Tag Archives: Инесса Ганкина

Инесса Ганкина. Философия текстиля и многое другое

Про международный проект “Windows&Bridges”(«Окна и мосты») я решила написать как-то сразу, пока неспешно прогуливалась по трем залам Городской художественной  галереи Л.Д. Щемелева в Минске, где свободно разместились работы 19 современных авторов из Беларуси и Австрии, что само по себе по нынешним временам событие отнюдь не тривиальное. Для репортажа вполне бы хватило сообщить, что  этот проект возник благодаря двум преподавателям высшей школы: Христине Высоцкой (Белорусская государственная  академия искусств, Минск) и Мануэлю Вандлу (Manuel Wandl) (Венский университет прикладных искусств), которые начали работу  год тому назад, поставив своим студентам задачу осмыслить заданную тему с помощью языка художественного текстиля. Конечно, мой текст не обошёлся бы без дежурной фразы об индивидуальности творческого мира каждого участника, без такого же дежурного замечания о разнообразии материалов и авторских техник и т.д., и т п. Все вышеизложенное безусловно справедливо, но при более глубоком размышлении это все является изрядно надоевшим журналистским штампом, который никоим образом не приближает читатели ни к желанию увидеть выставку своими глазами, ни шире – задуматься об особенностях современного декоративно-прикладного искусства. А задуматься есть над чем. Выросшее из повседневной потребности древних людей в предметах окружающего мира, пройдя вслед за человечеством все этапы его культурного развития, современное декоративно-прикладное искусство из предмета быта становится артефактом, отражающим глубинные философские проблемы человечества. Следует заметить, что зачастую эти артефакты отнюдь не теряют свою внешнюю эстетическую привлекательность и вызывают желание просто любоваться их совершенной формой, не пытаясь разгадать заключённый в ней философский смысл. В данном случае уместна аналогия с  голландскими натюрмортами XVII века, которыми можно просто любоваться как совершенными изображениями предметов, а можно прочесть спрятанный в них философско-символический смысл.

Я прошла по залам выставки два раза: первый – просто любуясь сочетанием цвета и формы; а второй, после просмотра видео, где прозвучали голоса всех участников экспозиции.  Концепция каждого арт-объекта раскрывалась как таинственная шкатулка.  Именно эти концепции, тесно связанные с их образным воплощением, я попробую проанализировать.

Начнем с  привычного  окна,  которое проходит постепенную трансформацию  от объекта, искажающего повседневную  реальность в работе Регины Карутчера (Regina Karoutcherou).  «Зеркало. Зеркало на стене» через «Окно» Марии Гопиенко, куда как в наше сознание окружающие люди постоянно  «навешивают» свои  собственные смыслы, и заканчивая «Несобранным миром» Юлии Гапанович, где  Вселенная, представлена в виде шара с множеством окошек различной формы, за которыми спрятались миры. Целостную Вселенную во всем ее совершенстве можно рассмотреть, только взглянув на эту конструкцию снаружи, что требует от человека, а шире от человечества, совсем другого угла зрения.

«Зеркало. Зеркало на стене». Регина Карутчера (Regina Karoutcherou)

«Окно». Мария Гопиенко

«Несобранный мир». Юлия Гапанович

Не менее разнообразен и насыщен художественный образ моста. Все начинается с хрупкого и опасного моста Миланы Малофей «Хрупкость», с которого легко соскользнуть в бездну отчаянья и пораниться острыми осколками. В «Дыхании времени» Карины Папроцкой на первый взгляд прочная конструкция соединена тонкими проволочными нитями. На самом деле, то что кажется прочным легко разбивается, а тонкие нити по-прежнему соединяют прошлое, настоящее и будущее.

«Хрупкость». Милана Малофей

«Дыхание времени». Карина Папроцкая

Мосты времени, мосты памяти, мосты сознания – вот основная тема работ Катерины Эгенхефер (Caterina Egenhöfer) «Вспоминать и забывать», Татьяны Соховой  «Прошлое. Настоящее. Будущее».

«Вспоминать и забывать». Катерина Эгенхефер (Caterina Egenhöfer)

«Прошлое. Настоящее. Будущее». (Две части). Татьяна Сохова

О сложностях человеческого сознания, его страхах, надеждах, таинственных зашифрованных смыслах речь идет в произведениях  Себастьяна Робинсона (Sebastien Robinson) «Зашифрованный материал», Вероники  Гринцевич «Морок»,  Анастасии Лагутенко «Блуждающий во снах», Анны Райсхфельд (Anna Reichsfeld) «Высокий контраст» и Александры Наркевич «Граница чувств».

«Зашифрованный мир». Себастьян Робинсон (Sebastien Robinson)

«Морок». Вероника  Гринцевич

«Блуждающий во снах». Анастасия Лагутенко

«Высокий контраст». Анна Райсхфельд (Anna Reichsfeld)

«Граница чувств». Александра Наркевич

Нарядно праздничная «Маленькая сказка» Анастасии Сильченко имеет  оборотную сторону, ведь оказывается, что дом ее дедушки вскоре будет разрушен наступающей цивилизацией.

«Маленькая сказка». Анастасия Сильченко

Возникает закономерный вопросы: что дальше, где искать выходы и шире, есть ли у человечества будущее? Определенные ответы можно также обнаружить на выставке художественного текстиля.  Вот ментальные связи между людьми и параллельные миры Маргарита Щитникова, рядом мультивселенная Марии Вавуловой, где возможно живет такой же человек, как каждый из нас, связанный с нами тонкой ниточкой.  Наконец, невероятно прекрасная инсталляция  Нины Вандрушка (Nina Wandruszka) «Ткачество в пространстве», позволяющая воочию наблюдать процесс рождения  произведения искусства.

«Sans Paroles (Без слов) и «Параллельные миры».  Маргарита Щитникова

«Multiverse (Мультивселенная)». Мария Вавулова

«Ткачество в пространстве». Нина Вандрушка (Nina Wandruszka)

И, наконец, если человечество не свалится в безнадежность антиутопии Эвы Зарге (Eve Sarge) «На всех не хватит», то только благодаря общению, которое как мост существует между людьми. Меняются его способы, но не меняется суть — утверждает  своей работой «На связи» Мануэль Вандл (Manuel Wandl). И сквозь раскиданное гнездо и квантовую спутанность вырастает таинственно синий «Мост над бездной» Христины Высоцкой, где нашлось место  отпечаткам растений из семейного сада, и где на микро- и макроуровне все связанно со всем, как связанны между собой в общей композиции работа Христины и Мануэля. И  это дает надежду на сохранение мостов.

«На всех не хватит» и «На всех не хватит. Фрагмент». Эва Зарге (Eve Sarge)

«На связи. Фрагмент» Мануэль Вандл (Manuel Wandl)

«Раскиданное гнездо»                                                            «Квантовая спутанность»

 

«Мост над бездной. Фрагмент»  – все три работы Христины Высоцкой

Вот и подошла к концу моя попытка философского осмысления этого проекта, опирающаяся на концепции представленных произведений. Я уверена, что любой зритель имеет возможность собрать этот пазл по-своему, потому что в понимании искусства нет правильных и неправильных путей. Важно просто успеть увидеть это все своими глазами. Выставка  работает до 20 ноября, 18 ноября запланирована творческая встреча с авторами, и я настоятельно рекомендую не упустить представившуюся возможность.  В Минске постоянно открыто большое количество постоянных и временных  выставок, но далеко не про каждую из них мне хочется рассказывать так подробно.

