Tag Archives: Шломо Бухбут

Маалотские встречи (2). Эти Шифман-Фридман

Закончив своё пребывание в гостеприимной квартире Семёна, взяв интервью у него и у его соседа, друга и почти ровесника Леонида, мы тепло попрощались с доблестными ветеранами и направились к дому, расположенному на той же улице. Нас ждала встреча с еще одним интереснейшим человеком – Эти. Она родная сестра жены Семёна, является профессиональной журналисткой. Кроме того, работала учительницей в школе. Сейчас ей исполнилось 93 года (кстати, 8 марта!), и находится на заслуженном отдыхе.

Сначалa Эти рассказала нам немного о своей семье. Её корни из полесского Петрикова.

Папу звали Фридман Борис Яковлевич, а маму – Эстер Мееровна. Одна из её сестёр живёт в Америке. Брат Эти Абрам Борисович погиб на войне.

Метапелет Анжела из Молдовы, работающая у неё круглосуточно, помогает нам ознакомиться с семейным фотоальбомом. У Эти 2 сына. Младший, Аркадий (в быту Алик), которому 67 лет, работает в аэропорту Бен-Гуриона, живет в известном многим районе Ганей Авив в Лоде, а старший, 70-летний Исаак, недавно вышедший на пенсию, – в больнице «Тель а-Шомер» (занимался вопросами обеспечения больных кровью). Он живёт в Ришон ле-Ционе.

Эти окончила журналистский факультет Белорусского государственного университета и стала профессиональной журналисткой. Накануне нашего визита она даже отыскала свой университетский диплом и показала его нам, хоть мы и не отдел кадров.

После завершения учёбы Эти работала по специальности; поначалу корректором, а затем самостоятельным литературным сотрудником в петриковской районной газете. Писала она и статьи для газеты «Гомельская праўда», их печатали, они пользовались большим интересом и уважением у читателей.

Эти писала на злободневные темы, описывала жизнь и труд простых белорусов. Несмотря на цензурные ограничения, она старалась донести до читателей свою точку зрения и свой личный взгляд на происходившее в СССР. С этой целью она ездила предварительно на заводы, фабрики, в колхозы и совхозы, говорила с людьми, вникала в их дела. Поскольку Эти хорошо знает белорусский язык, то она писала и на этом языке.

Также Эти писала и на еврейскую тему, разумеется, только тогда, когда это стало возможным. Это было ещё при жизни её отца и отца Семёна, мужа её сестры. Они все вместе поехали на кладбище и сфотографировали памятник погибшим евреям. Эти присутствовала на суде, осудившем полицаев за убийство мирных советских людей.

В Израиле Эти написала только одну статью, как бы суммировавшую её профессиональный и жизненный путь на «доисторической родине».

В еврейской школе Эти училась первые 4 года вплоть до её закрытия в конце 1930-х гг., а затем перешла учиться в обычную белорусскую советскую школу.

Отца Эти звали Берка Янкелевич, но его обычно называли, как водилось на русско-советский манер, Борисом Яковлевичем. Когда началась война, именно он настоял на эвакуации, и это спасло всю семью. Эвакуировалась семья Эти в Саратовскую область. Эти работала секретарём в тракторной бригаде. Семье Эти выделили домик-мазанку в районном центре Ровное. Потом отец ушёл в армию и воевал в Венгрии и Чехословакии. Во время службы в Венгрии был интересный эпизод: он оказался у одного винодела. Но в своей части ему не поверили. И он сказал: «Дайте мне офицерскую шинель, и я поеду туда, где я был». Когда он приехал, то его узнал сын хозяина. Ему налили целую бочку вина, которую он отвез в часть, где устроили застолье.

Затем отец вернулся с войны и работал в райпотребсоюзе, в магазине, где торговали скобяными изделиями. Борис Яковлевич был очень уважаемым человеком.

