Tag Archives: шахматы в Израиле

Воспоминания Семёна Гофштейна (5)

(окончание; предыдущая часть здесь)

Директор со мной согласился, но я видел, что он меня не очень охотно отпускает. Трудовую книжку он не отдал и сказал: «Иди к заведующему районо и предлагай себя в качестве учителя немецкого языка в одну из средних школ района. Если у тебя разговор с ним не получится, возвращайся сюда, пойдём к нему вместе. Мы с ним дружим, и он даст тебе работу». Я поступил так, как мне было сказано, но получил ответ, что все школы уже укомплектованы учителями: мол, если бы я пришёл на день раньше, то место учителя для меня было бы. Я вернулся в школу, чтобы забрать трудовую книжку.

Директор школы отдал мне трудовую и позвал за собой. Он вошёл в кабинет заведующего районо и сказал ему: «Возьми его, не пожалеешь!» Потом директор попросил меня выйти из кабинета на пару минут, чтобы, как он мне сказал, посплетничать обо мне, но без меня. О чём они беседовали минут 5, я не знаю, но зав. районо сказал мне, улыбаясь, чтобы я пришёл завтра утром к нему в кабинет. Я согласился и вышел вместе с директором. На улице директор сказал мне, что завтра я стану учителем средней школы.

Утром следующего дня я пошёл в районо. Меня пригласили в кабинет заведующего. Там сидели несколько человек: зав. районо, инспектор, молодая женщина и одна постарше. Зав. районо сказал: к нам пришёл учитель русского языка и студент 4-го курса московского иняза, в совершенстве знает немецкий язык. Услышав это, я заявил: «Нет, нет, немецкий, да и русский я в совершенстве не знаю!» Пожилая женщина тут же заявила: «Он не знает немецкий в совершенстве? В нашу школу!» Это была Муза Владимировна Беспалова, сыгравшая в моём становлении как учителя немалую роль. Она была завучем Михалковской средней школы, одной из лучших школ района. Её слова меня удивили.

Много позже я узнал из её уст смысл тех слов, но расскажу об этом сейчас. Вторая молодая учительница за день до моего прихода в районо была направлена в Михалковскую школу учителем немецкого. Завуч школы Муза Владимировна взяла в руки её диплом учительницы начальных классов и спросила её: «Вы знаете немецкий язык? Где Вы его учили?» – «В школе и в институте» – «И знаете его в совершенстве?» – «Да!» Её ответ Музе Владимировне не понравился. А тут она услышала, что я, студент 4-го курса московского иняза, не владею языком в совершенстве, и решительно потребовала меня в школу. В итоге девушку решили послать в девятилетнюю школу, а меня в среднюю. Получилось, что я занял место этой девушки. Мне пришлось возражать, заявить о готовности пойти работать в девятилетнюю школу, но зав. районо был краток: «Это для пользы дела». Я смирился, о чём впоследствии нисколько не жалел.

Директором Михалковской средней школы был мой старый знакомый по учёбе в пединституте. Он был на курс старше и учился на математическом факультете. Когда я приехал в школу, он принял мои документы и сказал: «Тебе у нас будет хорошо». Я стал преподавать немецкий язык во всех классах и русскую литературу в 9-м классе.

Автобус Мозырь-Михалки ходил регулярно, и все учителя, жившие в Мозыре, ежедневно ездили в школу на работу. Школа представляла собой одноэтажное деревянное здание с большими окнами. Здание выглядело неказисто, но коллектив учителей был сплочённый и дружный. В нём было много хороших учителей, таких как Григорий Николаевич, Светлана Фёдоровна, Ольга Иосифовна, Галина Харитоновна, Борис Семёнович и многие другие. Но самым ярким учителем в школе была, конечно, завуч школы, преподавательница литературы Муза Владимировна Беспалова, заслуженная учительница БССР, кавалер ордена «Знак Почёта».

Я пришёл в школу со страстным желанием отдаться работе, но не потому, что я хотел отличиться. Карьера меня нисколько не интересовала. В начале моего учительского пути меня несправедливо раскритиковали за чужие недоработки. Об этом я уже написал раньше, и теперь до самого моего ухода на пенсию я старался добросовестно работать, что и делал всю жизнь. Муза Владимировна меня заметила и тактично помогала мне в моих стараниях. Она растила во мне учителя, тактичного и любящего учеников, учила работать творчески, быть всегда в поиске. Но поощряя творческий подход к работе, она учила меня тому, чтобы не навредить учебному процессу.

На уроках немецкого языка приходилось использовать много наглядных пособий, не только выпущенных официально, но и изготовленных самим. Особенно полезными были пособия по развитию речи на немецком языке. Кроме того, мне удалось составить сборник упражнений по развитию устной речи для учащихся 4-8-х классов и записать их на магнитной плёнке для прослушивания и упражнений на уроках. Результаты удивили даже меня. Требования программы по устной речи учащихся не превышали 3-4-х реплик в четвёртом-пятом классах и 5-6 реплик в старших классах. Использование наглядных пособий, упражнений, а позднее и опорных конспектов дали возможность значительно повысить уровень практических умений и навыков – как в монологической, так и в диалогической речи. Постепенно стали исчезать не только двойки, но и тройки.

Уже через год моей работы в школе при встрече с заведующим районо я услышал от него: «Мы представили вас к грамоте Министерства просвещения БССР», на что я ответил так: «Не надо меня награждать. Я стараюсь не только ради учеников, но и для того, чтобы меня не слишком критиковали». Зав. районо сказал мне: «Будете плохо работать, будем критиковать, будете хорошо работать, будем хвалить и даже награждать, в нашем деле середины нет». Я вздохнул, но ничего не ответил. Вскоре я получил эту грамоту. Потом были четыре грамоты областного отдела народного образования, много грамот районо, в 1970 году был награждён Ленинской юбилейной медалью, в 1973 году – знаком «Отличник просвещения БССР». За годы работы в школе 5 раз награждался знаком «Победитель соцсоревнования». В конце трудового пути получил и медаль «Ветеран труда». Но не это главное. Я был назначен внештатным инспектором районо и внештатным методистом районо по иностранным языкам. Все годы был руководителем районного методического объединения учителей иностранных языков. Когда были введены звания «Старший учитель» и «Учитель-методист», получил оба эти звания; сначала «Старший учитель», а пять лет спустя и «Учитель-методист».

Меня стали приглашать на конференции по обмену опытом работы. Однажды в наш район приехала по направлению молодая и перспективная учительница, преподаватель немецкого языка. Меня назначили руководителем её стажёрской практики. Каждую неделю приезжал к ней на уроки, после уроков мы обсуждали её уроки, изучали достоинства и недостатки каждого урока. Уроки она проводила живо, интересно, талантливо. Чувствовалось, что из неё получится очень хорошая учительница с творческим подходом к работе.

В конце года прошёл слёт всех учителей-стажёров в областном институте усовершенствования учителей. Мне предстояло выступить перед стажёрами и поделиться собственным опытом работы. Когда слёт закончился, наша стажёрка рассказала мне о том, что она встретила на слёте своих знакомых. Она рассказала им, что её руководитель, т. е. я, каждую неделю приезжал к ней на уроки, разбирал с ней достоинства и недостатки каждого урока, давал советы и так далее. Её друзья выражали ей своё сочувствие, говорили ей, что они своих руководителей видели только один-два раза. А когда я стал делиться опытом работы, она им сказала, что это я её руководитель. Тогда они ей сказали буквально следующее: «Как мы тебе завидуем!»

Моя бывшая стажёрка стала очень хорошо работать, думаю, что не хуже меня. Когда в школах ввели учительские категории, я получил высшую категорию. Эта учительница получила первую, но я полагаю, что она уже давно стала учителем высшей категории. Она очень талантлива.

Поскольку возле нашей деревни был построен нефтеперерабатывающий завод, а позже и витаминный завод, жители деревни стали болеть аллергией и другими болезнями. Было решено снести нашу деревню. Нашу школу перевели в д. Рудня, а Руднянская неполная средняя школа стала десятилетней. Директором этой школы был мой давний друг и коллега. Он пригласил меня на работу в свою школу в качестве учителя немецкого языка.

Начался самый счастливый и последний период моей работы в школе. Новое типовое здание школы (кирпичное, четырёхэтажное) вмещало в себя не только классные комнаты, но и учебные кабинеты, в т. ч. и лингафонный кабинет немецкого языка. На каждом уроке использовались упражнения по развитию устной речи учащихся – как диалогической, так и монологической. Ученики имели возможность вести диалоги без ограничения количества реплик не только в старших, но и в младших классах.

Приведу один случай. В школе учился мальчик, который по всем предметам перебивался с двойки на тройку. У меня он имел четвёрки и пятёрки. Он учился не хуже остальных учеников. Вместо 3-4 реплик в 4-5-м классах (а он учился в 5-м), все ученики, в том числе и он, могли вести беседы по заданным темам до бесконечности. И всё благодаря тому, что при обучении использовались опорные конспекты по развитию диалогической и монологической речи. Это ускоряло процесс обучения устной речи, высвобождало время на изучение грамматики немецкого языка.

Учителя иногда посмеивались надо мной, считали, что я завышаю оценки этому мальчику. Особенно старалась в этом отношении классный руководитель 5-го класса. Я приглашал её ко мне на уроки, но она не спешила. Однажды она всё же пришла на урок. Ученики живо беседовали по-немецки друг с другом, рассказывали о весне, зиме, других порах года, о своей семье, о своём друге, о пионерской работе и т.д. Количество реплик в разы превышало нормативы министерства просвещения. Отлично отвечал и этот мальчик. Я спросил классного руководителя, как дети работали и отвечали на уроке. Она признала, что все отвечали отлично. «А Эдик?» – «Тоже отлично!»

В конце урока я выставил в журнал четвёрки и пятёрки. Тройку никто не получил. Эдик получил пятёрку. Когда он подал мне свой дневник, я спросил его: «Эдик, тебе нравится немецкий язык?» Эдик ответил: «Нравится, но уроки немецкого языка нравятся больше. На ваших уроках я не чувствую себя глупым». У меня подступил комок к горлу, и я сказал: «Ты не глупый, и можешь так же хорошо учиться по всем предметам». Это услышала классный руководитель, но промолчала.

Вскоре в нашу школу приехала зав. кабинетом иностранных языков Гомельского института усовершенствования учителей. Когда она пришла с первого урока, то сказала: «Семён Ефимович, научите меня работать с такими опорными конспектами. У меня тоже есть 5-й класс. Я преподаю французский язык». Это слышали все учителя школы. Она посетила в тот день все мои уроки и сказала мне: «Впечатляет!»

В это время было модным использовать письменные задания трёх типов: 1) карточки повышенной трудности для отличников, 2) карточки средней трудности для хороших учеников, 3) карточки с облегчёнными заданиями для слабоуспевающих учеников. Я никогда не соглашался с таким разделением учеников по умственным способностям.

Когда учителя говорили про учеников в учительской и называли кого-нибудь из них глупым, я говорил: «Нет глупых учеников, есть глупые учителя!» – «А себя ты каким считаешь?» – «А я учеников глупыми не считаю!» За это многие учителя меня недолюбливали, но меня это не трогало. Что касается учеников, то я был в меру строгим, старался быть требовательным и к ним и к себе, и ученики меня понимали.

Карточки повышенной, средней и облегчённой трудности я считал вредными в воспитательном отношении. Вред состоял в том, что карточки облегчённой трудности, которые давались отдельным ученикам для работы на уроке, воспитывали в этих учениках чувство собственной неполноценности. А учащиеся, получавшие карточки повышенной трудности, приобретали чувство превосходства над остальными.

У меня вместо этих карточек были карточки повышенной трудности с пятью заданиями. Если ученик выполнял все задания, то получал пятёрку, за четыре задания получал четвёрку, за три задания – тройку, за два и меньше – двойку. И никакого деления на хороших и менее хороших учеников! Сегодня ученик мог сделать все задания, а завтра не все, заслужив разные оценки.

Учителя должны считать учеников способными к учёбе и делать всё, чтобы ученики выросли достойными людьми. Я не хочу сказать, что мой учительский путь был всегда успешным и безошибочным. В самом начале моего трудового пути я проявлял по отношению к отдельным ученикам недопустимую грубость и бестактность. Спасибо Музе Владимировне за то лучшее, что я сделал в своей работе. Без ее помощи я не стал бы для учеников старшим другом и товарищем.

Как уже было сказано, мне приходилось часто выступать перед учителями иностранного языка. Однажды в Минске проводилась панорама опыта работы. Собрались все творчески работающие учителя Белоруссии. Мне предстояло выступить с докладом по использованию в работе опорных конспектов и других наглядных пособий в процессе обучения учащихся иностранному языку. Директор Гомельского областного института усовершенствования учителей подошла ко мне и посоветовала мне не упоминать имя Шаталова. Донецкий учитель Виктор Шаталов первым использовал опорные конспекты в своей работе. Я был последователем Шаталова и считал, что опорные конспекты значительно повышают эффективность в обучении учащихся. Но среди учителей страны были и противники Шаталова, считавшие его методы работы неэффективными и надуманными. Это объяснялось тем, что в 60-е годы в СССР учителям навязывались различные «новые методы» работы, например, «липецкий метод» обучения грамотному письму. Этот неэффективный метод усиленно навязывался в школах, как посевы кукурузы в колхозах и совхозах страны в те же 60-е годы во времена Хрущёва.

Но в 70-е-80-е годы опорные конспекты показали свою эффективность. Так, например, составленные мной опорные конспекты стали использовать учителя иностранного языка.

Директор ИУУ сказала мне, что в одном ряду сидят сторонники Шаталова, а в другом ряду его противники. В зале присутствует и молодая журналистка из газеты, тоже противница методики Шаталова. Директор ИУУ опасалась, что меня могут освистать, но я с ней не согласился. И вот я поднялся на трибуну и сказал следующее: «Здесь в зале сидят сторонники и противники Шаталова. Противники считают, что его уроки неэффективны, малоинтересны, даже скучны. Сторонники же восхищаются методами его работы. Я сторонник его методов обучения. Меня не интересует, как он проводит уроки, он математик, а я учитель немецкого языка. Для меня важно в Шаталове то, что он бросил камень в стоячее болото дидактики, и круги пошли по всей стране. Он позвал нас к творчеству!» Раздались громкие аплодисменты. Аплодировали как сторонники, так и противники Шаталова.

Затем я показал свои опорные конспекты, рассказал о том, как я провожу работу по обучению учащихся устной речи, диалогической и монологической. Только корреспондент выразила сомнение, записала мой адрес и обещала приехать в школу, но так и не приехала.

В 1991 году произошла трагедия в истории народов СССР. Карьерист Ельцин и два его дружка собрались в Беловежской пуще и, не спросив у народов, хотят ли они этого, распустили СССР. Компартия, созданная Лениным, была запрещена. Но я и сейчас коммунист, и останусь таким до конца своей жизни.

До самой пенсии я проработал в Руднянской средней школе. В 1986 году произошла авария на Чернобыльской АЭС. Мы оказались в зоне заражения. А в Германии пастор Шварцер, ныне покойный, организовал акцию «Помогите детям Чернобыля!» Он стал приглашать группы детей в Германию на отдых. Так я попал в Германию на месяц вместе с группой учеников нашей школы.

Открытка города Трайза (Treysa)

В моей группе были 15 детей в возрасте от 9 до 14 лет. Незадолго до отъезда я получил письмо из Германии (из федеральной земли Гессен), от Уты Гирич. Ута сообщила мне, что я и один из моих учеников будем жить в их доме, чему она очень рада. Остальные дети будут жить у других жителей их города Трайза, по два ребёнка в семье. Ута добавила, что она учительница французского языка, что как и её супруг работают по специальности, пожелала мне и моей группе счастливого прибытия в Германию.

И вот мы в Германии. В Трайзу мы приехали во второй половине дня. Нас встретили очень приветливо. Прямо перед зданием городской ратуши нас встретили бургомистр, пастор Кнут Шварцер, семьи, принимавшие детей, и другие жители городка. Были столы с разнообразной едой и напитками. Бургомистр и пастор приветствовали нас, пожелали нам хорошо провести время среди немецких друзей. Мне было предоставлено слово, и я прочёл своё стихотворение, написанное на немецком языке и посвящённое нашим немецким друзьям. Моё выступление всем понравилось.

Перед самой поездкой в Германию я собрал группу учеников и провёл с ними беседу о том, как надо себя вести в Германии. Я сказал, что мы будем жить целый месяц в другой стране с другими обычаями, что у немцев самые презренные слова «вор» и «предатель». Причём воров они презирают не меньше, чем предателей. Ни в коем случае нельзя брать без спроса ничего в доме. Я объяснил детям, что по нашему поведению немцы будут судить обо всей Белоруссии, о её людях. Мы никогда не должны забывать о том, что представляем в Германии свою страну.

В город Мозырь приезжали немцы. Один немец стоял на открытом кузове грузовика и бросал оттуда конфеты детям на землю, дети поднимали с земли конфеты, а немец улыбался и всё это фотографировал. Об этом я тоже рассказал детям и просил их никогда и нигде не ронять своего достоинства.

Моя группа была не первой в Германии. За год до этого группу детей из нашей школы в Германию сопровождала другая учительница из другой школы. Эту группу организовал другой человек из Германии, а не пастор Шварцер. Я хорошо понимал, почему не мне поручили ту группу наших учеников, но молчал. После тяжёлой болезни старого зав. районо новым зав. районо стал бывший инспектор районо Бобр Анатолий Семёнович. Мне он никогда не нравился. Когда мне сказали, что зав. районо стал Бобр, я засмеялся и сказал: «От Бобра не жди добра!» Кто-то из тех, кто слышал эти мои слова, ему донёс, и он с тех пор стал ко мне придираться, но я в долгу не оставался.

В то время появились в Белоруссии денежные купюры. На трёхрублёвой купюре были изображены бобры, и я, заглянув однажды в районо, сказал: «Что наш Бобр? Он всего три рубля стоит». Это и ещё кое-что и было той причиной, из-за которой я не поехал в Германию с первой делегацией. Директор моей школы был возмущён, а я проглотил обиду и молчал.

Во время той поездки один из наших учеников совершил небольшую кражу в доме, хозяин которого принял этого мальчика. Учительница, ездившая с нашими учениками, сказала мне об этом. Я ответил ей, что детей надо хорошо подготовить к тому, чтобы такое никогда не случалось. Когда пастор Шварцер спросил нашего директора школы, какого учителя он хочет послать с детьми, директор назвал меня. Я сказал пастору, что меня с детьми не пошлют. Тогда пастор прямо спросил меня: «Вы еврей?» – «Да». – «Вот вы и поедете!»

