла (ІІ ст. да н. э.). У ёй гісторыя змешваецца з прароцтвамі – адкрыцці пра лёс Іудзеі і язычніцкіх царстваў, што змагаюцца за ўладу і персаніфікуюцца ў відзежы як жывёлы, паслядоўна перацякаюць у падзеі астатніх дзён і зацвярджэнне боскага царства. Яму папярэднічае чацвёртае царства, адрознае ад усіх іншых, якое будзе «пажыраць усю зямлю, таптаць і трушчыць яе» (Данііл 7:23). Потым Бог «паставіць царства, якое вавек не зруйнуецца, і царства гэтае не будзе перададзена другому народу; яно струшчыць і разбурыць усе царствы, а самое будзе стаяць вечна» (Данііл 2:44). У адрозненне ад таго, што ёсць у іншых прарокаў, відзежы Данііла паведамляюць пра месію: «з аблокамі нябеснымі ішоў як бы сын чалавечы, дайшоў да Спрадвечнага днямі і падведзены быў да Яго»; «Яму дадзена ўлада, слава і царства, каб усе народы, плямёны і роды служылі яму; валадарства ягонае – валадарства вечнае, яно не мінецца, і царства ягонае не разбурыцца» (Данііл 7:13-14). Апрача таго, у Кнізе прарока Данііла апісваецца ўваскрашэнне мёртвых, якое мае адбыцца ў канцы дзён: «Многія, якія спяць у пыле зямлі, прачнуцца, адны на жыццё вечнае, другія на вечнае паганьбенне і пасарамленне» (Данііл 12:2).

На падставе выкладзенага можна зрабіць выснову, што станаўленне рэпрэзентацыі іудзейскага эсхаталагічнага міфа паходзіць з веры ў боскае пакаранне за грахі, вынікам якой з’яўляецца ўяўленне пра неабходнасць асаблівых заслуг перад Богам. Апошнія забяспечваюць дабрабыт, заступніцтва і ўратаванне. Гэтая сітуацыя разгортваецца ў двух напрамках:

1) Паколькі пэўныя ўчынкі і тыпы людскіх паводзін трапляюць у катэгорыю нялюбых Богам, катастрафічныя падзеі адбываюцца і ў мінулым, і ў будучым. Найбольш фундаментальным і глабальным з іх з’явіцца канец часоў – асаблівы дзень пакарання грэшнікаў.

2) Паколькі магчыма заслужыць не толькі пакаранне, але і літасць Бога, іудзеі на працягу гісторыі спрабуюць гэта рабіць пасродкам рытуалаў, ахвярапрынашэнняў, рэлігійнай набожнасці і інш. З гэтай практыкі ўтвараецца вера ў асаблівыя стасункі Бога з іудзеямі, развіваюцца ўяўленні пра іх святарскі статус.

Спалучэннем гэтых двух напрамкаў ёсць вера ў асаблівы лёс іудзеяў у канцы часоў, абумоўлены іх узаемаадносінамі з Богам. Калі ў мінулым эсхаталогія адбылася як пакаранне, то ў будучым яна ўжо ўспрымаецца як рэалізацыя месіянскага наканавання, г. зн. асаблівай ролі супольнасці. Менавіта ў гэтым сэнс выканання рэлігійных правілаў – яны забяспечваюць станоўчую эсхаталагічную карціну будучыні, дзеля якой можна ісці на сур’ёзныя ахвяры.