Далее – слово самой Эти:

«Расскажу о своей маме. Ей еще не было 18 лет, когда она работала у одной еврейки. Смотрела детей и помогала по хозяйству, а после вышла замуж за моего папу, и родился брат. Брата в армию не должны были призывать, но он пошел добровольцем… стал сапером и погиб, подорвался на мине. Я, работая в редакции, писала от руки (машинки пишущей там не было), принимала сообщения ТАСС, и всё это шло в газету. Меня направляли редактором в газету “Стеклозавод” в Гомель, но предлагали лишь однокомнатную квартиру. Муж не захотел, и мы тогда так и остались в Петрикове.

Я всю жизнь проработала в газете, и немножко в школе – учительницей младших классов. Заочно закончила педучилище. Жизнь моя очень интересная, я очень довольна, что прожила такую жизнь. Белорусский язык я и теперь знаю очень хорошо, а еврейский – тем более».

Метапелет Анжела: «Вы знаете еврейский?!»

А.Ш.: «Имеется в виду идиш»

Эти: «Их вейс алц…»

Анжела: «А, это вы меня ночью мучаете, а я не понимаю, что говорите» (смеемся).

А.Ш.: «Ред аф идиш!»

Эти: «Я еврейский знаю от и до. Четыре класса проучилась в еврейской школе, а потом ее закрыли и перешла в белорусскую. Еще о семье.

 Литаль и Ноам (ליטל ונועם)

 Справа на лево: Даник, Литалечка и Ноамчик

У меня 7 правнуков, из которых только одна девочка по имени Литаль (в переводе на русский «моя росинка»). Еще одного звать Ноам. Вот их фотографии.

Владик – сын Исаака, работает в иностранной фирме и объездил по работе много стран. А еще один внук Зив также имеет высшее образование и очень хорошо устроен.

 

 

Что касается литературного творчества, то я очень любила писать стихи. Темы разнообразные. Ряд стихов был напечатан в петриковской газете, другие у меня записаны от руки в тетради. И моя младшая сестра Мария Борисовна Гаврильчик, живущая в Америке, приезжавшая 2 года назад, часть забрала».

Анжела: «И жалеет, что не все».

Эти: «У сестры тоже получилось интересно. Ее муж погиб на войне. А сын мужа живет в Вильнюсе, а там висит целый список погибших. И он нашел среди них своего отца. Мама была еврейка, а отец русский.

Сестра уехала в Америку после меня, году в 1992-м. Жила в Бобруйске.  Я же со старшим сыном Исааком в Минске. Приехав в Израиль, мы поселились в Нес-Ционе. А потом у кого-то из Зарецких, живущих в Маалоте, был день рождения, нас пригласили. Но я не могла поехать, потому что лежала больная. А сам Зарецкий пользовался большим авторитетом у руководства города, его часто приглашали выступать. В местной газете «Новости Маалота» о нем не раз писали, были фотографии с мэром. Наш мэр очень хороший. Когда были выборы, некоторые старались его свалить, но народ не дозволил. И меня он знал хорошо. Бухбут его фамилия. Конечно, я голосовала за него (Ш. Бухбут – известный в Израиле мэр, многие годы был председателем органов местной власти, кстати, приезжал в Беларусь для «обмена опытом» – belisrael.info). Передвигаться уже тяжело, при необходимости врач и медсестра приходят домой, а всю работу делает метапелет, включая покупки. Она же сама ходит к врачу и рассказывает о моих болячках. Анжела из Молдовы, мы вместе уже 3 года. А до этого 6 лет была другая метепелет, также оттуда.

Я была ветераном партии, в которую вступила во время войны в 18 лет».

Мы: «Видим в тетради стихи, январь 1947 года».

Эти: «Еще раз повторю, что моя сестра говорила: “я так жалею, что не забрала все твои стихи”. Сестре 1 февраля исполнилось 80 лет. У нее двое детей. Старший сын Аркадий, второй Влад. А детей сына Исаака, моих правнуков, зовут Раз и Дов»

Далее рассматриваем фотографии. На одной сын Исаак с внучкой Литаль

Эти: «А это я и внук моей сестры. Мой внук со своим мальчиком. Где работает, толком не могу сказать».

Анжела: «Так толком и не говорят :)».