Когда Бобр прочитал письмо пастора, где Шварцер написал о том, что приглашает в Германию учителя Гофштейна и 15 учеников школы, он криво усмехнулся, но приказ подписал. Всё это я видел, так как находился в кабинете зав. районо.

Первая встреча с жителями немецкого города прошла интересно. Дети сидели за столами, вели себя прилично и культурно. Думаю, что моя с ними беседа перед поездкой тоже на них повлияла в положительную сторону. Впоследствии это не раз подтверждалось.

Детей разобрали гостеприимные немцы, ко мне и ученику по имени Алексей подошла Ута Гирич и повела нас обоих к своей машине. Садясь рядом с Утой на первое сиденье, я спросил её, кем работает её муж. Она ответила, что её муж солдат. «Как солдат? Рядовой?» – «Полковник бундесвера. Сейчас он ещё на службе. Он приедет через час-полтора.» Я похолодел, представив себе рослого, худого и строгого офицера с моноклем в правом глазу, который будет смотреть на меня с высоты своего роста и презрительно усмехаться.

Когда мы подъехали к четырёхэтажному дому, Ута пригласила нас в дом за стол, а сама ушла готовить ужин. Под впечатлением только что услышанного я сел на краешек стула, как бедный родственник, и стал ждать. За временем я не наблюдал, не до того было. И тут я услышал голос Уты: «Симон, мой муж уже приехал!» Меня это не обрадовало. Открылась дверь и появился человек чуть выше среднего роста. В столовой, где мы сидели с Алексеем, был уже полумрак. Полковник улыбнулся так, что в комнате стало светлее. Так мне, по крайней мере, показалось. Он протянул мне руку и сказал: «Добрый вечер, Симон! Добро пожаловать!» Затем он поздоровался с Алексеем и сел тоже.

Мы с Алексеем приехали в гости не с пустыми руками. В наших чемоданах было много сувениров для наших немецких друзей. Мы хотели своими подарками показать, что мы не какие-нибудь бедные люди, а не хуже других, что у нас тоже есть своя национальная гордость, что мы тоже умеем дарить подарки. И все наши дети тоже привезли подобные сувениры, которые очень любят иностранцы, особенно европейцы. Но и они в долгу не оставались. Во всех семьях, принимавших детей, наши дети были окружены теплом и заботой.

Уже на второй день нас всех собрали в маленькой кирхе. В одной из комнат стояли большие ящики с новой детской одеждой. Перед отъездом я сказал детям, чтобы они вели себя достойно и не бросались на конфеты или одежду, игрушки, ещё что-нибудь, как из голодного края. И вот когда детей позвали в комнату и высыпали одежду на низкие столики, ожидая, что наши дети будут толкаться, вырывать одежду друг у друга, а они будут всё это фотографировать, у них ничего не получилось. В другом городе, куда привезли детей из нашего района, получилось именно то, чего немцы и ожидали, а мои дети видели эти вещи, но гордо отворачивали носы, хотя вещи были новые и красивые.

Немцы позвали меня, и одна немка сказала мне: «Симон! Мы так старались, здесь такие красивые детские вещи, а они не хотят выбрать себе что-нибудь». – «Не волнуйтесь, всё будет хорошо».

Я вошёл в комнату и сказал детям: «Ребята! Наши друзья не хотят остаться в долгу и собрали для вас много хороших подарков. Сейчас я помогу подобрать для каждого из вас кофточки, брюки и другую одежду. Здесь всё новое и подойдёт всем!»

Я стал подзывать по одному ребёнку, спрашивать, нравится та или иная вещь. Царил порядок. Дети стояли спокойно, ждали, пока я его позову, получали то, что хотели, и отходили довольные. Вещей было так много, что все дети получили по несколько штук.

Были случаи, когда немцы в доме оставляли на столе бумажные и металлические деньги и выходили из комнаты, но не было случая, чтобы кто-то из детей стащил что-либо со стола. Все, даже самые маленькие, думали о чувстве собственного достоинства. Моя беседа даром не прошла.

Однажды две маленькие девочки из нашей группы, которые только начали изучать в школе немецкий язык, играли в доме фрау Фишер в прятки, залезли под кровать и нашли там денежную купюру стоимостью в 10000. Они взяли эту купюру и отдали хозяйке. Они сказали ей, что нашли много денег, что это её деньги. Д-р Фишер рассказала мне об этом случае и объяснила, что это были 10000 индийских рупий, они стоили три немецкие марки.

Тридцать дней в Германии пролетели как один день. Было очень интересно. Немцы умеют хорошо работать и весело отдыхать. Мы были на нескольких пикниках в лесу, где были поставлены длинные столы, ломившиеся от еды. Еда готовилась тут же рядом поварами. Я спросил Уту, как часто проводятся пикники. Она ответила, что такие праздники у них проводятся не менее двух раз в месяц, все желающие вносят определённую сумму денег заранее, покупаются продукты, готовится еда прямо на месте.

Посидев за столом, я решил прогуляться по лесу. Неподалёку я увидел камень, на котором сверху был красиво высечен крест, напоминавший тот, которым награждались храбрые офицеры и солдаты вермахта, а ниже было написано, что это место встречи ветеранов второй мировой войны. Оказывается, что в послевоенной Германии уважают тех, кто творил разбой на оккупированных землях Европы и стран бывшего СССР, в т. ч. нашей Белоруссии.

В Германии было много интересного: посетили средневековый замок, увидели там настоящий рыцарский турнир, а в Трайзе увидели представление «Красная Шапочка» по сказке братьев Гримм и многое другое. Ута и Гейнц Гиричи свозили меня в город Кассель, в один из самых крупных в Германии музеев изобразительного искусства. Там мы увидели шедевры искусства эпохи итальянского Возрождения, северного Возрождения, картины Дюрера, Лукаса Кранаха, Гольбейна и других немецких художников. Нас водили на обувную фабрику, где мы наблюдали за полным циклом производства обуви.

Полковник пригласил меня и Уту в штаб дивизии. Мы долго беседовали о политике. Меня спросили, доволен ли я тем, что распался СССР. Мой ответ был отрицательным, ведь раньше я был гражданином великой страны от Бреста до Владивостока, а теперь любой бельгиец будет передо мной задирать нос.

Меня очень удивил ответ на мой вопрос, почему в бундесвере не изучают русский язык, язык потенциального противника. Мне ответили, что пленный русский всё равно ничего не скажет, так что допрашивать будет некого и учить русский не нужно.

Когда мы вернулись из штаба, Гирич показал мне свою коллекцию почтовых марок. На одной из марок Германии был портрет молодого генерала. Я спросил: «Кто это?» Последовал ответ: «Клаузевиц». Я спросил: «Это генерал Клаузевиц? А вы знаете, что на нём униформа русского генерала и российские награды?» Гирич: «Не может быть!» Я: «Могу поспорить, что Клаузевиц был соратником генерала Шарнхорста в их борьбе против Наполеона и был на русской службе в период Отечественной войны России против Наполеона!» Полковник взял из шкафа толстую энциклопедию и прочитал то, что я сказал. Ута сказала удивлённо: «Симон, да ты знаток немецкой и русской истории!»  Я в ответ улыбнулся, но ничего не сказал.

Было ещё много интересного. Однажды, когда Алексей ушёл спать, хозяева дома устроили небольшой праздник на всю ночь. Пили, ели, говорили обо всём: о жизни, о политике, об отношении к минувшей войне. Когда я сказал, что солдат должен с улыбкой умирать за Родину, полковник удивлённо посмотрел на меня и спросил: «Это вас так учили в армии?» Я ответил вопросом на вопрос: «А разве может быть иначе? А чему учите вы своих солдат?» На что полковник ответил: «Мы учим своих солдат не поддаваться панике, метко стрелять, быть умелыми, думать в бою головой, но не бросаться под танк с гранатой, а если враги тебя окружили, сдаваться. Жертвовать жизнью – это фанатизм, глупость. Жизнь – это самое дорогое, человек рождён, чтобы жить». Я: «А если в случае войны ваша дивизия попадёт в окружение, каковы будут ваши действия?» Ответ: «Капитуляция. Зачем губить своих солдат и солдат противника, если безвыходное положение?» Я рассказал ему о подвиге советского матроса, который обвязал себя связкой гранат, перепрыгнул через стену, за которой укрывались враги, готовясь к атаке, и взорвал себя и врагов: «Что вы скажете о его поступке?» Гирич: «Он, конечно, герой, но он глупый фанатик…» Я возразил ему, сказав, что если бы в армии нашей страны не было таких солдат, если бы окружённые армии капитулировали, то Гитлер погрузил бы весь мир в чёрный мрак нацизма, над землёй царила бы беспробудная ночь, а Германия вместо заслуженного уважения испытывала бы к себе ненависть остального мира, и все народы вели бы с ней партизанскую войну. Эта война истощала бы силы Германии, а это, в свою очередь, привело бы Германию к гибели. Надо вспомнить древний Рим, покоривший многие народы. Чем всё это закончилось?

Хозяева согласились, что стойкость и небывалый фанатизм русских бойцов помог СССР победить армии Гитлера, и это хорошо, но какой огромной ценой далась эта победа, мир хорошо знает: «Может быть, победа в войне против Гитлера могла быть одержана и без фанатизма, а с помощью умных действий русских полководцев и хорошей выучки русских солдат. И тогда погибло бы значительно меньше как русских, так и немецких солдат?». Я опять возразил хозяевам и сказал, что план «Барбаросса» был сорван именно благодаря стойкости русских солдат. Полковник бундесвера добавил: «И благодаря «генералу Морозу», который погубил много немецких солдат!»

Мы ели и пили до утра. Конечно, взгляды на войну полковника бундесвера во многом не совпадали с моими убеждениями, но некоторые его доводы имели смысл.

А теперь я хотел бы немного рассказать о пасторе Шварцере, ныне покойном. Это был человек, всю свою не очень долгую жизнь посвятивший делу мира, делу сближения народов, которые в середине ХХ века смотрели друг на друга через прицел снайперской винтовки. На его автомобиле постоянно висел плакат с надписью по-немецки: «Немцы! Никогда не забывайте о том, что вы убили и искалечили десятки миллионов людей!» Он был абсолютным пацифистом. Он винил не только агрессоров, но и тех, на кого напал агрессор. Он мне сказал, что если бы немецкие и русские солдаты отказались стрелять друг в друга, не было бы войны. Я засмеялся и сказал пастору, что это утопия, такого не может быть. Немецких солдат нацисты погнали на войну, некоторые из них были пацифистами, но, к сожалению, далеко не все. Многие с удовольствием делали своё чёрное дело, верно служили фюреру и его банде. Пастор сказал мне: «Представь себе, что мы на той войне. Я сижу в немецком окопе, а ты в русском. Ты стал бы в меня стрелять?» Я ответил ему шутя: «В Вас, пастор, я бы не стрелял, стрелял бы в Вашего соседа, а мой сосед стрелял бы в Вас». Пастор, услышав это, что-то буркнул себе под нос и минут пять со мной не разговаривал.

После того как мы вернулись домой, моя переписка с пастором Шварцером продолжалась вплоть до его смерти. Готовясь к своей гуманитарной акции, пастор многократно ездил в Чернобыльскую зону. Первый раз я его туда сопровождал. Мы видели покинутые людьми дома, школу с выбитыми стёклами в окнах, полное запустение, траву по пояс, заметили в высокой траве змею. Всё это пастор снимал на видеоплёнку. Впоследствии он сделал фильм, который показывал в Германии с целью привлечь людей к своей акции. Вскоре у него выявилось онкологическое заболевание, которое свело его в могилу. Светлая ему память!

Расставание с немецкими друзьями было трудным. Мы привыкли к своим друзьям, многие дети плакали, особенно девочки и малыши. Мне приходилось их утешать, говорил, что скоро они увидят своих родных. Накануне мы сделали небольшую самодеятельность. Я написал стихи на немецком языке, посвящённые тем, у кого проживали наши дети, а дети читали их тем, у кого проживали. За недостатком времени дети читали их с бумажки, а потом дарили их своим немецким друзьям. Все, кто принимал детей, были растроганы до слёз.

Прощание было долгим и тёплым. Подъехал большой автобус, и мы отправились в обратный путь, путь на родину. Как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше.

И вот мы уже дома. Учителя расспрашивали меня о впечатлениях от поездки. Все узнали от меня обо всём, в том числе и о моей поездке в штаб дивизии бундесвера. Своему другу я привёз подарок: наручные часы с красивым циферблатом. Я купил их в Трайзе на ярмарке. Этой ярмарке предшествовал большой городской карнавал, не такой, как в Бразилии, но тоже интересный. А на ярмарке можно было купить много различных предметов и вещей. Моему другу (директору школы по совместительству) я и купил эти часы.

Когда я посетил районо, меня тоже все работники расспрашивали о поездке, спросили, какой подарок я привёз заведующему районо, на что я ответил, что подарки я делаю только друзьям, а зав. районо в их число не входит.

Мой рассказ в школе о поездке в Германию не прошёл без последствий. В один из дней ко мне приехал офицер КГБ. Он улыбался, был очень вежлив, сказал мне о том, что в комитете известно, что я был приглашён в штаб дивизии бундесвера, беседовал там с офицерами штаба, и он хотел бы узнать о содержании беседы. Мой ответ был следующий: «Прежде, чем рассказывать, я хочу заявить, что я огорчён распадом СССР, что я был и останусь коммунистом до конца жизни». Затем я подробно пересказал офицеру то, о чём поведано выше. Он задал мне пару вопросов о военной тайне. Я засмеялся и спросил: «Какие военные тайны может знать простой учитель, служивший в Советской Армии рядовым два года много лет назад?» Он со мной согласился, пожал мне руку и ушёл.

Я быстро и легко вычислил того, кто донёс на меня в КГБ. Представляю себе, как он потирал руки от удовольствия, когда увидел в школе капитана КГБ. Его фамилию называть не буду. Он был откровенным антисемитом, ленивым, плохо учившим детей. Его не уважали дети, на уроках делали ему разные гадости. Но у него ничего со мной не вышло. Услышав моё заявление о распаде СССР и моей приверженности к коммунизму, капитан сказал мне, что он разделяет полностью мои взгляды.

Оставалось несколько лет моей работы в школе. Тяжело заболел мой друг, директор школы Дворак Григорий Николаевич. Насколько он был моим другом и как он ценил меня как работника, можно судить по двум случаям. В Мозыре упорно ходили слухи о предстоящем еврейском погроме. Называлась даже дата предстоящего погрома. Мы с женой тоже думали об этом. Мы решили не сдаваться и достойно погибнуть, забрав с собой несколько погромщиков. Но как?

Мы жили в одноэтажном деревянном доме, где было несколько квартир. Я сказал, что если ночью мы услышим, как ломают входную дверь, мы включим газ, заполним газом квартиру, а когда эти фашисты ворвутся в дом, я чиркну спичкой, и мы погибнем вместе с погромщиками. Жена возразила, сказав, что вместе с нами погибнут и наши соседи, а они нам зла не делали. И мы решили поступить проще. У нас был топор с длинной рукояткой. Я в эту ночь спать не буду, а буду ждать фашистов у самых входных дверей, предварительно вывернув предохранители и обеспечив полную темноту в доме. Как только погромщики ворвутся в дом, я начну в темноте бить их по головам и убью двух-трёх, испортив им праздник. Жена одобрила мой план.

За день до «дня Х» ко мне подошла жена директора школы и сказала, что мне следует поехать за женой, привезти её в деревню и спрятаться у них в доме на случай погрома в городе. Я отказался и рассказал о своём плане, как мы собираемся встретить этих фашистов. В учительской были только мы и ещё один учитель. Он заметил: «А если они испугаются и разбегутся, оставив в доме двух-трёх убитых, вас по головке не погладят!» Я ответил: «Если за этих фашистов меня будут судить, я с гордо поднятой головой войду в суд, а после суда в тюрьму или на казнь. Пощады просить не буду!»

К счастью, погром не состоялся. Всю ночь дежурила милиция и запрещала ночью собираться в группы больше двух человек.

Случай второй. В школе проводился педсовет по распределению учебной нагрузки, от которой зависела зарплата учителя, и директор школы заявил: «Гофштейну я дам столько часов в неделю, сколько он захочет, а остальным учителям, сколько я захочу. Работайте так, как он, буду и с вами поступать так же, как с ним!» Когда мой друг заболел, он не смог выполнять обязанности директора школы и ушёл на пенсию. Завуч стала директором, а на её место назначили молодую учительницу математики, очень способную и трудолюбивую.

Наступил мой последний государственный экзамен по немецкому языку для учащихся 10-го класса. Учащимся предлагали два обязательных экзамена: русский язык и литературу и ещё один, кажется, математику, а остальные предлагались по выбору. К тому времени уже много лет подряд десятиклассники выбирали для сдачи экзамена немецкий язык, причём все ученики без исключения. В целях экономии времени на подготовку по другим предметам, учащиеся просили сдавать экзамен по немецкому языку первым, без дня подготовки.

Как правило, на первый экзамен в нашу школу приезжал сам зав. районо. Это была традиция. Но поскольку первым в школе шёл «необязательный» экзамен по немецкому языку, новый зав. районо послал на экзамен своего зама. Результаты были ошеломляющие. Все ученики отвечали прекрасно. Комиссия была за то, чтобы всем были выставлены пятёрки, но я не соглашался. Некоторым были выставлены четвёрки. Завуч школы сказала мне: «Мою математику ученики так не сдадут!» Зам. заведующего районо был тоже в восторге. Он сказал: «Я сам преподавал в школе немецкий язык, но таких хороших ответов никогда не слышал!»

Незадолго до моего ухода на пенсию прибежали ребята и сказали, что в школу пришли какие-то иностранцы и говорят на непонятном языке. Когда я подошёл к ним, они сказали мне на английском языке, что они немцы. Я заговорил с ними по-немецки, они сказали, что хотят увидеть наш музей «Деревенская изба». Такой музей у нас был, его основали наш бывший директор Дворак Г. Н. и нынешний директор, учительница белорусского языка.

Я повёл немцев в музей, рассказал им о быте белорусской деревни 19-20 веков. Немцы сделали запись в книге отзывов. Директриса спросила меня, что немцы написали. Я прочитал ей следующее: «Нам очень понравился музей, но больше всего нам понравился учитель немецкого языка!» Она переменилась в лице.

Я ещё не знал, уходить из школы на пенсию или остаться работать в школе. Мне поступили предложения из пединститута и из мозырской гимназии, но я хотел остаться в родной школе. Правда, будучи пенсионером, я не претендовал на все уроки немецкого языка. В нашу школу направили молодую учительницу, мою бывшую ученицу, дочь учителя Глюза. Его дочка окончила колледж по специальности «немецкий язык». О подготовке выпускников этого колледжа я знал, у нас в районе уже работали несколько таких выпускников. Их подготовка желала быть намного лучше. И вот при распределении нагрузки я получил 18 часов, а Таня Глюз получила 23 часа. Ещё 7 часов оставались нераспределёнными. Все учителя были возмущены, даже те, с кем я никогда не дружил. Ведущим учителем немецкого языка в школе стала Таня Глюз, а не Семён Гофштейн. Это меня оскорбило, и я подал заявление об уходе из школы.