Общий вид композиции

Инесса Ганкина, культуролог

Фотографии предоставлены куратором выставки Христиной Высоцкой

Опубликовано 13.11.2022  00:52

Обновлено 13.11.2022  13:47

***

Отклик

Замечательная статья! Спасибо автору! Вы здорово увидели параллели, связи, дополнительные смыслы между работами!

Христина

 

Беларусь культурная. Крупный план. Крона и корни Богдана Довгяло

Я полагаю, что попытка заглянуть во внутренний мир творческого человека – это безусловно интересно. В нашем долгом разговоре мы успели поговорить о многом: детстве и выборе профессии, наставниках и путешествиях, любимых художниках и родном городе. Знакомьтесь, Богдан Довгяло – музыкант, график, автор комикса про Минск  «53 троллейбус. Вавилонское смешение историй». Богдан очень эмоциональный, искренний человек и его ответы на вопросы порой превращались в сложнейшее сплетение нескольких тем. Именно поэтому мне придется рассказывать о нем в основном своими словами, стараясь при этом не упустить ни одного нюанса и поворота мелодии. Мои размышления, вызванные полученной информацией, выделены в тексте курсивом.

Детство, которого не было.

Есть достаточно популярное наблюдение, что у детей, получающих музыкальное образование на обычные игры и забавы просто не хватает времени. Богдан начал заниматься музыкой в семь лет, а до этого он ходил в обычный детский сад, а затем поступил учиться в одну из минских гимназий. Детский сад и гимназия не оставили в его душе особых воспоминаний.  Богдан самокритично описывает себя как «злого и цепкого мальчика, у которого всегда были драки». А еще были серьезные проблемы с точными науками, хотя наш герой подчеркивает, что первоначально он на все новое смотрит с интересом и готов осваивать любую информацию. Могу предположить, что проблемы с точными науками возникли из-за элементарной нехватки времени. Ведь известно, что математика как женщина требует постоянного внимания. Однако, вернемся к истории освоения игры на виолончели. Вопреки популярным представлениям об  одаренных детях, у которых  получается все и сразу, Богдан честно признался, что на первых порах его музыкальные успехи были очень скромными. Например, после первого года обучения он «весьма успешно» забыл все ноты, а потом какое-то время также быстро забывал основные технические навыки. Именно поэтому  учителя  музыкальной школы не очень верили в его музыкальное будущее. Однако  мама Богдана, имеющая большой  опыт работы не только со студентами, но и с детьми, настойчиво повторяла, что «все идет своим чередом, и это нормально». В конечном итоге именно она оказалась права, т.к.  видела, что, не взирая на определенные неудачи, ее сыну интересна музыка. Позволю себе очередное профессиональное замечание – результатов в конечном итоге достигает тот, и только тот человек, который занят интересным для него делом. Он готов преодолевать трудности, неудачи и двигаться вперед шаг за шагом. С другой стороны, дети, хватающие все налету, очень часто неспособны сделать над собой усилие и пасуют перед первыми трудностями. Им порой все дается легко, но ничего по-настоящему не интересно.

Кроме музыки вторым важнейшим занятием в детстве  было рисование.  Как  замечает Богдан: «До пятого класса я рисовал хуже всех в классе, но лет с четырех я получал колоссальное удовольствие от процесса.  Мама говорила, что я в пять-шесть лет мог рисовать по восемь часов. Я совершенно не обращал внимание на то,  кто и что говорил. Эту реакцию на «критику» я посоветовал бы очень многим людям, которые не уверены, что им есть смысл тратить время и силы на занятия творчеством, у них неуверенность перевешивает. Я думаю, что если творчество приносит удовольствие, но не приносит денег, то этим все равно следует заниматься».

Путь в профессию.

В нашей беседе мы постепенно переходим к теме осознания себя как музыканта и художника. Речь идет именно о длительном этапе образования и самодисциплины, об ухабах, которые приходится преодолевать на пути. Первым ухабом оказалось сольфеджио, которое казалось похожим на математику и при этом абсолютно бесполезным для музыканта знанием.  Только спустя два года серьезных занятий с репетиторами выяснилось, что сольфеджио – это как раз про музыку, если посмотреть на него под другим углом.

Когда в шестнадцать с половиной лет Богдан поступил в музыкальный колледж, то он уже представлял свой профессиональный путь достаточно конкретно: колледж – Академия музыки – работа в оркестре. Конечно, где-то в глубине души всегда теплится мысль о сольной карьере, иначе очень сложно выдерживать конкуренцию.

Можно сказать, что  хорошее происходит уже сегодня — на старте музыкальной карьеры. Богдан – студент пятого курса Белорусской государственной академии музыки по классу виолончели.   Кроме того он работает  артистом оркестра в капелле «Сонорус». («Заслуженный коллектив Республики Беларусь «Музыкальная капелла «Сонорус» Минской области» существует с 1992 года. В ее репертуар входит более пятисот произведений различных жанров.  Капелла  является неоднократным лауреатом международных конкурсов и фестивалей камерной и духовной музыки,) Информация о капелле подтверждает простую мысль, что отнюдь не каждого первого начинающего музыканта пригласят в ее состав. Причем, не взирая на название коллектива, в его репертуаре много инструментальной музыки, а в программе концертов вокальные номера занимают примерно половину времени.

Однако герою моей статьи этого явно мало, и он еще работает лаборантом в музыкальной капелле Академии  наук Республики Беларусь. В этом случае речь идет об исполнении мало известных произведений белорусского музыкального наследия, которые сотрудники отдела находят в архивах и библиотеках, делают оркестровку, а затем эта музыка звучит в исполнении капеллы и квартета, в котором играет Богдан.

Меня безусловно восхитило такое стремление попробовать себя в различных коллективах. Богдан объяснил, что он  стремится работать с самыми разными коллективами и в самых разных условиях. Это дает хорошую практику, в частности развивает умение чтения с листа. И, конечно, один из главных бонусов – работа с хорошими людьми.

Богдан поделился со мной некоторыми общими соображениями о музыке как профессии и своих планах на будущее. «Я считаю, что если уж заниматься музыкой, то важно полностью раскрыть свой потенциал, какой он есть. Возможно, у меня  будет ансамблевая игра, кроме оркестров, возможно —  своя небольшая группа, с которой мы будем играть разную музыку. Я сейчас понимаю, что музыканты разные и они часто многопрофильные. Мы ведь воспитывались в очень строгой музыкальной среде, и наши программы находятся в определенных рамках. Подойдя к пятому курсу Академии музыки, когда тебя начинают приглашать на работу, ты знакомишься с другими музыкантами,  выезжаешь заграницу и видишь музыкантов там. В результате такого расширения профессионального опыта обнаруживается, что мир музыки больше, чем ты думал. Ведь в одном человеке может сочетаться много всего, на первый взгляд мало совместимого. Но если изучаешь этот вопрос глубже, то понимаешь, что параллелей больше, чем достаточно.»

Закончив на этой позитивной ноте тему музыки, мы плавно перешли к занятиям графикой. Ведь я познакомилась с Богданом на выставке его работ, а стоит отметить, что персональная выставка в двадцать пять лет для фактически непрофессионального художники явление необычное.