Эти: «Вот младший сын Исаака и Софии, у которого двойня, живет в Ришон ле-Ционе на съемной квартире рядом с родителями, которые помогают растить внуков. Ко мне они периодически приезжают.

 

Мой покойный муж из Турова. Фамилия Шифман. Родился в 1913 году, а умер 14 лет назад. Я не знала с какого года Миша, паспорт не просила, когда собирались пожениться, а он оказался старше меня на 12 лет. А потом спрашиваю: «А паспорт твой где?» – «Вот…» Тогда говорю: «Я в загс не пойду». Но была тетка, моего папы сестра. Она знала, где я спрятала паспорт, пошла и вытащила. Есть фото, где я с мужем.

Кстати, хочу сказать, что мой муж ездил в Туров, ему дали справку, что немцы их дом сожгли и никого не осталось, все погибли. У него было 3 сестры и 6 братьев. А отец моего мужа был в санатории. И тут война. «Давайте уедем!». Но отец был настолько религиозный, что сказал: «Никуда не поеду». И немцы их загнали в реку и расстреляли».

Семья Исаака на его 65-летие, 8 июня 2013. В центре Аркадий (Алик).

***

Дети Исаака и Софии:

Влад, 42 года, инженер-электронщик по проектированию в американской компании. Закончил Орт при “Таасия авирит”, а также известнейшую михлалу “Сингаловски”. Жена Илана из Киева, учительница в хинух меюхад (образовательная система для проблемных детей). Живут в Ашдоде. У них двое детей: Литаль – 15 лет и Ноам – 10 лет.

Зив, 36 лет, вторая степень по управлению бизнесом, работает начальником большого отдела в страховой компании “Клаль битуах”. Жена Шени в страховой компании “Феникс”. Их двойне Дору и Разу 8 мес.

Дети Аркадия и Бетти:

Борис, имеет двух сыновей: Томи – 4.5 года и Лиам – 3 года

Александр, имеет сыновей: Даниэль – 8 лет, Натанель – 5 лет и Марк, которому в мае исполнится год.

Аркадий со своими тятью внуками

В Маалоте у ветеранов побывали А. Шустин, М. Разумовский и Б. Шапиро

Опубликовано 02.04.2018  01:29

***

Эти Шифман (8.03.1925 – 3.11.2018)

Маалотские встречи (1). Семен Зарецкий и Леонид Раберов

В конце июля 2016 года на сайте был напечатан материал журналистки из белорусского Петрикова Эти Шифман-Фридман Последний миньян Петрикова. Незадолго до Нового 2018 года на него обратил внимание молодой москвич Андрей Порфирьев, составляющий свою родословную. После получения его письма редактор belisrael.info вновь позвонил Эти, рассказал об Андрее и его вопросах. К счастью, она жива-здорова, и, несмотря на свой почтенный возраст, многое помнит. Затем был звонок ее старшему сыну Исааку, живущему в Ришон ле-Ционе, с которым она приехала в 1991-м году в Израиль. Из разговора с ним стало известно, что в Маалоте живет младшая сестра Эти, которой 90 лет, а ее мужу Семёну Зарецкому – 94. Вскоре состоялся телефонный разговор с Семеном, известным и уважаемым в городе человеком. Он рассказал, что на одной лестничной клетке с ним живет бывший гомельчанин Леонид, которому 93 года. Как раз во время разговора Леонид был у Семёна, ну, а Эти живет в нескольких домах от них. Было решено обязательно съездить в Маалот, встретиться и поговорить со всеми.

Выбрав по-настоящему летний февральский субботний день, мы своей маленькой, но сплочённой командой рванули на север! Маалот расположен в Галилейских холмах неподалёку от таких городов, как Нагария, Акко, Кармиэль, Тверия и Цфат. Климат там довольно умеренный, а в самые холодные зимние дни может даже выпасть снег.

 

Начать серию встреч мы решили с Семена, который должен был пригласить к себе Леонида. Хозяин квартиры является пожизненным председателем Союза ветеранов войны города Маалот. Он любезно согласился поведать нам о своей богатой событиями жизни, мы радостно согласились и включили диктофон, а также сделали множество фотографий. Этот материал и предлагается вашему вниманию.