Я пришёл в приёмную заведующего районо. Молодая секретарша предложила мне зайти в кабинет начальника, но я сказал ей, что не хочу с ним разговаривать, попросил её занести моё заявление в кабинет для подписи. Она это сделала. Зав. районо подписал, я забрал свою трудовую книжку и пошёл устраиваться в пединститут.

РАБОТА В МОЗЫРСКОМ ПЕДИНСТИТУТЕ

Меня хорошо приняли, в качестве преподавателя немецкого языка я получил группу студенток 3-го курса отделения немецкого и русского языков. Началась моя новая работа в институте. Наш институт курировал Руднянскую среднюю школу, и меня направили однажды в мою бывшую школу. У входа в школу я встретил моего бывшего ученика 7-го класса. Он попросил меня вернуться в школу. Я заметил, что в школе уже работает молодая учительница, на что он ответил, что она им не нравится. Я объяснил, что учителей не выбирают, что всё зависит от учеников и их старания в учёбе, но на самом деле я понимал, почему он так сказал.

При встрече с директрисой она спросила меня, почему я ушёл из школы, ведь она, якобы, хотела дать мне ещё 7 часов как ведущему учителю немецкого языка в школе. Я ответил пословицей: «Хороша ложка к обеду».

Я побывал на всех уроках Тани и пожалел моих бывших учеников. В школе она не блистала большими способностями, но и три года учёбы в так называемом колледже ей ничего не дали. Она знала немецкий язык намного хуже, чем мои бывшие десятиклассники, только что сдавшие экзамены по немецкому языку. Я разобрал с ней все уроки, вскрыл недостатки, пожелал ей лучше готовиться к каждому уроку и самой учить немецкий язык. Урок немецкого языка надо вести исключительно на немецком языке, а не на русском, но для этого надо самой работать над немецким. Справку я писать не стал, т. к. ничего хорошего не увидел. Я был бы счастлив, узнав, что Таня стала хорошим учителем немецкого языка. Дай Бог, чтоб так и было. Десятки моих учеников успешно окончили минский иняз и стали хорошими учителями.

Работа в пединституте мне нравилась, но были трудности с подбором учебного материала. Отделение иностранных языков было открыто несколько лет назад, а стабильного учебника не было. Я предложил обратиться в минский иняз за помощью, но оказалось, что уже обращались и получили отказ. Тогда я предложил написать свой учебник. Составлением я занимался сам, зав. кафедрой взял на себя работу по коррекции материала и организаторские функции, а студентка 3-го курса вносила тексты учебника в компьютер. Она активно помогала мне и в коррекции текстов учебника.

Одну главу из семи написала молодая преподавательница. Таким образом, в авторский коллектив вошли 4 человека: я сам, зав. кафедрой, преподавательница и студентка 3-го курса.

На учебнике есть их фамилии, но прошло более 20 лет, мне уже самому 85, хорошо, что я ещё помню первую фамилию, т.е. мою собственную. Впрочем, имя студентки 3-го курса и моего главного соавтора я всё-таки вспомнил. Это Иванова Светлана (её девичью фамилию я не помню, но на учебнике значится именно она).

Группа, в которой я преподавал, была не очень сильной. Одна студентка знала предмет на уровне ученицы 7-8-го классов. Не знаю, как она с такими знаниями поступила на наш факультет. И я заявил моим студенткам, что никто на экзаменах не получит положительной отметки, если их умения и навыки в устной и письменной речи не будут в конце года соответствовать программе. Работать над языком придётся денно и нощно, как говорили древние россияне. Все студентки сразу поняли, что я никого не пожалею на экзаменах, и уже к первому полугодию были видны результаты. Занятия свои я проводил по школьному типу: спрашивал всех на каждом уроке, работал с ними над развитием устной речи. На второй паре мы усиленно изучали грамматику. В конце первого полугодия все студентки получили положительные оценки, в том числе и та студентка, которая плохо знала язык. Мне раньше сказали, что у предыдущего преподавателя она на занятиях молчала, и её ни о чём не спрашивали. У меня она заговорила, да так, что в конце полугодия получила заслуженную удовлетворительную оценку.

Когда студентки, оставшиеся у своего преподавателя, а это были лучшие студентки, узнали, что мои успешно сдали экзамены за полугодие, они упрекнули меня в либерализме, что я им ставлю незаслуженные оценки. Но в начале второго полугодия случилось так, что обе группы, и преподавателя тех студенток, которые упрекали меня в либерализме, и та группа, где преподавал я, оказались в параллельных классах. Стенка была тонкая, и все слышали, о чём говорили в соседнем классе. Вдруг в соседней группе стало совсем тихо. Наши соседи слушали, как отвечали мои студентки, в том числе и та студентка, которая в прошлом году вообще молчала. Когда занятия окончились, студентки, ранее упрекавшие меня за якобы завышенные оценки на экзамене, признали свою ошибку. А потом вышла их преподаватель, кандидат наук и доцент кафедры, и сказала мне, что она приятно удивлена ответами моих студенток. Я ей ответил, что в институте занятия состоят из двух половин. На первом занятии я занимаюсь устранением пробелов в умениях и навыках устной речи моих студенток, а после перерыва мы изучаем грамматику и даже пишем небольшие диктанты. Сейчас мы работаем над повестью Вилли Бределя «Комиссар на Рейне». Студентки читают дома это произведение, а в группе на занятиях мы обсуждаем его содержание. И студентки стараются отвечать, чувствую, что такая работа им нравится. Кроме того, я даю им отдельные задания из будущего учебника. У меня есть немецкая пишущая машинка, и мне приходится дома много работать при подготовке к занятиям. Я дал понять студенткам, что нужно много работать после занятий, если они хотят получить на экзаменах достойную оценку… Ей моё объяснение понравилось, и она сказала, что такой подход к работе, пожалуй, будет иметь успех, так как в институт приходят иногда слабо подготовленные абитуриенты.

Гейнц Гирич (Heinz Girich), полковник Бундесвера, я, Ута (Uta Girich), жена брата Севы (Евсея) Таня и их сын Артем. Москва, 1993

Год пролетел, как один день. Летом я пригласил моих друзей из Германии в гости в Москву. В Москве проживают два моих брата. Один из них приезжал на лето в Мозырь, а я с гостями жил в его квартире. Две недели мы жили в Москве, посещали московские музеи, ВДНХ, поднимались на Ленинские горы, любовались зданием МГУ, катались по кольцевой линии московского метро. Однажды я спросил Гирича о московском метро, и он сказал, что станции прекрасны, а поезда не очень. Моим друзьям захотелось посетить Минск, и мы провели в нём неделю. Минск им понравился не меньше, чем Москва.

* * *

Итак, первый год прошёл успешно, все студентки хорошо сдали экзамены и перешли на 4-й курс. Учебник из семи глав (шесть из которых были составлены мной) был закончен и сдан в печать. Я начал писать учебник для студентов 4-го курса и успел написать 4 главы из семи. Тут мы с женой получили письмо из Израиля. Сын уже жил в Иерусалиме; он сообщил нам, что мы стали бабушкой и дедушкой. И мы решили репатриироваться в Израиль, заботиться о нашей первой внучке.

Поработав ещё 6 месяцев в институте, я уволился из института и стал готовиться к отъезду в Израиль. Я принёс в институт все свои книги на немецком языке, а также 4 главы будущего учебника для студентов 4-го курса и попрощался со студентками и коллегами кафедры.

ЗДРАВСТВУЙ, ИЗРАИЛЬ!

В ночь с 21 на 22 мая 1997 года мы приехали в Иерусалим. Началась новая жизнь. Незадолго до отъезда в Израиль я встретил бывшего директора школы-интерната, где я работал. Я сказал, что уезжаю в Израиль. «Безродные космополиты», произнёс он. Я ему ответил: «О том, что я безродный космополит, я слышал много раз, хотя от вас я таких слов не ожидал. Но потому я и уезжаю, что мне всю жизнь твердили, что у нас, евреев, здесь нет родины. А вот там, в Израиле я найду настоящую Родину. Там меня безродным не назовёт никто!»

Мне было обидно услышать реплику о «космополитах» от высокообразованного человека. По-видимому, образование не делает человека более интеллигентным, чем ему дано от природы. Я встречал в жизни простых людей без образования, но с высокой внутренней культурой. В Минске на таможне нам её работники желали счастья в новой жизни, а мой бывший директор позволил себе такое.

С внучками Милей и Даной, 2010 г. 

Итак, я в Израиле! Моя историческая родина приняла нас всех душевно, мы почувствовали себя дома. Уже в аэропорту им. Бен-Гуриона нас сердечно встретили работники Сохнута, нам вручили деньги, накормили, объяснили, что делать в первые дни, куда идти, спросили, в каком городе хотели бы жить и т. д. Узнав, что мы хотим жить в Иерусалиме, нам вызвали такси, и мы бесплатно поехали на квартиру сына. Приехали ночью, а утром увидели маленькую внучку. Полугодовалая девочка ещё не ходила, её назвали Мили, и она на самом деле была миленькой девочкой. Мы и теперь, когда она уже отслужила в армии, называем её на русский лад Милочкой.

Первые дни я не мог налюбоваться Иерусалимом. Я днями бродил по Иерусалиму, ходил в Старый город, по площади городского муниципалитета, по улицам нашей столицы. И хотя я живу в Иерусалиме более 20 лет, я и сейчас любуюсь нашим древним городом. По натуре я домосед, не люблю ездить по городам и весям нашей древней родины, но мне удалось побывать не только в Тель-Авиве, Хайфе, но и в других городах Израиля. Особенно мне понравилась Хайфа.

Много лет назад я участвовал в нескольких экскурсиях по Тель-Авиву, посетил здание, где Давид Бен-Гурион провозгласил независимость Государства Израиль, посетил парк «Утопия», музей изобразительного искусства в Кейсарии, несколько сельскохозяйственных коллективных предприятий, так называемых кибуцев. Жизнь в кибуцах мне очень понравилась.

Израиль стал моей единственной настоящей Родиной. Враги Израиля называют нас оккупантами, твердят всему миру о том, что мы оккупировали палестинскую землю, которая якобы принадлежит палестинцам, а мы молчим. Никто не говорит, что арабы пришли сюда в седьмом веке нашей эры с Аравийского полуострова! Есть точная дата в истории: это 636 год, когда мусульманский полководец и пророк Мохаммед захватил огромные территории побережья Средиземноморья и создал свой халифат. Так кто же тогда оккупант? Пришельцы с Аравийского полуострова или евреи? Присутствие евреев на Святой земле было всегда, несмотря на гонения многочисленных врагов, включая древних римлян, греков, вавилонян, ассирийцев, египтян, арабов, крестоносцев и других. Почему наша пресса, наши политики никогда не говорят об этом?!

В заключение хочу рассказать о другом. Стихи я стал писать давно, ещё с юношеских лет, но писал их в ящик стола. Я уважаю поэтов, удивляющих человечество своими бессмертными творениями. Естественно, что к таким творениям мои стихи не относятся, и себя я никогда не считал и не считаю поэтом. Приехав в Израиль, я познакомился с теми, кто считает себя поэтами. Когда я познакомился со стихами одного из них, я понял, что мои стихи не хуже, многим мои стихи нравятся, хотя и сейчас, когда я уже издал сборник некоторых моих стихов, я не хочу и не могу называть себя поэтом. Знаю, что в мире поэтов больше, чем Поэтов. Пишут стихи десятки тысяч людей, даже больше, иногда и стихи у них неплохие, но они не поэты, а люди, пишущие стихи.

Я знаю многих людей, которые пишут стихи, но никого из них я не хочу считать поэтами. Никого! Настоящих поэтов в мире – тех, кого можно и нужно причислить к поэтам – можно перечислить по пальцам обеих рук. Конечно, это не значит, что нельзя писать стихи. Если есть что-то сказать людям, если стихи мало-мальски получаются и нравятся всем, кто их читал, писать не только можно, но и нужно. Но не считайте себя поэтами. Это нескромно. Само время покажет, кто поэт, а кто нет. Мои стихи умрут вместе со мной, и об этом я нисколько не жалею. Такая же участь ждёт многих знакомых мне «поэтов». Вот и всё, что я хотел бы сказать о поэзии.

Теперь о шахматах. Эта игра была моей страстью на протяжении всей моей жизни. Как и в поэзии, мастерства я не достиг, да и не стремился. Моей главной страстью была работа. В педагогике я хотел достичь мастерства и стремился к этому всю сознательную жизнь.

Когда в 1973 году я стал кандидатом в мастера спорта СССР по шахматам, я сказал себе: «Это мой потолок». В турнирах я играл редко. Летом во время каникул иногда приходил в городской парк и играл в шахматы с любителями. Впрочем, я и сам был любителем.

В парке у меня было много болельщиков. Среди них Герой Советского Союза по фамилии Петр Жуков. Он совершил во время войны небывалый подвиг. Когда наши наступающие войска в операции «Багратион» загнали большую немецкую группировку в Бобруйский котёл, командиру отдельного полка Жукову поручили захватить и взорвать мост, по которому немцы пытались вырваться из котла. Бой за мост длился трое суток. Мост был взят и уничтожен. Сам Жуков в самый последний момент боя был тяжело ранен и контужен. Уже в госпитале он узнал, что стал Героем Советского Союза. Когда я ещё был студентом, Жуков сам завязал со мной знакомство. Мне, конечно, было очень приятно беседовать с ним при встречах на улице и в парке. Он очень интересовался моей игрой.

Хочу рассказать про один интересный случай. Однажды я играл в парке с Яшей Зайцем – сильным перворазрядником. Яша играл очень осторожно, даже трусливо. Вокруг нашего столика собралась большая толпа болельщиков, среди них был и Жуков. Я, как всегда, играл в атакующем стиле, а Яша оборонялся. И вдруг один молодой парень показал рукой в сторону Яши и сказал громко: «Этот еврей играет так, как они воевали!» Раздался громкий смех, который оборвал Герой Советского Союза. Он повернулся к молодому человеку и громко спросил его: «Вы, молодой человек, были на фронте?» Тот уставился на Золотую Звезду Героя и проговорил: «Нет, не был». – «А я был и видел, как они воевали!» Наступила мёртвая тишина.

Я благодарно улыбнулся Жукову. Очень жалею, что сразу не попросил его рассказать подробнее о том, что он конкретно видел. Примерно через три-четыре дня при нашей встрече на улице я спросил его об этом. Привожу почти дословно его ответ: «У меня в полку были два еврейских парня, два отчаянных разведчика, таких бесстрашных, что я сам завидовал их храбрости. Это были самые героические парни в моём полку».

Жуков был удивительно скромным человеком и очень порядочным. Жаль, что его нет в живых. Вечная ему память.

Пока я работал в школе, играл редко с переменным успехом. Однажды я выиграл даже у одного из сильнейших шахматистов Белоруссии, у Арона Шустина, чёрными в староиндийской защите. Многократный чемпион Гомельской области мастер спорта СССР Аркадий Поликарпов, узнав об этом, спросил у меня: «Ты выиграл вчера у самого Шустина?» – «А что, не имею права?» – «Молодец!»

Один из туров израильской лиги, игра на выезде, примерно 2010 г. 

Приехав в Израиль, я снова увлёкся шахматами. Уже в первом своём чемпионате Иерусалима подтвердил норму кандидата в мастера. А через год после репатриации я занял 3-е место в чемпионате Израиля среди сеньоров. Потом были и успехи и неудачи. Много лет назад я стал чемпионом клуба, несколько позже – третьим призёром фестиваля в Иерусалиме. А в 2014 году, когда мне исполнилось 80 лет, я стал вице-чемпионом Иерусалима, набрав 7 очков из 9 возможных и уступив только гроссмейстеру Иегуде Гринфельду.

Это был мой последний успех. Тяжёлая операция по удалению опухоли в почке отняла у меня последние силы, упала и сила игры, я стал часто проигрывать даже выигранные позиции. Не желая быть мальчиком для битья, я оставил шахматы навсегда. Бросив играть, я почувствовал невиданное облегчение и пожалел, что не сделал это ещё в 2014 году, сразу после того, как стал вице-чемпионом Иерусалима.

Мне пошёл 86-й год. Онкология вернулась. Всё идёт к своему закономерному концу. Но я счастлив, что прожил так много лет, жил честно, никого не предавал, трудился, как мог, увидел мою историческую родину. Когда-то в журнале «Юность» я прочёл небольшое стихотворение: «До рожденья я бессмертным был, Чёрным мраком был облит, как светом. За рожденье я бессмертьем заплатил, И совсем не жалею об этом». Я разделяю мнение автора этого стихотворения. Вот и всё…

КОНЕЦ

От редактора

Мне пришлось долго уговаривать Семена взяться писать воспоминания, периодически названивая ему, а также когда пару раз приезжал к нему в Иерусалим. Не со всем в его взглядах могу согласиться, прежде всего с коммунистическими. Ну и мне самому он сделал немалый комплимент, назвав “одним из сильнейших шахматистов Белоруссии”. С др. стороны был период в моей игре, когда чего-то и добился. Кроме того стоит не забывать, что в 60-80-е годы, живя в небольшом городке, да и в областном центре тоже, сделать большее было крайне тяжело. Стоит учитывать и мой характер, что приводило к серьезным конфликтам со спортивными деятелями, среди которых хватало  приспособленцев, включая евреев, а также откровенных антисемитов, имеющих поддержку в партийных органах. Что-то было хорошее в том времени, но и мерзкого очень много.

Как бы там ни было, Семен, у которого нет интернета, а записи пересылала мне его бывшая невестка Фаина, с которой у него остались хорошие отношения, показал пример того, что стоит не оставаться равнодушным к прошлому и оставить после себя то, что может уйти безвозвратно.

Присылайте отклики, кто ездил на оздоровление в Германию, также свои воспоминания и фотографии.

Опубликовано 03.09.2019  14:49

Интервью с Андреем Гурбановым

В гостях у редакции сайта – международный мастер по шахматам Андрей Гурбанов, член сборной IPCA (игроков с ограниченными возможностями) на двух последних Всемирных шахматных Олимпиадах в Баку (2016) и Батуми (2018). Раньше Андрей жил в белорусском Гродно, а ныне – в израильской Хайфе, где у него, похоже, открылось «второе дыхание». На его счету, к примеру, победа в сильном турнире по быстрым шахматам (в декабре 2015 г., впереди Ильи Смирина и ещё десятка гроссмейстеров)… Но обо всём по порядку.

