Tag Archives: оберштурмфюрер Буркхард

Страшная гибель евреев Зембина. Учитель, он же палач

Учитель, он же палач

На фотоснимке Давид Давидович Эгоф. Этот человек с библейским именем работал в средней школе в полуеврейском местечке Зембин, близ белорусского города Борисова. Он преподавал немецкий язык и как учитель, казалось, должен был сеять разумное, доброе, вечное.

Но с началом войны он решил для себя более предпочтительным проливать чужую кровь и сеять смерть. Заняв пост бургомистра Зембина, Эгоф сразу же принялся подобострастно выполнять указания оккупантов и с интересом наблюдал за казнями мирных жителей. А 18 августа 1941 года, во время акции по истреблению поголовно всех зембинских евреев, т.е. более 900 человек, презренный холуй выступал уже не наблюдателем, а пособником, который следил за тем, чтобы ни одна из обреченных жертв не избежала пули.

Но звездный час пришел к Эгофу через десять дней, когда немецкое начальство назначило его начальником полиции гор. Борисова и всего района. Окружив себя себе подобными головорезами, новоиспеченный главный полицай начал насаждать кровавый порядок. Особо изощренную ненависть он выплескивал против еврейского населения. Сохранилось донесение немецкого фельдфебеля Зеннекена, в котором он ссылается на заявление Эгофа, что уничтожить обитателей многотысячного борисовского гетто он берется сам, и посторонняя помощь ему не нужна.

И действительно, когда наступил последний день предсмертного еврейского обиталища, бывший учитель выполнил свое обещание – евреев избивали, раздевали и убивали не германские пришельцы, а свои, в т.ч. из числа соседей, знакомых, сослуживцев. При этом оберполицай не ограничивался распоряжениями, а лично, стоя вблизи заблаговременно вырытой огромной могильной ямы, виртуозно орудовал нагайкой и без промаха стрелял из маузера.

В Борисове погибло более 9000 евреев. А что же постигло палача?

Нет, он не разделил участь своих жертв. Его поймали и судили в 1947 году – как раз в тот период, когда Сталин отменил на недолгое время смертную казнь. Поэтому приговор можно было предугадать – 25 лет лишения свободы, которые изверг отсидел от звонка до звонка и вышел на свободу.

О таких, как Эгоф, евреи обычно говорят: – “Да будут прокляты и забыты их имена!” Но как забыть? Помним же мы имена Амана и Гитлера…

2004-2012 © Александр Розенблюм

Приложение

Из протокола допроса Давида Эгофа о расстрелах евреев
в д. Зембин, г.п. Бегомль и г. Борисове в 1941 г.

Публикуется по сборнику «Свидетельствуют палачи», Минск, НАРБ, 2009

28 февраля 1947 года

[…]

ВОПРОС. Какие же практические действия последовали в отношении изъятия выявленного вами еврейского населения?

ОТВЕТ. Вскоре после представления мною в районную управу списков прожи-вающих на территории Зембинской волости еврейских семей, ко мне прибыли на-чальник Борисовского СД гауптштурмфюрер Шейнеман и орсткомендант (фамилию не помню) и дали задание организовать в м. Зембин еврейское гетто. Выполняя это задание, я распорядился Рабочую улицу в м. Зембин отвести под гетто и издал приказ всему русскому населению освободить помещения на Рабочей улице, а еврейскому населению как в м. Зембин, так и в населенных пунктах волости переселиться в дома на Рабочей улице. Под страхом смерти советские люди вынуждены были покидать свои домашние очаги и поселяться там, где укажут назначенные мною люди. Таким образом, всего мною было согнано и заключено в гетто свыше 700 человек еврейской национальности.

ВОПРОС. И это вызывалось интересами военной обстановки?

ОТВЕТ. Конечно, нет. Создание гетто в м. Зембин являлось одним из мероприятий гитлеровской Германии по массовому уничтожению советского населения.

ВОПРОС. Как долго в м. Зембин существовало гетто и какой был в нем установлен режим?

ОТВЕТ. Согнанных в гетто евреев мы принудительно выгоняли на дорожные и другие работы, накладывали на них непосильные штрафы, в оплату которых требовали золото, лишали их права свободного передвижения из одного населенного пункта в другой и ввели другие ограничения. В м. Зембин еврейское гетто просуществовало только один месяц, так как в последних числах августа 1941 г. оно полностью было ликвидировано.

ВОПРОС. Каким путем?

ОТВЕТ. Путем расстрела всех согнанных в гетто евреев.

ВОПРОС. Покажите об этом более подробно.

