Tag Archives: Николай Браун

Б. Гольдин. ВОЙНА. ИСТОРИЯ ОДНОЙ СЕМЬИ (ч. 1)

На снимке:
1. Слева: мой отец – Яков Григорьевич Гольдин.
2. В центре: мамин старший брат майор Петр Моисеевич Рыбак.
3.  Справа: мамин младший брат майор Азриель Моисеевич Рыбак.

Ещё той ночью игры снились детям,

Но грозным рёвом, не пустой игрой,
Ночное небо взрезав на рассвете,
Шли самолёты на восток.

Их строй,
Нёс, притаясь, начало новой ноты,
Что, дирижёрским замыслам верна,
Зловещим визгом первого полёта
Начнёт запев по имени—война.

Той первой ночью, в ранний час рассвета,
Спала земля в колосьях и цветах,
И столько было света, столько цвета,
Что снились разве только в детских снах.

Той ночью птицы еле начинали
Сквозь дрёму трогать флейты и смычки,
Не ведая, что клювы хищной стаи
Идут, уже совсем недалеки.
Н.Браун

РАССКАЗЫВАЛ ПАПА:

Двадцать второго июня,
Ровно в четыре часа,
Киев бомбили, нам объявили,
Что началась война.

– Вечером 21 июня 1941 года немецко-фашистские войска и их союзники, Италия, Венгрия, Румыния, Финляндия, которые располагались вдоль границ СССР, получили условный пароль из Берлина – “Дортмунд”. Это был сигнал к началу осуществления плана “Барбаросса”- плана нападения на нашу страну. Командование вермахта рассчитывала на проведения “Блицкрига” -“Молниеносной войны”: прорыв фронта Красной Армии, окружение ее основных сил и уничтожение их в течение двух недель.

В Киев пришла война нежданно-негаданно с рассветом 22 июня 1941 года. В первый же день войны наш красавец-город подвергся бомбардировке фашистской авиацией и фактически стал прифронтовым. Бомбили заводы, военные аэродромы, мосты.

Срочно на Восток эвакуированы средние и высшие учебные заведения, крупные промышленные предприятия, научно-исследовательские институты. Шла мобилизация в армию, формировались отряды народного ополчения, сооружалась первая оборонительная полоса.
В первые же дни войны я ушел на фронт. Получили назначения и мамины братья Петя и Нончик. Дядя  Петя проводил свою молодую жену Олю с родителями к поезду.  Его  очень волновало то, что Оля должна была скоро рожать. У дяди Ноны перед самой войной родилась миленькая Софочка и тетя Беба с родителями собирались в Казахстан.
Людей охватывала паника. Почти 400 тысяч киевлян прощались со своей мирной жизнью. В основном это были пожилые люди ,женщины и дети .Все они устремились на железнодорожный вокзал. Главное направление у всех было одно–на Восток. Путь лежал в глубокий тыл. Стоял плач. Слышались стоны. У одних была надежда на встречу когда-нибудь, другие прощались навсегда. Но все прекрасно понимали одно: попадешь в лапы  лютого зверя-фашиста – пощады не будет.

ВСПОМИНАЛА МАМА:

Шел 1938 год. Я была опытным бухгалтером. В отделе кадров Украинской “Лесоторговой базы” мне сказали:

– Нам очень нужны опытные бухгалтеры. Но в данный момент нет вакансий. Предлагаем должность инспектора отдела кадров, а потом, при первой же возможности, переведем на работу по специальности.

Поверила на слово и через несколько месяцев работала в бухгалтерии.

Как-то меня пригласили к начальнику.

– Полина, мы решили вас, как молодую патриотку, направить на курсы ОСОАВИАХИМа.  Занятия будут проходить после работы и надо будет освоить одну из специальностей  защитника Родины.

Общественно-политическая оборонная организация (ОСОАВИАХИМ) была очень популярна среди молодежи. Там учили стрелять из боевого оружия, прыгать с парашютом, работали и другие кружки оборонного значения.

Отказаться я просто не могла. Посещала политзанятия. Была политически граммотной. Хорошо понимала обстановку. Так стала курсанткой ОСОАВИАХИМа.

На первом же занятии на меня особое внимание обратил наш инструктор Яша. Он был приветливым и вежливым. Через неделю и я с него не спускала глаз.

На фото: перед войной, Яков Гольдин. Преподаватель курсов ОСОАВИАХИМА среди киевских курсантов (1938 год)

Шутили, что судьба специально организовала нам встречу здесь, в оборонном обществе. Все было одно к одному: родились мы оба в октябре месяце, притом он – на  Днепре, а я – на его притоке.