Его основным инструментом до двадцати четырех лет была обычная шариковая ручка, последнее время к ней добавилась тушь, а также, не взирая на нелюбовь к краскам, появилось желание расцвечивать рисунки акварелью. Но по-прежнему, ведущую роль в работах Богдана играет линия. Он никогда не получал «официального» художественного образования, но его мама сделала все, чтобы ее сын освоил необходимые технические навыки. Ведь к девятнадцати годам стало понятно, что рядом с музыкой, а точнее параллельно с ней, в жизни Богдана существует рисунок, и занятие им приносит колоссальное удовольствие. Следовательно, возникла необходимость подкрепить этот  способ творческого самовыражения технически. Мама Богдана к тому времени разработала для своих студентов из Академии искусств  небольшой курс, позволяющий не бояться чистого листа, работать быстро, видеть картину и делать художественный отбор за полминуты, а затем еще за полминуты все изобразить. Этот, назовем его тренинг профессиональных умений художника, позволяет Богдану создавать свои уникальные, наполненные деталями графические миры.

Однако техника, это важное, но отнюдь не единственное профессиональное качество художника. Главное, богатство содержания, которое находит воплощение в различных индивидуальных творческих манерах.

Наступает момент поближе рассмотреть истоки графики Богдана Довгяло. В ее основе лежит неиссякаемый интерес к городу Минску. Еще ребенком Богдан узнавал различные районы родного города, благодаря поездкам с мамой в гости к друзьям родителей. Он честно признается, что ярче всего в памяти сохранились впечатления не от людей, а от городских ландшафтов, в первую очередь от любимой Грушевки и автозавода.

А еще увлекательным занятием в детстве было разглядывание французских комиксов, которые мама брала для Богдана в библиотеке. Он не знал французского, хотя пытался что-то переводить с помощью переводчика по странице в день, но главным был не текст, а  персонажи и рисунки. Богдан подчеркивает, что американские комиксы поражают точностью и техничностью, а французские допускают систему условностей в изображении. А еще французские комиксы зачастую рассказывают об очень серьезных вещах. Очень сильное впечатление на Богдана произвел графический роман о Первой Мировой войне Жака Тарди. Он построен на документальной основе и рассказывает о страданиях солдат. Богдан не скрывает, что его собственный комикс вырос из этого корня и из убежденности, что  комикс – это отнюдь не только легкий жанр. С другой стороны, Богдана привлекала анимация, он фактически вырос на  Миядзаки, но в данном случае пришлось выбирать между музыкой и рисованием, потому что анимация требует всего человека, как очень кропотливый труд. Ведущий белорусский режиссер-аниматор Михаил Брониславович Тумеля отметил, что комикс Богдана  схож с анимацией.

На таком необычном сочетании: французского комикса, детских воспоминаний, интереса к локальной истории, любови к родному городу и вырос достаточно экзотический цветок – комикс про Минск. Его главный герой – автор, который успешно раздвоился на молодого человека, едущего в троллейбусе в состоянии полудремы,  и мальчика, узнающего историю разных районов родного города. В этих районах жили и действовали герои комикса: люди с психическими заболеваниями и бригада скорой помощи, налетчики, узники гетто с невероятными историями спасения и связанными с ними трагедиями. На самом деле, все истории, рассказанные в комиксе, можно назвать, как и первую персональную выставку Богдана «Минск до меня». Естественно, что мне  захотелось узнать подробнее про «творческий метод» автора.

Богдан описывает свой путь к комиксу примерно так. «Я читаю и просматриваю весь материал про Минск. Вплоть до того, что если Минск мелькает в каком-то старом фильме (60-70-х), то я всегда его пересматриваю. Я не знаю, как это было на самом деле, все основывается на материалах «раскопок», архивах и книгах.  Например,  обращался к книге Леонида Морякова «Галоўная  вуліца Мінска. 1880-1940 гг.». Вообще-то мне  надо было сделать в комиксе всего пару домов, но я пытаюсь воссоздать состояние места. Любое совпадение с реальностью я считаю своей заслугой. Если я  «попал»  в своих попытках понять то время, которое я пытаюсь изобразить, то это уже очень хорошо для меня. Мне очень интересна локальная история. Почему? Потому что глобальную историю легче переделать. История – это такая наука, которая может быть изменена в соответствии с временем тем, кто хочет ее изменить. А локальную историю не изменишь никак. Персональная история — как было, так и было… Я пытаюсь сформировать у себя совершенно беспристрастный взгляд на какие-то события, чтобы освободиться от собственных эмоций, которые могут помешать увидеть то, что я хочу увидеть и передать. Лучше обращаться к архивам, где все точно записано, а потом, когда ты уже получил представление о каком-то месте, можно обратиться к воспоминаниям. Они уже будут окрашены эмоциями. Поэтому у меня на компьютере и на телефоне очень много фотографий и материалов про Минск. С другой стороны, я пытался вернуться к  своему детскому взгляду на окружающее.  Это то, что я типа не помню, но хочу вспомнить. Мучительно хочу вспомнить. Остались эти обрывки воспоминаний, которые я очень хочу увидеть заново. Эти места были другими, я хочу увидеть их детским взглядом. Когда ты смотришь на них ребенком, это волшебные места. Вы спрашиваете: «Почему бандиты?» Тогда Грушевка была окраиной, а окраины были достаточно опасны. Там могли «встретить» и необязательно ночью. Мой дедушка по маме – таксист, отказывался ездить в Грушевку в 70-х годах, там могли отобрать машину. Это был такой криминогенный район. Когда мы возвращались вечером от маминых друзей, то я чувствовал эту опасность. Другие сюжеты комикса появились из  рассказов Владимира Рабиновича, которые можно сказать изменили мою жизнь. Он показал мне свой угол зрения на Минск. Владимир —  исследователь Минска, настоящий минчанин. Я этот авторский взгляд увидел и принял. С разрешения автора я взял два его самых пронзительных рассказа и попытался их проиллюстрировать. Если я хоть как-то коснулся реальности, то это мне плюс.  Для меня улицы Немига и Клары Цеткин – это главный Минск, не знаю почему.  Для меня это то, с чего все начинается».

Безусловно, комикс подобного рода никоим образом не мог появиться просто как работа художника–иллюстратора, ведь данное произведение на мой взгляд абсолютно самостоятельно, хотя в тексте комикса указанно, что «…за основу сюжета взяты рассказы Владимира Рабиновича из книги «Рабинович, как тебе не стыдно», вольный пересказ неопубликованных мемуаров адвоката Айзика Ленчнера, городская легенда о трех танках и другие истории». Причудливая вязь, соединяющая изобразительный и текстовый материал в единое полотно, где линия рисунка прорастает в текст и не позволяет оторваться от книги пока не прочтешь и не рассмотришь ее целиком полностью «на совести» Богдана Довгяло.

Продолжением городских историй, стала персональная выставка Богдана «Минск до меня», на которой можно было увидеть не только документальные графические фантазии на тему Минска, но и впечатления об иных городских пространствах или мечты о дальних городах. Богдан за свои двадцать пять лет успел побывать во многих странах и «почувствовать» некоторые города: Краков, Варшаву, Иерусалим, Хайфу. Неудивительно, что на одной из работ мирно соседствуют улицы Минска и Кракова. Рассматривать его произведения можно с двух разных позиций: либо искать знакомые силуэты и предаваться собственным воспоминаниям, либо воспринимать городские пейзажи целостно как особый мир автора. Совместить в своем восприятии выставки два подхода мне не удалось, а возможно, я просто не старалась этого достигнуть и лишь свободно плыла вслед за линией контура, который, как заметил Богдан «основа всего».

