Tag Archives: этнические стереотипы

Белорусское общество: ценности, противоречия, перспективы развития

Внешнему наблюдателю, интересующемуся процессами, которые происходят в Республике Беларусь, может показаться, что единственной проблемой страны является вопрос о власти. Мои же субъективные наблюдения свидетельствуют, что проблемы Беларуси лежат не только в плоскости политики. Предлагаемая статья, направленная на анализ социально-психологических процессов в белорусском обществе, имеет отчасти футурологический характер.

Современное белорусское общество представляет собой сложный конгломерат профессиональных, конфессиональных и других групп, которые в ходе событий 2020 года попытались осознать и манифестировать свои ценности. В современной ситуации всё более расширяющейся «зоны молчания» независимых СМИ важно использовать альтернативные источники информации, в частности, публикации в фейсбуке, а также попытаться изучить поведенческие стратегии и декларируемые ценности, что и было предпринято автором этого материала.

В Беларуси, в силу длительного подавления политической жизни, сложилась парадоксальная для современного сложно устроенного общества ситуация, когда конфликты, в том числе ценностного уровня, по сути не подвергались легитимному обсуждению и анализу посредством независимых СМИ, социологических исследований, научных и публичных дискуссий… Еще хуже обстоит дело в области принятия решений, где отсутствие самоуправления на низовом уровне сочетается с декоративным парламентом, неэффективной вертикалью исполнительной власти и т.д.

На территории слуцкого завода «Эмальпосуда», основанного в 1923 г. и закрытого в середине 2010-х гг. Фото Олеси Белой, 2019 г. (см. здесь)

Итак, предлагаю совершить вместе со мной небольшое «путешествие» по болезненным точкам белорусского общества. Начнём с семейных ценностей.

В современной Беларуси существует два типа семей, ценности которых прямо противоположны друг другу, и определенное количество «промежуточных» моделей семьи, сочетающих в себе элементы одного и другого типа.

Первый тип, унаследованный даже не из социалистического, а из еще более раннего этапа истории, – это семьи, в которых семейные обязанности разделены строго по половому принципу, соответственно мальчики и девочки воспитываются абсолютно по-разному. В этих семьях часто декларируется принцип «стеклянного потолка» для женщины, где на первом месте безусловно находится семья, а карьера и профессиональная самореализация – на втором. Нередко в таких семьях можно наблюдать элементы экономического и психологического насилия. В некоторых из этих семей легитимным является ограниченное физическое насилие как эффективный метод воспитания детей. В таких семьях формируется не просто неодобрение сексуальных меньшинств, а возможна крайняя форма этого неодобрения, выражающаяся на вербальном уровне, соответствующими высказываниями: «Я бы своего сына просто убил…». Негативно воспринимается идея декретного отпуска для мужчин, а женщины, разделяющие эту систему ценностей, склонны делегировать властные полномочия мужчине не только в семье, но и в профессиональной сфере, и в политике. Взрослые в такой семье боятся обратиться к семейным психологам и психотерапевтам, болезненно реагируют на предложение сходить на консультацию с детьми и занимают такую позицию долгие годы даже в ситуации физического насилия.

Второй тип семей ориентирован на равноправие, не приемлет семейное насилие (ни физическое, ни психологическое), стремится предоставить всем членам семьи равные возможности для самореализации, а в случае возникающих проблем спокойно принимает профессиональную психологическую помощь.

Самым тесным образом с психологией семейных отношений связана культура повседневности или, говоря проще, тот язык и те модели поведения, которые человек использует постоянно и в самом близком кругу общения. Речь идет о праздниках, семейных традициях, отношении к исторической памяти семьи, рода, страны, а также о языке общения в семье и в ближайшем социальном окружении.

Известно, что при всем мощном идеологическом прессинге, существовавшем в СССР, в кругу семьи и друзей продолжали отмечать религиозные праздники, рассказывать подлинную историю семьи и страны, говорить на полузапрещенных языках. Соответственно, лишь семья сможет изменить культурный ландшафт Республики Беларусь: например, принять решение раз в неделю весь день говорить по-белорусски; лишь семья определяет для себя формы сохранения памяти о событиях Второй мировой войны, рассказа или умолчания о семейной истории, и т.д.

Получивший семейное воспитание ребенок, подросток и даже взрослый, попадая в социум, постоянно сравнивает свои ценности с ценностями окружающих, семейную историю с текстом учебника или информацией СМИ, корректирует свои установки и ценности. Вместе с тем указанные процессы, как правило, происходят медленно, постепенно; они не могут регулироваться директивными документами. В современном белорусском обществе по всем этим вопросам существует серьезный ценностный конфликт, и допустимо предположить, что его преодоление займет не один год.

Такой же, а может быть еще тонкой и слабо поддающейся директивным влияниям, является религиозная жизнь белорусского общества. Попытки белорусских властей, с одной стороны, создать образ врага из католической общины страны, а с другой, навязать в качестве факультатива в школе «духовно-патриотическое воспитание», крайне негативно воспринимаются многими слоями населения. На мой взгляд, в такой многоконфессиональной стране как Беларусь единственным конструктивным вариантом привлечения религиозных конфессий к проблемам общества является социальное сотрудничество, перенесенное на уровень локальных сообществ: городских, районных, школьных. Этот путь позволит сохранить религиозный мир в стране.

Невозможно не коснуться перспектив экономических преобразований белорусского общества. Государственная пропаганда продолжает навязывать негативные образы представителей крупного, среднего, малого и микробизнеса, «теневой» и «серой» экономики как «жирных котов», социальной базы «пятой колонны», виновников наших экономических проблем и т.п. В то же время сторонники перемен не сильно озабочены выстраиванием ясных перспектив трансформации национальной экономики, хотя в будущем, очевидно, потребуется адаптация и переквалификация большого количества работников.

Особого внимания заслуживает ситуация в сферах фундаментальной науки, образования, культуры. Потерявшие свой социальный статус ученые и преподаватели, частично утратившие свой авторитет деятели культуры и прочие работники этих отраслей становятся удобным объектом давления со стороны как государства, так и общества. Первое обвиняет их в отсутствии лояльности, осуществляет неэффективное руководство в условиях хронического недофинансирования, при этом требуя «оправдать возложенное доверие». В свою очередь, значительная часть общества выдвигает зачастую невыполнимые требования, предполагая, что вправе решать любые профессиональные проблемы с позиции дилетантов, и тоже постоянно ждет благодарности за уплаченные налоги.

Актуальной остается задача определения оптимальных форм и границ общественного контроля, определения самостоятельности вышеуказанных сфер. Эта задача приобретает особую важность в современном мире, который движется в направлении креативной экономики.

Продолжением предыдущей проблемы является политизация экологических проблем, где зачастую путаются причины и следствия, на передний план выдвигаются лишь определенные теории при полном игнорировании других доводов, и на фоне непроработанной как в массовом сознании, так и в научном сообществе экологической и медицинской проблематики растет боязнь чего угодно: от прививок до 5G связи. Это же относится к страху перед тотальным «цифровым контролем».