* * *

 

Семён Зарецкий родился в 1924 г. в Ельском районе в деревне Махновичи (ныне относится к Мозырскому району) в многодетной еврейской семье. Его папу звали Ароном, а маму Ханой. Семён был младшим ребёнком в семье. У него было 5 сестёр. Одна из них умерла во время войны, а остальные выжили; они скончались в Москве, Гомеле и Витебске в силу естественных причин уже в наше время. Одна сестра, Маша, репатриировалась раньше Семёна в Маалот из Витебска и умерла в этом городе. Её муж Моисей с известной в Мозыре фамилией Трастинский внезапно скончался перед репатриацией.

Семён первые 4 года учился еврейской школе. Преподавание в ней велось на идише. Затем советская власть закрыла эту школу, и он перешёл учиться в обычную белорусскую, которую и окончил перед самым началом войны. Нетрудно подсчитать, что к началу войны он и его сверстники были 17-летними пацанами.

Однако они сразу встали в ряды защитников Родины. Боролись с последствиями бомбёжек, ночами сидели в засаде, чтобы не пропустить и задержать шпионов. Затем был долгий путь к спасению. Родители и сёстры Семёна спаслись, а вот дяди со стороны отца отказались уезжать и погибли вместе со своими семьями. Одного из братьев отца звали Мордехай, а другого Лейб.

Семён рассказал нам ужасную историю о злодейском массовом убийстве гитлеровцами беззащитных мирных евреев: стариков, женщин и детей, Людей загнали в воду и расстреляли из автоматов. Тётя, жена Мордехая, чудом выжила в этой бойне, спряталась в овраге, но потом решила, что опасность уже миновала, вышла из укрытия и пошла посмотреть, не сгорел ли семейный дом в Петрикове. Там её увидел полицай, и её расстреляли. После освобождения Беларуси отец Семёна отыскал её захоронение. Она была погребена вместе с неизвестным мальчиком. Погибших жертв нацистских преступлений похоронили, сделали ограждение, но настоящего памятника не было.

Эвакуация происходила через железнодорожную станцию Муляровка, которая находится в 12 километрах от довоенного местожительства семьи Семёна. Эвакуировались по реке Припять на барже, которая плыла с «черепашьей» скоростью… В конце концов прибыли в Киев, а оттуда перебрались в район Чернигова.

Далее в Саратовскую обл. дер. Агоровка, примерно, 30 км. от железной дороги. В колхозе работал на лошади. А когда муж одной из сестер, невоеннообязанный работник облисполкома, приехал с документами, сели на железнодорожной станции и в конце 41-го оказались в Узбекистане в Намангане.

В этом же городе, когда ему исполнилось 18 лет в 1942 г., он был призван в армию и направлен для ускоренного военного обучения в харьковское пехотное училище, эвакуированное в Наманган. Учёба длилась полгода, а затем после экзаменов всех курсантов немедленно отправили на фронт.

1942 г., Харьковское пехотное училище     

Семён воевал на Степном фронте. Первое ранение он получил под Белгородом. К счастью, оно оказалось лёгким. А вот второе ранение, в бою под Харьковом, было тяжёлым. Семён терял сознание и снова приходил в себя. Лежа в неподвижном состоянии, он слышал о танковом наступлении немцев и боялся, что фашистский танк просто проедет и задавит его. Были и случаи, когда находившихся без сознания, но ещё живых солдат хоронили в общей могиле. К счастью, его заметили, подобрали, дали воды и отправили для лечения в тыл. Лечение и выздоровление было долгим и продолжалось 7 месяцев ( с августа 1943 по март 1944 г.). По его окончании Семён был выписан из госпиталя, комиссован и вернулся к своей семье в Наманган, поскольку Беларусь к тому времени ещё не была полностью освобождена. Затем после изгнания фашистов Семён вместе со своей семьёй вернулся в свои знакомые с детства места.