ОТВЕТ. За 3 дня до расстрела в м. Зембин вновь прибыл начальник борисовского СД и дал мне задание подготовить яму, предназначенную для захоронения трупов расстрелянных. Согласно указанию Шейнемана мною было назначено 18 человек, которые в месте, указанном Шейнеманом, в Зембинской лесной даче, в 500 м от м. Зембин вырыли яму длиною около 45 м, шириною и глубиною до 3 м. Уезжая из м. Зембин, Шейнеман дал мне задание на следующий день под видом проверки документов собрать всех евреев и никого до его прибытия не выпускать, что я и выполнил. На второй день, примерно в 6 часов утра, Шейнеман приехал в м. Зембин с группой солдат из войск СС общей численностью в 20 человек, совместно с которыми ворвался в расположение гетто и стал «проверять документы». Лиц, у которых были просмотрены документы, вместе с семьями сводили на базарную площадь й садили на землю. После того, как в результате этой провокации были собраны на площадь все евреи, их построили в одну колонну и под охраной немецких солдат повели к заранее подготовленной могиле. Когда всю колонну вывели из м. Зембин и повели в направлении леса, женщины и дети поняли, что их ведут на расстрел, поэтому поднялся невероятный крик и плач, который жестоко подавлялся. У ямы все население гетто было посажено, а затем группами по 5-6 человек подводились непосредственно к яме и расстреливались огнестрельным оружием. Закапывание могилы производили назначенные мною граждане.

ВОПРОС. Комиссией под председательством Шадрина, действовавшей по по-ручению Чрезвычайной государственной комиссии путем обследования могилы и опроса свидетелей установлено, что всего было расстреляно в м. Зембин около 760 человек еврейского населения. Что вы имеете показать по акту комиссии от 6 октября 1944 г. о приведенной в нем цифре евреев, расстрелянных немцами с вашим участием?

ОТВЕТ. Акт и выводы комиссии я подтверждаю. Действительно, в августе месяце 1941 г. в м. Зембин вместе с детьми было расстреляно не менее 700 человек.

ВОПРОС. Назовите участников массового расстрела евреев в м. Зембин.

ОТВЕТ. Из участников массового уничтожения евреев, проживавших до войны на территории Зембинского сельсовета, персонально помню лишь следующих лиц: Шейнеман, переводчики борисовского СД Люцке Фридрих (из Германии) и Вальтер Эдуард (немец из Украины), обершарфюрер Берг, начальник зембинской волостной полиции Харитонович, полицейские Голуб, Гнот, Каптур, Рабецкий, я – Эгоф и др.

ВОПРОС. Как вы поступили с имуществом, принадлежащим еврейскому насе-лению?

ОТВЕТ. Имущество расстрелянного еврейского населения частично было разграб-лено полицейскими и немецкими пособниками, а остальное мною было реализовано среди населения, и средства, вырученные от реализации имущества, в сумме 250 тыс. рублей переведены в Германский банк. Весь скот, домашняя птица и продукты питания мною были переданы германской армии. Непосредственно реализацией еврейского имущества занималась созданная мною комиссия в составе представителя районной управы (фамилию не помню), Полещук Николая и Гуз Николая.

[…]

ВОПРОС. Покажите о своем участии в массовом истреблении евреев.

ОТВЕТ. В сентябре 1941 г. я с рядом подчиненных мне работников принимал участие в расстреле еврейского населения м. Бегомль Минской области, во время которого было уничтожено около 1000 человек. Мое участие в этом злодеянии заключалось в том, что я согласно указанию, полученному от орсткоменданта, подобрал 30 человек из числа работников Управления безопасности и с ними выехал в м. Бегомль, где сдал их в распоряжение сотрудника минского СД оберштурмфюрера Буркхарда.

К моменту моего прибытия в м. Бегомль все еврейское население уже было собрано и находилось под охраной полицейских, прибывших из других пунктов. Мне и прибывшим со мной людям Буркхард поручил производить непосредственно расстрел обреченных на уничтожение евреев. Полицейскому отряду из другого опорного пункта (какого – не знаю) было поручено конвоирование мирного населения к месту расстрела. Расстрел осуществлялся в километре от м. Бегомль. К месту расстрела евреи конвоировались группами в 80-90 человек. Примерно за 30 м до заранее подготовленных ям группы останавливали, затем по 15-20 человек подводили к ямам и насильно загоняли в них, принуждали ложиться лицом вниз и уже после этого стреляли по жертвам из автоматов и винтовок. Из подчиненных мне работников непосредственно расстреливали: Пипин, Гринкевич, Каптур, Автюшкин, Петровский, Сорокин, Ярошевич, Папицкий, Кутькин, Голуб и Мирончик. Фамилии остальных исполнителей припомню и сообщу на последующих допросах. Буркхард и я, Эгоф, также сами лично расстреливали из автоматов. Назвать цифру расстрелянных лично мною людей не могу, но думаю, что мною расстреляно несколько десятков человек.

Вскоре после приведенного злодеяния, осенью 1941 г. при моем участии в м. Обчуга Крупского района Минской области путем расстрела было вновь уничтожено до 600 человек советских граждан еврейской национальности.

ВОПРОС. В чем конкретно выражалось ваше участие в этом зверском акте?

ОТВЕТ. Я с группой подчиненных мне полицейских в составе 30 человек, воз-главляемой командиром взвода Пипиным, по указанию начальника борисовского СД Шейнемана, руководившего расстрелом, охранял и конвоировал ни в чем неповинных советских граждан к месту расстрела. Непосредственно расстреливали еврейское население в м. Обчуга только сотрудники СД, прибывшие с Шейнеманом, и он лично.

ВОПРОС. А вы сами расстреливали?