Холодная  синагога

Немига

Пласт времени

Местечко

Лондонская товарная станция

В этом путешествии по творческому миру нашего героя мы почти добрались до конца, то есть до сегодняшнего дня. В завершении хочется заметить следующие интересные факты:  на открытии своей выставки Богдан с друзьями играл клезмерскую музыку, которую открыл для себя еще в подростковом возрасте и слушал с тех пор постоянно;  его эксперименты в области дизайнерской обуви получили одобрение от историка моды Александра Васильева, и главное –  строго говоря, речь идет о человеке, который находится еще в начале своего пути. Ни один путь в профессию не происходит сам по себе, без поддержки профессионалов и близких людей, поэтому я с удовольствием в конце статьи оглашаю весь список благодарностей и теплых слов, которые хочет сказать этим людям наш герой.

«Мама – Анжелика Анатольевна Жигоцкая, дизайнер и педагог. Она ничего меня не заставляла делать, но я все равно все делал. Благодаря ей я научился всему, что я сегодня умею. Она давала понять, что есть несколько путей, а я уже видел правильный. За эту невероятную мудрость я буду ее благодарить всю жизнь. Папа –  Владимир Владимирович Довгяло, художник-график, дважды победитель национального конкурса «Мастацтва кнігі», книжный иллюстратор широчайшего спектра, автор иллюстраций к книге «Мячы Грунвальда» и многих других.  Папа своим примером научил меня работать, когда ты видишь, как твой отец работает по шесть-семь часов за столом и рисует книги, то ты хочешь также.

Педагог из музыкальной школы – Тамара Александровна Руженкова. Она не всегда на этапах моего взросления верила, что из меня что-то получится. Спасибо ей за профессиональную честность. Она  показала, как выглядит профессия музыканта на самом деле, и для меня не было шоком то, что я увидел в музыкальном колледже.

Педагог из музыкального  колледжа – Наталья Васильевна Грудина, которая  очень изменила мою жизнь. Она мне дала пинок в хорошем понимании этого слова, благодаря ей я начал  больше заниматься.

Евгений Нестерович Фещенко  – мой педагог в Академии музыки, духовный наставник.  У меня с ним полное совпадение фактически во всем. Я его понимаю,  и он понимает меня. Это очень глубокий человек, до сих пор концертирующий музыкант, который учился в Москве, имеет опыт работы в разных оркестрах  СССР.

Леонид Михайлович Динерштейн – поэт и продюсер, за то, что ввел меня в  мир рисования. Я просто не знал, как туда попасть. Он увидел мои рисунки, когда я как музыкант участвовал в спектакле Семейного инклюзив-театра.  Леонид предложил сфотографировать мой рисунок тушью, а потом раскрасить на телефоне и распечатать. Именно таким образом три моих работы впервые оказались на выставке.

Марина Ивановна Шалимо основатель, владелец и дизайнер фирмы «Сутория», спикер международных женских конференций по бизнесу, инженер-технолог, модельер-конструктор, мой  директор, которая настойчиво подтолкнула меня к созданию картин.  Она сказала, что я должен попробовать себя в этом, подсказала приемы работы, когда подобие холста можно сделать из графической бумаги, натянутой на деревянный планшет. На этой бумаге можно рисовать тушью, спиртовыми чернилами и акварелью. И вот уже год я так рисую. Моя первая выставка – зримый результат этой работы.

Лариса Давидовна Финкельштейн – искусствовед, арт‐критик, галерист, педагог высшей школы, автор и ведущая рубрик на радио и в печатных изданиях, эксподизайнер, куратор выставок, основатель первой белорусской галереи — авторской некоммерческой концептуальной галереи «Брама». Она согласилась быть куратором моей первой выставки. Во время подготовки выставки она говорила, что надо делать, и  я делал. Без ее профессионализма этой выставки бы просто не было в том виде, как она случилась.

Галина Павловна Цмыг – руководитель музыкальной капеллы Академии Наук Республики Беларусь, создающая условия для повышения моего профессионального уровня и развития разнообразных навыков.

Вячеслав Вячеславович Ларин – главный дирижер капеллы «Сонорус», мой большой учитель, даже не только в области музыки, но и в личностном плане. Человек, вызывающий у меня восхищение и желание подражать ему в самом лучшем смысле этого слова.

Михаил Брониславович Тумеля – белорусский режиссер-аниматор, лауреат и дипломант множества международных фестивалей, с которым мы познакомились после спектакля «Огонь и лед» Семейного инклюзив-театра. Для меня особая честь, что он пришел на мою выставку и посмотрел ее.

И, наконец, моей выставки могло не случиться, если бы не Дмитрий Олегович Сурский – председатель Белорусского союза дизайнеров, который предоставил в наше распоряжение помещение галереи союза дизайнеров. Неоценимую организационную и техническую помощь нам оказала секретарь и менеджер союза Светлана Сизенкова.

И в завершении я хочу заметить, что во мне никакой одаренности нет и никогда не было. У меня есть работоспособность и понимание, что я хочу сделать».

На этой искренней ноте пора заканчивать рассказ о музыканте, художнике, обаятельном и искреннем собеседнике Богдане Довгяло. Я уверенна, что в этом случае можно смело сказать, что все еще только начинается.

Инесса Ганкина, культуролог

Фото из личного архива Богдана Довгяло

Опубликовано 05:11:2022  00:05

И. Ганкина. Аутизм, театр и многое другое

Этот материал совсем непохож на многие другие. Возможно, вашим первым бессознательным желанием станет просто пролистнуть его. Однако я предлагаю уважаемым читателям воспользоваться возможностью и расширить свой горизонт понимания. Тем паче специалисты во всем цивилизованном мире говорят о постоянно увеличивающемся количестве детей с аутизмом, а формирующееся  инклюзивное общество просто «заставит» каждого из нас взаимодействовать с разными людьми.

У каждого сложного явления есть свой профессиональный словарь. В этом материале нам будут постоянно встречаться два термина: инклюзия и аутизм.

Инклюзия – процесс реального включения людей с инвалидностью в активную общественную жизнь, соответственно инклюзивное общество – это общество, позволяющее реализовать этот процесс.

Аутизм — расстройство, возникающее вследствие нарушения развития головного мозга и характеризующееся выраженным и всесторонним дефицитом социального взаимодействия и общения, а также ограниченными интересами и повторяющимися действиями. Поскольку аутизм может выглядеть по разному и его выраженность может быть различна, то сейчас в научных кругах принято пользоваться термином  “расстройства аутистического спектра” (сокращённо РАС). Поэтому можно часто встретить такое определение дети с РАС или дети с аутизмом, взрослые с РАС.

Погружение в проблему начнем с Татьяной Синицей — кандидатом психологических наук, специалистом по инклюзивному подходу в специальной психологии.

И.Г. Зачем  родителям задумываться о проблеме аутизма?

Т.С. Дело в том, что в данном случае огромную роль играет ранняя диагностика. Чем раньше поставлен правильный диагноз и начинает оказываться помощь, тем более благоприятен прогноз развития ребенка.  В Беларуси создана целая сеть центров    раннего вмешательства, где работают психологи, логопеды и неврологи. В эти центры можно обратиться даже без направления из поликлиники. Они обслуживают детей до трех лет.