Мы часто встречались на берегу красивой реки. Сегодня Днепр голубой, завтра уже серый, то он вдруг становился синим, как-будто каждый раз своей кистью водил  художник. Как об этом красиво написал Николай Васильевич Гоголь:

Тиха Украинская ночь
И Днепр прекрасен и спокоен,
Вода в безмолвьи катит прочь,
А вид был кисти удостоен.

Луна свой свет прольёт с небес
И в глянце зеркала сыграет
Ту музыку, тот дивный блеск,
Что в тишине так поражает .

В один прекрасный вечер, когда мы катались на  лодке, я услышала:

– Полечка, я тебя очень люблю и прошу стать моей женой.

Защемило сердце. Я не ожидала так рано услышать предложение.

– Мы так мало встречались.

– Без тебя я не могу просто жить!

– Чем заканчиваются встречи на берегу Днепра под яркой луной и блестящими звездами?

– Свадьбой!

Нас, молодоженов, ждал необыкновенный для того времени сюрприз. Мой старший брат Петя был военным. Командование ему вручило ключи от новой квартиры. Мы за него очень радовались. Служба забирала много сил и времени. Дома, как говорят, была полна горница людей. Тут уж не до отдыха. Теперь,  мы думали, что он сможет хорошо отдохнуть и привести к себе в дом молодую жену, а он возьми, да и на свадьбе передал нам эти ключи.

– Я ёще не нашел свою вторую половинку и буду рад, если на новой квартире, зафаршируете моего любимого карпа.

Мы отказывались, но брат нас даже слушать не хотел. Это был графский подарок, выражение крепкой братской любви.

– Папа обожал песни Леонида Утесова, – рассказывает сын дяди Пети Михаил Рыбак, который живет в Израиле, – особенно про любовь, да и сам чудесно пел.

Как много девушек хороших,
Как много ласковых имен!
Но лишь одно из них тревожит,
Унося покой и сон,
Когда влюблен.

–  Папа влюбился в маму раз и навсегда. 5 марта 1940 года сыграли свадьбу. Их любовь прошла через многие испытания.

С Мишей, сыном Петра Моисеевича Рыбака, мы встретились в Кирьят-Яме. У него приятная семья. Стал он дедушкой. Подрастают прелестные внучки. Живет недалеко от меня, в Сан Хосе, его сестра Дина. Заботливая мама и бабушка. Она счастлива, что имеет четырех внучек.
.
ТАШКЕНТ – ГОРОД ХЛЕБНЫЙ

Когда взлетали к небу города
И дыбом уносились ввысь деревни,
Издалека, величественный, древний,
Сиял Ташкент, как добрая звезда.
Да он и вправду доброй был звездой
И самым щедрым городом на свете:
Великой опаленные бедой,
К нему стекались женщины и дети.
Юлия Друнина.

Поезд мчится во весь дух в Ташкент. Где-то в соседних вагонах вместе с родителями маленький Вова Шаинский,  через много лет в  окончит Ташкентскую  консерваторию и станет известным композитором. Спешит в Ташкент и семья маленького Иосифа Кобзона.

Прямо с поезда мы попали в больницу.

– Обязательно надо пройти санпропускник, зарегистрироваться, получить хлебные и продуктовые карточки, – сказали в приемной.

– Санпропускник был обыкновенной баней, – рассказывала мама, – только там было  специальное  отделение, куда в окошко нужно было отдать одежду, а после, как помоешься, в  этой же раздевалке получить из другого окошка свою одежду уже обеззараженной–поджаренной, и  на выходе  справка.
– Считается, что  у каждого есть свой Ангел-Хранитель: тот, кто его бережет, сочувствует, верит, поддерживает, – говорил один мудрец. – Тот, кто ни когда не откажется от  вас, что бы  вы ни сотворили в этой жизни. И так до самого последнего дня… Редко кто задумывается, что этот Ангел ходится рядом… и зовут его МАМА.

Нас разместили в  кабине раздевалки  Ташкентского спортивного зала общества “Динамо”. Поставили одну кровать на двоих и сказали:

– Больше нет.

Когда мы приехали в Ташкент, в городе уже был голод. Спасло удостоверение  семьи офицера и нас поставили на довольствие в местном военкомате. Так мы были обеспечены  минимальной нормой хлеба.

Бухгалтерский учет, баланс и отчетность – э то непосредственная работа  бухгалтера. Меня приняли на эту должность в медицинско-санитарную часть Министерства внутренних дел Узбекской ССР.