Андрей, расскажи, как ты пришёл в шахматы.

– В шахматы меня привёл папа в 1992-м, когда мне было шесть лет. Напротив нашего дома была спортивная школа, там я и начал заниматься. Занимался на протяжении лет трёх, потом перешёл во Дворец пионеров, и так сложилась судьба, что, когда стал кандидатом в мастера, вернулся опять в спортивную школу. С 92-го играл в городских соревнованиях, затем в областных, республиканских за Гродненскую область, часто ездил в Польшу.

Первым моим тренером был папа, он научил играть, затем Борис Романович Алиев, а когда перешёл во Дворец пионеров (сейчас он называется Дом творчества детей и молодёжи), то очень много мне дал Владимир Сергеевич Якушев. У него очень хорошие ребята занимались; практически все его воспитанники достигли уровня кандидата в мастера. И, в принципе, вся наша юношеская сборная, это его ученики – Андрей Ольховик, девушки и те, кто перешел в спортивную школу, потому что у него квалификация всё-таки была не настолько высока, чтобы доводить учеников до уровня кмс. К сожалению, пару лет назад Владимир Сергеевич скончался, почти сразу после выхода на пенсию. Работал он только тренером. Очень-очень много учеников у него было, и он внёс большой вклад в шахматы города Гродно.

Когда я вернулся в спортивную школу, то тренером был мастер спорта Владимир Александрович Веремейчик, он и сейчас занимается шахматами, играет в ветеранских соревнованиях. Недавно были выборы в Гродненской федерации шахмат, так он получил какую-то руководящую должность. К шахматам до сих пор неравнодушен, выглядит неплохо для своего возраста, хотя и проблем со здоровьем хватает. Выезжает мало, но когда появилась возможность играть в интернете, стал проводить в нём много времени, за команду какую-то играет.

Ты выступал в разных чемпионатах – в каких именно?

– Да, играл «на республике», в чемпионате до 18 лет даже попал в призы и получил право участия в чемпионате Европы. Это был 2004 год, но я не поехал из-за отсутствия денег. Участникам в Испании (не помню, в каком городе) обещали бесплатное проживание и питание, но надо было оплатить дорогу, визу. Я не знаю, почему тогда надо было платить, в дальнейшем мне открывали бесплатно спортивные визы. Кроме того, нужно было внести несколько взносов: в ФИДЕ, организационные, ещё что-то. В общем, всё стоило 550 евро, и для родителей это было дорого.

А кто твои родители

– Отец – Геннадий Лазаревич (1955)учитель физики, трудового обучения и черчения, мама – Ирина Генриховна (1955),  воспитатель в училище им. Счастного. У обоих высшее педагогическое образование, продолжают работать. У отца остались уроки труда, и ещё он учит школьников шахматам. А черчение, как я понимаю, убрали из школьной программы.

Какой у него разряд?

– Второй. Шахматы отец ведёт в школе, где и работает. Шахматные секции в государственных спортшколах позакрывали, остался кружок во Дворце творчества детей и молодёжи. Но в Гродно открываются частные школы шахмат – организаторы и педагоги понимают, что это выгоднее, чем работать в государственных учреждениях.

Что собой представляет шахматный клуб в Гродно? Я когда-то дважды в нём играл, помню Йозаса Дабкуса... (Дабкус Йозас Миколаевич, 11.03.1944—10.05.2000, был директором шахматной школы. Ежегодно в Гродно проводится мемориал его имени).

– Клуб находится в центре города, довольно хорошее помещение. В мае будет 19-й мемориал Дабкуса. Раньше приезжали шведы, поляки и литовцы, сейчас в основном белорусы. Призы даёт спорткомитет, плюс организаторы находят разных спонсоров. Деньги небольшие, но призов много. Проводятся взрослые и детские турниры, и практически все дети получают призы.

Как выступает детская команда области?

– На протяжении многих лет она занимает последнее или предпоследнее место (перед Минской областью). В то время, когда я еще играл, мы боролись за чемпионство «на республике», были чемпионами. Потом случился большой провал, и это сказывается до сих пор. Только в последнее время стали проявлять себя талантливые дети, когда вернулись в шахматы те, кто ранее ими занимался, что активизировало тренерскую работу, открылись частные школы. Это не значит, что появились высокие результаты, но в плане массовости развитие наблюдается, и рано или поздно будет результат.

А помимо Гродно есть ещё крепкие шахматисты в области?

– Есть в Лиде, но когда мы говорим о сборной области, то практически всегда команда на 100% состоит из гродненских ребят. Это очень тяжело, потому что других областях, например, если взять Брестскую, то там всегда сильные команды были в Пинске, Барановичах, Кобрине, и брестским бывало тяжело попасть в сборную. А в Гродненской получилось так, что на периферии практически никого нет. Немало городов, которые просто живут без шахмат, хотя раньше что-то там было.

Назови эти города.

– Волковыск, Щучин, Сморгонь, Дятлово…

Итак, ты не попал на чемпионат Европы. Как дальше продвигались твои шахматные дела?

– В 18 лет начал работать тренером. В Беларуси действовал закон, что без высшего образования нельзя преподавать, но если ты кандидат в мастера и выше, то с разрешения спорткомитета можно. Я работал тренером в спортивной школе до 2010 года, пока её не закрыли, а нас всех перевели во Дворец пионеров. Там я был методистом по спорту и тренером. В 2012 года воссоздали областную федерацию шахмат, меня выбрали председателем. Это было в январе, но уже в апреле я репатриировался.

Как это произошлоспонтанно, или же решение из-за тяжёлой обстановки назревало давно?

– Я не чувствовал, что мне так уж плохо в Гродно… На жизнь денег хватало, вроде бы всё шло нормально, можно было продвигаться по карьерной лестнице. Ну да, мы решили, что надо попробовать, потому что в Израиле, наверное, будет лучше. Сыну Александру тогда было полтора года.

Оксана с Александром (2010)

Твоя жена, насколько я знаю, тяжелоатлетка. Расскажи о ней, о своей семье.

– Мы познакомились в спортивной школе. У нас там было три вида спорта: шахматы, большой теннис и тяжелая атлетика. Оксана – мастер спорта международного класса, выступала на соревнованиях и тренировала, а потом у неё осталась только тренерская работа. Когда же мы переехали в Израиль, то вновь стала сама заниматься тяжёлой атлетикой и выступать на чемпионатах страны, Европы и мира. В Беларуси она окончила училище олимпийского резерва, получила высшее физкультурное образование, а здесь прошла курсы в институте Вингейта, что позволило ей работать учителем физкультуры в школе и тренером в клубе в Хайфе.

В какой категории она выступает, сколько участниц бывает в её весе?

– 53 кг, а сколько участниц, это смотря где.

Насколько вообще развита тяжёлая атлетика в Израиле?

– Приехав, мы общались не со спортсменами, а с людьми, отвечавшими за программу «Первый дом на родине» (на неё мы записались в Беларуси, в итоге попали в кибуц Мерхавия возле Афулы). Конечно, у нас было представление, что в Израиле спорта нету, денег на это нет, никто не занимается ни шахматами, ни тяжелой атлетикой, тем более женщины. Но так говорят люди, далёкие от спорта. Те же шахматы довольно хорошо развиты, немало сильных шахматистов.

Несколько слов о кибуце чем он занимается, как вас приняли?

– Приехавшие делились на две группы. В одной были медики, приехавшие по медицинской программе, а во второй – все остальные. Условия, скажем так, оставляли желать лучшего. Жили в караванах, и мы не ожидали, что у нас может быть домик со щелями в стене, что кондиционер практически не будет работать. Продержались там почти полгода – с апреля по сентябрь. Холодов и дождей ещё не было, но мы решили не испытывать судьбу и пораньше уехать.

И что же, в конце концов, дала вам эта программа?

– Там был ульпан. Можно было самим сразу поехать в большой город (неважно куда), но в кибуце не приходилось ни на что отвлекаться, легче было учить иврит. Ты отучился, потом есть время ещё позаниматься, не надо думать о том, чтобы искать работу. С другой стороны, морально было нелегко. Мы понимали, что «корзина абсорбции» скоро закончится, работы нет, к тому же нам сказали, что спорта как такового нет, и что делать? Потом выяснилось, что есть в Израиле и шахматы, и тяжёлая атлетика.

Тебе помогла федерация шахмат?

– Нет, я туда позвонил, ответила секретарь, не говорившая на русском, и на этом мое общение с федерацией закончилось. Чтобы кто-то вышел на связь помог, у меня такого не было. Я просто в интернете нашёл отрывок статьи из какой-то русской газеты, где говорилось, что в Хайфе проводился турнир, упоминалось имя директора клуба (Володя). Я так понял, что он говорит по-русски. Связался с ним, и мы переехали в Хайфу. Мне хотелось играть в шахматы, ну хоть что-то было рядом…

Первые год-два было очень трудно, потом, когда у жены появилась работа, когда я начал тренировать, когда мы поняли, что чем-то своим занимаемся, стало легче, начали выезжать на соревнования. В 2015 году появилась возможность сыграть на чемпионате мира среди инвалидов. В 2001 году, когда мне было 15 лет, я в таком соревновании выступал, но позже в Беларуси не находилось денег, чтобы поехать.

– Кстати, прежде чем вернёмся к шахматам… Как нашли квартиру на съёмчерез маклера?

– Когда ещё жили в кибуце, позвонили нескольким маклерам, приехали в Хайфу на один день, посмотрели несколько квартир – и сняли подходящую. Но маклеру я ничего не платил. Возможно, он имел процент от хозяина квартиры.

Сколько лет вы прожили на той квартире, насколько она была хороша?

– На первое время та квартира была практически идеальна, с очень удобным расположением. Там рядом были магазины, садики, школы, не надо было сразу ничего покупать, вроде мебели, электротоваров.

Но ведь многое можно достать бесплатно, тем более для съёмной квартиры. В каждом городе при большом желании можно найти, тем более, что ты приехал всего 6 лет назад.

– Ну, когда люди приезжают, они мыслят ещё по-старому… Не приходило в голову пойти и взять где-то что-то, да и когда подсказывают, это другое дело, а в нашем случае особо не было на кого рассчитывать.

У тебя никого вообще не было в стране?

– Брат Юрий (1985), но он жил в центре страны, в Рамат-Гане.

Как давно он приехал

– К тому времени, когда я приехал, он уже лет пять жил в Израиле. Два года назад уехал в Америку, живет в Лос-Анджелесе. По специальности он повар, но работал администратором в ресторане, и в Америке так работает.

Продолжим тему шахмат в Израиле

– Не скажу, что здесь можно прожить за счёт тренерской работы. Надо искать какие-то проекты. В школах не нужен тренер высокой квалификации, мастер спорта, а больше востребован воспитатель, который научит азам игры.

А занятия в шахматном клубе?

– Клуб раньше был в Хайфе, в здании Техниона, которое находилось возле музея «Мадатек». И в этом здании решили что-то сделать, в результате чего выгнали клуб. Шахматисты начали искать подходящее помещение. В Хайфе не нашлось, а в соседнем Нешере пустовало очень хорошее помещение, красивое отдельное здание от «Мифаль а-Паис», которое и предоставил муниципалитет. Было это года 3-4 назад.

Какие ещё шахматные клубы имеются в Хайфе?

– Есть, например, «Маккаби Хайфа», но он работает только 1 раз в неделю. По-моему, если он, как и другие, в остальные дни недели закрыт, то какой же это клуб? Должна быть не просто вывеска и команда, которая играет в Израильской лиге. Клуб – это когда ведутся постоянные тренировки, а таких клубов в Израиле очень мало.

Нешерский клуб довольно большой, состоит из турнирного зала, где может вместиться 70 участников, есть еще три комнаты. Я считаю, что это один из лучших клубов Израиля. Что касается времени на поездку, то мне ехать до Нешера из Хайфы всего 25 минут, это как по городу.

Давай перейдём к разговору о сборной IPCA, за которую ты выступаешь. На последней Олимпиаде в Батуми ты был играющим капитаном…

– Начну с того, как я попал в эту команду. В 2001 году, как я уже говорил, от Беларуси ездил на чемпионат мира среди инвалидов. В 2015 году поехал впервые от Израиля, занял 1-е место среди 60 участников, было это в Братиславе. И вот в 2016 году впервые сыграл за команду IPCA на Олимпиаде в Баку.

Право участвовать в чемпионате мира и играть за сборную людей с ограниченными возможностями имеют шахматисты, у которых есть физические проблемы с ногами, руками, центральной нервной системой, за исключением проблем со слухом и со зрением (у слабослышащих и слабовидящих – две отдельные федерации). Согласно результатам чемпионата мира сильнейшие попадают в команду для участия в Олимпиаде.

2017 г. Ружомберок (Словакия) – 2-е место.  Шашикант Кутвал (Индия) – 1-е, Николай Муха (Украина) – 3-е. 

Словакия, Ружомберок, 2017

2018 г. Прага, 2-е место (чемпионом стал Игорь Ярмонов из украинского Мариуполя)

В последние несколько лет ФИДЕ начала проводить общие чемпионаты для людей, имеющих проблемы со здоровьем: один год командные, один – личные, и отдельно играют юниоры. Но отношения к отбору для участия в Олимпиадах эти соревнования не имеют. Я же поехал на чемпионат, чтобы попасть именно в команду на Олимпиаду. Начиная с 2015 года, я каждый год играю в чемпионатах мира, и в 2018 году занял 2-е место. Кроме того, летом меня избрали вице-президентом IPCA, а потому ехал на олимпиаду уже и в качестве капитана.

Какое у вас финансирование?

– Оно фактически отсутствует. Организация существует с 1992 года, но, как я понял, никто не занимался поиском денег, даже не был открыт счёт. Не потому, что кто-то принципиально был против, а потому, что не видели в этом смысла. Но организаторы чемпионатов мира среди инвалидов не проигрывают, поскольку это реклама страны, да и не такие уж большие деньги нужны. К тому же участники платят взносы, из чего и формируется призовой фонд. На чемпионатах также вручаются сувениры, кубки, майки…

Люди едут на чемпионат мира не только для того, чтобы заработать, выиграв приз. Во многих странах есть стипендии, которые получает шахматист, если становится призёром чемпионата. Существуют ещё зачёты среди женщин, юниоров. Многие регионы России или Украины выделяют премии для своих участников, которые получают не разовую помощь, а в течение года ежемесячную.

Я в Израиле за то, что стал чемпионом мира, мало что получил. Правда, мне выдали премию, которая называется «Эйлат» (она для тех, кто принимает участие в соревнованиях не по олимпийским видам спорта). Это были кубок и карточка на 750 шекелей для отоваривания в сети магазинов.

Надеюсь, что в нашей организации сейчас появятся деньги. В принципе, шахматы развиваются, президентом избрали москвичку Светлану Герасимову. Она долгие годы является старшим тренером в организации инвалидов России. Светлане около 40 лет.

Почему избрали именно её?

– Наверное, потому, что из России приезжали на чемпионат мира по 15 человек, и всем оплачивались сборы, т. е. она находила деньги для участников. Когда я еду, то должен практически за всё платить сам. Израильская федерация может дать лишь небольшую часть денег. А люди, выступающие за Россию, из своих денег не тратят ничего. Им оплачивается питание, дорога, и есть ещё тренер, который с ними занимается.

Сейчас у IPCA появился сайт (пусть и сырой), и потихоньку работа пошла. Хотя нелегко начинать практически с нуля. В чемпионате мира долгое время выступали представители лишь 13 стран. Во многих странах шахматисты даже не знали, что существует такая международная организация инвалидов.

В Беларуси есть организация инвалидов и ветеранов «Шанс», которую давно возглавляет Владислав Чеславович Дубко. Насколько он старается, чтобы кто-то поехал на чемпионат, я не в курсе. Положение о чемпионате лично ему я отправлял.

По большому счёту, у многих инвалидов нет стимула играть даже в чемпионатах Беларуси. Я 3 или 4 раза становился чемпионом Беларуси по версии «Шанса», при этом получал приз порядка 100 рублей. После недели в Минске я никуда бы после этого не поехал дальше, не было мотивации. Что уж говорить о людях, которые занимаются какими-то другими делами, живут в малых городах, передвигаются на инвалидных колясках, но любят шахматы, играют по переписке в первенстве области…

Или вот проводились чемпионаты РБ среди всех, включая ветеранов. Но как можно проводить отборочные турниры, когда там играют и ветераны – ведь если победит ветеран, он же не сможет поехать на чемпионат мира среди инвалидов? Впрочем, полагаю, что в Беларуси тоже что-то изменится, и будут проводиться реальные отборы на чемпионат мира. Среди моих планов – даже проведение в «Синеокой» чемпионата мира IPCA…

Давай вернёмся к Олимпиаде 2018 года в Батуми. Знаю, что ты летел до Тбилиси, поскольку до Батуми накануне Олимпиады прямой рейс стоил чуть ли не на 400 долларов дороже, чем до Тбилиси…

– В Тбилиси я оказался поздно вечером 22 сентября, а на месте уже 23-го утром. Я приехал в отель, где поселили нашу команду – он находился в Кобулети, за 30 км от Батуми. Мы каждый день должны были выезжать за полтора часа до начала тура. В Кобулети жили еще несколько команд и судьи, а все остальные – в самом Батуми. Почему так произошло, я не знаю – всё это решали организаторы.

Конечно, нам было тяжело каждый день столько времени тратить на дорогу. Туры начинались в 3 часа, и некоторые партии затягивались на 4-5 часов. Когда кто-то заканчивал игру раньше, то не мог уехать, поскольку приходилось ждать специальные бусы и две машины, на которых развозили всех участников. Приезжали в отель поздно; пока ужинали, было уже 9 вечера, а в 10 жеребьёвка.

Олимпиада проходила в двух залах, мы играли во втором, всё время на одном месте. В первый зал, где играли сильнейшие команды, пойти почти не было возможности – разве что в день, когда не играл, а вообще проход занимал немало времени.

Два дня игры начинались не вовремя, не по гонгу, потому что организаторы не успевали пропустить участников через рамки металлоискателя. По-моему, волонтёры на этой Олимпиаде были слабо подготовлены. Если сравнить Олимпиады в Баку 2016 г. и в Батуми 2018 г., то это «небо и земля». Волонтёры в Батуми не знали, что они должны делать, водители – куда кого везти. Я до последнего дня не знал, как поеду в аэропорт и с кем, водитель, который меня возил, тоже не знал, поедет ли он.