И.Г. Какие признаки могут заметить внимательные родители? Что они должны сделать прежде, чем обращаться к специалистам?

Т.С. Как мы уже отмечали выше речь идет о целом спектре расстройств, соответственно и признаков может быть очень много. Попробуем описать основные и наиболее часто встречающиеся. Маленькие дети очень эмоциональны и могут реагировать криком и плачем на разные вещи. Однако бывает так, что на обычный звук ребенок реагирует криком, закрывает уши. Такая же гиперчувствительность может быть к еде, запахам, к одежде. У ребенка могут быть ограниченные вкусовые предпочтения, большие проблемы со сном, очень много конфликтов и страхов, самоагрессия.  Если обобщить все эти признаки одним словом, то речь идет о реальных трудностях адаптации ребенка к окружающему миру, в том числе сложностях взаимодействия с детьми и взрослыми. Особенно легко увидят эти признаки родители, имеющие предыдущий опыт воспитания малышей. Еще раз хочется подчеркнуть, что диагноз ставит только врач, поэтому для родителей важно вовремя пройти профессиональную консультацию. Однако прежде, чем записываться на прием в центр можно самостоятельно пройти опросник для родителей M-CHAT-R, рассчитанный на возраст от полутора до двух с половиной лет, который легко можно найти по ссылке.

Этот опросник составлен очень просто, описывает самые обычные ситуации и требует буквально пару минут для заполнения. Полученный ответ либо рассеет ваши опасения, либо подтолкнет к обращению к специалисту.

И.Г. Нет ли опасности, что слишком тревожные родители создадут проблему сверхдиагностики?

Т.С. Нет такой опасности, т.к. в основном существует другая опасность – родители пытаются закрыть глаза на имеющуюся проблему. Даже, если родитель что-то заподозрит и пойдет к специалисту, то тот либо развеет его страхи, либо предложит наблюдение и помощь. А любая помощь не вредна. Если ребенок станет более коммуникабельным, то это безусловно полезно.

И.Г. Хочу подвести некоторый промежуточный итог. Если Вы заметили некоторые необычные признаки в поведении ребенка, описанные выше, или если он начал говорить, а потом потерял это умение, то необходимо неотлагательно обратиться в соответствующий центр.

И.Г. Любому человеку важно понимать с чем связано то, или другое нарушение здоровья? Является ли данное заболевание генетическим или развивается из-за неправильного образа жизни? Возможно, можно выделить еще какие-то факторы риска?

Т.С. На сегодняшний день проведено множество исследований, направленных на изучение генетической предрасположенности к аутизму. Эти поиски не привели к однозначному ответу, т.е. генетическая предрасположенность родителей не говорит о появлении ребенка с аутизмом и с другой стороны – отсутствие генетической предрасположенности не гарантирует, что у ребенка не будет РАС. Единственное, что можно сказать определенно – наличие в семье одного ребенка с аутизмом повышает риск появления еще одного ребенка с той же проблемой.

Если отслеживать количество выявленных случаев аутизма в разных странах, то самое большое их число наблюдается в США, но это  свидетельствует лишь о пристальном внимании к проблеме и лучшей диагностике на ранних этапах. Дело в том, что  некоторые незначительные нарушения аутистического спектра могут скомпенсироваться без помощи специалиста, особенно, если в семье есть более старшие дети.  В Беларуси до сих пор остро стоит проблема позднего обращения к специалистам, но статистика центров раннего вмешательства свидетельствует, что безусловно наблюдается рост количества детей с РАС.

Научно подтвержденных данных, четко определяющих причины роста нет. В качестве гипотез выдвигаются экологические и другие факторы, но все это находится в стадии изучения.

Если говорить об образе жизни родителей, то первоначально в США существовала теория, что холодное  отношение матери к ребенку может вызвать заболевание. Дело доходило до того, что детей с аутизмом даже пытались забирать у родителей. Однако эта гипотеза была отвергнута, потому что дети с аутизмом часто появляются в любящих семьях. Что касается поведения беременной женщины, а также осложненной и тяжело протекающей беременности, то естественно, что все эти факторы могут негативно повлиять на здоровье ребенка. Однако опять я вынуждена повторить, что четкой зависимости обнаружить не удалось. Поэтому специалисты говорят о сложности проблемы аутизма с любой, в том числе медицинской точки зрения.

И.Г Итак мы определили, что самое худшее, что могут сделать родители – это не замечать проблему. Также мы выяснили, что нет никаких научно достоверных методов «профилактики» заболевания. Однако очень важно знать, каким образом окружающие могут помочь семье справиться с проблемой хоть в какой-то степени?

Т.С. Мы уже поняли, что родителям ребенка с аутизмом точно не в чем обвинять себя. Однако известно, что в обществе до сих пор бытует мнение, что если у вашего ребенка есть проблемы,  то вы по меньшей мере какие-то странные, а еще лучше «сами виноваты». В результате мама ребенка с аутизмом может почувствовать себя загнанной в угол из-за двух причин. Первая – постоянный стресс, связанный со сложностями организации сна, питания и т.п., вторая – социальная изоляция семьи. Поэтому в упоминающихся выше центрах организуются группы для родителей, решающие несколько взаимосвязанных задач – от принятия диагноза (семья никак не поможет ребенку, если взрослые не осмыслят и не признают наличие проблемы) до налаживания быта, установления коммуникации с ребенком, включения ребенка в дружелюбное сообщество. В Беларуси стоит серьезная задача организации программ помощи родителям на каждом этапе развития ребенка.

И.Г. Как мы можем описать правильное отношение родителей к ребенку?

Т.С. Задача любой семьи постараться помочь ребенку  научиться коммуницировать с окружающими, адаптироваться к  миру, включиться  в обучение. Для этого хороши любые средства. Ответственное отношение к ребенку заключается  в помощи  обретения самостоятельности, неважно стоит или не стоит у него какой-то диагноз.

И.Г. Таким образом мы выяснили, что семьи, воспитывающие ребенка с РАС нуждаются в помощи специалистов и поддержке окружающих. Также стало понятно, что вне зависимости от наличия или отсутствия диагноза задача взрослых не меняется и заключается в формировании определенных социальных навыков, но безусловно их развитие у ребенка с аутизмом идет гораздо сложнее и требует постоянной профессиональной помощи.   

И.Г. В конце нашего разговора необходимо обсудить еще одну, очень важную проблему – необходимость наличия инклюзивной среды.

Т.С.  Именно дети с аутизмом сделали более актуальным вопрос инклюзии. Инклюзия – проблема включенности необычного человека в социум. Мы говорим, что потребности у всех детей одинаковые, а вот особенности развития разные. Речь идет о ребенке с особенностями развития.

