Tag Archives: Марина Макарычева

Макарычевы о Владимире Либерзоне

24.03.2017 00:01:00

Шахматный небожитель

Гроссмейстеру Владимиру Либерзону 23 марта исполнилось бы 80 лет

шахматы, юбилей, владимир либезон

Шахматы для Владимира Либерзона были любимым делом, но не основной профессией. Фото Национального архива Нидерландов

На этой неделе насыщенный календарь отечественных и международных шахматных соревнований взял своеобразный тайм-аут, предоставив нам возможность бросить взгляд в прошлое и отдать долг памяти человеку, которому вчера, 23 марта, исполнилось бы 80 лет.С Владимиром Либерзоном нам довелось познакомиться в конце 1960-х  на учебно-тренировочном сборе школьной команды Москвы, которой предстояло выступить на одном из самых важных и престижных соревнований тогдашнего шахматного календаря – Спартакиаде народов СССР. Можем похвастаться, что всегда выступали на этих соревнованиях достаточно успешно и трижды становились чемпионами страны. Не было ничего необычного и в визитах на наши сборы «высоких гостей». Однако гроссмейстер Либерзон, приехавший к нам, чтобы проконсультировать и напутствовать «молодую поросль», чем-то незримо выбивался из привычного ряда.Чтобы понять и почувствовать всю экзотичность описываемых событий, необходимо вспомнить, как воспринимались в СССР гроссмейстеры, каким представлялся тогда стереотипный образ этих шахматных небожителей, счет которым шел если и не на единицы, то максимум на десятки. Пожалуй, наиболее близким аналогом гроссмейстера был в те годы в глазах общественности академик – действительный член АН СССР, которого, как и гроссмейстера, отличали высочайшая интеллектуальность, не обязательная, но весьма вероятная очкастость, глубочайшая погруженность в проблематику своей загадочной деятельности и, как следствие, «оторванность от народа» – то есть от сует повседневной жизни. Этих людей очень уважали, они представлялись неким штучным товаром, что подтверждалось и высочайшим статусом шахмат в Советском Союзе, и общей численностью как отечественного, так и международного гроссмейстерского поголовья. В качестве иллюстрации сообщим, что полученное в 1977 году одним из авторов этой заметки удостоверение «Гроссмейстер СССР» имело порядковый номер 44. Что же говорить о человеке, ставшем гроссмейстером 12 годами ранее – в тогда еще весьма близком 1965-м?

Впрочем, внешний вид Владимира Либерзона, точнее его вид издалека,  нисколько не противоречил  условному стандартному гроссмейстерскому облику. Ведь, сидя за доской, он в полной мере проявлял характерную для истинного интеллектуала вдумчивость, подкрепленную интеллигентными очками. Поэтому, наблюдая за игрой тогда еще довольно молодого московского гроссмейстера из зала, мы даже в принципе не могли предположить, насколько эта видимость окажется обманчивой. Кто бы мог подумать, что, только-только появившись на школьном тренировочном сборе, 30-летний гроссмейстер сразу же изъявит желание поиграть с молодежью в футбол и тут же предстанет перед коллективом в форме, состоявшей из видавших виды спортивных трусов и футболки ядовито-оранжевого цвета? Но еще более поразительным оказалось сочетание отнюдь не филигранной футбольной техники шахматного маэстро с его великолепной общефизической подготовкой, позволявшей обладателю худощавого мускулистого тела азартно носиться по площадке и вступать в борьбу едва ли не на каждом участке импровизированного футбольного поля. Было очевидно, что гроссмейстер полностью отдается игре, а это, при всех достоинствах столь искреннего отношения к процессу, создавало реальную опасность получения юными шахматистами не слишком характерных для своего вида спорта травм. Именно поэтому в последующие дни гроссмейстер (по просьбе тренеров команды) в футбол с нами уже не играл.