Наконец, стремление борьбы с социальным иждивенчеством переходит у части сторонников перемен в другую крайность, когда отрицается необходимость активной государственной социальной политики. На противоположном конце спектра находятся группы, которые ожидают мощнейшую социальную поддержку, ориентируясь в своих ожиданиях на скандинавские страны и не осознавая ограниченность экономических возможностей Беларуси. Все эти разнонаправленные социальные и экономические ожидания и интересы потребуют реального функционирования широкого спектра политических движений, свободных профсоюзов, реальных, а не декоративных обществ людей с инвалидностью, ассоциаций многодетных семей, пенсионерских организаций… И, конечно, требуются свободные СМИ, где будут представляться и сталкиваться разнообразные интересы, ценности и проекты экономического будущего.

Проблема государственных символов, праздников, мест памяти и ритуалов, а также оценки исторических событий ХХ и ХХI веков непременно станет зоной реального конфликта. По-видимому, недостаточно поступить так, как предлагают некоторые политические и культурные активисты, – поменять в оценках исторических событий плюс на минус, снести все советские памятники, сменить ритуалы, в кратчайшие сроки переименовать улицы больших и малых городов. Действия подобного рода, неотрефлексированные социумом, малоэффективны с точки зрения осознания прошлого, и сами по себе не создают условий для дальнейшего демократического развития. Во-первых, многие памятники эпохи СССР имеют немалую культурную ценность, образуют ансамбль с рядом расположенными архитектурными ансамблями. Во-вторых, определенные ритуалы и места памяти, связанные, в частности, с памятью о жертвах войны, являются важнейшими символами, а значит, должны быть переосмыслены и включены в практики демократического общества.

Светлана Бень проводит экскурсию по бывшему лагерю военнопленных в Масюковщине (Минск), июль 2020 г. Фото отсюда

Изучение архивов и открытые научные дискуссии неизбежно приведут к изменению оценок исторических событий. Важно создать условия для формирования коллективной исторической памяти и нетерпимости к преступлениям тоталитарных режимов у будущих поколений.

Была и остается актуальной проблема языковой политики, в контексте актуальных общекультурных процессов. В этой связи мне нравится высказанная в одной из сетевых дискуссий позиция о «родных мовах» в современной Беларуси. При безусловной необходимости расширения сферы функционирования белорусского языка необходимо продумать и реализовать на практике возможности для полноценного функционирования других языков. Причем эти возможности должны обеспечиваться на государственном уровне, в том числе с точки зрения финансирования. Такой подход соответствует основополагающим документам международных организаций; при продуманной реализации он станет мощным фактором объединения белорусского общества.

Отношение к национальным меньшинствам, мигрантам, другим странам и народам потребует последовательных и продуманных решений. Много лет занимаясь проблемами формирования толерантности и изучая уровень толерантности столичных гимназистов, я могу взять на себя смелость утверждать, что и в этой сфере в современном белорусском обществе существуют нерешенные проблемы. Речь идет не об официально декларируемых ценностях, а о негативных и позитивных этнических стереотипах. В рамках исследования выяснилось, что существует ряд негативных этнических стереотипов, относящихся в первую очередь к национальным меньшинствам Республики Беларусь. Если общество хочет избежать роста межэтнических конфликтов и других проявлений ксенофобии, то государственным органам необходимо разработать и планомерно внедрять локальные и общенациональные целевые программы по формированию интереса к культуре и традициям других народов, снижению уровня ксенофобии в различных возрастных и социальных группах. В свою очередь, общество в лице этнического большинства должно осознанно и ответственно относится к «внедрению» этих программ в реальную повседневную жизнь.

В конце своей почти научной статьи позволю себе сделать выводы научного характера:

– в современном белорусском обществе существуют группы не просто с разными, а с противоположными интересами и ценностями;

– эти группы ввиду определенных политических условий не смогли выработать методы декларирования и отстаивания своих позиций;

– одной из основных задач демократии становится создание реальных условий для осуществления эффективного национального диалога, где все эти группы будут услышаны, а их базовые ценности в той или иной степени будут учтены;

– от успешного решения этой задачи в большой степени зависит реализация оптимистических или пессимистических сценариев социального, политического и культурного развития страны.

Инесса Ганкина,

психолог, культуролог

г. Минск

Опубликовано 12.09.2021  13:15

Вольф Москович: в Израиле меняется представление об Украине

Один из ведущих славистов мира, главный украинист Израиля, председатель Всемирного Совета идиша профессор Вольф Москович — о советском прошлом и идеализации Израиля, судьбе маме-лошн и его влиянии на украинские говоры, украинско-еврейском диалоге.

— Вольф Абрамович, ваше детство сложно назвать советским, хотя пришлось оно на сталинскую эпоху…

— Это правда, я родился в религиозной семье, в девять лет родители наняли мне частного учителя иврита и традиций, а в тринадцать в главной синагоге этого города (мы беседуем в кулуарах международной конференции по языку и культуре идиш в Черновцах) при большом стечении народа у меня была бар-мицва — шел 1949 год… До восемнадцати лет я даже накладывал тфилин. Это была среда моего обитания, сформированная людьми, так и не ставшими частью «семьи советских народов».

— Как еврею из такой среды, к тому же провинциалу, удалось поступить в 1953-м на арабское отделение Московского института востоковедения?

— Я был одержим идеей любым путем выбраться из СССР, и выбор вуза в этом смысле не случаен. Сначала пробовал поступить в МГИМО, где, взглянув на документы, мне честно заявили, что таких, как я, они не принимают. Но намекнули, что можно попытать счастья в Институте востоковедения. Собеседование, в результате которого отсеялись все остальные евреи-медалисты, было зубодробительным, а потом нас ждал экзамен по английскому, который я сдал на пятерку и… поступил.

Ивритом я владел неплохо, поэтому с арабским проблем не возникало — зачастую, услышав новое слово, я знал его перевод еще до того, как нам его озвучили (у этих языков 40% общей лексики) — учителя только разводили руками. Ко мне даже подослали агента, показавшего словарь иврита, ожидая моей реакции. Я с восхищением взял этот словарь и стал его перелистывать, показав тем самым, что язык мне знаком. Вскоре мне поручили подготовить доклад об экономике Израиля — я сделал его на основе советских газет 1947—48 годов, где крайне положительно отзывались о еврейской Палестине. Я — первокурсник — просто цитировал «Правду» и «Известия» — придраться было не к чему… После выступления руководитель семинара, бывший советский дипломат в Турции товарищ Орешкин заявил, что все изложенное в докладе — правда, однако студент забыл упомянуть, что Израиль является агентом американского империализма на Ближнем Востоке.

Билеты на футбольные матчи Израиль — СССР и СССР — Израиль, 1956

Длилось все это недолго — в 1954-м председатель Совмина Маленков решил закрыть Московский институт востоковедения, а лучших его студентов перевести в МГИМО. Будучи в числе лучших, я уже видел себя студентом Института международных отношений, но декан расставил точки над «i» — шансов нет. Я пытался спорить — ведь более слабых сокурсников уже перевели (все они стали послами, крупными советскими дипломатами, журналистами-международниками и т.д.) — но безрезультатно.

Узнав, что меня не переводят, наш учитель арабского Али Ахмедович Либерман, обучавший меня разговорному иерусалимскому диалекту, плакал. Это один из самых замечательных людей, которых я когда-либо встречал…

— Али Ахмедович Либерман?