Именно дети и взрослые с аутизмом сделали проблему включенности в социум очень актуальной, т.к. для них контакт и взаимодействие с другими людьми являются центральной проблемой.  Раньше считалось, что эти люди не хотят общаться, На самом деле у них отсутствуют   механизмы для общения. То,  что формируется естественным образом у обычного ребенка: умение задавать вопросы, смотреть в глаза, понимать чувства другого и уметь взаимодействовать, не может само спонтанно сформироваться у ребенка с аутизмом. Поэтому  для таких детей важно, с одной стороны, организовать необходимую среду, а с другой – специально обучить ребенка навыкам коммуникации. Лучший метод такого обучения  – обучение в совместной деятельности в ситуации инклюзии. Если мы делаем специальную школу для детей с аутизмом, то мы только усиливаем отделенность от социума и их нарушения усугубляются.  Занятия в инклюзивной среде с обычными детьми уже сами по себе являются лечебными, Но надо понимать, что речь идет не о том, что просто бросить ребенка в инклюзивное пространство, а об организации специального обучения навыкам коммуникации.

В этой связи особую роль могут сыграть такие сферы деятельности как спорт, изобразительное искусство и театр.

Спорт – это телесная практика, а для детей с аутизмом все телесные практики являются развивающими. Кроме того в спорте есть командная работа.

Изобразительное искусство,  начиная с рисования и лепки и т.п., развивает мелкую моторику, что важно для любого ребенка. Эта творческая деятельность сочетает в себе коллективные и индивидуальные формы, способствует выражению эмоций.

И наконец,  театр – это такой синтез, где задействуются все навыки и телесные, и коммуникативные. Комплекс упражнений для подготовки актеров носит  развивающий характер для любого ребенка. При наличии тьютора и внимательном отношении эти комплексы восстанавливают  ребенка с аутизмом,  дают социальный опыт, и т.д.

И.Г. Все это замечательно, но ведь в нашем обществе существует страх родителей обычных детей перед инклюзивной средой. Чем он объясняется и как можно его преодолеть?

Т. С. Любой родитель беспокоится о безопасности и удовлетворении других потребностей собственного ребенка, в частности в наличии развивающей среды и должного внимания со стороны взрослых. для своего ребенка. Если мы снимем  эти страхи, то есть гарантируем безопасность и возможность развития, то родители перестанут бояться инклюзивной среды.

И.Г. Итак, благодаря состоявшемуся разговору удалось понять множество вещей. Но остается открытым один из важнейших вопросов — есть ли в Беларуси опыт создания инклюзивной среды, насколько он длителен и эффективен и как им можно воспользоваться?

Именно с этой целью —  получить ответы на эти и многие другие вопросы, я затеяла длительную беседу с продюсером Семейного инклюзив-театра Леонидом Динерштейном.  Леонид – человек эмоциональный, артистичный и разговорчивый… Его интервью подобно моноспектаклю, передать  все эти  нюансы и эмоциональные переходы в виде письменной речи нереально, поэтому предлагаю сосредоточиться на основных фактах. 

На сегодняшний день, выросший из небольшой коммерческой студии, театр превратился в сложный многофункциональный организм, состоящий из местного благотворительного фонда (МБФ) «Семейный инклюзив-театр», собственно театра, а также адаптационных групп. В этом проекте на сегодняшний день занимаются 170 детей, из них с 80 с лишним – это дети с аутизмом.   Заметим в скобках, что все эти превращения произошли как подчеркнул Леонид «без копейки государевых денег», что само по себе для современной Беларуси явление нетривиальное. Весь процесс начался весной 2016 года, когда к руководителю студии Ирине Киселевой (Пушкаревой) обратилась одна из общественных организаций с предложением представить свой спектакль на большой сцене. Дело в том, что к тому моменту в числе 35 студийцев уже был один   мальчик с аутизмом, что позволяло говорить о студии как о зародыше инклюзивной среды. Ирина, как профессионал, прошедший школу Валентина Елизарьева, хорошо осознавала разницу между «домашним» спектаклем для родителей и требованиями настоящей сцены. В качестве партнера, проект поддержала известная в Беларуси сеть мобильной связи «Велком» (сейчас существует под названием А1).  В этот момент Ирина обратилась к Леониду, и они сразу поняли, что этот первый спектакль может состояться только при активном участии лучших профессионалов страны. Хочу подчеркнуть, что установка на высокий уровень спектаклей стала краеугольным камнем проекта. Как точно обозначил этот момент Леонид: «Это особый жанр, где на сцене играют профессиональные актеры либо непрофессиональные, но очень хорошо подготовленные взрослые и такие же хорошо подготовленные дети… В симбиозе детей и взрослых высокого профессионального уровня формируется очень искренний театр. Дети играют по серьезному, и в этих ситуациях взрослые тоже играют по серьезному. Это наша принципиальная позиция. Речь не идет о соплях, зрителям без разницы есть у ребенка аутизм или нет. Все очень серьезно.»

Леонид Динерштейн и Ирина Киселева (Пушкарева) – фото из архива театра

Сейчас предлагаю читателю немного переключиться с проблемы инклюзии и поговорить об интересных явлениях в театральной жизни Беларуси. Стоит в центре Минска красивое здание театра юного зрителя (ТЮЗа), куда уже много десятилетий совершали культпоходы школьные классы. Замечу как преподаватель и культуролог, что сама идея культпоходов уже давно изжила себя, потому что  установка на максимальный охват учащихся культурным мероприятием превращает это мероприятие в обязаловку. А где обязаловка — там  соответствующее поведение в театре, в музее или на экскурсии. Помню, что когда сама вела группы по мировой художественной культуре в школе с эстетическим уклоном, то мы ходили в музей каждый месяц. Дети с внутренней мотивацией на восприятие искусства, предварительно подготовленные и настроенные – самые благодарные посетители музеев. От личных воспоминаний вернемся к истории постановок ТЮЗа. Золотое время театра наступило, когда туда главным режиссером пришел Андрей Андросик (1941 – 2003 гг.). Он мечтал создать новый детский театр. В его первой постановке „Маленький лорд Фаунтлерой“ главного героя играл не профессиональный актер, а мальчик. Сам спектакль длился два с половиной часа, с двумя антрактами и главный герой постоянно находился на сцене. Спектакль продержался в репертуаре невероятно долго с 1998 по 2015 года, за это время сменилось несколько поколений детей-артистов, которые обучались в открытой при театре детской студии. На этот спектакль стали приходить семьи с детьми, он был интересен и детям, и взрослым. Особенным спектаклем стала «Полианна», поставленная в 2003 году. В ней принимали участие два десятка детей младшего возраста, которые составили прекрасный ансамбль со взрослыми исполнителями. Андрей Андросик внезапно умер, но его ученик Игорь Сидорчик, ориентируясь на замысел мастера,  подготовил и выпустил этот уникальный спектакль на сцену ТЮЗа. В спектакле «Полианна» сценографом работал один из самых известных театральных художников Беларуси Вениамин Маршак (1952 г.). Именно к этим профессионалам высочайшего уровня, имеющим большой и успешный опыт работы с детьми разного возраста, обратились Леонид Динерштейн и Ирина Киселева. Произошло обыкновенное чудо – за два месяца Вениамин Маршак сделал декорации, Игорь Сидорчик помог  создать полноценный  спектакль, и в июне 2016 года зрители заполнили зал Белорусской государственной филармонии. Леонид с гордостью вспоминает, что пришлось принести множество приставных стульев, а все билеты были раскуплены мгновенно. «Флейта – чарадзейка» совершила турне по пяти городам Беларуси, где спектакли тоже прошли с большим успехом. Но самое главное, те внутренние изменения, которые стали происходить с маленькими актерами, в том числе и с детьми с аутизмом. Их  к моменту премьеры на сцене  было уже шестеро. Леонид прекрасно помнит, как  в какой-то момент ребенок, не вынимавший до этого момента наушники из ушей, отбрасывает их в сторону и по собственной инициативе идет общаться с другими детьми. Так начинает формироваться  инклюзивная среда.  Конечно, не обошлось  без трудностей. Часть родителей обычных детей испугалось инклюзивной среды и ушла со своими детьми в другие театральные студии, но на их место пришли другие, заинтересованные, чтобы их дети учились общаться и взаимодействовать именно в таких условиях. Леонид уверен, что именно так естественным образом в совместной деятельности и может сформироваться инклюзивное общество. Были и другие, сугубо творческие сложности. Например притирка двух театральных традиций: хореографической, где на репетиции можно одновременно заниматься с большим количеством студийцев, и театральной, где задача стоит погрузиться в глубину личности актера. Леонид подчеркивает, что на все эти внутренние процессы ушло примерно полтора года, но в результате в театре сложилась уникальная театральная культура, построенная на  синтезе хореографии и слова. Леонид следующим образом описывает уникальность существующего проекта: «Наш театр – это  театр пересечений, в котором кроме сочетания балета и драмы,  кино и театра, есть еще взгляд обычного человека и человека с аутизмом и плюс еще дети играют детей, а взрослые взрослых. Последнюю из этих идей придумал и реализовал Андросик, все остальное наработали мы». Если говорить о количестве людей, в той или иной степени, включенных в процесс, то их численность впечатляет, ведь речь идет о шести с половиной сотнях. Сюда входят профессиональные работники и не менее профессиональные волонтеры, дети и их родители, без заинтересованности и включенности которых тоже ничего бы не случилось.