ОТВЕТ. Нет, мне лично во время этой экзекуции самому расстреливать не при-шлось, так как по заданию Шейнемана я руководил погрузкой евреев на автомашины, доставкой к месту расстрела и всей охраной. К тому времени, как я прибыл к месту расстрела на легковой машине, то все евреи уже оказались расстрелянными.

[…]

ВОПРОС. О чем вы хотите рассказать?

ОТВЕТ. Я хочу рассказать о своем участии в массовом кровавом терроре, учи-ненным немецкими оккупантами в ноябре 1941 г. в г. Борисове, т.е. об участии в физическом уничтожении 8 тыс. советских граждан еврейской национальности, в том числе большого количество женщин, стариков и детей.

ВОПРОС. Показывайте.

ОТВЕТ. В Борисовское гетто по заранее разработанным немцами планам еще до моего вступления в обязанности начальника Управления безопасности было собрано все еврейское население, проживающее в г. Борисове и его окрестностях. В осуще-ствлении преступных замыслов гитлеровцев по планомерному уничтожению еврей-ского населения, я через подчиненный мне аппарат и через немецких пособников в волостях дополнительно выявил и, как уже выше показал, водворил в Борисовское гетто до 1000 человек. Туда же немцами доставлялись и евреи из других стран. Таким образом, всего в Борисовское гетто было собрано до 10 тыс. человек. Из них около 2 тыс. расстреляли мелкими группами по 50-60 человек, главным образом, молодежь, в разное время, начиная с июля 1941 г. Остальных же евреев мы уничтожили в течение 2 дней.

ВОПРОС. Покажите, как это было осуществлено.

ОТВЕТ. В первых числах ноября 1941 г. мною было получено от коменданта орсткоментадуры г. Борисова задание созвать в г. Борисов всех полицейских из волостных управлений, которое мною и было выполнено. На 8 ноября 1941 г. в г. Борисов согласно моему приказанию прибыли почти все полицейские из волостей Борисовского района. Всего собралось не менее 80 человек. К этому же времени в г. Борисов из г. Минска прибыл ответственный работник СД оберштурмфюрер Краффе вместе с переводчиком унтерштурмфюрером Айхе и 50 офицерами и солдатами из войск СС, преимущественно латышами по национальности. Кроме того, в г. Борисов по указанию Краффе прибыла большая группа полицейских из Плещеницкого района Минской области. Всего, таким образом, для участия в расстрелах было собрано в г. Борисове около 200 человек полицейских. Все они в течение двух суток специально спаивались и подготовлялись идеологически к совершению злодеяний над невинными людьми. С этой целью 8 ноября 1941 г. днем и вечером в городской столовой мною был устроен вечер-банкет для участников, во время которых полицейские имели возможность в изобилии пользоваться спиртными напитками. На них в качестве почетных гостей присутствовали оберштурмфюрер Краффе, бургомистр Борисовского района Станкевич, работники СД и ГФП.

Первым на банкете выступил я и в своем выступлении поздравил присутствующих с одержанными Германией победами, восхвалял немецко-фашистскую армию и обратился к ним с призывом вести беспощадную борьбу со всеми антигерманскими проявлениями. Возбуждая у присутствующих ненависть к евреям, я в своем выступлении пытался оправдать нацистскую политику истребления евреев и призывал полицейских не проявлять чувства жалости и гуманности по отношению как к взрослым евреям, так и к их детям. С аналогичными речами, рассчитанными на идеологическую подготовку полицейских к массовому террору, выступали сотрудники ГФП г. Борисова Штайлер, бургомистр Борисовского р-на Станкевич, комендант орсткомендатуры г. Борисова (фамилию его сейчас не помню, но знаю, что он осенью 1941 г. застрелился) и другие руководящие работники карательных органов. В соответствии с указаниями Краффе, мною в ночь с 8 на 9 ноября 1941 г. гетто было оцеплено усиленной охраной. К этому времени в 2 км от г. Борисова, в районе аэродрома, военнопленными из Борисовского лагеря под руководством работников ГФП были подготовлены 3 ямы общей длиною примерно около 400 м, шириной около 3 и глубиною около 2 м, предназначенные для захоронения трупов.

ВОПРОС. Продолжайте ваши показания о том, каким путем были уничтожены 8 тыс. советских граждан.

ОТВЕТ. Рано утром 9 ноября 1941 г. еще не протрезвевших полицейских мы собрали около Управления безопасности и объявили им, что начнем расстреливать всех евреев, содержащихся в гетто. Там же я им объявил, что руководство расстрелом возложено на меня и еще раз призвал их беспощадно расправляться с евреями. Своему заместителю Ковалевскому и командиру взвода полиции Пипину поручил организовать доставку и охрану жертв террора к месту расстрела. После того, как была усилена охрана на территории гетто, мы направили группами полицейских и туда же подогнали грузовые автомашины для вывозки еврейского населения, обреченного на уничтожение – расстрел.