— Его настоящая фамилия — Иль Фархи. Коренной иерусалимский араб, коммунист, бежавший при британцах из Палестины через Ливан в СССР и оказавшийся в лагере под Одессой, где в целях конспирации для последующей засылки в Палестину всем арабам давали еврейские фамилии, а евреям — арабские. В итоге от своей еврейской фамилии он избавлялся через суды много лет, особенно, когда его дочь Адочка Либерман поступала в университет. В конце концов, ему это удалось, и на обложке карманного русско-арабского словаря стоит имя Тагер Ахмед Иль Фархи. Как бы то ни было, меня отказались переводить в МГИМО, МГУ и ЛГУ, предложив вуз по месту жительства, то есть Черновицкий университет. Так я стал студентом английского отделения романо-германского факультета ЧНУ, где когда-то учился Пауль Целан. Надо сказать, преподаватели у нас были замечательные — некоторые переехали из Москвы и Ленинграда — у них можно было изучать санскрит, древнегреческий, латынь. А учителя разговорного английского были коммунистами, эмигрировавшими из Соединенных Штатов в СССР и не посаженными, а сосланными в провинциальный университет.

— Вы снова стали лучшим студентом, но в аспирантуру, тем не менее, не поступили.

— Помимо английского, я знал арабский, французский и немецкий, но мне объяснили, что для аспирантуры я слишком молод, хотя приняли в нее еще более молодого человека. Меня же распределили в буковинское село Нова Жадова простым школьным учителем. Ничего, со временем выплыл — после нескольких публикаций в «Вопросах языкознания» — наиболее авторитетного академического журнала по лингвистике в СССР — меня принимали в аспирантуру любого вуза, правда, не в Украине, где я хотел остаться. Но в Киеве, и в Харькове мне отказали, а из Москвы и Ленинграда поступило сразу несколько предложений — в итоге я защищался при Московском государственном институте иностранных языков.

— Почти десять лет вы возглавляли лабораторию информационных языков Госкомитета по делам изобретений и открытий при Совмине СССР. Чем занимались, если не секрет?

— Поиском информации и машинным переводом для патентного ведомства, проводившим экспертизу для обеспечения советского приоритета в той или иной сфере. В лаборатории работали десятки программистов, и мы вышли на достаточно высокий уровень, в чем-то даже опередив Запад, — ряд наших идей были использованы много лет спустя при создании современных поисковиков вроде Google.

Это была крайне интересная сфера и, главное, она не предполагала секретный допуск. Я не хотел быть связан никакими обязательствами, поскольку всегда знал, что уеду из СССР. И это сработало — мне дали разрешение всего за полтора месяца, в октябре 1974 года.

— Доктор наук в 35 лет, автор нескольких книг и сотен статей, известный ученый… Почему решили репатриироваться? Понимали, что лингвист, мягко говоря, не самая востребованная специальность в Израиле?

— Во-первых, я тогда вообще не думал о карьере — просто хотел уехать из этой тюрьмы народов. Перед каждой международной конференцией начальник первого отдела заявлял: передайте текст вашего доклада товарищу Рослову, который зачитает его, запишет вопросы, а вы потом письменно на них ответите. В результате я ни разу не выехал за границу, хотя имел множество зарубежных публикаций.

Во-вторых, я не думал об эмиграции куда-либо, кроме Израиля. Все 13 семей, летевших с нами по израильской визе из Москвы, повернули в Вене в сторону Америки. Причем, я был единственным, кто очень хорошо знал английский, поэтому меня упрашивали тоже лететь в Штаты — нашим попутчикам нужно было заполнять анкеты, а там были люди с уголовным прошлым, которое они хотели скрыть.

Смешно вспоминать, но так называемую «правду об Израиле» мне пытались открыть даже израильтяне, принимавшие будущих репатриантов в замке Шёнау под Веной и предупреждавшие, ох, наплачешься. Но эту правду я знал и раньше, более или менее представляя себе ситуацию и не идеализируя Израиль.

Но окончательно понял, что еду на Ближний Восток, когда после проверки израильскими таможенниками нашего багажа в том же Шёнау из пяти флаконов духов «Красная роза» в чемодане остался только один…

Репатрианты из СССР прибывают в Израиль, нач. 1970-х

— Как вас принял академический мир в новой стране?

— Тогдашний президент Израиля Эфраим Кацир, у которого я был на приеме, предложил три варианта трудоустройства. Первый — армия — единственное место в Израиле, где занимались примерно тем, над чем мы работали в Москве. Второй — отъезд в страну, где эта тематика была востребована — США или, скажем, Швецию, куда меня активно приглашали и где я часто бывал с лекциями. Но уезжать из Израиля я категорически не хотел, поэтому оставался третий вариант — кафедра в Израиле. А поскольку из 300 моих публикаций несколько десятков были по славистике, меня с радостью приняли сначала в Тель-Авивский университет, а через год, когда открылась кафедра славистики в Еврейском университете в Иерусалиме, я был избран ее главой…

Что касается академического мира, то с израильтянами не было никаких проблем. Трения порой возникали с недавними репатриантами, но это исключительно вопрос конкуренции. Во всех сферах ситуация была аналогичной — в маленькой стране, в которую постоянно прибывают иммигранты, чья квалификация выше твоей, — приходится защищаться. Многие уехали, так и не найдя своего места.

Надо сказать, что русистика в те годы в Израиле была на необычайно высоком уровне, благодаря приезду лучших профессоров из Москвы и Ленинграда у нас сложилась одна из сильнейших кафедр в мире. К нам приезжали учиться из многих стран, учитывая, что СССР еще был за «железным занавесом».

При этом я рад, что славистика не стала единственной моей карьерой, даже в годы председательства в Израильском союзе славистов. С 1979 года я возглавлял совместный с Колумбийским университетом проект составления Большого словаря языка идиш на 250000 слов. Параллельно преподавал идиш в Бар-Илане, на летней школе в Оксфорде, проводил семинары в разных странах.

В течение 15 лет был корреспондентом украинской службы Радио Свобода на Ближнем Востоке, что помогло мне сохранить разговорный украинский. Впоследствии основал Ассоциацию украинских исследований в Израиле, был вице-президентом международной ассоциации украинистов. В украинском языке я чувствую себя даже более свободно, чем в русском. Еще в этнографических экспедициях Института славяноведения АН СССР я изучал украинские говоры, диалекты, быт, а в 1980-е вводил курсы украинистики в наши программы в Иерусалиме и всячески поощрял студентов, выбиравших этот язык.

С первым президентом Украины Леонидом Кравчуком, 1993

— И многие выбирали?

— Крайне мало. Да и в целом славистика в последнее время не пользуется популярностью — молодежь предпочитает более практичные специальности — программирование и т.п. У нас вообще огромная проблема с гуманитарным образованием — кафедры закрываются одна за другой — у гуманитариев нет будущего в такой маленькой стране, как Израиль.