Семьям военослужащих, кто сражался на фронте, выдавали продовольственные карточки. Помню, после работы забирала из детского садика своего Борю, и мы шли в офицерскую столовую. Я смотрела на нашего маленького и  думала, когда же наступит  время, чтобы он был уже сытым. Очень часто отдавала свой ужин, при этом, улыбаясь, говорила:

– Только недавно был обед и что-то совсем нет аппетита.

В Ташкент приехали мама с папой и мои младшие сестры Соня, Циля и Фаня.

Путь Оли, жены моего брата Пети, лежал через город Петровск, что в Саратовской области. Там, 19 октября 1941 года, она родила свою первую дочку Инночку, а потом продолжила свое  “путешествие” через всю страну в столицу Узбекистана.

Встретились  с дедушкиной сестрой тетей Сурой и ее чудесной дочкой Лией.
– Два наших сына, Петя, Нончик, и Полин муж Яша в первые же дни войны ушли на фронт,- поделились Мойшэ и Бруха.

 

– И я проводила на войну своего любимого сына Берку, – со слезами сообщила тетя Сура. – Не могу ночами спать. На душе очень неспокойно. Он же совсем мальчишка. Увижу ли я его снова?

–  Бабушка тогда не знала, что проводив сына Берку на фронт, она уже больше его никогда не встретит, – рассказала мне Дорита Михайловна Зайдель. – Мой дядя Берка так и навсегда остался молодым. Вот, смотри, на фотографии он совсем еще юноша.

– Мама целыми днями плакала, когда узнала о смерть своего единственного брата. Он погиб в боях под Сталинградом, -вспоминает  дочка Елена Новосельская-Зайдель, которую  я встретил в Денвере (США).

НЕМНОГО ИСТОРИИ

–  Меня всегда очень задевали разговорчики, – говорил мой земляк Илья Михайлович Левитас, – мол, евреи не воевали, а сидели в Ташкенте. А я ведь из Ташкента родом, я не эвакуированный. На нашу улицу пришло 26 похоронок. Это только те, кого я сам помню с детских лет: Ахмат, Юлдаш, Абрам… Я им всем поставил памятник возле могилы своей жены. Уже здесь в Киеве.  В Киев я приехал в 1945 году и попал в мужскую школу на Подоле. В классе было 35 человек, из них 28 евреев. И у каждого кто-то погиб: на фронте или в Бабьем Яру. У меня оба деда погибли. И при этом, опять же, культивировалось то самое мнение: мол, евреи не воевали. Мне всегда хотелось не просто спорить с этой ложью, а доказать обратное с помощью фактов, зафиксировать, сохранить все что помню сам и все что собрал за много лет.

Евреи воевали в Ташкенте — эта всем известная присказка, подлая ложь. В рядах Красной Армии воевало более 500 тысяч евреев, 167 тысяч из них были офицерами и 350 тысяч рядовыми. В боях погибло более 200 тысяч еврейских солдат и офицеров, – рассказывает блогер радио “Эхо Москвы” Юрий Магаршак. – В командовании Советской Армии было 92 общевойсковых генералов-евреев, 26 генералов авиации, 33 генерала артиллерии, 13 генералов танковых войск, 7 генералов войск связи, 5 генералов технических войск, 18 генералов инженерно-авиационной службы, 15 генералов инженерно-артиллерийской службы, 9 генералов инженерно-танковой службы, 34 генерала инженерно-технической службы, 6 адмиралов-инженеров… Евреями были 9 командующих армиями и флотилиями, 8 начальников штабов фронтов, флотов, округов, 12 командиров корпусов, 64 командира дивизий, 52 командира танковых бригад.

Всего в годы войны в вооруженных силах страны служили 305 евреев в звании генералов и адмиралов, 38 погибли.

Звание Героя Советского Союза было присвоено 157 воинам-евреям. В пересчете на сто тысяч еврейского населения 6,83 Героя. Впереди только русские — 7,66 Героев на сто тысяч, затем, после евреев, идут украинцы — 5,88 и белорусы — 4,19. Всего звание Героя посмертно было присвоено 45 воинам-евреям, то есть более четверти всех удостоенных этого звания.

– У тысяч фронтовых евреев было отчетливое ощущение незавершенности ратного труда их нации, недостаточности сделанного, – пишет участник Великой Отечественной войны, юрист военного трибунала, майор, тяжелораненый на фронте, писатель и поэт Борис Абрамович Слуцкий. – Был стыд и злоба на тех, кто замечал это, и были попытки своим самопожертвованием заменить отсутствие на передовой боязливых компатриотов. К концу войны евреи составляли уже заметную прослойку в артиллерийских, саперных, иных технических частях, а также в разведке и среди танкистов.

Опубликовано 07.05.2017  18:32