За  шесть лет театр подготовил и выпустил десять спектаклей, но особенно меня заинтересовала история создания спектакля под названием «Восемь чувств». Все началось с истории, которую сочинил Кастусь Жибуль. Дальше стало происходить чудо – в процессе репетиций на Ирину стали буквально «вываливаться» личные истории студийцев. Все они говорили о невероятном одиночестве, в котором вынуждены жить не только дети с аутизмом, но и их обычные сверстники. Ирина абсолютно неожиданно для себя стала то ли священником, то ли психологом в одном лице. В такой удивительной атмосфере рождался этот спектакль про человеческие чувства. На видео вы можете познакомиться с невероятно талантливым Кастусем Жибулем и трейлером к спектаклю.

.

.

Во время работы над спектаклем к команде проекта присоединился  известный белорусский режиссер-документалист Сергей Исаков, который стал снимать не только результат – готовый спектакль, но и процесс работы. Его фильм, снятый в театре, «Кто последний» был участником девяти международных фестивалей.  Благодаря Исакову стала собираться обширная коллекция видеоматериалов, где можно воочию увидеть изменения, которые происходят с участниками проекта. Как трогательно заметил Леонид: «Ты не представляешь, как выросли наши дети». Сергей Исаков на сегодняшний день по-прежнему фиксирует внутреннюю кухню и спектакли проекта. У него в планах сделать еще один документальный фильм.

Раз уж зашла речь о «внутренней кухне», то сейчас я вкратце познакомлю читателей с организацией работы,  с основными членами команды, а также спонсорами и волонтерами.

В тот момент, когда об уникальном проекте заговорили СМИ, а произошло это в большой степени благодаря спонсорам из А1, в театральную студию буквально хлынули дети с аутизмом. Однако, далеко не всех из них по разным причинам можно сразу отправлять на общие репетиции, поэтому в срочном порядке пришлось создавать систему адаптационных студий, искать для этих детей профессиональных тьюторов. Следует отметить, что за стенами театра тоже происходило понимание необходимости помощи детям с аутизмом. В 2018 году открылся Институт инклюзивного образования как филиал Белорусского государственного педагогического университета имени Максима Танка. И хотя у них не было отдельно темы аутизма, но от них на практику в театр пришло 25 человек и пятеро из них осталось в команде театра. На сегодняшний день это уже 12-15 человек, получивших наряду с теоретическими знаниями, прекрасные  практические навыки. Возникли адаптационные группы, где у каждого ребенка есть собственный тьютор из этих студентов. Это привело к очень хорошим результатам.

Очень важно, что театр не скрывает свой уникальный опыт, а на сегодняшний день подготовил 43 пятиминутных ролика, где видно каким образом нужно выполнять необходимые упражнения с ребенком. А самое главное, зафиксировано как меняется сам ребенок. Кроме того, отснято около 60 ситуаций, когда ребенок пришел первый раз, как он взаимодействует с тьютором, как тьюторы взаимодействуют между собой и т.д. Я просмотрела один из этих материалов, где можно воочию наблюдать, как абсолютно ни на что не реагирующая девочка – младший подросток превращается в очаровательную пластичную актрису с открытой улыбкой. Эти  материалы являются  уникальным учебным пособием по работе с аутизмом у детей. Кстати, ежегодно с 2017 года театр проводит международный форум, по проблеме аутизма, на котором в этом году было 10 стран. Леонид справедливо заметил, что он готов поделиться этими материалами с любыми заинтересованными профессионалами, что это фактически франшиза, которую важно передать в надежные заинтересованные руки. Однако, Леонид подчеркивал, что к сожалению огромному количеству временщиков ничего не надо вообще, а уж решать эффективно проблему детского аутизма и формирования инклюзивного сообщества тем паче.

Сегодня в замечательной команде Семейного инклюзив-театра, под руководством Ирины Киселёвой (директор и учредитель Фонда, художественный руководитель Театра «i», автор методики «Поэтапного включения», для социализации детей с аутизмом) – более 50 специалистов высокого уровня: педагогов, психологов, тьюторов, режиссёров, актёров, музыкантов, художников, драматургов, журналистов, специалистов по продвижению и администрированию, модельеров, кинооператоров, мастеров света и звука. Всего, вместе с детьми-Студийцами и их родителями, более 500 человек. Это ежедневно взаимодействующее и развивающееся инклюзивное сообщество. И это путь к Обществу равных возможностей.

Как я уже неоднократно подчеркивала такой проект не мог состояться  без помощи неравнодушных людей и организаций. В первую очередь речь идет о мобильном операторе А1, который является генеральным партнером  театра. С 2017 года проект начала поддерживать IBA Group  — один из крупнейших системных интеграторов, разработчиков, производителей и поставщиков современных информационных технологий (ИТ) в странах Центральной и Восточной Европы.  Особую роль в создании видеопособия сыграла широко известная в Беларусии крауфандинговая  платформа Имена, которая помогала собирать деньги на процесс  создания пособия. На сегодняшний день эта платформа, как и многие другие НКО  Беларуссии,  ликвидирована, что отнюдь не способствует решению многочисленных социальных проблем.   С невероятной теплотой Леонид отозвался о работе профессионалов из BY Movie Virtual Production (VP), которая   специализируется на производстве  коммерческого видео, клипов и кино различной сложности. Он отметил, что сотрудники студии  записали один из спектаклей театра «Рони, дочь разбойника», который невозможно было показать из-за пандемии,  а на следующий год сделали виртуальную реальность и видеозапись  последнего спектакля театра «Огонь и лед». Леонид несколько раз подчеркнул, что этот объем работы был выполнен фактически бесплатно.