Полицейские врывались в еврейские дома, выгоняли из них население На площадь посредине гетто и там силой загоняли в машины и увозили к месту расстрела. Снисхождений никаких не оказывалось ни старикам, ни детям, ни беременным женщинам, ни больным. Сопротивляющихся, согласно моему приказу, расстреливали на месте, на площади, в домах, при конвоировании к месту расстрела или избивали до полусмерти. Обреченных к месту расстрела доставляли не только на автомашинах, но и пешим порядком по 70-80 человек, при этом безжалостно избивали. Доставленных к месту расстрела, примерно в 50 м от ям останавливали и охраняли до тех пор, пока не наступала их очередь расстрела. Непосредственно к месту расстрела – к ямам брали по 20-25 человек. У ям их раздевали, снимали даже хорошее нижнее белье и совершенно раздетых загоняли в ямы, принуждали ложиться лицом вниз. Полицейские и немцы из винтовок и автоматов расстреливали их. Так пригоняли к ямам и расстреливали все новые и новые партии, кладя их также лицом вниз на уже расстрелянные ранее трупы. На месте расстрела имелась за-куска и водка. Полицейские, в перерыве между расстрелами партий евреев, пили водку, закусывали и, опьяневши, снова принимались за кровавое дело.

На место расстрела я прибыл около 11 часов дня и увидел действительно не поддающуюся описанию картину ужаса, – на месте расстрела стоял сплошной стон и плач, раздавались непрерывные дикие вопли женщин и детей. Озверевшие, пьяные полицейские сопротивляющихся, не подходящих к яме людей, йзбивали прикладами винтовок, автоматов и пинками. Детей живых Прямо бросали в ямы и там же их расстреливали. Эта кошмарная обстановка в первые минуты произвела потрясающее впечатление даже на меня – организатора расстрела и расстрелявшего до этого времени не одну сотню людей. Из состояния нерешительности и подавленности, овладевшего мною независимо от моего желания под впечатлением увиденного, меня вывел сотрудник минского СД Краффе, упрекнувший в жалости к евреям. Я это обвинение отверг и на деле показал свое действительное отношение к евреям.

ВОПРОС. В чем оно выражалось?

ОТВЕТ. Я выхватил свой пистолет системы маузер и с таким же Неистовством, как и Краффе, стал сам лично расстреливать евреев, не считаясь, кто это был: женщины или дети. Подстрекаемые мною, Краффе и другими работниками СД полицейские в первый день массового расстрела уничтожили не менее 7 тыс. человек. На второй день, т.е. 10 ноября 1941 г., мы продолжали «очищать» гетто от евреев. По моему указанию полицейские обыскивали все дома и холодные помещения. Всех укрывавшихся в них евреев хватали и доставляли к месту расстрела. В этот день было обнаружено и расстреляно таким же путем 1000 человек. Должен дополнить, что ямы с трупами расстрелянных советских граждан закапывали сами же обреченные. Позднее, в начале 1943 г., переводчик минского СД Шнайдер Генрих мне сообщил, что германским верховным командованием издан приказ о том, чтобы все трупы жертв массового расстрела еврейского населения и военнопленных раскопать и сжечь на кострах и этим путем скрыть следы преступлений. Во исполнение этого приказа специальными работниками из войск СС в октябре 1943 г. в г. Борисове трупы расстрелянных евреев были раскопаны и сжигались в течение 5-6 ночей. Привлеченные для этих целей советские военнопленные по окончанию сжигания трупов были расстреляны.

ВОПРОС. Как вы поступили с имуществом расстрелянных в г. Борисове евреев?

ОТВЕТ. Часть еврейского имущества по распоряжению Краффе была передана немецкой авиационной части, дислоцировавшейся в г. Минске. С его согласия было дано мною распоряжение полицейским, принимавшим участие в расстреле евреев, взять из еврейского имущества все то, что им нужно. Таким образом, большая часть более ценного еврейского имущества была разграблена полицейскими в свое личное пользование. Некоторую часть имущества, главным образом одежду, передали антисоветской националистической организации «Белорусская самопомощь». Ос-тальное же имущество было реализовано за плату через магазин среди населения г. Борисова, а вырученные деньги в сумме – какой, мне неизвестно – были переданы через Борисовский банк гитлеровскому правительству Германии.

Что же касается золота и других ценных вещей, то изъятием их руководил переводчик минского СД унтершарфюрер Айхе. Он и переданные в его распоряжение люди изымали кольца, часы, серьги, браслеты и другие ценные вещи. Впоследствии Краффе и Айхе все это вывезли в г. Минск.

Национальный архив Беларуси, ф. 1363. Оп. 1. Д. 1365. Л. 79-86. Заверенная копия

Примечание: Даты акции по истреблению гетто в Борисове подследственный Д. Эгоф указал неверно. Согласно рапорту немецкого вахмистра Зеннекена от 24 октября 1941 года, расстрел обитателей гетто происходил в течение 20 и 21 октября 1941 года. См. http://rosenbloom.info/zenneken/zennek_r.html

Оригинал

***

Еще о Зембинской трагедии.

Память на крови

Зембин… Это старинное поселение, находящееся в 28 километрах к северо-западу от гор. Борисова, с незапамятных времен являлось многонациональным. Церковь, костел и синагога соседствовали рядом и никому не мешали. Большевики с их воинствующим атеизмом закрыли храмы, но на отношениях между простыми людьми это никак не отразилось.