Я недавно заходил на наш факультет — практически все его нынешние студенты — арабы — как с израильским паспортом, так и жители Иудеи и Самарии. Почему бы и нет? Прекрасное образование, а наш диплом позволяет устроиться и в некоторых арабских странах. Моя дочь недавно окончила гуманитарный факультет Еврейского университета в Иерусалиме, и все ее сокурсники были арабами. Это, кстати, к вопросу о дискриминации.

— Вы были одним из первых, кто налаживал прямые контакты между украинской и еврейской диаспорой в 1970-е. У этого диалога было много оппонентов с обеих сторон?

— В академической сфере вообще не было разногласий — я же филолог, а не историк. Другое дело, что в 1983 году в Канаде прошла конференция еврейских и украинских историков, которые почти рассорились между собой из-за разных оценок наиболее драматических периодов общей истории. Но в результате в серии «Евреи и славяне», редактором которой я был, вышел специальный том, где нашли отражение все эти жаркие споры.

Параллельно существовало израильское Общество еврейско-украинских связей, созданное бывшим узником Сиона Яковом Сусленским, отсидевшим семь лет в мордовских лагерях. Он издавал серию «Диалоги», где приводились разные точки зрения на всё происходившее между украинцами и евреями в XX веке. Сусленский, кстати, был почти в братских отношениях с Левком Лукьяненко, но не мог понять и принять проявившиеся в 1990-е у украинского диссидента антисемитские взгляды, написал ему резкое письмо и разорвал отношения с другом.

Еще раньше ударом по межнациональному диалогу стала книга активного деятеля ОУН из США Петра Мирчука, изданная им после посещения Израиля в 1981-м. Он был тепло принят Сусленским, и не только им, но в своих «Зустрічах й розмовах в Ізраїлі» обвинял евреев во всех смертных грехах.

После распада СССР я стал созывать в Иерусалиме международные конгрессы по сближению культур, и делегация из Украины — в силу моих личных симпатий — всегда была самой большой. В нее входили прекрасные люди — Оксана Забужко, Вадим Скуратовский, Микола Рябчук…

Издания из серии «Евреи и славяне»

— Вы живете в Израиле больше сорока лет. За это время образ Украины и украинцев как-то изменился?

— До 1991 года Украина не воспринималась как отдельная страна. Образ украинца-резуна, конечно, существовал, но связан он не столько с украинцами (для которых в идише даже нет обозначения), сколько с понятием «казак». В еврейском сознании «казак» — это символ насилия. Поэтому Хмельницкий однозначно воспринимался как преследователь и убийца евреев, а в XX веке это было перенесено на Петлюру, что хорошо видно в поэзии «принца еврейской баллады» Ицика Мангера.

Вместе с тем происходит смена поколений, а вместе с ней и смена представлений об Украине и украинцах. Почему митрополит Шептицкий так и не получил звание Праведника народов мира, хотя он его заслужил? Да потому, что в комиссии «Яд Вашем» сидели люди, пережившие этот кошмар, — даже зная о подвиге митрополита, они не могли признать его праведником, поскольку он приветствовал Гитлера.

Но в опыте их внуков этого нет — в большинстве своем история их вообще не интересует.

Есть и другой аспект. Примерно 50 000 этнических украинцев живут в еврейском государстве. И они тоже создают свое поле — и это поле притяжения, а не отталкивания. Все это явно меняет образ Украины в Израиле.

— Майдан вас со многими развел по разные стороны баррикад? 

— События на Майдане в той или иной мере интересовали выходцев из бывшего СССР, но в целом израильтянам наплевать, что творится в той или иной стране. Их интересует безопасность Израиля. У меня пятеро детей —все с высшим образованием, некоторые с докторской степенью. В лучшем случае они просят привезти их в мой родной город, но копаться в украинско-еврейских отношениях им не приходит в голову. При этом предрассудков в отношении украинцев у них нет вообще.

— Кроме работ в области славистики вы известны как крупный идишист, президент Всемирного Совета идиша. Академический интерес понятен — речь об огромном пласте еврейской культуры, но можно ли говорить о возрождении этого языка или хотя бы расширении круга его носителей?

— Идиш не умирающий язык, он исчезает лишь в одном секторе еврейского общества — среди светских евреев. Но в религиозной среде насчитывается по разным оценкам от полумиллиона до миллиона носителей идиша.

Национальное сознание многих участников этой конференции базируется на идише — исчезает язык — исчезает самосознание. У соблюдающих евреев идентичность связана с религией. Кажется, что нас мало что связывает с этими «мракобесами», но всего три-четыре поколения тому назад все мы были хасидами. Ортодоксы являются ядром еврейского народа, от которого постоянно отпочковываются наши соплеменники. Но пока существует это ядро — еврейский народ жив. А отколовшиеся отходят все дальше и дальше, пока не растворятся среди окружающих народов.

А вот за религиозных евреев я спокоен, в том числе и за их идиш…

На открытии конференции по языку и культуре идиш, Черновцы, 2018

— Но мы не можем отрицать, что идиш хасидов из Боро-парка — это язык с очень ограниченным функционалом.

— Во-первых, это не так — им приходится иметь дело с современным миром, Интернетом, смартфонами, они ездят на машинах и чинят эти машины — для всего этого нужна терминология…

Нельзя относиться к «религиозному» идишу как к чему-то отдельному от процесса функционирования языка. И если сегодня у ортодоксов нет слов для обозначения каких-то понятий, то завтра эти слова появятся. Как это происходит в языках Африки, которые начинали с нуля, а сейчас полноценно обслуживают все сферы жизнедеятельности.

— Насколько глубоки связи и взаимовлияния украинского языка и идиша?

— На западе Украины идиш присутствует абсолютно во всех говорах, поскольку примерно 30% городского населения составляли евреи. У моего украинского коллеги Олексы Горбача есть статья о языке украинских школьников, посвященная периоду 1920-х годов, где приводится масса заимствований из идиша. Например, глагол байтлувати — врать, трепаться. Или классическое цурес — проблемы. Тот же Горбач нашел элементы идиша в сленге бойцов дивизии СС «Галичина», что совершенно естественно, учитывая присутствие идиша в городских и сельских говорах Украины.

Лингвист Виктор Свобода написал несколько замечательных статей о влиянии идиша на украинский язык и о влиянии украинского языка на идиш. В идиш-русском словаре Лившица, изданном в 1876 году в Житомире, мы увидим огромное количество украинских слов. Как будет «ужин» на идише? Вечеря. Копл Любарский в 1927 году в Одессе издал брошюру «Украинизмы в языке идиш», содержащую примерно 500 таких лексем — и это верхушка айсберга. В произведениях последнего идишистского писателя Буковины Иосифа Бурга мы находим такие слова как повинь (от украинского повінь — наводнение), хаткэ, и многие другие.

— Что для вас Черновцы — и в личном плане, и в контексте украинско-еврейских отношений? 

— Один автор писал в Frankfurter Allgemeine Zeitung, что Черновцы напоминают ему моллюска, в котором когда-то жило живое существо, — существа уже нет, но раковина осталась. Мне близко это ощущение…

Но близок и дух старых Черновцов, где предприняли одну из первых попыток построения толерантной многонациональной общности. В 1910 году был принят закон der Bukowiner Ausgleich, позволявший всем общинам иметь представителя в парламенте Австро-Венгрии. Это был некий прообраз будущей объединенной Европы, но в рамках полиэтнической империи.