В нашей команде был один игрок, выступавший уже на восьми Олимпиадах. С его точки зрения, по организации это была наихудшая. Но если смотреть по результатам, то команда IPCA никогда так хорошо не выступала – мы набрали 13 командных очков, это 60-е место из 185 команд. Сборная команда Израиля тоже набрала 13 очков. Конечно, они играли с командами более высокого уровня. Но если учесть, что поездки за 30 км нас выматывали…

Организаторы говорили, что не было другого отеля, где можно было разместить нашу команду. Но я думаю, что нужное число номеров для людей на колясках (у нас таких было 5 человек) есть в любом пятизвёздочном отеле, во всяком случае, в таких, как «Hilton». Колясочникам тяжело играть по пять часов, и лишние полтора часа езды на дорогу, конечно, тоже сказываются. Если же говорить о питании, то было хорошо.

– Ходили разговоры об отравлениях

– В нашей команде немало было тех, кто чихал, кашлял из-за какого-то вируса. В женской команде у одной девушки был бронхит, у кого-то температура 39 градусов.

А как выглядело здание, специально построенное для Олимпиады? Что скажешь о самом городе?

– Это был огромный ангар, может, и специально построенный, но на меня он не произвёл впечатления. Когда я был в Баку, играли на огромном красивом стадионе. В Грузии же были проблемы с подъездом, проводились ремонты дорог, по которым нас везли. При поездке на собрание капитанов я не успел даже поесть, т. к. дорога была перекрыта.

Что касается впечатлений от города, то в Батуми красиво. В день приезда я погулял по набережной, поел хинкали, посмотрел на небоскрёбы. Ведется новое строительство, город развивается, и он довольно-таки симпатичный.

– Твоё мнение о выступлении израильской команды? Вы общались?

– Нет, у меня не было возможности общаться с соотечественниками – играли мы в разных залах, жили в разных городах… Результат израильской сборной, конечно, неважный, но это же спорт… Хорошо сыграл Илья Смирин, а вот у Бориса Гельфанда не пошла игра в ответственных матчах, хотя сложись немного иначе, заняли бы не 39-е место.

Перед последними двумя играми у израильской команды было 11 командных очков, у белорусов 10, а в итоге они стали выше, выйдя на 30-е место. Хотя, конечно, нельзя сравнивать по составу команды двух стран…

Сразу после Олимпиады читал интервью с председателем Белорусской федерации шахмат, которая сказала, что на Олимпиаде 2022 года в Минске Беларусь будет бороться за место в призовой тройке. Это звучит более чем сомнительно…

– Ну, ребята в белорусской сборной неплохие – Владислав Ковалёв, Кирилл Ступак…

– Вместе с тем играть дома не значит, что обязательно «стены помогут» – может, как раз наоборот.

– Но я с оптимизмом смотрю на возможности белорусов. Всё непредсказуемо: кто мог подумать, что сборная Польши обыграет Россию, Украину, вообще прекрасно выступит. По рейтингу перед стартом была 11-й, а имела даже шансы стать чемпионом.

Что касается израильтян, то они играли, старались…

Если бы выиграли у Казахстана в предпоследнем туре, то неизвестно, на кого попали бы в последнем, но, скорее всего, свели бы вничью. В итоге набрали бы 16 очков, т. е. оказались бы, вероятно, в первой десятке. Опять-таки, выиграй израильтяне в последнем туре у Греции, с 15 очками и хорошим коэффициентом заняли бы место в районе 15-го.

– Вообще говоря, Олимпиада – это что-то грандиозное и интересное: встречи, общение, знакомства… Всегда хочется поучаствовать ещё раз.

Следующая шахматная Олимпиада должна пройти в России, в Ханты-Мансийске

– Организация в 2020 году, надеюсь, будет хорошая, как и питание. Некоторая проблема видится с трансфером и с климатом. При этом не сказал бы, что в Батуми оставалось много времени на прогулки: даже с утра мы не могли долго гулять у моря. Надо было отдохнуть, подготовиться к партии, и к тому же мы жили далеко. А в Ханты-Мансийске будет всё рядом, город небольшой, имеет опыт проведения Олимпиады (в 2010 году), да и вообще известен в шахматном мире. Хотелось бы, конечно, туда попасть в качестве капитана команды или игрока, но это явно обойдётся дороже, чем поездка в Батуми. Может, к тому времени появится какое-то финансирование, кто-то окажет нам помощь. Будем уповать на лучшее.

 

Чемпионат мира среди людей с ограниченными возможностями по версии ФИДЕ. Дрезден, октябрь 2018

С детьми на международном турнире в Ревале (Польша)

Сборная клуба “Хайфа-ришон” на чемпионате Израиля до 14 лет

 

Сборная IPCA на на Олимпиаде в Батуми, 2018

Командный кубок Израиля по быстрым шахматам

Международный шахматный турнир памяти Гидеона Яфета. Июль 2018, Иерусалим

Беседовал Арон Шустин (Петах-Тиква)

***

Еще публикации о шахматах в 2018 году:

БЕСЕДА С ИЛЬЕЙ СМИРИНЫМ (1)

БЕСЕДА С ИЛЬЕЙ СМИРИНЫМ (2)

БЕСЕДА С ИЛЬЕЙ СМИРИНЫМ (3)

ПАМЯТНЫЙ 1987 ГОД

РАХИЛИ ЭЙДЕЛЬСОН – 60!

Татьяна Норицына о своей семье, жизни в Израиле и Канаде  

В. Рубинчик. И всё же 10-кратная!

М. Садовский. СМЫСЛ ПРИТЯЖЕНИЯ

От редакции belisrael.info

В последний день уходящего года хотелось бы еще раз напомнить о важности поддержки сайта.

Опубликовано 31.12.2018  00:19

Обновлено 31.12.2018  15:51

Татьяна Норицына о своей семье, жизни в Израиле и Канаде

О речицкой семье знаю в основном от бабушки с маминой стороны – Елизаветы Яковлевны, она с дедом Борисом меня вырастила, поэтому чтение первых книжек перемежалось у меня с воспоминаниями об их детстве и эвакуации.

Дедушка Борис в молодости 

Семьи были большие с обеих сторон. Мой дедушка Борис Шустин был одним из первых речицких комсомольцев и преданных коммунистов, которым не доставалось из «кормушки».

Он скромно делал своё дело: сначала в обувной мастерской в Речице, затем на заводе в Казани, где шили сапоги для фронта. И после войны он, найдя потерянных жену и детей, чинил и шил обувь, в том числе для известных ансамблей.

Дедушка Борис и бабушка Лиза

Бабушка моя из рода Плоткиных. У её отца был свой магазин бакалейных товаров, а её бабушка заболела после того, как немецкий солдат стукнул прикладом в грудь во время Первой мировой войны.

Рахель-Фейга Плоткина, мама моей бабушки 

Её мама вслед за ней ушла из жизни в 32 года от рака (из-за расстройства), и моя бабушка, в то время 13-летняя девочка, заменила маму малышам, своим четырём младшим братьям. Часть семьи – бабушкин дядя с детьми – уехала в годы Первой мировой в Южную Америку.

Бабушка родила маму в августе 1941 года прямо по дороге в Сибирь, под Сталинградом, где пропал без вести один из её братьев на фронте (остальные погибли). Рассказывала, как женщины выкидывали малышей в реку и оставляли лежать вдоль дороги… Она прожила до 1945 года в сибирской деревне, похоронив по дороге туда отца, не выдержавшего тяжелого пути на подводах из Белоруссии в Сибирь.

Дедушка Борис с сестрами, погибшими в Речице

Все родные дедушки Шустина Бориса погибли в Речице – сёстры с детьми в общей яме. Они были, по рассказам, связаны с партизанами. Отца моего деда фашисты убили уже в последние дни – его заставили ухаживать за лошадьми во время оккупации. Дед и бабушка со стороны отца были из Бобруйска.

Мама Раиса

К сожалению, не осталось фотоснимков – альбом пропал после смерти моей матери Раисы. Она была зубным детским врачом и ушла от рака 11 лет назад в новогоднюю ночь на руках моего дяди Якова, её младшего брата (он был большим начальником в рыбном порту). Скорее всего, альбом просто выкинул отчим, страшный человек.

Осталось несколько фото у тёти Фани (у бабушки было четверо детей; Исаак, отец двоюродного брата Евгения, дослужился до полковника, умер недавно), Фаина – моя любимая тётя, 1931 г. р., с детства глухонемая от менингита, один её сын умер от той же причины.

Николай и Лиза с родителями, 1993 г.

Я заканчивала Калининградский университет, индустриально-педагогический факультет. Когда родила в 1991-92 гг. двоих детей, наступило время кооперативов. На последних курсах университета и после поработала педагогом в педучреждении, где школьники обучались разным профессиям, родила Николая, а Лизу через полтора года. Рыночная стихия «лихих 90-х» захватила нас, пытались открыть книжный магазин и т. д., а жилья своего всё не было, жили в коммуналке с моей старенькой бабушкой – там была одна комната на нас четверых и кота с собакой 🙂 Залезли в разные компании по строительству, потеряли кучу денег… В итоге в 1997 г. удрали от бандитов и валявшихся в парках шприцев в Израиль, по программе «Первый дом на родине» – с детьми и кошкой впридачу 🙂

В кибуце Дан, который упоминался в книге по изучению начального иврита (мы учили язык сами заранее, и таким образом смогли работать вместо кибуцного ульпана) немного постреливали. То местные, то такие же олимовские дети наших поколачивали, но вскоре наш папа перечинил там половину сломанных телевизоров и электроприборов, а также велосипеды местным бабушкам и дедушкам, которые быстро вспомнили русский (с 1930-х годов позабывали :)), и в целом обстановка сложилась очень дружественная. Работали на заводах по производству поливалок (мамтирот – ивр.). Потом для мужа такой работы не стало, он начал резать овощи (и свои пальцы) на кухне.

Полтора года спустя, несмотря на то, что кибуцники были бы рады, останься мы навсегда у них, переехали в Ришон ле-Цион. Послушались совета моего двоюродного брата Евгения Шустина, профессора математики Тель-Авивского университета и его супруги Эмилии Фридман, также профессора того же университета – «жить там, где школы лучше». Я училась, одновременно отмывала чужие квартиры и присматривала за пожилыми, папа наш учился на программиста, был там самый старший по возрасту в 40+ лет 🙂 Дети пошли в школу.

В то время начали готовить документы на переезд в Канаду – нашему папе было очень жарко в Израиле 🙂

Шахматам старших детей обучали с 3-4 лет… посредством шашек. Наш папа был увлеченный шашист («при социализме» успевал на работе поиграть, а не только приборы проверял и настраивал :)) Дома мы постоянно играли между собой. Одновременно научили их писать и читать по-русски – ещё перед Израилем, боялись, что «язык потеряют». Мы поддерживали русский постоянно, занимались и с ними, и с родившимися в Канаде младшими детьми, так что русский у них такой же, как у нас с вами 🙂 Дети знают многое из культуры и литературы, и шутят, и анекдоты понимают и читают по-русски, хотя у них, благодаря школе, прекрасный английский (позже выучили и французский).

В кибуце были кружки для детей. Мы с удовольствием отдали старших на шахматы, и как-то неожиданно Николай, не зная теории, у всех начал выигрывать. Когда переехали в Ришон, я стала искать что-то более продвинутое, нашла замечательный клуб и кружок. Мы очень благодарны шахматному клубу Ришона – по субботам пешком ходили туда за несколько километров, играли с командами. Дети – и Лиза, и Николай – очень любили играть там. В 8,5 лет Николай начал заниматься и примерно полгода-год отзанимался с замечательным тренером Вадимом Карпманом, который начал учить его теории. За пару месяцев рейтинг Николая подскочил с 1300 до 1700. Могли бы ехать в Европу на детский чемпионат, но подошло время прощаться с Израилем – мы уехали в Канаду 30 декабря 2001 г.

Интернетом тогда не пользовались, знакомых не было, ехали через адвоката, которого очень хорошо «покормили» и там, и тут 🙂 Ехали, размышляя так: «Торонто – город большой, значит, шахматы в нём тоже есть» 🙂 Но тогда шахматы были здесь представлены довольно слабо по израильским меркам.

Вначале работали на конвейере в пекарнях по ночам – на минимум зарплаты. Бешеная скорость линии, спина, руки, суставы – всё «ушло». Родили через год такой работы Серёжу и организовали домашний детский садик Noritsyn daycare – licensed, через четыре года родили Ванечку.

Алексей (муж) стал мне помогать с детками в садике. За эти годы мы выпустили человек двести. Начинали с англоязычными, потом перешли на русскоязычных, когда наш район сделался из «канадского» «русско-еврейским». Законы со временем поменялись и в доме стало можно держать только 5 детей, но сейчас мы прошли лицензирование и взяли шестого.

Многие дети из садика попадают в программу для одаренных детей, поскольку мы «в теме» – двое наших младших там учатся, успешно пройдя тестирование. Детки у нас начинают с 10-12 месяцев и мы доводим их до школы – до четырёх лет. Иван ведет у них занятия музыкой, приходит преподаватель йоги, всему остальному учу я. Занимаемся мы много, но главное – научить деток уважать друг друга и «мирному сосуществованию», т.е. социальным навыкам.

Приехав в Канаду, мы почти сразу взяли ссуду и купили дом, небольшой и старенький. Потом переехали в более новый и больший по размеру, потому что всё наше хозяйство не помещалось в старом, ведь мы родили четвертого ребёнка, Ивана. Работаем с семи утра до семи вечера, первые годы брали деток и по ночам, и на выходные.

Сергей в центре – дает первые уроки и Иван – справа

Все наши четверо детей играют в шахматы, много занимались спортом – стали чемпионами Америки по самбо и дзюдо, потом было несколько лет плавательной школы, серьёзного рисования, младший сам захотел учиться пианино и скрипке, а сейчас ввели занятия основам программирования. У младших – они в 6-м и 10-м классах сейчас – очень много домашних уроков, масса дополнительной математики. Дети участвуют в математических олимпиадах и занимают призовые места.

Лиза – выпуск из университета

 

Дочка Лиза окончила университет, работает в фармацевтической компании, вышла замуж за коренного канадца Александра Мая (Alexander May).

Николай на Олимпиаде 2018 в Батуми

Николай стал чемпионом Канады по шахматам среди взрослых в 16 лет – самым молодым в истории страны. Он международный мастер и тренер ФИДЕ, с 12 лет тренирует своих учеников.

Хармони Жу (Harmony Zhu) – ученица Николая, чемпионка мира до 8 лет, 2013 г.

Чемпионат мира 2017 г.

Дети обожают его, несколько его ребят занимали призовые места на чемпионатах мира, многие стали чемпионами страны в своём возрасте. Дочка долго играла в интернете на шахматных порталах, в университете была одним из организаторов шахматного клуба.

Николай играет с Сергеем на соревновании

Средний, Сергей, начал играть во взрослых соревнованиях с 4 лет, был чемпионом страны до 8, 10, 12 лет, ездил на чемпионаты мира вместе со старшим братом (Николай был тренером команды, а Сергей играл в своей категории). Последний раз сыграл очень неплохо в 14 лет – кажется, разделил «на мире» 15-17-е места. Тоже даёт уроки детям с 12 лет, и дети очень любят его.

Иван, младший, играет в воскресных соревнованиях и в клубе.

Пропагандируем шахматы 

Жизнь в Канаде в целом, конечно, намного спокойнее. В последние годы очевиден огромный приток азиатского населения – это активно двигает и шахматы, и задаёт ритм в школах, и в университетах создаёт конкуренцию. Несмотря на смешение множества разных народов, причем разного уровня развития (помимо профессиональной эмиграции в Канаду попадает огромное количество беженцев из окружающих Израиль враждебных территорий, что уже начало менять и внешний облик страны, и внутреннее состояние души), большинство всё-таки подчиняется законам. Более-менее поддерживается порядок, хотя преступности, конечно, за эти годы прибавилось, а украшенных к Хеллоуину и Рождеству домов – убавилось, в связи с изменением национального состава.

Бюрократии везде хватает, особенно в русском консульстве 🙂 А так – многое компьютеризовано, что значительно облегчает жизнь.

Климат в городе достаточно жаркий летом, зимой – суровый, дуют сильные ветра с озёр. Вокруг Торонто и в нём живет множество русскоязычного и ивритоговорящего населения, даже многие улицы недалеко от нас названы типа «Ор Егуда» и «Нер Сдерот». Немало синагог, частных еврейских школ, кружков, многие родители поддерживают у детей иврит и т. д.

Природа красивая, много диких, но наполовину одомашненных енотов, белок, лис, зайцев – они скачут прямо в парках.

О здравоохранении судить сложно, лучше проблем не иметь 🙂 О пенсии даже боюсь задумываться – она очень-очень скромная. Посему желаю всем здоровья и долгих лет!

Татьяна Норицына (Френкель),

 Торонто, Канада

Опубликовано 21.11.2018  23:49

От редакции belisrael.info

Присылайте свои семейные истории, рассказы о нынешней жизни.

В. Рубінчык. КАТЛЕТЫ & МУХІ (74)

Супершалом! Пакуль Нета Барзілай камічна кудахтала й махала стальнымі рукамі-крыламі ў Лісабоне, у Шанхаі за шахматнай дошкай змагаліся дзве дзяўчыны яе пакалення – Тань Чжун’і і Цзюй Вэньцзюн. Апошняя, прэтэндэнтка, 18.05.2018 і стала чэмпіёнкай свету… Сярод ізраільцянак зараз няма нікога, хто мог бы даць ёй рады, і ў бліжэйшы час наўрад ці будзе (Юлія Швайгер-Найдзіч, 1994 г. нар., – 57-я ў рэйтынг-спісе). Ды што казаць, нават у мужчын Барыс Гельфанд у 2014 г. пакінуў першую дзясятку паводле рэйтынгу ЭЛА, а замены яму не відно. Між тым кітаец Дзін Ліжэнь, 1992 г. нар., ужо год у дзясятцы і, мяркуючы па выніках турніру прэтэндэнтаў 2018 г., спакваля падбіраецца да «галоўнай кароны».

Нездарма тым разам я параўнаў рост валавага ўнутранага прадукта ў Ізраілі і Кітаі (дзе ён куды больш імклівы). Баюся, у ХХІ ст. Ізраіль (і яўрэйскі народ увогуле) будуць страчваць свае пазіцыі ў сусветнай эканоміцы, а КНР & кітайцы прадоўжаць экспансію. Прынамсі ў Беларусі гэта ўжо адчуваецца. У першыя гады нашай незалежнасці Ізраіль яўна лічыўся тутака больш перспектыўным партнёрам, і падаецца, што колькасць людзей, якія вывучалі іўрыт, нашмат перавышала колькасць аматараў кітайшчыны; цяпер – наадварот. Вядома, на разварот паўплывалі і майсы з закрыццём-адкрыццём пасольства, і асобныя альтэрнатыўна адораныя паслы Ізраіля ў Мінску, і інцыдэнты ў аэрапорце «Бен-Гурыён» накшталт гэтага і гэтага.