Однако в июле 1941 года Зембин оказался под властью гитлеровских захватчиков, и почти сразу начались гонения против еврейского населения, составлявшего около половины жителей местечка. Всем евреям было предписано носить на груди и спине желтые опознавательные знаки, общение с остальными зембинцами запрещалось.

С целью ужесточения изоляции прилегающая к еврейскому кладбищу Рабоче-Крестьянская улица была превращена в гетто, куда евреи были насильственно переселены. Но просуществовал этот зловещий лагерь всего один месяц. В середине августа по приказу оккупантов 18 евреев на окраине Зембина начали рыть огромную яму, которая якобы понадобилась для свалки остававшейся на полях поврежденной и ненужной военной техники.

Работа продолжалась несколько дней, яму вырыли, однако сделанные в ней земляные ступеньки не могли не вызвать тревожных подозрений.

Все прояснилось рано утром в понедельник 18 августа 1941 года, когда полицаи Гнот и Голуб обошли гетто и объявили распоряжение немецкого командования всем без исключения евреям собраться возле базара для проверки документов. И когда все собрались, стало очевидным, что назад хода не будет.

Вооруженные каратели оттеснили окруженную толпу поближе к яме и поставили на колени. Потом, правда, разрешили сесть на землю, но только для того, чтобы “отдохнуть” в ожидании своей смертоносной очереди.

Первыми увели в лесок, где находилась яма, около 20 наиболее сильных на вид мужчин, и вскоре оттуда донеслись приглушенные выстрелы, что привело сидящих на земле смертников в умопомрачающее состояние. Но слезы и душераздирающий крик вызвали у фашистов лишь остервенение, которое выразилось в диком рукоприкладстве.

Затем поочередно, в группах по 15-20 человек, стали гнать к яме и остальных (пощадили только двух малолетних детей Хаси Ходасевич, рожденных от смешанного брака). К трем часам дня все было окончено, и яму, где лежали в крови 927 трупов, засыпали.

Эта жуткая и не поддающаяся осмыслению акция была осуществлена оккупантами под руководством начальника борисовской службы безопасности (СД) гауптштурмфюрера Шонемана при участии гестаповцев Берга и Вальтера, коменданта Борисова Шерера, коменданта Зембина Илека, а также переводчика Люцке, которым помогали фашистские прихвостни из числа местных жителей: зембинский бургомистр Давид Эгоф, начальник зембинского полицейского участка Василий Харитонович, его заместитель Феофил Кабаков (впоследствии будет убит партизанами), полицаи Алексей Рабецкий, Константин Голуб, Григорий Гнот, Константин и Павел Анискевичи, Яков Копыток и др.

После войны родственники погибших за свои средства окаймили могилу бетонной оградой и установили памятную доску . Захоронение было занесено в Собрание памятников истории и культуры и, следовательно, получило статус охраняемого государством объекта.

Тем не менее, это место неоднократно подвергалось осквернению со стороны “золотоискателей” и прочих вандалов. В 1992 году была вдребезги разбита мраморная мемориальная доска, что заставило еврейскую общественность из регионального общества “Свет меноры” изыскивать средства для нового памятного знака (новая доска, на этот раз металлическая, была установлена в марте 1993 года).

В сельской местности Борисовского района могила зембинских евреев является самым массовым захоронением времен войны. Однако только в 1993 году местные власти решили установить там к 50-летию освобождения Беларуси от фашистских оккупантов памятник. Впрочем, зто громко разрекламированное решение Борисовского райисполкома, как и следовало ожидать, из-за отсутствия средств оказалось всего лишь никчемной бумажкой.

Кто лежит в этой могиле персонально? Интерес к этому вопросу властителями пресекался и мог повлечь за собой неприятности (например, обвинение в национализме). Поэтому спустя полвека в памяти остались лишь немногие имена. Не помогли и архивы. В официальном списке погибших зембинцев, составленном сельским Советом в августе 1944 года, т.е. почти сразу после изгнания оккупантов, поименно названы только пять евреев (Бененсон Гиля, Бененсон Либа, Кац Меер, Кац Хая, Харик Фаня). Печальный факт, но объяснить его, пожалуй, можно: к сохранению памяти о своих жертвах войны тоталитарный режим относился неоднозначно и выборочно, хотя повсюду трубил, что никто не забыт и ничто не забыто.

 

Мудрое слово
	Благословен, кто вспоминает то, что забыто.
				  	    С.Агнон

© Александр Розенблюм 

В буклете, выпущенном Александром Розенблюмом в 1995, есть частичный список жертв

Нижеследующий список не имеет широкой документальной основы. В Зональном государственном архиве в Борисове хранятся лишь составленные местными органами власти после изгнания оккупантов в 1944 году “Поименные списки расстрелянных, повешенных, замученных гр-н СССР”, но исполнены они небрежно и недобросовестно. В них перечислено только немногим более 250 евреев. Значительное число записей там выглядит так:

Гиршин, муж., евр.
Бененсон (из 5 чел.), муж., евр., кузнец
Гранде, семья из 3 чел., евр., дом-хоз
Ривкин (из 4 чел), муж., евр., бухгалтер

Акт от 15 сентября 1944 года, подписанный тремя ответственными государственными чиновниками районной власти (Шадрин, Довгалов, Сушкевич) гласит:

“В августе месяце 1941 года в деревне Плитченка Бродовского сельсовета немецкими извергами было расстреляно девятнадцать человек еврейской национальности неизвестных фамилий, так как они были в беженцах, а равно и не известных специальностей”.