По возвращении в родное местечко Петриков семья Семёна обнаружила, что их дом находится в относительно неплохом по военным меркам состоянии, не разбомблен, а только выбито несколько окон и дверей. Однако в этом доме уже жила другая белорусская семья, которая самовольно туда вселилась, пользуясь отсутствием законных хозяев. Новый хозяин дома пытался представить дело так, будто бы дядя Семёна продал ему этот дом. Однако Семён не стал его слушать, а угрозой применения силы вернул себе свою законную недвижимость. Позже семье Семёна горисполком дал возможность построить новый дом. Семён учился в бобруйском сельхозтехникуме, а окончив его, попал в райисполком Петрикова, где работал в спецчасти. Его послали работать в сельхозбанк города Мозырь, несмотря на то, что он сам признался в отсутствии знаний и практического опыта. И то и другое он приобрёл в процессе работы. Вник в тонкости дебита-кредита, сальдо-шмальдо и научился работать с клиентами в отделе кредитования.  Поначалу финансовые документы были для него сродни китайской грамоте, но коллеги по работе помогли ему войти в курс дела. В частности, очень помог бухгалтер по фамилии Рабинович. Семён разобрался в работе и участвовал в совещаниях. Затем он был назначен директором автобазы в Петрикове. Это было в 1961 г. Семёну не было тогда и 40 лет. В этой должности Семён проработал 13 лет, после чего был переведен в Мозырь.

В Мозыре с правой стороны на въезде в Бобры находилась станция АТЕК (машины и контейнеры для междугородних грузовых перевозок), где Семен стал начальником. Сам автокомбинат был в Гомеле.

В Израиль приехал в 1991 г. Ходил в ульпан, а затем занялся общественной деятельностью. Подспорьем было знание идиша, на котором говорили у него дома до войны.

Семён рассказал о том, что у него было два сына и дочь. Жену зовут Дуся, она тоже родом из Петрикова. Фамилия её родителей Фридман: мама Эстер и папа Борис. Её единственная сестра Эти, с которой тоже побеседовали (об этом будет отдельный материал), проживает в Маалоте на той же улице.

Петриков, 1967 г.                                                            Маалот, 1992 г.

Дуся во время войны была эвакуирована в Саратовскую область. После освобождения Беларуси от нацистов вернулась в родные края, где и познакомилась вскоре на танцах с Семёном. Свадьбу сыграли в 1947 г. – таким образом, в прошлом году их браку исполнилось 70 лет! Дети подняли вопрос об алие. Младший сын Михаил (1950 г.) жил в Минске, а дочка в Гомеле. Решили ехать в Израиль, тем более, что в Минске уже продали квартиру, но муж дочери решил не ехать.

А ещё один сын Яков (1948 г.) работал начальником ПМК в Хойниках. Он неожиданно скончался. Случилось это так: когда умерла двоюродная сестра, он поехал на похороны, вышел из автобуса и сразу умер.

Михаил никогда на здоровье не жаловался, но заболел и умер в Маалоте. Внук Женя, 1983 г. р., месяц назад женился на местной израильтянке (сабре). Внучку зовут Аня, 1981 г. р., она вышла замуж раньше.

Внуки Женя и Аня (примерно 20 лет назад)

На фото Аня со своим сыном, правнуком Семёна и мужем Виктором Чесновским. Сейчас у неё родился второй сын.

«А вот ещё одна фотография, – говорит Семён. –  На ней гомельские родственники: дочка Рая 1953 г. р., зять Саша Песин, сын Эдик, его жена Наташа, их мальчики-двойняшки и я со своей женой. 

Семён приехал в Маалот к своей сестре Маше в июне 1991 г. Маалот тогда был не городом, а посёлком городского типа с населением порядка 6000 человек.

Вскоре после приезда и окончания ульпана Семён был избран в руководство маалотского отделения Союза ветеранов 2-й мировой войны, а спустя полгода, 5 января 1992 г., стал председателем отделения. Ветеранский комитет под его руководством проводит самую разнообразную полезную работу: помогает в ремонте и благоустройстве квартир ветеранов, организует их досуг (вечера отдыха, поздравления с днями рождения и другими памятными датами), отмечает золотые свадьбы под хупой, стремясь сохранить связь поколений. Проводятся экскурсии по всей стране, а ветеранский хор считается ведущим в Маалоте. Неходячих ветеранов активисты навещают на дому.