Вынік: ізраільцы яшчэ толькі плануюць запусціць узорна-паказальны аграпрамысловы праект у Віцебскім раёне, кітайцы ж фактычна ўжо кантралююць зусім не малы па плошчы індустрыяльны парк «Вялікі камень», які «раскручваецца» і на міжнародным узроўні, у тым ліку праз «Forbes». Кагадзе ў парку створаны кітайска-беларускі (іменна так; доля беларусаў – 40%) праектны інстытут. Дарэчы, пра інстытуты: калі ўмоўна-яўрэйскі МГІ – міжнародны гуманітарны, створаны ў 1999 г. пры БДУ – накрыўся медным тазам к 2004 г., то інстытут Канфуцыя, які дзейнічае там жа з 2006 г., цвіце і пахне. Ужо ёсць аналагі ў лінгвістычным універсітэце, тэхнічным, нават у Горацкай сельгасакадэміі… Нядаўна адкрыўся «паднябесны» інстытут і ў Гомелі.

Мае памяркоўна-песімістычныя назіранні абапіраюцца і на статыстыку, праўда, ужо не зусім свежую. За 1999–2009 гг. вага кітайцаў у пастаянным насельніцтве Беларусі вырасла ў 22 (да 1642 чал.), a вага яўрэяў зменшылася ў 2,2 разы (да 12926 чал.). У кастрычніку 2019 г. у РБ мусіць прайсці новы перапіс: ніхто не здзівіцца, калі кітайцаў у выніку акажацца яшчэ болей, а яўрэяў – меней, калі «яны» і «мы» зраўнуемся тут па колькасці.

Прачытаў выказванне Юрыя Зісера ў перадачы карэспандэнта «Радыё С.»: «Я ня бачу катастрофы ў нашэсьці кітайцаў ці тых, хто будзе да нас прыяжджаць на працу. Яны ўсе будуць асымілявацца і станавіцца грамадзянамі». А вось што ў студзені пісаў Уладзімір Бараніч, які летась давёў, што не баіцца нязручнай праўды (і яму давяраю неяк болей, чым кручанаму супляменніку-бізнэсоўцу): «Кітайцы, аднойчы прыехаўшы ў якасці часовых рабочых, у адпаведнасці са сваёй традыцыйнай стратэгіяй асваення і захопу чужых тэрыторый могуць паступова ператварыцца ў гаспадароў».

Мо на сёння асцярогі выглядаюць перабольшанымі: паведамляюць, напрыклад, што «Беларусь страчвае прыцягальнасць для замежных мігрантаў», што кітайцы, якія скончылі працу ў Светлагорскім і Добрушскім раёнах Гомельскай вобласці ў 2017 г., з’ехалі на радзіму. Аднак, калі казаць пра Сінявокую, то агульная тэндэнцыя ўсё адно не на карысць яўрэйскай прысутнасці, тым болей што «рэзка павялічыўся іміграцыйны адток у Ізраіль. За перыяд з 2012 года туды з’ехала на 1214 чалавек больш, чым прыехала ў Беларусь, у тым ліку 589 чалавек — толькі за 2017 год».

Дамінаванне кітайскіх фірм у сусветнай эканоміцы, у рэшце рэшт, адаб’ецца і на палітыцы – у прынцыпе, ужо адбіваецца. Ізраілю і яўрэям, якія належаць усё ж (збольшага) да іудзеахрысціянскай цывілізацыі з адметным маральным ядром, прыйдзецца нялёгка: фактычна, з падачы самай масавай кампартыі свет запаланяецца неапаганствам. У трэнд упісваецца і аднагалоснае рашэнне перавыбраць Сі старшынём КНР у сакавіку 2018 г., ды яшчэ дазволіць яму заставацца на пасадзе хоць да скону. Яго думкі летась зрабіліся неабходнымі для вывучэння ўсімі кітайскімі камуністамі, а заадно і школьнікамі…

Ізраіль з Кітаем актыўна гандлююць, ды асаблівай дружбы ў іх ніколі не было; цяпер, пасля галасавання КНР у савеце па правах чалавека ААН (за «незалежнае расследаванне» сутыкнення дэманстрантаў і ахоўнікаў на мяжы сектара Газа), пэўна, i не будзе. Карацей, тым, хто мяне чытае, прапаную задумацца… і схамянуцца, прынамсі ўспомніць пра ўласную годнасць. Вось чаму не пакаралі Саўдаўскую Аравію за парушэнне статута ФІДЭ, нядопуск ізраільскіх шахматыстаў на афіцыйны чэмпіянат свету ў снежні 2017 г.?

Шаную вялікі кітайскі народ – хаця б за тое, што ён даў свету Канфуцыя, Лао Шэ (з манчжураў, але ж лічыў Кітай сваім), Лю Сяабо… У той жа час надта не хочацца разбудовы новых сусветных імперый. Ізраільцам, якія мысляць не ў катэгорыях шука, патрэбная кансалідацыя. Дый беларусам таксама, хіба не?..

Ужо цяпер, у маі 2018 г. зразумела, што ў бліжэйшы час ні Кітай, ні Беларусь не перанясуць пасольствы ў Іерусалім, хоць і па розных прычынах. Кітайцы свядома канкуруюць з ЗША, у тым ліку на Блізкім Усходзе, а РБ, можа, і пайшла б на саступку, ды эканамічна больш залежыць ад мусульманскіх дзяржаў, чым ад Ізраіля. Неабавязкова гэта «арабскія краіны», «арабскі свет», як павярхоўна піша «Белпартызан»: Бахрэйн, напрыклад, далёка не такі агрэсіўны, як неарабскі Іран.

…Прэм’ер-міністр Ізраіля прыняў Нету Б., расцалаваў і каліва патанчыў з ёй. Пры ўсёй павазе да яе перамогі, «Toy» – песня-падзёнка, прыкол на раз. Можа, раблюся старым буркуном, але 20 год таму, калі ў Мінск прыязджаў ансамбль ЦАХАЛу, іхнія спевы і танцы выклікалі ў мяне больш энтузіязму. У тым маі 1998 г. нават схадзіў у канцэртную залу «Мінск» другі раз, балазе пад канец першага выступу абяцалі іншую праграму (да жалю, паўтарылі тую самую). Некаторыя мелодыі помню дагэтуль.

Дзе ж вы цяпер, друзья-однополчане хлопцы і дзяўчаты? Газета «Вечерний Минск» адгукнулася на канцэрты не без іроніі… Мела права.

* * *

Спытаўся ў бахаіста, меламана і чытача belisrael.info пра новы альбом «Толькі б яўрэі былі…», згаданы ў мінулай серыі. Вось жа, Пётр Рэзванаў адказаў: «Ну, на пэўным бязрыб’і і гэты альбом мае права называцца з’явайкалі разглядаць не сучасную Сінявокую, а глядзець больш шырока (і храналагічна, і гістарычна), то пісаць пра яго няма чаго». Агулам ён паставіў Беларусі такі «дыягназ»: «цікавасць да яўрэйскай культуры шмат дзе захоўваецца, але амаль не паказваецца: маю на ўвазе тую меншасць, якая можа не толькі спажываць, але і нешта ствараць». П. Р. тужыць па 2000-х гадах, калі «Польскі інстытут і Інстытут імя Гётэ запрашалі Андрэ Аходла (яго выкананне, канечне, далёкае да таго, што дэманстравала сям’я Лін Ялдаці, але…), быў Дзмітры Сляповіч, які арганізоўваў не толькі камерныя “Жыдовішчы”, але і “Клезмер-шок” у Палацы культуры прафсаюзаў (з-за нашай бюракратыі гэтую спробу ён больш не паўтараў)».

З панам Рэзванавым неабавязкова згаджацца, у сваім блогу ён-такі схільны да максімалізму, але меркаванні яго, дальбог, заслугоўваюць увагі.

Запрашаю паважаную аўдыторыю да дыскусіі на тэму «перспектывы развіцця (каля)яўрэйскай культуры ў Беларусі» – музычнай і не толькі. Я ж магу папярэдне выказаць некалькі тэзісаў:

ад’езд у ЗША (2008) пана Сляповіча, які ў 2006 г. абараніў кандыдацкую дысертацыю акурат па клезмерскай музыцы, безумоўна, збядніў нацыянальную культуру;

разам з тым у апошняе дзесяцігоддзе на авансцэну выйшлі іншыя адмыслоўцы, якія таксама дэманструюць цікавасць да яўрэйскага музіцыравання;

агулам, іменна ў 2010-х гадах адбылася маштабная рэцэпцыя яўрэйскіх матываў тутэйшымі культуртрэгерамі, афіцыйнымі і не. Напрыклад, склаўся ансамбль «Гілель» пад кіраўніцтвам Максіма Расохі, які ў лістападзе 2017 г. даў канцэрт «Мелодыі яўрэйскага мястэчка» ў самым цэнтры Мінска (мяне там не было, і якасць не ацэньваю; цешыць сам факт). Пра песню на ідышы ў спектаклі «Местачковае кабарэ» Купалаўскага тэатра ўжо выпадала пісаць у 2015 г. Бачу таксама рост цікавасці да вершаў, перакладзеных з ідыша: грамада рэагуе і ў рамках праекта «(Не)расстраляная паэзія», і па-за рамкамі, напрыклад, тут і тут. Прычым Майсей Кульбак ды Ізі Харык трактуюцца як беларуска-яўрэйскія або проста беларускія паэты;

малаверагодна, што ў Мінску адбудзецца фестываль такога ж размаху, як «Kyiv Klezmer Fest» (12-13 мая 2018 г.). Аднак у плане разняволенасці Беларусь увогуле – і яе «яўрэйская вуліца» ў прыватнасці – саступала Украіне як у 2014 г., так і 10, і 20 гадоў таму, хоць там, кажуць, паўсюдна гойсаюць «злыя бЕндэраўцы». У нас затое з 2016 г. ладзяцца «Дні яўрэйскай культуры» з самадзейнасцю ад «Хэсэда» і выявай гангстэра Ланскага як архетыповага яўрэя;

будучыня (амаль) непрадказальная, таму лепей заставацца аптымістамі і верыць, што ўсё (ну, многае) ў нашых руках.

«Цытатнік ад Вольфа»

Салідарызацыя людзей прыводзіць да падзення даверу да фармальных інстытутаў… У краінах, дзе высокі ўзровень абагуленага даверу…, значна больш эфектыўныя эканамічныя транзакцыі, менш патрабуецца высілкаў на падтрыманне сацыяльнага парадку; там людзі зыходзяць з дапушчэння, што чалавек, у прынцыпе, не такая мярзотная істота, якой здаецца на першы погляд (Віктар Вахштайн, 27.03.2018).

Ідэя аб тым, што мэта камунікацый – кагосьці перамагчы, гэта жудасна падлеткавая ідэя. На жаль, інфантылізм парадаксальным чынам з’яўляецца адной з базавых уласцівасцей палітычных эліт. Яны жывуць у інфармацыйнай ізаляцыі. У іх амаль няма магчымасці падвышаць уласны адукацыйны ўзровень. У іх вельмі абмежаванае кола зносінаў і, як ведаюць усе, хто працаваў у бюракратычных структурах, чым вышэй чалавек стаіць у іерархіі, тым больш яго час заняты рытуальнай лухтой (Кацярына Шульман, 24.04.2018).

У свеце мноства цудоўна адукаваных, матэрыяльна забяспечаных, але нездаволеных жыццём інтэлектуалаў, якія пакутуюць ад дэпрэсіі, неўрозаў, страха і іншага негатыву. Іх ніхто ніколі не вучыў даследаваць уласную свядомасць, працаваць са сваімі эмоцыямі, разумець паходжанне сваіх комплексаў. Гігіена эмоцый не менш важная, чым гігіена цела. Вывучаць унутраны свет чалавека не менш важна, чым вывучаць знешні (Далай-лама XIV, 15.05.2018).

Верагодна, колішняя гандлёвая плошча [Слуцка] была месцам старажытных пахаванняў. На гэтым месцы, на галоўнай плошчы горада каля райвыканкаму побач з тэрыторыяй яўрэйскага гета цяпер адбываюцца розныя дзяржаўныя святы, падчас якіх спяваюць і танчаць.

Запыталася ў мінакоў, ці ведаюць яны што-небудзь пра гісторыю плошчы і пра месца габрэйскага гета. Ніводзін з апытаных дакладнай інфармацыяй не валодаў. Нягледзячы на тое, што мясцовыя газеты неаднаразова змяшчалі краязнаўчыя артыкулы пра гісторыю Слуцка, пра трагедыю слуцкага гета (Зінаіда Цімошак, 16.05.2018).

Вольф Рубінчык, г. Мінск

21.05.2018

wrubinchyk[at]gmail.com

Апублiкавана 22.05.2018  01:39

Борис Гельфанд – в Минске!


Юрий Михалевич / Фото: Дарья Бурякина / SPORT.TUT.BY

Спустя 20 лет после эмиграции в Израиль обладатель Кубка мира по шахматам и экс-претендент на звание чемпиона мира Борис Гельфанд посетил Беларусь. Он выступил в поддержку заявки Минска на проведение в 2022 году шахматной олимпиады, потренировал сборную и детей, а также дал интервью SPORT.TUT.BY. Вопреки результатам, Гельфанд считает белорусских шахматистов одними из сильнейших в мире, переживает из-за вылета «Барселоны» из Лиги чемпионов и вспоминает о больших налоговых отчислениях после главного матча в карьере.

Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY
14 апреля Борис Гельфанд провел в Национальном художественном музее Беларуси сеанс одновременной игры с юными (2006 года рождения и моложе) шахматистами. Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY

«Объяснить логически переезд в Израиль сложно. Это что-то эмоциональное»

Уроженец Минска Борис Гельфанд перебрался в Израиль в 1998 году — как он утверждает, «из-за сильной еврейской ориентации». Впервые на израильскую землю он попал в 1989 году, когда приехал на чемпионат Европы в Хайфе в составе сборной СССР. Тогда Гельфанд выиграл золото.

— Впоследствии часто бывал в Израиле, — говорит шахматист. — Иногда ездил в гости, в другой раз — заниматься с тренером. Так что, когда решил перебраться туда на ПМЖ, понимал, куда еду и зачем. Конечно, среди развитых стран у Израиля одна из самых быстроразвивающихся экономик мира. Климат? Не очень. Знаете, объяснить логически переезд в Израиль сложно. Это что-то эмоциональное.

В Беларусь Гельфанд пожаловал впервые за последние 20 лет. Сделать это раньше не позволяли плотный график действующего спортсмена и прерванные личные контакты.

— Родственники? Тут остались только дальние, близкие — на кладбище, к сожалению, — рассказывает гроссмейстер. — В последние годы меня нередко звали помочь белорусской сборной, потренировать или что-то другое сделать. В Беларуси наблюдается подъем шахмат. В 2017 году здесь проводились личный чемпионат Европы и детский чемпионат мира по быстрым шахматам и блицу. Хотел приехать на чемпионат Европы, но был невероятно занят. А сейчас, в марте и апреле, у меня пауза в выступлениях. Вот и договорились с белорусской стороной. Рад, что смог приехать, навестить родные места и позаниматься с коллегами.

Из воспоминаний отца Бориса Гельфанда Абрама Айзиковича: «Когда родился Борис, я привез из белорусского леса молодую березку и посадил ее во дворе напротив окна нашего минского дома».

Родительский дом Гельфанда находился в переулке Кузьмы Чорного.

— Навестил березку, — признается Борис. — Она вытянулась почти до небес! В прекрасном состоянии. Сфотографировался с ней.

Ностальгия по местам детства и юношества, среди которых любимое — Ботанический сад, не одолевает Бориса.

— Живу с такой интенсивностью, что нет времени предаваться воспоминаниям. Работаю без перерыва, так что каждый час на счету.

— Как человек, который предпочитает мыслить логически, что нелогичное вы отметили в Беларуси после стольких лет вдали?

— Мы ехали семьей в метро, и женщина уступила место моему 7-летнему сыну. Приятно, конечно, но он мог бы и постоять! Я был в шоке.

Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY
Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY

 

Программа пребывания Бориса Гельфанда в Беларуси получилась насыщенной. Сначала он принял участие в представлении белорусской заявки на проведение в 2022 году в Минске Всемирной шахматной олимпиады.

— Надеюсь, Беларусь победит. Минск первым оформил желание провести олимпиаду в 2022 году, остальные пока ждут. Есть еще полтора месяца до завершения сроков подачи заявок. Главная проблема — решение будут принимать делегаты из 180 стран. Авторитетные европейские члены ФИДЕ, наверное, поддержат Беларусь, а что в голове у делегата из Берега Слоновой Кости (так переводится с французского Кот-д’Ивуар. — Прим. ред.), при всем уважении, понять трудно. Хотя существует вероятность, что заявка Минска так и останется единственной.

С 9 по 13 апреля Гельфанд провел тренировочную сессию с национальной сборной Беларуси, а 14 апреля — сеанс одновременной игры с юными шахматистами в стенах Национального художественного музея.

Для Гельфанда играть в музее не впервой. В 2012 году в качестве претендента на звание чемпиона мира он провел матч против индуса Вишванатана Ананда в Третьяковской галерее. Позже в этом списке оказались Лувр, Русский музей, Музей русского импрессионизма и другие.

— Люблю белорусский художественный музей. Ближайшая подруга моей мамы проработала здесь всю жизнь. Много раз бывал в музее. Помню картины Юделя Пэна, так что с большим интересом и радостью вернулся сюда.

Гельфанд — воспитанник системы подготовки, основанной в Минске Исааком Болеславским. Правда, уроки Болеславского ему преподавали ученики маэстро. После занятий с белорусскими сборниками и детьми Борис выделил типичные подходы и дебюты, характерные для той старой школы, и констатировал: традиции живы.

— Каков уровень шахматистов в сборной Беларуси? Только честно.

— Со многими ребятами я был знаком и до начала тренировочной сессии. С Алексеем Александровым мы представляли юношескую сборную Беларуси в 1989 году на Всесоюзных юношеских спортивных играх в Краматорске. С Сергеем Жигалко много раз играл на турнирах, с Кириллом Ступаком — на Кубке мира. С молодыми белорусскими шахматистами познакомился только сейчас. Уровень сборной приличный. На последней шахматной олимпиаде она попала в десятку сильнейших в мире (на самом деле была 14-й. — Прим. ред.), достойно играла на командном чемпионате мира 2017 года (7-е место. — Прим. ред.). На командном чемпионате Европы в последнем туре белорусы встречались с Израилем. Мы заняли 6-е место, а если бы выиграла Беларусь (18-е место. — Прим. ред.), а не мы, то стала бы 7-й или 8-й. То есть сборная Беларуси — одна из сильнейших в Европе и мире.

Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY

«В Израиле спорт в шкале ценностей стоит невысоко. Больше внимания уделяется развитию технологий и инноваций»

Для обладателя Кубка мира 2009 года Бориса Гельфанда матч с Виши Анандом за мировую корону — лучшее, что случилось в профессиональной карьере. После 12 партий, 10 из которых завершились вничью, счет был равным — 6:6.

Сильной стороной Гельфанда считаются дебюты. Против Ананда он использовал сицилианскую защиту и защиту Грюнфельда.

— Если сравнить ваш игровой стиль с творческими идеями в футболе, то тут в вас сидит ген «Барселоны», чей гимн наизусть знает ваша дочь, или что-то ближе к Моуриньо и Клоппу?

— Может быть, к Клоппу. У него в командах здорово поставлены контратакующие действия, в чем я чувствую себя уверенно, однако назвать оборону «Ливерпуля» надежной нельзя.

— Кстати, как вы пережили вылет «Барселоны» из Лиги чемпионов?

— Очень расстроен. Не думал, что поражение от «Ромы» в ответном матче после 4:1 на «Камп Ноу» возможно. Считал этот поединок проходным, не сначала смотрел его по телевизору. «Рома» тактически переиграла «Барселону», причем «Барса» испытала аналогичные проблемы две недели назад во встрече с «Севильей», но тогда за счет индивидуального мастерства и везения удалось спастись. Был уверен, что это послужит тревожным звоночком и команда соберется, но нет.

Фото: Reuters
Борис Гельфанд размышляет над следующим ходом в матче за звание чемпиона мира по шахматам против Виши Ананда. Фото: Reuters

 

Чемпионство Гельфанд и Ананд разыграли на тай-брейке. В третьей партии на 21-м ходу Борис упустил момент для победы.

— Впрочем, после этого снова была выигрышная позиция, но я допустил ошибку, которая случается раз в жизни.

Завоеванное Анандом очко в третьей партии на тай-брейке стало в итоге решающим.

— С чем в мировом спорте можно сравнить по драматизму ваше поражение?

— С тем, как «Бавария» уступила «Манчестер Юнайтед» в финале Лиги чемпионов 1999 года. «МЮ» провел два гола в добавленное время и победил, хотя после 90 минут «Бавария» минимально вела в счете.

Фото: Reuters
После матча с Анандом, который проходил в Москве в 2012 году, Борис Гельфанд встретился с президентом России Владимиром Путиным в Ново-Огарево. Потратив на общение с шахматистами около получаса, Путин отправился с первым официальным визитом в качестве новоизбранного президента России в Минск, на историческую родину Гельфанда. Фото: Reuters

 

На память о матче в Москве Виши и Борис получили в подарок от одного из организаторов Андрея Филатова полотно, на котором изображены шахматисты на фоне «Демона сидящего» Михаила Врубеля. Борис отдал свою картину в музей Хехта, расположенный в Хайфе. Для нее нашли место рядом с работами Амадео Модильяни и Хаима Сутина, уроженца Смиловичей.

— В Смиловичах похоронены мои бабушка и дедушка. Воспользовался шансом и съездил к ним на могилы, а заодно посетил небольшой, но очаровательный музей Сутина. Возвращаясь же к картине, которую передал в музей Хехта, для шахмат хорошо, когда люди видят ее, узнают в ней события недавнего прошлого. С бытовой точки зрения содержать ее дома было бы неудобно. На стену жилого дома не рекомендовали ее вешать, потому что может треснуть. Нужны стены музея.

Фото с сайта peshka.foroactivo.com
Фото с сайта peshka.foroactivo.com

 

Призовой фонд матча Ананд — Гельфанд составлял 2,55 млн долларов. 40 процентов от этой суммы досталось Гельфанду как проигравшей стороне. Пятую часть этой суммы он передал ФИДЕ. А потом в Израиле стали считать, сколько от оставшихся денег — 48 процентов, если это зарплата, или 25 — если гонорар, Гельфанд должен уплатить в пользу государственной казны.

— Чем завершилась история?

— Эмоционально люди были солидарны со мной, но закон таков, что исключение делается, кажется, только для лауреатов Нобелевской премии. Не хотел иметь проблемы из-за налогов, как Борис Беккер, Штеффи Граф или футболисты в Испании. Заплатил в полном объеме. Там сложная формула, из призовых денег вычитаются расходы на подготовку. Вопросом занимался мой бухгалтер.

— Не думаете ли вы, что в Беларуси, где президент называет спорт идеологией, имели бы более комфортные условия, нежели в Израиле, как в части налогов, так и в части господдержки?

— Действительно, в Израиле спорт в шкале ценностей стоит невысоко. Больше внимания уделяется развитию технологий и инноваций, мы гордимся нашими разработками… Я никогда не имел господдержки и не рассчитывал на нее.

«Сыграл с премьер-министром Нетаньяху. Партия завершилась, как только пришли журналисты»

Участию Бориса Гельфанда в матче за титул чемпиона мира посвящен документальный фильм «61-й альбом». Эта картина выиграла Иерусалимский международный фестиваль и кинофестиваль короткометражного кино в Сан-Паулу. Впрочем, фильм не принес денег Гельфанду.

По сюжету после поражения от Ананда Борис пообещал дочери Авиталь научить ее играть в шахматы.

— В фильме не было ни одной постановочной сцены. В Ришон-ле-Ционе, городе, где живу, в большинстве детских садов и школ — тут речь о двух первых классах — обучение шахматам обязательное. Наш разговор в дочерью случился в пору, когда к Авиталь в детском саду стал ходить инструктор по шахматам. Сейчас Авитали 12 лет. Она три года выступала за сборную школы по шахматам. У нас в городе каждый раз в конце учебного года проводятся соревнования среди школ. Собирается около 60 команд, а это 300 детей. Приходит мэр города. Если я дома, также всегда посещаю этот турнир. Шахматисткой Авиталь не будет, но иногда любит сыграть со мной или с братом. Авнеру 7 лет.

Любопытно, что отец действующего чемпиона мира норвежца Магнуса Карлсена Хенрик интересовался у Бориса Гельфанда, когда его сыну было 16 лет, стоит ли Магнусу посвятить себя шахматам.

— С Хенриком у нас хорошие отношения. Всегда общаемся на турнирах, а однажды, когда я прилетел в Норвегию, он меня встретил в аэропорту и отвез в город. Вопрос про сына, скорее всего, был риторическим. Хенрик — деликатный человек. Уверен, что он не навязывал Магнусу свое решение, а, наоборот, всегда дает ему поддержку.

— Магнус Карлсен поставил мат Биллу Гейтсу за девять ходов. С кем из знаменитостей сыграли вы?

— С премьер-министром нашей страны (имеется в виду Израиль. — Прим. ред.) Биньямином Нетаньяху. Вот тут, как и в случае с Карлсоном и Гейтсом, была постановочная партия. Она завершилась, как только пришли журналисты. Это случилось через 5−10 минут после начала. Нас сфотографировали, и на этом все. А вот с российским футбольным тренером Гаджи Гаджиевым провели серьезную партию. Гаджи Муслимович находится на уровне кандидата в мастера спорта.

1 из 7
Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY

 

Борису Гельфанду 49 лет. Сейчас в мировом рейтинге он располагается на 50-м месте, в чем не находит удовлетворения. Свое выступление на протяжении последних шести месяцев Борис характеризует как кризис.

— До сих пор играю, потому что шахматы — дело всей жизни. Это одновременно и внутренняя потребность, и средство для заработка, и источник мотивации. Рассчитываю находиться в хорошей форме к олимпиаде 2022 года. Было бы здорово, если бы она прошла в Минске. Если не буду играть, то, видимо, стану тренировать. Процесс поиска и анализа, исследования шахмат очень мне интересен. Пишу книги. В Минск привез с собой две: «Принятие позиционных решений в шахматах» и «Принятие динамических решений в шахматах». Еще одну книгу выпущу до конца года.

Тем временем за авторством супруги Бориса Майи вышел сборник «Как накормить чемпиона». Белорусской кухне в книге посвящено несколько глав, где приводятся рецепты приготовления драников и холодника. Как видим, несмотря на долгое отсутствие в Беларуси, связь Гельфанда с исторической родиной не утрачена.

Опубликовано 14.04.2018  23:07

 

О ШАХМАТИСТЕ ДЭВИСЕ ГОДЕСЕ

Владимир Нейштадт. «Зови меня просто Дмитрий…»

На фото – справа Д. Годес

Только что завершился наш международный конкурс решения шахматных головоломок, посвященный отмечаемому в эти дни 100-летию «Алтайской правды».

По такому случаю грех не вспомнить человека, с легкой руки которого старейшая газета региона и проводит подобные конкурсы уже не одно десятилетие, а нынешний, как мы ранее сообщали, по всей видимости, аккурат 50-й по счету!

…В мои далекие уже юные годы наша семья, как и многие другие семьи в крае, непременно выписывала «Алтайскую правду», и я всегда с нетерпением ждал появления на ее 4-й странице очередного выпуска «Клуба 4-х коней». Его шапка была выполнена в виде клише с забавными лошадками, фрагментом шахматной доски и строкой «Отдел ведет мастер Д. Годес».

К тому времени ваш покорный слуга был уже довольно «опытным» сочинителем шахматных композиций (как же, еще пятиклассником напечатал в «Пионерской правде» свой этюд-первенец!), и вот однажды, учась уже в 10 классе, я отправил в «Алтайку» свой свежеиспеченный опус, так сказать, на суд ведущего «Клуба 4-х коней». Прошло какое-то время, и там появилась заметка «Дерзайте, юные!», в которой ведущий отдела детально рассмотрел мой наивный этюдик и вдобавок улучшил его.

А я в ту пору частенько путешествовал со своих Ближних Черемушек к обладателю крупнейшей в Сибири шахматной библиотеки кандидату в мастера Гавриилу Беломестных, жившему вблизи Октябрьской площади, и, кстати, трамваи до нее с Черемушек тогда еще не ходили – спускаясь с нагорной части города, они делали кольцо у Нового рынка, а дальше вниз по проспекту Ленина шел, сколько помню, сплошь частный сектор. Ну и вот, как-то попросил я Гавриила Яковлевича познакомить меня с Годесом, и в один из воскресных летних дней мы отправились к нему в гости, а жил он, как оказалось, совсем рядом от Беломестных в престижной пятиэтажке (не хрущевке). Конечно, я уже знал его имя, отчество – Дэвис Рафаилович, но как только мы вошли в богато обставленную квартиру, ее коренастый, крепко сложенный хозяин (по виду скорее мастер по борьбе или боксу, чем по шахматам) сразу же сказал мне: «Зови меня Дмитрий Романович, а еще лучше – просто Дмитрий».

Чернобровая миловидная супруга Годеса, похожая на «Незнакомку» Крамского, тут же усадила нас за хорошо сервированный стол, угостила тушеной картошечкой с мясом, а на десерт особенно порекомендовала мясистую свежайшую клубнику – «только что с грядки». За разговором я узнал, что Дмитрий Романович (просто Дмитрием я так и не решился его назвать, все же разница была в 11 лет) – уроженец Харькова, мастерскую норму выполнил незадолго до приезда в Барнаул с Украины, преподает в Алтайском политехническом, кандидат философских наук.

К сожалению, эта наша с ним встреча оказалась первой и последней. Вскоре меня забрили в армию, а отслужив, я его в Барнауле уже не застал… Годесы переехали в Рязань, где Дмитрий много лет вел шахматный отдел в областной «Приокской правде». По моей инициативе мы с ним стали сочинять совместные этюды – я отправлял в Рязань заказными письмами (Интернета еще и в помине не было) какие-нибудь занятные позиции с парой-тройкой ходов, а мой маститый соавтор приделывал к ним хорошую вступительную игру. Некоторые из наших опусов имели успех на всесоюзных конкурсах…

Между прочим, живя в Барнауле, Годес так ни разу и не сыграл в чемпионатах края, а вот став рязанцем, шесть раз выигрывал тамошние областные чемпионаты. И, надо полагать, это ему особого труда не составило, ведь он становился чемпионом и Центрального совета ДСО «Труд», не раз побеждал гроссмейстеров. А в 1984-м и сам стал обладателем высшего шахматного звания, правда, в игре по переписке. В 1993-м стартовал необычный матч по заочным шахматам – Россия против остального мира, на 20 досках соперники сыграли 40 партий (в равной доле белыми и черными). Итог – 17,5:22,5 не в нашу пользу, а Годесу доверили шестую доску, и он проиграл обе встречи немецкому гроссу Ф. Антону. Как раз в эту пору Дмитрий решил пожить в Израиле, сохраняя российское гражданство. Об этом он мне сам написал из Тель-Авива, пожаловавшись на бытовую неустроенность: «Снимаю плохонький номер в гостинице, условий для творчества – никаких». Это, полагаю, и было причиной его неудачи в заочном «матче века». Так и не меняя гражданства, Годес сыграл потом в нескольких чемпионатах Израиля (лучший результат – дележ 4–5 мест в 1996 г.), а в начале 2000-х насовсем вернулся в Рязань, где и покинул этот мир в 2007-м в возрасте 68 лет. Года за два до этого я получил от него письмо, оказавшееся последним, и в нем он сетовал, что ему не хватало удачи в шахматах. Да, в главных своих турнирах он всегда чуть-чуть недожимал, так, в 17-м заочном чемпионате СССР (1986 г.) финишировал вторым и ему не хватило всего-то пол-очка до чемпионского звания.

И все-таки он прожил в шахматах незаурядную, интересную жизнь, в 1988-м добавил к своим титулам и звание мастера-международника в очной игре. Отдавая в эти юбилейные дни дань благодарности первому организатору шахматных конкурсов в «Алтайке», вспомним одну из его композиций, удостоенную высшего отличия на Всесоюзном конкурсе в 1955-м.

Белые начинают и делают ничью.

Не лишайте себя удовольствия самостоятельно найти эффектное решение…

Источник: информационный портал «Алтайская правда», 19.08.2017

* * *

Статья из «Шахматной еврейской энциклопедии» И. Бердичевского (Москва, 2016)

* * *

[B 17-м заочном чемпионате СССР] второе место занял Д. Годес (1939–2007), отставший от победителя на пол-очка. На старте турнира он был единственным гроссмейстером, и с ним оппоненты сражались с удвоенной энергией. Дмитрий Годес зарекомендовал себя одним из сильнейших мастеров-очников России. Трижды и не без успеха выступал он в отборочных турнирах к чемпионату СССР. Если собрать вместе всех поверженных им гроссмейстеров ФИДЕ, то получилась бы команда под стать олимпийской сборной.

Дима Годес с юных лет не старался никому подражать. Еще будучи молодым кандидатом в мастера, он сумел выработать свой стиль игры. Этому способствовало и увлечение шахматной композицией. Он составил несколько отличных этюдов, обогативших теорию шахмат.

В 1960-е гг. автор этих строк познакомился с Д. Годесом. У меня была давнишняя мечта – организовать заочный турнир, собрав всех сильнейших шахматистов города Рязани. В том турнире, который посвятили памяти русского поэта, уроженца тех мест Сергея Есенина, принял участие и бывший в то время сильнейшим шахматистом города Дмитрий Годес.

Аналитические способности Годеса проявились в следующем заочном соревновании – мемориале Миротворского, в котором он последовательно выполнил мастерскую, а затем и гроссмейстерскую норму. Получив титул гроссмейстера, Годес принял участие в финале чемпионата СССР. Не только высокий результат, но и творческое содержание партий, сыгранных в стиле старых русских мастеров, производят яркое впечатление.

(отрывок из книги С. Гродзенского «Шахматная почта России: турниры, партии, личности». 2-е изд., 2017)

Некоторые партии Д. Годеса, в том числе сыгранные в Израиле, можно найти здесь.

Опубликовано 20.08.2017  21:34

***

из комментов в фейсбуке:

Марк Лившиц  21 августа 23:38
Должен сказать, что в статье есть ряд неточностей связанных с израильским периодом. Во-первых, Годес был гражданином Израиля. Во-вторых, жил он не в Тель-Авиве, а в Ашдоде. Я неоднократно подвозил его на турниры в другие города и веси. К сожалению, у Дэвида не было способностей к языкам (нулевые иврит и английский), поэтому он не мог тренировать или преподавать в школе шахматы. Талантливый человек с очень непростым характером! Таким мы запомнили его в шахматном клубе Ашдода, в котором я президенствовал до Моше Слава.
Beni Shapiro 22 авг. 00:12
Я тоже уточню комментарий уважаемого Марка Да, Дмитрий в израильский период жизни проживал в Ашдоде, но в первое время после приезда мог и остановиться в тельавивской гостинице. Затем он действительно жил в Ашдоде, но не в гостинице (их в Ашдоде тогда и не было), а в хостеле для пенсионеров. У него была в нем квартира, пусть и состоящая из одной комнаты. Для постоянной работы тренером конечно нужен язык, но у него могли быть русскоязычные ученики. Не надо забывать, что Годес поехал в Израиль в довольно зрелом возрасте и жил здесь не так уж много лет, поэтому тезис об отсутствии у него способностей к языкам небесспорен.У него , по видимому, было двойное гражданство. Это, кстати, удобно для организаторов международных турниров в плане установления норм и не только…В начале 2000 годов у Годеса наметилось резкое снижение уровня игры( примерно до уровня кандидата в мастера). Видимо, это было связано с возрастом. Примерно в это время он написал книгу” Мелодии любимого мозга”. Книга необычная, оригинальная и непростая для чтения… Я кстати, приобрел и прочел ее. Правда, не понял до конца все мысли автора. В конце книги приведены избранные партии Мастера. Затем он уехал из Израиля и следы его затерялись. Ходили разные слухи и вот теперь выясняется, что он скончался вскоре после отьезда в совсем нестаром еще возрасте…
***
Реакция из Барнаула на комм. в Фб:
Добавлю к комментариям уважаемых израильских коллег следующее:
Дэвис-Дмитрий первое время жил в гостиничном номере в Тель-Авиве, о чем он мне сам написал в письме (которое я процитировал в своем тексте). Насчет его гражданства – он мне сам писал, что его, гражданства, не менял, но потом наша переписка прервалась…
У Дэвиса (Дмитрия) был непростой характер, непростая манера поведения – и с возрастом это становилось все заметней, но я не счел нужным об этом писать в “АП” к юбилею старейшей сибирской газеты. Sapienti sat – как говорили древние.