На самом же деле тогда были расстреляны более 30 евреев, но не беженцев, а жителей самой Плитченки и находящейся рядом деревни Дразы. Видимо, выяснение фамилий не входило в намерение составителей акта, которые даже место расстрела и захоронения не сочли нужным указать.

Просматривались документы и времен оккупации, в том числе и немецкие, но там удалось выявить лишь около 40 еврейских фамилий и имен. Таким образом, этот мартиролог пришлось составлять путем опроса родственников, соседей, знакомых. Работа продолжалась с 1992 по 1998 год, причем не только в Борисове, но и в других городах и странах, с использованием объявлений в средствах массовой информации. И хотя по сравнению с предыдущей публикацией (брошюра “Умерщвленные геноцидом”, 1994 год) мартиролог заметно пополнился, в него вошла лишь незначительная часть погибших. Упущено время – после войны прошло более 50 лет, и память померкла. Вот характерный, но огорчительный ответ молодых людей, воспитанных советской школой: -” У нас погибло очень много родственников, но их имена знали родители, а они умерли”.

В Советском Союзе изучали и помнили родословные древа вождей, а интерес к собственным корням не поощрялся и порой был даже опасен. Тем не менее, время упущенных возможностей взывает к покаянию.

В 1995 году совершенно случайно стал известен еще один трагический факт, относящийся к геноциду. При просмотре хранящегося в архиве КГБ Беларуси уголовного дела N17877 по обвинению Курилкина Ф.Ф. был выявлен документ, из которого следовало, что в Борисове расстреляно около 400 евреев-специалистов из Западной Белоруссии. В течение полугода они работали в сапожной, швейной и прочих мастерских, созданных оккупантами в трудовом лагере при торфзаводе “Белое Болото” (ныне поселок “Красный Октябрь” Большестаховского сельсовета Борисовского района).

Проверка, произведенная правлением просветительского общества “Свет меноры”, подтвердила этот факт. Действительно, евреи вместе с семьями были доставлены в тот лагерь для работы в разных мастерских, но через несколько месяцев на виду у местного населения (наиболее подробно рассказал об этом очевидец Владимир Алехнович) их погрузили на грузовики и увезли в сторону близлежащей деревни Бродня, возле которой они были расстреляны. Это было приблизительно весной 1943 года. Дату и точное место расстрела установить не удалось. Однако со временем выяснилось, что эти евреи как специалисты были доставлены в Борисов из гетто райцентра Ивье Гродненской области. Их имена, за мизерным исключением, остаются неизвестными.

P.S. От редактора belisrael.info

Если у кого-то есть снимки еврейских родственников, погибших в Борисове и р-не, др. материалы, просьба присылать на адрес сайта.

Опубликовано 30.10.2017  11:29 

***

Как русский народ участвовал в Холокосте. Русские фашисты.

Приложение1: ПОИМЕННАЯ МРАЗЬ-Убийцы евреев из г.Борисов
http://borisov.by.ru/history/hist12.htm

Над входом в некрополь расстрелянных в Борисове евреев висит скромная мемориальная доска с лаконичным вопросом: “ЗА ЧТО?!”
На этот вопрос ответа нет. Тогда зададимся другим вопросом: КТО ИХ УБИВАЛ?

Ответ есть, потому что убийц без имен не бывает!

Фон Швайниц, Шерер, Илек, Шонеман, Штайлер, Розберг, Розенфельд, Краффе – этих и других хозяйничавших в Борисове германских фашистов еще как-то можно понять (но не простить!), потому что от чужеземцев, пришедших с мечом, только безумный станет ждать добра и милосердия. Но на захваченной земле убивали не только оккупанты. В качестве палачей к ним нанимались местные добровольцы, одоленные жаждой истреблять коммунистов, жидов и вообще всех, кого прикажут (следовавшая за германскими войсками команда “Москва”, специально занимавшаяся вербовкой коллаборационистов, затруднений не испытывала).