Всемерную поддержку ветеранам в их благородном деле оказывает мэр Маалота господин Шломо Бухбут. Так, он предоставил им первый этаж в новом доме «на столбах». Помещение называется «Яд ле-баним»; в одной комнате находится сам комитет ветеранов, а в другой – музей еврейского героизма на фронтах Второй мировой войны с передвижными экспонатами. Имеется и библиотека. В музей заходят школьники города вместе с учителями, и сами ветераны бывают в школах, рассказывая всю правду о войне.

К сожалению, несколько лет назад у Семёна случился тяжёлый приступ, и только чудеса израильской медицины вернули его к жизни. Когда на следующий день он очнулся в реанимационной палате, врачи сказали ему, что он один из тысячи, кто после такой тяжёлой болезни возвращается к жизни. Семён сохранил память и рассудительность, но, поскольку его физическое состояние всё же ухудшилось, он не может как прежде ходить на заседания совета ветеранов. Тем не менее, он является пожизненным почетным председателем союза ветеранов Маалота, его разумный голос и взгляд на происходящее нередко являются решающими при принятии решений. Жизнь продолжается!

  

Далее Семён рассказал о своей метапелет, помощнице по уходу из Молдавии. Зовут её Сильвия Суружиу. Когда в связи с возрастом и состоянием здоровья возникла необходимость в круглосуточном наблюдении и уходе, Семён и его спутница жизни обратились в фирму, предоставляющую услуги иностранных рабочих-сиделок. Сильвия работает в этой семье уже 2 года. Она для стариков стала как член семьи, вкусно готовит, выполняет необходимую работу и помогает во всём. Кроме того, её профессиональные знания и опыт медсестры очень помогают в трудных ситуациях. Помимо этого, жена Семёна имеет от «битуах леуми» (службы национального страхования) метапелет на 4 часа в день. Что касается оплаты иностранной помощницы, то 30 часов в неделю компенсирует «битуах леуми», а остальное оплачивает семья.

***

А сейчас рассказ Леонида Раберова:

– Родился я в 1925-м в Гомеле, сестра Сара в 1921-м, брат Муля (Самуил) в 1923-м, всего было пятеро детей. Двойня, Зяма и Рива, – с 1931-го. Отец Иосиф работал на заводе слесарем-монтажником, мать Соня – домохозяйка. В доме родители разговаривали на идиш, а дети на русском. Закончил 7 классов, поступил в железнодорожный техникум на отделение «сигнализация, централизация и блокировка». До 5-го класса учился в еврейской школе, после чего ее закрыли. Сестра поступила в музыкальную школу. Я и старший брат работали на детской железной дороге, протяженность 500 м. Паровоз и 2 вагона. Брат машинистом, я помощником. По воскресеньям возили детей.

В 41-м, когда началась война, брата Зяму призвали в армию, он попал в школу связи в Чебаркуль. На фронте с 42-го, погиб под Сталинградом. Был командиром отделения связи 135-го гаубичного полка. Сестра с музыкальной школой была эвакуирована на Урал. В 43-м призвана в армию и была командиром зенитного расчета 3-го Украинского фронта до конца войны. Я же в эвакуации в Куйбышеве после окончания курсов слесарей работал слесарем-монтажником на заводе.

С командиром отделения связи полка Антоновым, Германия, Люббенау, 1946 г.

Взвод управления полка, январь 1946 г.

В начале января 43-го меня призвали в армию, на фронте был с сентября 43-го. Боевое крещение принимали при форсировании Днепра южнее Киева. 1-й Украинский фронт, 3-я гвардейская танковая армия.