С уважением Владимир Нейштадт
22 авг. 08.33
***

Марк Лившиц 22-го, 08:46

Годэс был гражданином Израиля. У него было израильское удостоверение личности, счет в израильском банке, он получал финансовую помощь от государственных структур. Конечно, она была небольшой и нужны были дополнительные источники дохода. Какие-то небольшие деньги приносили шахматы. Он состоял на учете в российском консульстве, ежегодно оплачивал “право быть обладателем российского загранпаспорта”, но это не российское гражданство.

Beni Shapiro 22-го, 09:08

Если вести речь об оформлении документов, то у меня нет никаких оснований сомневаться в том, что написал Марк. Просто мне интересно было бы посмотреть таблицы международных турниров с участием Дмитрия. Например Ашдодских фестивалей 2003-2004г. Я совершенно не удивлюсь, если увижу напротив его фамилии табличку Россия. Именно это я и имел ввиду. Впрочем, это малозначительная деталь. Просто комментировал по ходу. А по поводу его сложного характера ничего не могу сказать. У многих личностей сложный характер и это естесственно. Однако конкретно ничего не вспоминается. Может быть, просто не было конфликтных точек пересечения.

В. Рубінчык. Яшчэ не склаўся пазл

У канцы чэрвеня – пачатку ліпеня пабываў я ў Ізраілі чацвёрты раз у жыцці. Раней (1996, 1998, 2000) лётаў штораз на шэсць тыдняў, сёлета абмежаваўся трыма. Праўда, гэтым разам быў з жонкай – на кожнага па тры тыдні, то і выходзяць «традыцыйныя» шэсць…

Спыняліся ў Петах-Тыкве, па некалькі дзён прабавілі ў Іерусаліме і Эйлаце, а па колькі гадзін – у Тэль-Авіве-Яфа і Цфаце. Заязджалі таксама на Мёртвае мора. Бачылі поўнач і поўдзень, захад і ўсход краіны. Здавалася б, усё добра, можна толькі пазайздросціць. Але.

Сямнаццаць год таму па вяртанні, прыпамінаю, уражанні былі цэльныя, хацелася адразу напісаць кнігу. Зараз няма такой цэльнасці. Мо праз тое, што высаджваўся ў аэрапорце імя Бен-Гурыёна з галавой, загружанай мінскімі праблемамі – да іх у Ізраілі імпэтна далучыліся і некаторыя міжземнаморскія. У выніку не ўдалося мне скласці свой «пазл» да канца.

Усё-такі, аглядаючы Ізраіль-2017, параўноўваючы яго з Ізраілем-2000, маю штосьці гукнуць «са сваёй званіцы». Краіна для турыстаў – гэта па-ранейшаму ярка, досыць шумна… а таксама дорага і бруднавата. Калі падарожнічаць не толькі па калідорах гатэляў, ясная рэч.

На «парасонавай» вулачцы ў Іерусаліме такі ярка

Да шуму я стаўлюся хутчэй пазітыўна, калі ён – прыкмета жывога, але такі шум, як ні дзіўна, у Ізраілі паціху глухне. Элементарнае: у аўтобусах ужо рэдка калі пачуеш гаману, кожны другі, як і ў Мінску, сядзіць, занурыўшыся ў свой гаджэт. Ехалі мы з Петах-Тыквы ў Тэль-Авіў праз Бнэй-Брак і Рамат-Ган (дарога з усімі прыпынкамі, нечакана доўгая), зайшлі ў салон дзяўчаткі, расчырыкаліся… Дык нейкі важны дзядзя асадзіў іх: «Тут не школа». Яны і прыціхлі, аж мне шкада было. І на рынках, як падалося, гандляры ўжо менш схільныя крычаць-зазываць пакупнікоў, хоць і засталіся яшчэ асобныя «луджаныя горлы». Нават у Старым горадзе Іерусаліма нам з жонкай не дужа дадзявалі… З аднаго боку, добра, з другога – як жа каларыт?

Абменны пункт, або «Пераключальнік грошай» 🙂

Шум цяпер у Ізраілі збольшага механічны – аўтамабільны парк, выглядае, павялічыўся ў разы. Яно б нічога, за апошнія гады пабудавана шмат новых магістраляў, аднак вулачкі-та ў гарадах не пашырыліся. І блукаюць пешаходы між машын, і веласіпедыстам мала дзе прыткнуцца. Чуў, дарэчы, што з гэтага года забараняюць ім ездзіць па тратуарах: рашэнне яшчэ не ўвайшло ў сілу, аднак вось-вось увойдзе. У такім разе небяспека для аматараў «чыстага» віду транспарту істотна павялічыцца.

«Тут з асалодай жыве сям’я бутэлек Петах-Тыквы» – крэатыўная замануха, каб гараджане насілі пластык у спецыяльныя кантэйнеры

Як правіла, ізраільцяне ў адносінах да гасцей краіны – мілыя, клапатлівыя людзі, не вынятак і рускамоўныя імігранты. Нашу сям’ю кранальна апякалі ва ўсіх названых гарадах, пускалі пераначаваць, частавалі і г. д. 87-гадовы настаўнік матэматыкі, выхадзец з Беларусі, звазіў на ўласным аўтамабілі ў петах-тыквенскі рэстаран – зрабіў мне такі падарунак да дня народзінаў. Паліцыянт, да якога я звярнуўся з пытаннем ля Мёртвага мора, убачыўшы, што не маю з сабою вады (засталася ў жонкі), працягнуў поўную бутэльку. Іўрытамоўная жанчына на аўтавакзале ў Цфаце дапамагла даць рады з хітрамудрым раскладам руху аўтобусаў… Учынкаў, за якія выпадала казаць «дзякуй», «спасибо» ці «toda raba», было шмат.

   

Гуляю з юнаком у шахматы, «малыя» і «вялікія». Тэль-Авіў, вул. Гашамэр

І ўсё ж… Разняволенасці, упэўненасці ў сабе, якімі я некалі захапляўся, у мясцовага люду не дадалося. Кантраст з Беларуссю перастаў кідацца ў вочы: «правілы гульні» ў эканоміцы такія, што лёгка пазбавіцца заробку, знайсці яго цяжэй (хаця фармальна беспрацоўных у Ізраілі менш за 5%). Як і ў нас цяперака, начальнікі шмат дзе могуць не даплаціць, а то і проста выкінуць з працы. Чуў рэальныя гісторыі.

Відаць, не ад добрага жыцця многія ізраільцы, не адно імігранты, апошнім часам сталі збіраць і здаваць бутэлькі па 0,3 шэкеля за штуку. Цэны ў краіне досыць высокія, нават на рынках; цяпер прадаецца нават тое, што гадоў 20 таму часам і выкідвалася, аддавалася задарма. Вядома, дабрачыннасці і «яўрэйскай салідарнасці» ніхто не адмяняў – ёсць склады, бясплатныя сталоўкі… Аднак такі варыянт не ўсім падыходзіць.

Калі разважаць пра бяспеку ў гарадах, то мы гулялі па іх без аніякага страху, дабраўшыся 30 чэрвеня аж да Храмавай гары ў Іерусаліме (кароткую праверку ля ўваходу вытрымалі з гонарам!). Ды не паспелі пахадзіць тамака і чвэрць гадзіны, як нас, разам з іншымі турыстамі, прагналі адтуль спецслужбоўцы. Атмасфера была насамрэч напружаная – праз падрыхтоўку да пятнічнай малітвы? – і я не здзівіўся, калі прыйшла вестка пра тэракт 14 ліпеня з забойствам двух ізраільскіх паліцыянтаў-друзаў… Пачытаеш хроніку тэрактаў за 2015–2017 гг. – і разумееш, чаму не так ужо багата ўсмешлівых твараў на вуліцах Іерусаліма.

Вул. Кінг Джордж у Іерусаліме. І ў 1998-м, і ў 2017-м я імкнуўся быць «на кані».

«Трэмп» у Ізраілі цяпер зусім не такі папулярны, як Трамп… Трэмп – гэта аўтастоп, калі хто не скеміў. Лавіў аўтамабілі ля адной з гор Цфата і на павароце да Эйн-Гедзі – агулам за сорак мінут спыніўся толькі адзін чалавек, і тое яму было з намі не па дарозе. Як мне патлумачылі, ізраільцы баяцца падвозіць незнаёмых… У 1990-х, падаецца, было іначай.

Раней я не раз пісаў пра эканамічныя дасягненні Ізраіля, у прыватнасці, пра рост валавага ўнутранага прадукта і золатавалютных рэзерваў. Дык вось, на вонкавым выглядзе гарадоў той рост адбіваецца слаба. Хмарачосы як хмарачосы, але па-ранейшаму часцяком трапляюцца старыя будынкі, сярод іх ушчэнт занядбаныя. Папрашаек на вуліцах у параўнанні з канцом ХХ ст. візуальна меней не стала – мо наадварот. І ў Іерусаліме, і ў Тэль-Авіве (раён цэнтральнай аўтастанцыі наганяе сум, бо нават з акна аўтобуса відаць трушчобы). Агаваруся, што ўсёй карціны за тры тыдні я не бачыў і не мог бачыць.

На вуліцы Шолам-Алэйхема ў Тэль-Авіве

Эйлат – асобная «песня», за 20 гадоў ён-такі стаў курортам міжнароднага значэння, і адначасна даволі ўтульным горадам для жыцця. Пляжы і гатэлі на любы густ, з рыбкамі і без, цудоўная падводная абсерваторыя (уваход – каля 100 шэкеляў з «носа», але справа таго вартая), фантаны з музыкай па вечарах – гэта ўсё Эйлат.

Платны туалет – даволі рэдкая з’ява ў Ізраілі, бо процьма бясплатных

Мора – унізе, а мы жылі амаль на самым версе (Mish’ol Ha-Ma’arav, «Заходняя сцежка»), і штодня праходзілі па тры-чатыры кіламетры пад гару і ўгору: практыкаванне ў спёку не самае прыемнае, але ж і не фатальнае. Цешылі вочы вычварныя скульптуры тыпу дрэва-святлафора, стэнд з гарадамі-пабрацімцамі Эйлата, дзе пазначана і ўкраінская Ялта…

Дзіўна, што ў гэтым спісе няма беларускіх назоваў. На беразе Чырвонага мора з пачатку 1990-х жыве пісьменнік-рабочы Давід Шульман, які шмат зрабіў для збліжэння жыхароў дзвюх краін, а ў прыватнасці, Эйлата і Барысава. Празрысты намёк гарадскім саветам абодвух гарадоў 🙂

У кватэры з дасканалай сістэмай ахалоджання паветра лавіў кайф, перачытваючы Уладзіміра Набокава. Да некаторых твораў дабраўся ўпершыню, і вось урыўкі з «Шляхаводніка па Берліне», якія проста клаліся на нашае адчуванне: «У кожным вялікім горадзе ёсць своеасаблівы зямны рай, створаны чалавекам… раю наведваць дом земнаводных, насякомых, рыб… І вядома, трэба паглядзець, як кормяць чарапах». Мы з жонкай усё гэта назіралі – не ў берлінскім заапарку, а ў эйлацкім акіянарыуме.

З другога боку… хапае ў Эйлаце, як і ў іншых мясцінах, вуліц, пакрытых брудам; немалую ролю тут граюць хатнія гадаванцы. Уражанне такое, што цяпер палова сем’яў трымаюць сабачку, хто-ніхто і па два. Улады з дапамогай плакатаў папярэджваюць гаспадароў, каб не пакідалі пасля прагулак сабачае гаўно, ды гэта слаба дапамагае.

Вясёлы кліп ад Ніра & Галі пра коціка і птушку. Жэстачайшэ рэкамендуецца для прагляду

Безліч у ізраільскіх гарадах і катоў – рудых, шэрых, усялякіх. Часта яны сядзяць ля ўваходаў у крамы, адкуль кандыцыянер гоніць свежыя струмені – ратуюцца ад спёкі, значыць. Паводзяцца па-гаспадарску. Вунь адзін разлёгся пасярод тавару (знята на рынку Кармель у Тэль-Авіве).

Што зачапіла мацней – сітуацыя з Мёртвым морам; яно, слушна адзначалі розныя аўтары, літаральна памірае, бо вада з ракі Іярдан практычна не даходзіць да мора-возера. Я зрабіў памылку, вырашыўшы з Эйлата заехаць у Эйн-Гедзі і паплюхацца ў салёнай вадзе (помніў з 1996 г., што ля запаведніка ёсць грамадскі пляж). Той самы паліцыянт, які прэзентаваў мне бутэльку, патлумачыў: уся паўночная частка Мёртвага мора закрыта для купання. Насамрэч паўсюль тырчэлі плакаты: «Асцярожна, правалы ў глебе», «Купанне забаронена». Тым не менш я пераадолеў круты спуск і дабраўся да берагавой лініі, падзівіўся з гранул солі, што сабраліся ў «кветкі», памачыў ногі, пафоткаў… На жаль, камера з мабільнага не перадасць усіх нюансаў.

Праваахоўнік радзіў вярнуцца на 25 кіламетраў у бок Эйлата, у Эйн-Бакек, што мы з жонкай і зрабілі. Праўда, паўднёвую частку, разрэзаную канальцамі, ужо цяжка ўважаць за «сапраўднае» мора, дый пейзажы там менш маляўнічыя. Аднак людзі ахвотна прыязджаюць здаля, бо вада, кажуць, валодае-такі лекавым эфектам. Паляжалі ў ёй і мы.

* * *

Агулам, за 17 гадоў Ізраіль, пабагацеўшы, не здолеў вырашыць многія свае праблемы – сацыяльныя, дэмаграфічныя, экалагічныя. На лакальных узроўнях робіцца нямала – пабудавана трамвайная лінія ў Іерусаліме, што дазволіла разгрузіць цэнтр горада, будуецца нешта падобнае ў Тэль-Авіве… Аднак рызыкну дапусціць, што ў стратэгічным плане дзяржава топчацца на месцы. Пры ўсёй павазе да Бібі Нетаньягу (дасведчанага тактыка, майстра кампрамісаў), няма зараз нацыянальнага лідэра, голас якога лавіла б уся краіна, дый ці будзе?.. Па вялікім Тэль-Авіве развешаны гіганцкія плакаты з выявай Машэ Кахлона, міністра фінансаў, які яўна рыхтуецца да выбараў. Напэўна, гэта не найгоршы экземпляр палітыка, але хто гарантаваў бы, што, трапіўшы на самы верх, ён не пойдзе за сваім цёзкам Кацавам або Эхудам Ольмертам, нядаўна выпушчаным з турмы? Асабіста я не схільны давяраць тым, хто шукае папулярнасці праз каляровыя карцінкі.

Якраз у час нашага прыезду ўсчаўся чарговы скандальчык – урад Ізраіля пастанавіў прыпыніць пагадненне ад 31.01.2016, згодна з якім прадстаўнікі кансерватыўнага і прагрэсіўнага іудаізму атрымлівалі некаторыя правы ля Муру Лямантаў (Сцяны Плачу). Большасць аналітыкаў ацаніла крок прэм’ер-міністра як саступку ультраартадоксам, прысутным і ва ўрадзе. Ёсць думка (вычытаў у газеце «Наguesher»), што пагадненне было заключана ў эпоху Абамы, каб залучыць на свой бок лідэраў амерыканскіх яўрэяў, а калі прыйшоў Трамп, то з ім у Нетаньягу ўсталявалася непасрэдная сувязь, і ў падтрымцы тых лідэраў – сярод якіх нямала ўплывовых людзей – ужо няма патрэбы… Ізраільцам ніхто не забараняе сварыцца з багатырамі: іншае пытанне, дзеля чаго? Што на даляглядзе? Парады «меншасцей» з вясёлкавымі сцягамі?

Тэль-Авіў. Такіх сцягоў у горадзе хапае.

Як бы ні ставіцца да першага галавы ізраільскага ўрада Давіда Бен-Гурыёна, ён з’яўляўся дапраўды галавой (палец у рот не кладзі). І быў здольны на нетрывіяльныя крокі – чаго варты пераезд у паўднёвы кібуц Сдэ-Бокер, што ў пустыні Негеў… У 1950-х ён клікаў суайчыннікаў за сабой, асвойваць пустыню, бо яе засяленне, паводле Бен-Гурыёна, з’яўлялася «нацыянальнай задачай вышэйшага парадку». І праўда – яна ж займае 60% тэрыторыі краіны.

Мы з Б.-Г. 🙂

У 2015 г. Нетаньягу заяўляў ганарліва, што «мара Бен-Гурыёна пра заселены і квітнеючы Негеў ператвараецца ў жыццё на нашых вачах». Нешта я не заўважыў. Па дарозе з Тэль-Авіва ў Эйлат, пачынаючы з наваколляў Беэр-Шэвы, жылых паселішчаў мала (асабліва злавеснае ўражанне пакідае раён Цын з яго «іншапланетнымі» кратэрамі; бліжэй да Іярданіі аднастайны пейзаж прынамсі разбаўляецца шматлікімі пальмавымі аазісамі). Карацей, нягледзячы на дэкларацыі ды подзвігі энтузіястаў, на рукатворны лес Ятыр, Ізраіль развіваецца перадусім у досыць вузкай прыбярэжнай паласе, дзе і круцяцца асноўныя капіталы. Нават Галілея з яе спрыяльным кліматам заселена не вельмі шчыльна: калі мы ехалі ўвечары, то адзначалі толькі рэдкія агеньчыкі. Бадай палова з іх, напэўна, адносілася да арабскіх паселішчаў.

Стаўка на «вялікі Тэль-Авіў» і «вялікі Іерусалім» крыху нагадвае канцэнтрацыю расійскіх рэсурсаў у Піцеры і Маскве. Эйлат параўнаў бы тады з горадам Сочы, прынамсі па капіталаўкладаннях ды іміджавай значнасці для дзяржавы. (А Хайфа як Навасібірск :)) Слушна? Няслушна? Такое маё суб’ектыўнае адчуванне. Як і тое, што Ізраіль пасля хваль масавай іміграцыі крочыць ужо «сярэднім шляхам», без амбіцый сусветнага – і нават кантынентальнага – маштабу. Бацькі-заснавальнікі, якія мелі падобныя амбіцыі, памерлі, змагар за «Новы Блізкі Усход» – таксама…

Некалі прачытаў выраз Марціна Бубера: «Кібуц – гэта ўзорны не-правал. Гэта не поспех, але ўзорнае не-паражэнне» (прыведзена, напрыклад, тут). Мяркую, калі замяніць слова «кібуц» на «Ізраіль-2017», вялікай памылкі не будзе.

* * *

Бонус аматарам штучных моў. Паказаная вулачка ў Петах-Тыкве, што носіць імя д-ра Заменгофа, ураджэнца Беластока, які жыў і ў Гародні. Дзе таксама ёсць вуліца, названая ў гонар «доктара Эсперанта».

Вольф Рубінчык, г. Мінск,

18.07.2017

wrubinchyk[at]gmail.com

Апублiкавана 19.07.2017  00:07