Впрочем, достаточно часто украинцы и евреи объединялись здесь в борьбе за равноправие — так, например, в 1907 году известный украинский деятель Юлиан Романчук был избран в австрийский парламент, представляя там обе общины.

Мало кто помнит, что когда в 1908-м в Черновцах готовили первую конференцию по языку идиш, то лидеры местной еврейской общины отнеслись к ней с большим недоверием, поэтому открылась она… в Украинском доме. Этот факт производит большое впечатление на моих украинских коллег, и это реальное свидетельство духа взаимопонимания и толерантности, царившего на Буковине.

При всем этом ностальгии у меня нет — я вряд ли мог бы жить в современных Черновцах — начинаю скучать, останавливаясь здесь больше, чем на неделю. Но раковина осталась — это мой город…

Беседовал Михаил Гольд

Интервью приводится в сокращении. Оригинал здесь

Опубликовано 26.09.2018  19:01

В. Рубінчык. КАТЛЕТЫ & МУХІ (61)

Быў перапынак. Часу не марнаваў – лётаў у адну маленькую, але гордую краіну, потым з тыдзень раздаваў кухталі прэзенты і прыходзіў у сябе. Прыйшоў. Зноў пагрузіўся ў справункі, пра якія ні разу не хацелася думаць у моры, дзе злева – Іярданія, справа – Егіпет, ззаду – «мы».

Невыпадкова пісьменнік Эдуард Топаль 40 гадоў думаў-думаў – і перасяліўся-такі ў Ізраіль. Цёпла, старым прынята дапамагаць. А яшчэ ж і культурку ізраільцы любяць (у сваёй справаздачцы ўсяго я не здолеў ахапіць, і нават забыўся, што наведаў горад Рышан з яго прыгожым паркам). Месяц таму назвалі пятачок у цэнтры Іерусаліма «Плошчай Шагала». Паводле прыкладу Беларусі (?) збіраюцца будаваць новую Нацыянальную бібліятэку – акурат насупраць Кнэсэта, відаць, для таго, каб народныя абраннікі прывучаліся да чытання. Кнігі на рускай прадаюцца…

Чароўныя графіці, зноў жа, скрозь і ўсюды.

 

Усё гэта на фоне спарадычных тэрактаў, ад якіх ізраільцы нярэдка «ўцякаюць» у прыватнае жыццё і прыватныя, нярэдка высмактаныя з пальца праблемы. Пясняр і сонца такіх новых грамадзян – вядома, не палітык там нейкі, а Этгар наш Керэт з яго міні-расказамі… Рэінкарнацыя расійца Аркадзя Аверчанкі.

Спахапіўся, што не толькі многія мае ўяўленні пра Ізраіль больш не спрацуюць, а і напісанае іншымі аўтарамі ў 1990-х гадах… Уладзімір Мехаў: «Салдат Арміі абароны Ізраіля – так тут войска называецца – вызначаецца годнасцю, патрыятычнасцю, усведамленнем, як ён патрэбен радзіме і як яна ім ганарыцца». Не ў крыўду нядаўна памерламу Мехаву, чытаў і пра тых, хто ўхіляецца ад службы («Вайсковая паліцыя рэгулярна праводзіць аблавы на ўхілістаў і дэзерціраў… У ходзе такой аблавы, якая ладзілася сёлета [артыкул 2012 г.], вайсковая паліцыя затрымала 474 чалавекі»), і пра тых, хто адмаўляўся выконваць загады, асабліва ў «працэсе размежавання» з Газай, – такіх былі тузіны…

Насцярожыла, але не здзівіла гісторыя з успышкай скураной хваробы на базе ЦАХАЛа «Шызафон» у чэрвені 2017 г. Дзясяткі салдат сапраўды захварэлі, а амаль столькі ж – 46, калі дакладней – сімулявалі хваробу, каб пазбегнуць удзелу ў навучаннях. Нагадала эпізод з кнігі Эфраіма Севелы «Моня Цацкес – сцяганосец», дзе навабранцы перадавалі адно аднаму вошку, каб «пакантавацца» ў казарме… Гісторыя як бы намякае, што ў ЦАХАЛе пасля прыходу на пасаду міністра абароны ўраджэнца былога СССР (год таму) райскага жыцця няма і не будзе ёсць што мяняць да лепшага.

Былы пасол Ізраіля ў Беларусі прачытаў байцам натацыю ў сваім блогу на «Рэхе Масквы»: «Няхораша і нехарактэрна для ізраільскай арміі. У рэшце рэшт, тыя, хто захварэў, вылечаны, тыя, хто сімуляваў, пакараны». Адчуваецца віртуозны стыль палеміста… Калі б не ведаць, што сам Зэеў Бен-Ар’е быў у 2012 г. пакараны ізраільскім судом і з ганьбай выгнаны з міністэрства замежных спраў (але з усяго відаць, хоча вярнуцца – ну, вярнуўся ж ва ўрад Ар’е Дэр’і, у 1999 г. прызнаны крымінальным злачынцам…), то яго натацыю на «маякоўскую» тэму «што такое добра і што такое блага» можна было б і прыняць.

Юрый Анатольевіч Зісер – не Зэеў Львовіч Бен-Ар’е, але таксама любіць паразважаць на тэмы маралі. Гучна выбухнуў яго пост у фэйсбуку, дзе Ю. А. паскардзіўся на сцюардэсу кампаніі «Белавія» (не дала яму і жонцы паспяваць украінскія песні ў самалёце…). Кампанія даволі годна адказала, што «Вас могуць папрасіць перастаць спяваць на борце, калі вы знаходзіцеся на «крытычным этапе палёта» (у час узлёту і пасадкі…), таму што ў гэты час важна быць максімальна ўважлівымі, як бортправаднікам, так і пасажырам». Медыямагнат застаўся пры сваім меркаванні – і спяваў ён ціха, і сцюардэса, аказваецца, не прасіла, а настойвала, «бы лейтэнант міліцыі»: «Вы парушаеце грамадскі парадак!»

Сам я не вялікі аматар нацыянальнай авіякампаніі – перш за ўсё праз цэны, якія яна традыцыйна запрошвае за свае паслугі (за рэйс з Беларусі ў Ізраіль і назад заплацілі значна больш, чым калі б ляцелі з Масквы або Вільнюса, а меню было… мякка кажучы, беднаватае). Крыху напружылі таксама памылачкі на абгортцы шакаладкі.

By the way: «яічных» – яечных, «меньш» – менш, «сухоа» – сухога, «кантоўнасці» – каштоўнасці, «энергітычная» – энергетычная, «ненасыччаных» – ненасычаных, «месацаў» – месяцаў. Хто чытаў ранейшыя серыі «КіМ» – напрыклад, 39-ю, 53-ю – той ведае, што да непісьменнасці ў публічных месцах я стаўлюся без энтузіязму. Праўда, і ў Ізраілі хапае «альтэрнатыўна адораных»: у Петах-Тыкве пішуць на шыльдах вуліцы Дубнава (наш зямляк, гісторык і грамадскі дзеяч з Мсціслава, 1860-1941) то «Dubnov», то «Dovnov». І, між іншага, афіцыйны часопіс «Белавія» «OnAir» з яго расказамі пра падарожжы ды перакладамі навел Міхаіла Зошчанкі на беларускую мне спадабаўся.