Збіральны вобраз канца часоў у іудзейскім эсхаталагічным міфе адлюстроўвае наступную карціну. Бог судзіць, карае і вынішчае грэшнікаў. Калі ўсе іншыя народы практычна цалкам знішчаюцца, то іудзеі захоўваюць перавагу, бо канец часоў чыніць іх Бог. Больш за тое, Бог іудзеяў паказвае астатнім народам, што Ён з’яўляецца ісцінным і адзіным Богам, а іншыя культы – падманлівыя. Паколькі Бог прыяе іудзеям асаблівым чынам, сярод іх ратуюцца не толькі праведнікі, але нават некаторая частка грэшнікаў. Яны ачышчаюцца ад грахоў, выкупляюць іх шляхам прымання ад Бога памяркоўнага пакарання, Бог згладжвае іх правіны. Напярэдадні канца часоў паратунак можна таксама здабыць пасродкам поста, плачу, галашэння, заклікаў да Бога або знаходжання Яго ў сэрцы. Каб правесці людзей праз канец часоў да ідэальнага свету, прыйдзе анёл запавету або месія-цар, які падпарадкуе зямлю сваёй уладзе і ўсталюе вечнае царства. Апрача таго, у канцы часоў уваскрэснуць мёртвыя, якія абудзяцца для вечнага жыцця або вечнага пакарання. Ачысціўшыся ад грахоў, атрымаўшы новае сэрца і дух, іудзейскі народ на баку дабра дасць вырашальны бой сусветным сілам зла, якія будуць пераможаны. Войны скончацца, жывёлы страцяць сваю агрэсіўнасць, людзі пачнуць жыць поўным жыццём. Выгнаныя ў іншыя землі іудзеі вернуцца, будзе адноўлены ў сваёй славе Іерусалім. Да гары Бога пацягнуцца іншыя народы і стануць Яму пакланяцца.

Гэтая рэпрэзентацыя ілюструе тое, што іудзейскі эсхаталагічны міф трансфармаваў гістарычны вопыт катастроф, а таксама пачуццё граху і віны, у фундаментальную амбіцыю ўніверсальнага парадку, якая цягам тысячагоддзяў задае экзістэнцыйна-рэлігійную і палітыка-сацыяльную скіраванасць старажытнага народа.

Зразумела, сістэма эсхаталагічных уяўленняў іудзейскай традыцыі цалкам не вычэрпваецца разгледжанымі крыніцамі, паколькі ёсць яшчэ апакрыфічная літаратура Кумрана, кадыфікаванае рабіністычнае заканадаўства (Галаха), біблейскія каментарыі (Агада). Асобна варта згадаць тэксты рабіністычных традыцый, такія як «Мішна» рабі Іегуды (ІІ-ІІІ ст.) і «Гемара» (IV ст.), якія ўтварылі Талмуд, а таксама кабалістычную кнігу «Зогар» (XIII ст.). Разам з тым, пазнейшыя эсхаталагічныя ўяўленні будаваліся на аснове разгледжаных намі тэкстаў, таму прынцыпова яны агульнай карціны не мяняюць.

Пераклаў Вольф Рубінчык паводле: Руцкий, Евгений. Эсхатологический миф и его репрезентации в авраамических традициях. – Вильнюс, 2013. Скарыстаны пераклад Бібліі на беларускую, выкананы Васілём Сёмухам.

* * *

Ад перакладчыка. Бачанне іудзейскай традыцыі выпускніком ЕГУ, беларускім культуролагам і філосафам Я. Руцкім (які, насупор універсітэцкай старонцы, ужо даўно не выкладае ў БДУ, разважаючы: «добрая была праца, але несумяшчальны з жыццём заробак»), у чымсьці слушнае, а ў нечым спрэчнае. Асабліва спрэчным – і, бадай, паспешлівым – выглядае апошні абзац, дзе пра Талмуд і Зогар…

Зрэшты, я для таго і пераклаў ладны кавалак з кнігі пана Руцкага, каб можна было падыскутаваць – а яшчэ для таго, каб тутэйшая біблеістыка ды іудаіка часцей прэзентаваліся па-беларуску. Сумна, да прыкладу, ад таго, што вялікая «яўрэйская» навуковая канферэнцыя ў Мінску, якая мае адбыцца ў чэрвені 2020 г., можа прайсці без беларускай мовы (у якасці працоўных моў заяўлены толькі англійская і руская; во тут ужо афіцыйна).

З другога боку, цешыць, што летась «Аўтабіяграфія» Саламона Маймана выйшла ў Мінску менавіта ў перакладзе на мову Купалы і Караткевіча… Сёлета споўнілася 25 год, як у сталіцы Беларусі адбылася міжнародная навуковая канферэнцыя «Яўрэйская культура і яе ўзаемадзеянне з беларускай і іншымі культурамі» (май 1994 г.). У 1995 г. матэрыялы былі надрукаваны па-беларуску; здаецца, ніхто не скардзіўся.

В. Р.

Апублiкавана 01.12.2019  20:25