За форсирование Днепра был награжден медалью «За отвагу», за бои на Сандомирском плацдарме – орденом «Красной звезды», за бои под Берлином – медалью «За боевые заслуги». Во время войны у нас сменилось 6 командиров взводов – последний погиб на Сандомирском плацдарме. Войну закончил в Чехословакии. После взятия Берлина своим ходом на машинах через Карпаты брали Прагу. В армии был до мая 49-го, все время жили в Германии. Армию нашу расформировали в 46-м. Мы попали во 2-ю гвардейскую армию и в мае 49-го демобилизовались. Приехал в Гомель, где к тому времени уже жили родители. Они вернулись из эвакуации в 48-м. Отец пошел на тот же завод «Красный химик», где работал до войны. Сестра демобилизовалась в 49-м, работала преподавателем в музыкальной школе.

Гомель. Сидят: второй справа машинист Тимошенко, в центре Вашенко, токарь (фамилию непомнит) , крайний слева машинист Кочетов. Стоят: справа машинист Шепчук

Я в 49-м поступил в школу машинистов, закончил в 52-м. По распределению был направлен на Прибалтийскую железную дорогу, где отработал 3 года, после чего вернулся в Гомель. Начал работать в локомотивном депо. Вначале помощником машиниста, а затем машинистом. Возглавлял тепловозы и дизель-поезда. Работал на пригородных поездах в направлениях Гомель-Жлобин до Минска, Гомель-Калинковичи, Гомель-Щорс. Затем работал в депо на различных должностях. Был мастером цеха подъёмки, старшим мастером депо, замначальника по ремонту, замначальника по эксплуатации, а до этого был машинистом-инструктором. И в конце был комиссован и работал старшим дежурным по депо.

В 91-м приехал в Израиль в Маалот. Из пятерых детей, как я уже говорил, старший брат Самуил погиб под Сталинградом, сестра Сара умерла в прошлом году в Америке в возрасте 96 лет, второй брат Зяма закончил горный институт в Днепропетровске и работал инженером на шахтах и на севере, умер в позапрошлом году от ранений. У меня две дочери: старшая Лариса вместе с мужем Борисом Подольским и двумя сыновьями приехала в 90-м, живет в Маалоте, а младшая Лена в Канаде.

 

Внук Саша Подольский служил 3 года на кораблях ВМФ Израиля, а младший Игорь дослужился до лейтенанта и ушел в отставку. Сейчас у него родился сын, живет в центре страны недалеко от Тель-Авива. Жена Стелла преподает в школе биологию.

Когда Семен возглавлял комитет ветеранов войны, я тоже был временно в комитете, возглавлял бригаду из 8 чаловек, помогали пенсионерам с небольшими ремонтами, также ремонтировали бомбоубежище, оборудовали магазин дешевых товаров. Но в силу возраста уже 2 года как отошел от какой-либо деятельности.

Младшая дочь Лена Орлова (Раберова)  работала машинисткой в школе в Гомеле, муж её – россиянин Орлов Владимир, поженились в Минске, где он работал. В Канаде программист, сын Леонид (1992 г.), связан с музыкой, преподает в музшколе в Торонто. Уехали в 1993 г. из Минска. Жена Дора Подгорная (1928), гомельчанка, преподавала русский язык и литературу в школе. Была в эвакуации. в Барнауле с родителями. Умерла в Маалоте в 2016 г. Имела трех братьев. Семен и Давид пропали без вести в 41-м, а младший Лев умер от ран после войны в Минске в 47-м или 48-м. Отец Лев Борисович, мама Хана.

Опубликовано 20.03.2018  01:01

***

Из откликов:

Marina Rabinovitch в фейсбуке 21 марта в 15:31

Я лично знакома с Семёном Зарецким – прекрасный, добрый, располагающий к себе замечательный человек!
Родная сестра Семёна, Маша Зарецкая, скончавшаяся в Маалоте в 2000 году, это бабушка моего мужа. Многие биографические факты, поведанные в интервью Семёном Зарецким, были известны моему мужу от бабушки Маши Зарецкой. Но в интервью обнаружились и новые детали и факты, которые ранее моему мужу были неизвестны.
Одна из семейных историй, которая не упоминается в этом интервью, гласит, что семья Семёна Зарецкого, будучи в эвакуации в Узбекистане, получила на него похоронку. И отсидела шиву.
Здоровья и до 120 Семёну и его жене Дусе!!!
Спасибо Вам большое за интервью с ним.