Вяртаючыся да тэмы спеваў: можа, сцюардэса і занадта рэзка «папрасіла» Зісера & Со. сціхнуць, мяне там не было. Але ж рабіць з гэтага далёкасяжныя высновы… «Падпсавалі настрой і нікому не зрабілі лепей, затое ПАРАДАК (у рускамоўным арыгінале гэтае слова напісана па-беларуску, а мо на трасянцы? – В. Р.). Ordnung. Будзь рэйс украінскі, упэўнены, нас бы не перапынялі». Яго aбараняла жонка, небезвядомая культуралагіня, аднак лепей бы не: «Карацей, я зразумела. Забаронена не толькі тое, што забаронена (і пра гэта сказана або напісана). Забаронена можа быць усё заўсёды – і ўсім, кім заўгодна… Не бывае паўсвабоды. Каб усё было дазволена, але пры гэтым усё можна было ў любы момант забараніць…». Так я даведаўся, што палёт – гэта не рызыкоўная, а «заўсёдная» сітуацыя, а бортправадніцы адносяцца да катэгорыі «хто заўгодна». Што не бывае паўсвабоды – ёлупы, знача, заканадаўцы розных кантынентаў, якія спрэс уводзяць у канстытуцыі ды іншыя важныя дакументы агаворкі пра «дзяржаўны інтарэс», магчымасць абмежавання правоў чалавека.

Яшчэ Ю. З. кінуўся вешаць цэтлікі тым, хто з ім не згаджаўся: «Сапраўдныя беларусы!», «Браво! Вы – сапраўдны беларус!». І далей: «…Маса асабістых абраз, хамства і выпадаў з боку ахоўнай часткі беларусаў – іншага я і не чакаў… Беларусы ў масе (нават тыя, хто лічыць сябе сур’ёзнымі) зусім нецярпімыя да альтэрнатыўных пунктаў гледжання, нават не спрабуюць разумець іншых і ўважаюць сваё асабістае меркаванне за меркаванне ўсяго або амаль усяго народа. Больш за тое, яны абажаюць ordnung, ён вышэй за асабістую свабоду» (нагадала слоўцы Лукашэнкі пра «народзец» і Алексіевіч пра «народнае цела»). Уразіла і тое, што Зісер лічыць: «парадак і свабода – узаемна процілеглыя рэчы». Іначай кажучы, для нас або казарма, або хаос – трэцяга не дадзена…

Нават няма ахвоты каментаваць, папярэджваць пра небяспеку гульні з этнічнымі стэрэатыпамі НЕ ў літаратурных творах або гумарыстычных газетках, асабліва калі гуляецца чалавек з яўрэйскім прозвішчам – настолькі ўсё далёка зайшло. Прагназую, што, калі пойдзе далей, то даволі скора Ю. З. пазбавіцца сваіх актываў на тэрыторыі Беларусі – на жаль, унутрана ён гатовы да гэтага.

Прызнаюся, і сам гадоў 10 таму напейсаў іранічнае двухрадкоўе пра беларусаў, звыклых да прымусу (не без уплыву Ігара Губермана з яго канстатацыяй «еврей, который всем доволен – покойник или инвалид»). Аднак яно фігуравала толькі ў самвыдатаўскім бюлетэні з тыражом 100 асобнікаў. Дый не стаў бы я адзін «жарт» паўтараць двойчы: тролінг тролінгам, але меру знаць неабходна.

* * *

Апошні месяц быў цяжкі. 3 ліпеня памёр беларускі яўрэй Міхаіл (Іехіэль) Звераў, якога я добра ведаў, 13 ліпеня – кітаец Лю Сяабо, якога асабіста ведаць не давялося…

Міхаіл Ісакавіч Звераў пару гадоў не дажыў да 90. Ён родам з Парыч пад Бабруйскам. Любіў ідыш, успомніў для маёй газеты «Анахну кан» колькі гумарных дрындушак даваеннага часу. Любіў шахматы і асабліва шашкі – да пачатку 2010-х гадоў кіраваў клубам «Белыя і чорныя» пры мінскім «Хэсэдзе». Прыводзіў у клуб экс-чэмпіёна свету па шашках Аркадзя Плакхіна, прывёў бы і гросмайстра па шахматах Давіда Бранштэйна, ды той у апошні момант адмовіўся.

У яго было няпростае маленства – як кажуць у падобных выпадках, апаленае вайной. У эвакуацыі трапіў у дзіцячы дом, уцёк адтуль, пасвіў калгасныя статкі. Потым вярнуўся ў Беларусь, служыў у войску, вывучыўся на інжынера, працаваў на трактарным заводзе. У 1990-х актыўна заняўся грамадскімі справамі – нейкі час уваходзіў у праўленне Мінскага аб’яднання яўрэйскай культуры. На Інтэрнацыянальнай, 6 мы з ім і пазнаёміліся (у 1994 г.).

 

М. Звераў (у белым) сярод актывістаў «Белых і чорных», злева ад яго А. Плакхін і І. Генадзіннік, справа Ю. Тэпер і Э. Рабіновіч; Лю Сяабо абдымае жонку.

Што да нобелеўскага лаўрэата Лю – літаратурнага крытыка, паэта, праваабаронцы – то ў 2010 г. я падпісваўся за яго вызваленне і за тое, каб кітайскія ўлады знялі хатні арышт з яго жонкі. «Спадзяюся, што буду апошняй ахвярай бясконцага пераследу літаратараў у Кітаі, і зараз ніхто ўжо не будзе асуджаны за слова. Свабода самавыяўлення – аснова чалавечых правоў, крыніца чалавечнасці, маці ісціны. Душыць свабоду слова значыць таптаць правы чалавека, нішчыць чалавечнасць, забараняць ісціну», – пісаў ён. Я цалкам згодзен з ім, калі свабодай не злоўжываюць, заклікаючы да гвалту і падобнага. Аднак у тых тэкстах Лю, што я бачыў, «экстрэмісцкіх заклікаў» няма. Адбрэхваючыся («гэта наша ўнутраная справа», «ён крымінальнік»), чыноўнікі КНР так і не змаглі даказаць, што Лю, з яго ідэямі негвалтоўнага супраціву, нанёс рэальную шкоду краіне. Як і чыноўнікі РБ не давялі, што аўтары «Рэгнума», пасаджаныя звыш сямі месяцаў таму, дапраўды «распальвалі».

Зараз у мяне няма ніякай ахвоты ехаць у Кітай – ні турыстам, ні па справах (лепей ужо ў Ізраіль з усімі яго тараканамі). Можа, калі рэабілітуюць дысідэнта, памерлага ў 61 год пасля дзесяці гадоў турмы і трох гадоў лагера, тады…

Харош і Азербайджан, які ўпаяў падарожніку-блогеру Аляксандру Лапшыну тры гады калоніі фактычна за наведванне Карабаха і расказ пра гэтую тэрыторыю як пра армянскую. Яшчэ Лапшын высмейваў чыноўнікаў розных краін і ўвогуле «вёў сябе вызываюшча», дзіва што Лукашэнка яго выдаў з Мінска, спаслаўшыся на фіктыўны «запыт Інтэрпола». Нават Эдуард Лімонаў, які чалавечае жыццё агулам у грош не ставіць, абурыўся.