Для ликвидации узников борисовского гетто использовалось около 200 человек и, казалось бы, палачей хватало. Начальник полиции Эгоф на месте казни самолично орудовал нагайкой и убивал, прицельно стреляя из маузера. Не отставал от Эгофа и его заместитель Петр Ковалевский, бывший жандарм, а затем незаметный кассир в сапожной артели. Муки смертников доставляли ему наслаждение. Он заставлял их копать могилы для самих себя и стремился пресечь малейшее милосердие, даже если оно, как это иногда случалось, исходило от немцев. Известен “примечательный” эпизод: когда в день очередной расстрельной экзекуции на пиджаке Ковалевского заметили какое-то серое вещество, он отмахнулся, небрежно объяснив, что это жидовка забрызгала его своими мозгами.
Бедному Ковалевскому было уже за 60, и он, по его же признанию, так уставал во время расстрелов, что приходилось чередовать “работу” с отдыхом в сторонке. Действительно, почему бы и не отдохнуть руководству, если было кому перенять руку. Это с удовольствием делали, например, начальник городского отделения полиции Михаил Гринкевич или околоточный надзиратель Станислав Кисляк, обладавшие в отношении кровопролитий заметными организаторскими способностями.
Особую страсть к убийствам проявлял Константин Пипин, ленинградец, волею случая оказавшийся в Борисове. Всюду, где только мог, оставлял свои кровавые следы этот профессионал в области заплечного мастерства – в Борисове, Мстиже, Крупках…

Отличался своим рвением поиздеваться над людьми пьяница и мародер Михаил Морозевич. Очевидцы запомнили его в числе сопровождавших колонну евреев, которую вели в последний путь. Палка бандита устали не знала (к слову, этот отпетый подонок из-за беспробудного пьянства оказался негодным даже для профашистской полиции, и в 1942 г. его уволили).
Нельзя не вспомнить и околоточного надзирателя Василия Будника, ко-торый проявил себя умельцем в раздевании обреченных. За минуту до расстрела он с быстротой фокусника стаскивал с них одежду, оставляя совершенно нагими, и при этом успевал еще и постреливать в детей, которых швыряли в яму, как неодушевленный предмет.

Оставила гадкую память и династия полицаев Петровских – Федор Григорьевич и его сыновья Иван и Николай. Они охотились за евреями, отбирали их имущество и не давали прохода черноволосым, подозревая каждого из них в еврейском происхождении.

Множество заслуг перед своими хозяевами имел и уроженец Зембина полицай Павел Анискевич: беспричинно избивал людей плеткой, насиловал женщин, участвовал в облавах и арестах, занимался вымогательством, издевался над евреями (за все это он был удостоен клички “группенфюрер”).
Сколько человек убил Анискевич, осталось неизвестным. Но некоторые вели такой счет, словно то были охотничьи трофеи. Например, полицай Иван Гончаров с грустью рассказыал друзьям-собутыльникам, что убил пять евреев. Всего пять…

Зато у полицая Петра Логвина были, видимо, лучшие показатели в этом изуверском состязании. С помощью маленькой несмышленной девочки он разыскал тайник, где скрывались три еврейских семьи, и убил всех, в том числе и девочку.

Охотились за евреями не только штатные полицаи, получавшие за это зарплату (эквивалентом 30 сребренникам для рядового были 250 обесцененных рублей в месяц). Находились и “общественники”. Шустрый старичок по фамилии Кончик бегал по улицам с дробовиком и кричал:
– От меня, старой и ученой собаки, ни один жид не спасется!
Следователем в полиции работал борисовчанин Виктор Гарницкий, который редко был трезв и в пьяном угаре как только мог издевался над своими жертвами, приписывая им мыслимые и немыслимые преступления.

Стоит вспомнить и дезертира Красной Армии лейтенанта Иосифа Казакова, агента СД по кличке Барсук. В своем родном Борисове он занимался выслеживанием подпольщиков и партизан, а также евреев, носивших нехарактерные для них фамилии. В 1943 году по его доносам было расстреляно несколько евреек.

В СД был завербован и Иван Шаблин из дер. Лозино (агент под N20), который, по рассказам, тоже усердствовал в антисемитской кампании, но в 1943 году предпочел скрыться, затаившись где-то в России.

После ликвидации гетто палачи стали делить еврейское имущество. Занимались этим Станислав Станкевич и его ближайшие помощники. Многое пришлось отдать немцам, но себя, естественно, они не обделяли К примеру, подручный Эгофа уже упоминавшийся Петр Ковалевский, кроме ранее присвоенного дома еврея Шейнемана, прихватил еще и такие ценности: женскую доху, пальто, овчинную шубу, патефон, этажерку, 55 рублей золотой монетой царской чеканки и кипу советских денег.

Рядовым палачам доставались более скромные вещички. Известно, что полицаям Михаилу Тарасевичу, Григорию Верховодке, Ивану Копытку, которые вызывались для подмоги из Корсакович, пришлось довольствоваться только часами и какой-то другой пустяковой мелочью.

Часть награбленных вещей была отдана в магазин для продажи по талонам (этим делом, в частности, занималась некая Мария Петруненко).

Как же поступили с убийцами после изгнания оккупантов? Не все оказались на скамье подсудимых. Одни сбежали на Запад вместе с немцами, другие смогли расствориться на просторах своей необъятной страны, третьи предусмотрительно примазались к партизанам или очутились в действующей Советской армии, так как полевым военкоматам некогда было разбираться в биографиях призывников.