Творческая индивидуальность Владимира Либерзона сразу же ярко проявила себя и на шахматных занятиях. В отличие от его коллег-гроссмейстеров, с которыми нам доводилось общаться прежде, он не только не держал подопечных на дистанции, играя органичную в подобной ситуации роль непревзойденного знатока и шахматного мэтра, а, напротив, эту дистанцию демонстративно обнулял. Гроссмейстер нисколько не скрывал и не стеснялся того, что очень многое в шахматах является не только для нас, но и для него терра инкогнита, словно бы призывая нас не робеть, не сотворять себе кумира и не слишком доверяться мнению авторитетов.

Вспоминая обо всем этом, невольно задумываешься, в какой степени ментальность Владимира Либерзона была связана с тем, что его лишь отчасти можно было считать шахматным профессионалом. Ведь значительную часть времени он работал по своей инженерной специальности, оставаясь без каких-либо оговорок представителем уже канувшей в Лету советской научно-технической интеллигенции, привыкшей в случае чего не брать дурного в голову и решать, что называется, на коленке действительно серьезные технические проблемы. И хотя тогда – почти полвека назад – «мужицкий» подход Либерзона вряд ли реально помог нашей команде при подготовке к конкретному соревнованию, но он, безусловно, оставил глубокий след в наших душах.

В следующий раз одному из нас довелось встретиться с этим необычным человеком более чем через 10 лет – на рождественском турнире 1979/80 года в Гастингсе. Он уже сменил к тому времени гражданство, первым из гроссмейстеров официально уехав в 1973 году в Израиль. В принципиально ином качестве, чем раньше, выступал и его собеседник, прибывший в Англию сразу по завершении Высшей лиги чемпионата Союза. Так сложилось, что вечерами после туров мы подолгу гуляли по набережным и улочкам знаменитого города, Владимир рассказывал о своем житье-бытье на исторической родине, о триумфальном выступлении в 1975 году на выигранном им турнире в калифорнийском Лон Пайне, вспоминая попутно и о тогдашних трудностях израильтян при оформлении американских виз, и о главной своей проблеме, связанной с тем, что надолго отвлекаться от своей основной научно-технической работы гроссмейстеру в Израиле практически невозможно. Ведь по чисто материальным причинам он не мог считать шахматы своим основным занятием, профессией. Эти разговоры выливались в долгие монологи Владимира, которые при всей специфичности некоторых его оценок всегда подкупали прямотой, абсолютной интеллектуальной честностью и невероятной, поистине обезоруживающей искренностью.

В последний раз нам довелось увидеть Владимира Либерзона в конце ноября 1989 года, в день отъезда сборной СССР из Хайфы с чемпионата Европы, который, кстати, наша команда выиграла с огромным трудом. Во время завтрака, тыча своим назидательным перстом в направлении украшавших шведский стол многочисленных яств, хозяин поля решительно напутствовал нас: «Ребята, жрите, жрите еврейскую еду! Где еще… и когда… предложат вам столько кошерного?!»

Оригинал

***

Отдельные комменты в фейсбуке в группе Еврейская шахматная энциклопедия к посту о В. Либерзоне 23 марта 2017 в 08:40

Alexei Shirov Da, pobeda nad Petrosianom ( v 15 hodov, esli ne oshibaius’) – svoego roda rekord, hotya, samo soboi, tam ne oboshlos’ bez grubogo proscheta ili dazhe mozhno skazat’, zevka. Tak i Anand odnazhdy v 6 hodov proigral. 🙂 23 марта в 12:17
Павел Сиротин Приезжал в Воронеж в свое время. Помню рассказывали что человек был достойный. 23 марта в 14:47
Vladimir Sheinkin Не знаю, работал ли он учителем, но он много лет работал в Электрической компании, в отделе изоляции котла и считался большим специалистом (я много лет играл с ним в команде предприятия). 23 марта в 19:01
Опубликовано 24.03.2017  13:48