На маю думку – не толькі на маю – варта было абмежавацца штрафам або ўмоўным тэрмінам. Блогерам апошнім часам увогуле цяжка жывецца, вось і Антон Носік памёр… Зрэшты, не магу згадзіцца з інтэрнэт-абаронцам Лапшына, што рашэнне Баку – гэта «канец»: прысуд можна абскардзіць, магчымая амністыя. Неяк усё ж не верыцца, што Ізраіль пакіне свайго ў нядолі.

Ёсць і добрыя навіны. Як і было прадказана, спынена справа супраць беларускага відэаблогера Максіма Філіповіча, які, паводле міліцыі, «падмяняў сабою СМІ» пры дапамозе канала ў ютубе. Кіеўскі апеляцыйны суд не развітаўся са здаровым глуздам і днямі пастанавіў, што гарсавет мусіць перагледзець сваё рашэнне ад 01.06.2017 аб наданні імя Рамана Шухевіча кіеўскаму праспекту Мікалая Ватуціна. Да таго ж за гэты перагляд было аператыўна сабрана звыш 10000 подпісаў грамадзян (не без удзелу яўрэйскіх арганізацый).

Гісторык Юрась Гарбінскі паведамляе: «У Польшчы на факультэце паліталогіі ўнівэрсітэта Марыі Кюры-Складоўскай у Любліне 26.06.2017 Ганна Бартнік паспяхова абараніла доктарскую дысертацыю “Яўрэйская нацыянальная меншасць у Беларусі пасля 1991 года” (”Mniejszość żydowska w Republice Bialoruś po 1991 roku”). Навуковы кіраўнік – прафесар Конрад Зялінскі». Парадуемся за Ганну: цікава было б пачытаць яе дысер.

Вольф Рубінчык, г. Мінск

23.07.2017

wrubinchyk[at]gmail.com

Апублiкавана 23.07.2017  01:20

ДОПОЛНЕНИЕ (вспоминает Юрий Тепер):

М. И. Зверев старался делать для любителей интеллектуальных игр как можно больше – и когда мы собирались у станции метро «Восток», и на В. Хоружей, 28. Чтобы доказать, что шахматно-шашечный клуб организации «Хэсэд-Рахамим» лучше всех, в конце 1990-х он заявлял нашу команду на городcкие фестивали, ходил к начальству, добился, чтобы за нас заплатили турнирный взнос. Гордился, когда команда заняла 3-е место – попросил меня написать об этом статью в газету «Хэсэда» (я написал). Собирал фотографии.

Михаил Исаакович хотел, чтобы клуб «Белые и черные» имел свой гимн, однако большинство активистов воспринимало это скептически. Я нашел в советском журнале 1930-х годов стихи, которые редакция журнала раскритиковала. Cлова звучали примерно так: «Кто бы ты ни был, маэстро или пижон, надейся на первое место, пой песню и при на рожон». Я спросил (не без доли иронии): «Ну что, это подойдет?» Зверев подумал и говорит: «Вообще интересно, но, наверное, не подойдет».

Илья Генадинник вспоминал, как лежал в одном отделении больницы со Зверевым – Михаилу Исааковичу было много передач, он делился с Генадинником, жена Зверева это поощряла. Одно время я читал лекции о шахматах и шахматистах в клубе «Хэсэда», М. И. обещал найти деньги на «гонорар». Я сказал: «Если начальство Вам не платит, то мне не заплатит тем более». Когда я занял 2-е место в личном чемпионате Минска 2001 г., то Зверев очень гордился, говорил, что это успех всего «Рахамима»…

Добавлено 23.07.2017  23:18

Особенности евреев по М. Акулич

В соответствии со статистикой больше всего евреев проживает в США (39 процентов евреев планеты) и в Израиле (43 процента). Встретить их можно и в разных других странах – видим мы евреев и в Беларуси, хотя, возможно, не так часто, как представителей других народов.

Иногда человеку (еврею или нееврею) интересно узнать, еврей другой человек или нет. Тогда можно просто задать ему соответствующий вопрос. Евреи часто гордятся своей принадлежностью к еврейскому народу и не стремятся скрывать её. Полукровки тем более не стремятся: наоборот, многие из них хотят, чтобы люди знали об их отношении к народу с богатой древней историей и особенной культурой. Если вы спросите, из-за чего они гордятся своей причастностью к еврейству, они вам, скорее всего, с удовольствием это объяснят.

В Беларуси давно исчезла «пятая графа» в паспорте, открытые преследования по национальному признаку ушли в прошлое, но есть евреи, которым не хочется идти на раскрытие своего еврейского происхождения. Вряд ли это нормально: ведь отрекаться от своих корней представителям любого народа просто не красиво, это не вызывает уважения. Однако иногда люди, полагая, что евреев не слишком любят, стараются показать, что они не евреи, хотя в их внешности и поведении явно присутствуют еврейские черты.

Обычно люди (и евреи, и неевреи), общаясь с доброжелательными евреями, не скрывающими свое еврейское происхождение, проникаются к ним уважением. Поэтому евреям стоит говорить правду о себе, если кто-то интересуется, и не подозревать в каждом человеке антисемита. Только так можно обеспечить взаимное доверие и понимание, а также симпатию.

ОСОБЕННОСТИ ЕВРЕЕВ, СВЯЗАННЫЕ С ФАМИЛИЯМИ И ИМЕНАМИ

Евреи имеют обычно особенные фамилии, имеющие суффиксы -ер (например, Майер или Бруссер), -ман (скажем, Перельман или Цукерман), -берг (Цукерберг…). Это фамилии с «немецким уклоном». Однако при определении еврейства по фамилии требуется осторожность: ведь подобные фамилии бывают у латышей и немцев, и даже у русских. К примеру, если взять известного полководца Блюхера, то он был русским с небольшой примесью немецкой крови, полученной от предка, принимавшего участие в войне 1812 года (война Российской империи с наполеоновской Францией).

Еврейские фамилии иной раз имеют географические особенности. Например, фамилия Высоцкого происходит от названия белорусского поселка «Высоцк». Есть такие еврейские фамилии как Гомельский, Минский, Варшавский, Слуцкий, Березовский (от названия деревни «Березовка») и др.

У некоторых евреев фамилии происходят от женских ласкательно-уменьшительных имен. К примеру, фамилия Зойкин (от имени Зойка) или Галкин (от имени Галка). Для евреев такие фамилии характерны по той причине, что для них, в отличие скажем, от русских, важным является ведение своих родословных по материнской линии.

По одной только фамилии нельзя выявить национальную принадлежность человека: белорус и еврей, например, вполне могут быть однофамильцами. Особенно это относится к фамилиям вроде Абрамович.