Некоторые из борисовских полицаев, принимавших участие в убийствах и прочих злодеяниях против мирного населения, по приговору суда были расстреляны. Но был период (с 26 мая 1947 по 12 января 1950), когда смертная казнь в Советском Союзе была отменена. Поэтому, в частности, далеко не все убийцы разделили судьбу своих жертв.
Ниже публикуется список предателей и убийц (по состоянию на август-ноябрь 1941), который в течение 50 лет был засекречен, и только в 1996 году его обнародовало общество “Свет меноры”, выпустив специальный буклет под названием “Упоенные кровью”. Рано или поздно тайное становится явным, потому что история не терпит умолчаний.
Однако не все поддается забвению. Память о палачах омерзительна, но никуда от нее не денешься (попробуй забыть Гитлера или Амана). Прикрываясь пеленой ангельской невинности, многие из них дожили до глубокой старости. Остались дети, внуки, правнуки. Какие гены достались им от пресловутых предков? Вопрос, возможно, интересный, но праздный…

УПРАВЛЕНИЕ ПОЛИЦИИ (СЛУЖБЫ ПОРЯДКА) гор. БОРИСОВА

Руководящий состав:

ЭГОФ Давид Давидович, начальник управления#
КОВАЛЕВСКИЙ Петр Людвигович, помощник начальника управления+
БАХАНОВИЧ Тимофей Андреевич, помощник начальника управления+
ГРИНКЕВИЧ Михаил Ефимович, начальник Борисовского отделения
ШИФРИНКОВ Кузьма Ефимович, помощник начальника Борисовского отделения
БУДНИК Клим Савельевич, помощник начальника Борисовского отделения+
МИРОНЧИК Александр Варфоломеевич, начальник Ново-Борисовского отделения
ПЕТРОВСКИЙ Федор Григорьевич, помощник начальника Ново-Борисовского отделения
ДАНИЛОВ Михаил Данилович, помощник начальника Ново-Борисовского отделения
ЛЮТОРОВИЧ Степан Николаевич, зав. следственным отделом
ГАРНИЦКИЙ Виктор Петрович, следователь+
СТРИГУЦКИЙ Иосиф Антонович, следователь
НИКИТИН Ясон, начальник тюрьмы (умер в 1942)
МАЙТАК Иосиф, заведующий хозяйством#
Околоточные
По Борисову:
Будник Василий Савельевич
Игнатович Илларион Миронович
Кисляк Станислав Антонович
Симонович Мирон Исаакович
Станкевич Федор Артемьевич
По Ново-Борисову:
Драница Василий Дмитриевич
Маляревич Афанасий Нестерович
Марашук Василий Степанович
Орлов Архип Дмитриевич
Соколовский Матвей Васильевич
Рядовые
Авсеевич Андрей Иванович
Аленин Павел Акимович+
Анискевич Павел Антонович#
Артемов Петр Павлович
Артюшевский Николай Дмитриевич#
Бабицкий Бронислав Петрович
Бабицкий Феликс Михайлович#
Банасевич Осип Михайлович
Белянович Александр Васильевич
Бирючев Георгий Николаевич
Борисенко Тимофей Григорьевич
Бурый Степан Алексеевич#
Быковский Петр Антонович
Васильев Геннадий Григорьевич
Вержбицкий Казимир Казимирович
Вериго Валентин Иванович
Вржос Александр
Гачин Игнатий Сергеевич
Глазов Леонид Иванович
Гончаренко Степан Иванович
Горбунов Владимир Иванович
Гришкевич Павел Иванович
Добровольский Михаил Алексеевич
Желюк Игнатий
Зеленевский Иван Иванович
Истоминок Владимир Захарович
Казакевич Иосиф Владимирович+
Карасев Владимир Степанович
Качинский Дмитрий Иосифович
Кишкурно Иван
Ковалевский Аверьян Федорович
Кондратов Никита Климентьевич
Кононов Григорий Нестерович
Красовский Игнатий Карпович
Крачковский Сергей Андреевич#
Кригин Филипп Борисович
Крючков Дмитрий Кузьмич
Курильчик Николай Алексеевич
Лобановский Николай Егорович#
Логвин Петр Васильевич#
Лосев Павел Терентьевич#
Марцинкевич Владимир Людвигович#
Мирук Василий Евдокимович
Михавиков Михаил Григорьевич
Мордович Михаил Александрович
Морозевич Михаил Васильевич
Москаленко Иван Степанович
Опарин Игнатий Васильевич
Петровский Иван Федорович#
Пипин Константин Михайлович#
Подиянов Василий Архипович
Ржеутский Леонид Степанович
Роленок Михаил Семенович#
Рубин Степан Тимофеевич
Селицкий Степан Филиппович
Семенков Андрей Л.
Семенов Александр Петрович
Семенов Павел Семенович
Сергун Федор Денисович
Сетько Василий
Сидоренко Иван Ильич
Симонович Петр Александрович
Сороко Андрей Константинович
Сорочинский Виктор Петрович
Сотеглазов Федор Тимофеевич
Степанов Александр Васильевич
Устинов Михаил Артемович
Целевич Игнатий
Чернявский Андрей Ильич
Шаблинский Иосиф#
Шаховец Василий Захарович
Шилович Василий Филиппович
Яшуков Иван Романович#
__________________________________
+ Приговорен к расстрелу
# Приговорен к лишению свободы
Судьбы остальных не выяснялись

Оперативная реакция на публикацию. Прислано профессором Владимиром Пясецким из Таллинна, 30 окт. 13:01