Имена евреев бывают самыми разными. Есть имена сугубо еврейские: Арон, Барух, Наум, Сара, Фаина, Исаак и др. В то же время некоторые имена, имеющие израильское происхождение носят чаще русские или белорусы, нежели евреи. Имена такие заканчиваются на -ил (Гавриил, Михаил, Даниил, Самуил), либо являются библейскими (Илья, Мария, Иосиф). Зачастую евреи имеют используемые русскими (белорусами, украинцами) имена. Правда, среди евреев не слишком часто встречаются, скажем, Иваны, Василии, Федоры, Оксаны, то есть люди с наиболее простыми  именами.

ОСОБЕННОСТИ ЕВРЕЕВ, СВЯЗАННЫЕ С ВНЕШНОСТЬЮ

Многие евреи отличаются «носастостью»; кое-кто считает, что «носастости» человека достаточно, чтобы его считать евреем. Есть даже такое понятие, как «еврейский шнобель», начинающий загибаться от основания носа. Это явление детально описано израильским антропологом Джекобсоном. Он описал «еврейский нос-шестерку» как нос с загибающимся книзу кончиком, напоминающим крючок, при этом крылья носа приподняты. Сбоку он походит на удлиненную восходящую вверх цифру шесть.

В то же время далеко не все евреи наделены «шнобелями», а между тем они нередко имеются у представителей других народов. Многие русские писатели были носатыми: к примеру, Гоголь, Карамзин, Тургенев. Уж они-то евреями точно не были.

На самом деле носы у израильтян весьма разнообразны. Они бывают и мясистыми «картошками», и прямыми, и длинными, и маленькими, и большими, и курносыми, и с высокими ноздрями. Поэтому нос нельзя относить к показателю еврейства.

Кое-кто полагает, что для определения еврейства достаточно ориентироваться на конкретные признаки, на черты лица. Евреи якобы всегда обладают огромным носом, черными глазами, толстыми губами. В отношении носов мы уже определились. А вот если говорить о темных глазах и пухлых губах, то эти признаки считаются самыми распространенными «негроидными» признаками. Их примесь наблюдается как у евреев, так и у лиц, принадлежащих к другим национальностям, например, у греков, арабов, грузин, итальянцев, армян и др.

Еще одним распространенным заблуждением является наличие курчавых темных волос – сугубо еврейская особенность. Это также «негроидный» признак, которым обладают далеко не только евреи. В то же время не все евреи темноволосые, и не у всех евреев волосы курчавятся. Обратим внимание, что у библейского Давида волосы светлые. Немало сейчас русых и рыжих евреев.

Глаза у евреев бывают разного цвета: и голубые, и карие, и серые, и зеленоватые.

Несмотря на то, что евреи внешне во многом схожи с представителями иных наций, считается, что они всё же кое-чем отличаются, а именно, наличием «средиземноморской примеси». Их лица зачастую узкие и длинные, не расширяющиеся кверху, как это присуще типичным русским лицам. У многих евреев – продолговатый и узкий затылок.

В отношении русских евреев можно говорить, что они являются смесью переднеазиатов и средиземноморцев (армяне, кавказцы). В качестве примеров специалисты по физиогномике приводят примеры Владимира Высоцкого и Бориса Пастернака.

Благодаря примесям лица бывают более широкими, но не в лобовой части. Лбы у евреев нередко узкие, словно зажатые в тиски.

Отличительной еврейской особенностью называют такую, как наличие родимых пятен, скопление которых наблюдается в области рта, носа и подбородка. Подобные пятна часто формируются у представителей практически всех национальностей, но с годами. У евреев их формирование зачастую происходит в детстве.

Нередко у евреев при улыбке сильно обнажаются десны, а зубной ряд отличается асимметричностью и неплотностью прилегания друг к другу зубов.

Некоторые евреи картавят на букву «р». Иногда они говорят по этому поводу что-то шутливое типа: «Нет, я для этого не подхожу, я плохо букву “р” выговариваю»’. Израильтяне обычно такой особенности не имеют. И, разумеется, нельзя считать, что все картавящие на букву «р» люди являются евреями. Есть и неевреи, у которых наблюдается подобная картавость.

ОСОБЕННОСТИ ЕВРЕЕВ, СВЯЗАННЫЕ С ХАРАКТЕРОМ

Евреи являются уверенными людьми, обладающими абсолютным чувством собственного достоинства; от них, как правило, не дождешься робости и стеснительности. Это даже обозначается специальным, объединяющим все эти особенности, термином «хуцпа», с трудом переводимым на другие языки. Термином «хуцпа» обозначают своеобразную гордость, вызывающую стремление действовать, не опасаясь оказаться неспособным либо не вполне подготовленным. Это способность к изменению своей судьбы, к борьбе с непредвиденностью и непредсказуемостью. Для многих евреев очевидно, что их государство – это Израиль, и его существование – священная хуцпа.

Некоторые неевреи отождествляют «хуцпа» с наглостью и нетерпимостью, хотя в принципе негативного оттенка это слово не содержит.

Евреи не особенно любят физический труд: именно не любят, но не боятся его. При необходимости или с целью получения выгоды евреи выполняют любую работу, в том числе и физическую.

Евреи нацелены на перманентное развитие, на учение, чтение, занятие самообразованием.

У евреев всегда имеются планы на перспективу. Они планируют, чем им заниматься через неделю, месяц, год. Иногда они строят долговременные планы – пятилетние или десятилетние.

Евреям не нравится монотонный труд, хотя они могут им заниматься с целью получения выгоды либо по особой необходимости.

Евреи стремятся к тотальной оптимизации. Поскольку монотонность в работе их не устраивает, они что-то постоянно изобретают, чтобы добиться оптимальности с точки зрения этой монотонности.

Евреи экономны. Иной раз они кажутся расточительными, тратящими много денег. Однако они постоянно стараются купить что-то качественное по невысокой цене, либо получить скидку.

Евреи являются людьми, уважающими свои корни. Они почтительно относятся к старикам, знают, кто были их предки, чтят погибших.

Евреи умеют приспосабливаться к разным условиям, степень их приспособления в различных странах весьма высока.

Евреи ищут выгоды. Делают они это не всегда специально, однако обоснование чего-то выгодой им свойственно. Выгода при этом может быть не только материальная, а и, скажем, удовольствие.

Евреи говорливы. Им нравятся разного рода беседы, но внимательное выслушивание собеседника им не присуще. Иногда можно наблюдать, когда несколько евреев говорят одновременно, и никто из них никого не слушает.

Евреи интересуются всем и по любой проблеме высказывают собственное мнение. Они считают себя компетентными во всём, даже в том, о чем они только что впервые услышали. Своё мнение еврею очень дорого. Один еврей сказал: «Я не всегда понимаю, что говорю, но я всегда уверен, что говорю правильно».

Пожалуй, самой ключевой особенностью евреев является стремление к обеспечению чистоты нации. Поэтому евреями признаются лишь люди, которых родили матери-еврейки. В то же время у нееврея при большом желании имеется шанс стать евреем. Для этого он должен пройти гию́р (‏גִּיּוּר‏‎), представляющий собой обращение нееврея (нееврейки) в иудаизм.

Подготовила Маргарита Акулич (Минск) по материалам fb.ru, isralove.org и др. источников.

От редакции belisrael.info: просим не воспринимать всё прочитанное чересчур серьёзно…

Опубликовано 04.06.2017  13:05