У театра долгое время не было хорошего помещения для репетиций, а почасовая аренда стоила бешенных денег. Относительно недавно театр нашел соответствующее помещение во Дворце культуры ветеранов, которое Семейный инклюзив-театр сумел арендовать на гораздо более выгодных условиях, и Леонид выразил благодарность руководству Дворца за понимание  и поддержку проекта.

Прежде, чем я перейду к последней части материала, где познакомлю читателей с творчеством Максима Лагуна, хочу обратить внимание на важнейший аспект. Уже шесть лет уникальный проект Семейного инклюзив-театра существует и развивается благодаря спонсорской поддержке, доходов от проката спектаклей и оплате занятий, которые производят семьи студийцев. Леонид с гордостью заметил, что за шесть лет театру удалось сформировать своего собственного зрителя, который идет на спектакль не как на детский утренник, а как на полноценный творческий проект.

В последней части моего материала настало время поговорить о феномене Макса Лагуна. Этому творческому человеку всего 16 лет, но в его портфолио книга – комикс, созданная по мотивам культового мультипликационного сериала «Смешарики», несколько персональных выставок, в том числе последняя, которая сейчас проходит в главном художественном музее Беларуси – Национальном художественном музее и множество других творческих достижений. Не забываем, что Макс – один из актеров Семейного инклюзив-театра. Хочу признаться, что всего моего погружения в проблему аутизма просто не случилось, если бы  в начале апреля я не оказалась на открытии выставки Макса. Еще один важный момент связан с моим персональным опытом. А именно, я долгое время работала с детьми и неплохо разбираюсь в особенностях и возможностях детского художественного творчества, то есть могу  отличить работы семилетнего ребенка от работ десятилетнего и т.д.  Однако в данном случае мы безусловно можем уверенно говорить о феномене Макса Лагуна. Представленные на выставке работы открывают нам уникальный мир художника. Выставка называется «Две грани», т.к. объединяет графические и живописные работы последних нескольких лет. Не правда ли, замечательно звучит для шестнадцатилетнего автора эта фраза про несколько последних лет. Но действительно  очень интересно, отмечая даты на работах 2018, 2919, 2020, видеть  постепенное «прорастание» авторского почерка.   Твердая, а при этом изысканная линия рисунка, зоркость к деталям предметного мира, композиционное решение работы. А еще, идущие возможно из интереса к комиксам, а возможно, из желания рассказать чуть иронично о своих несбыточных мечтах надписи на работах.  Погружаясь в этот прекрасный мир, посетителю выставки на самом деле в самую последнюю очередь должно быть интересен «диагноз» художника. Просто речь идет о безусловно одаренном человеке,  и я уверена, что все в его дальнейшей творческой жизни сложится прекрасно.  Крайне важно заметить, что ничего могло бы не случиться, если бы не помощь многих людей.

.

Видео с Максом Лагуном (архив театра)

Ниже фотографии автора с открытия  выставки.

Макс Лагун с Ириной Киселевой (Пушкаревой)

Работы Макса Лагуна «Старые автомобили», 2018

«У театра Резо Габриадзе», 2019

«На трех китах», гуашь, 2019

«Когда я вырасту», 2020

В завершении этой статьи хочется дать слово Леониду Динерштейну.

Л.Д. Мы с Максом уже шесть лет в театре. Во-первых, ему повезло с родителями, которые готовы уделять ему много времени и понимают, что Максим – это творческая личность. Во-вторых, ему повезло, что он попал к Трофимовичу — специалисту, который правильно пишет траекторию диагноза. Он его отправил в художественную  студию «Остров», где у Юрия Алексеевича Иванова уже сорок лет растут свободно мыслящие дети. Театр дал ему возможность социализации, потому что изначально фактически молчащий  Макс, сейчас может рассказывать по сорок минут.

Как художник он абсолютно гениальный, совершенно неповторимый. Эту историю я вижу из глубины сообщества. В быту аутизм ему мешает, но с точки зрения творчества взгляд со стороны аутизма не является помехой. Он является тем другим, который дает возможность увидеть все под своим углом. У Макса виден стиль, при этом он развивается. Михаил Тумеля — один из самых знаменитых белорусских мультипликаторов сказал, что так композицию у него не строит ни один студент.  Абсолютно свободное, ничем не зажатое мышление. Давая интервью после спектакля театра Макс произнес следующую фразу: «В этом спектакле я играл держателя масок и мне очень нравится выходить за рамки». Он очень концентрированно берет суть и воспроизводит ее  в словах или в рисунке.

На этой оптимистической ноте я предлагаю закончить мое долгое путешествие в мир аутизма. Есть прекрасная фраза про дорогу, которую осилит идущий.

Инесса Ганкина, психолог и культуролог

 

От ред. belisrael:

Обсуждение на стр.

Опубликовано 25.04.2022  12:42

 

Прощай 2021, здравствуй 2022 год

Заканчивается год 2021, который оказался крайне сложным и депрессивным для многих людей в мире. Ковид, противостояние России со странами Европы и Америкой, угроза войны с Украиной, поддержка кровавого белорусского режима, наступление на права человека. Усилившиеся внутренние проблемы в Израиле, цинизм и безнравственность политиков и обслуживающих их журналистов, что давно стало нормой, отсутствие веры в справедливость.
.
В какой-то мере этому можно было бы противостоять публикациями на сайте, что стараются делать наши авторы, но таких крайне мало, чему есть объяснение. Любая работа должна быть оплачена и только самые небезразличные могут себе в ущерб тратить время и силы, чтоб по мере возможностей улучшать мир. Не первый год задаю себе вопрос почему многие люди, имея возможности, наплевательски относятся к чужому труду. Более того, это относится к тем, кого знаю многие десятилетия, кто может похвалить меня как за прошлое, так и за сайт, но стоит только задать вопрос, а почему за много лет так и не сделал элементарного и хоть как-то помог, чтоб сайт не существовал вопреки всему, чтоб можно было поощрять авторов и привлекать новых.
.
Один на это тут же по телефону отреагировал: «ну это твои проблемы». Иные умники ничего другого не придумывают, как слать мне по ватсаап или в мессенджере в фейсбуке разный мусор. И хотя я  уже ничему не удивляюсь, каждый год задаю один и тот же вопрос, что произошло с людьми? Конечно, с одной стороны это наследие жизни в той уже давно не существующей стране, и привычка урвать халяву там, где это возможно. Для кого-то это началось с получения посылок от давно эмигрировавших родственников, для др. после Чернобыля, а также того, что после своей эмиграции или репатриации в Израиль сами получили немалую помощь, но чтоб в ответ проявить элементарную порядочность, тут уж ни за что.
.
И разговор не только о прямой финансовой помощи. Ведь чего проще взять и написать историю семьи, поделиться проблемами и удачами, рассказать об увлечениях, публиковать материалы сайта в соцсетях, пересылать их по эл. почте, в различных мессенджерах. Именно так сейчас все и развивается.
.
Я знаю, что есть люди, особенно в серьезном возрасте, каждый день ждущие материалы сайта, которые поддерживают их интерес к жизни. Например, Наум Рошаль, живущий в Америке, которому в июле исполнилось 95 лет, продолжающий вести активный образ жизни, посещающий спортивный комплекс, ежегодно делающий пожертвования. К наступающему Н.Г. он прислал добрые пожелания всем своим землякам, а также читателям сайта.
.
Среди авторов прежде всего должен назвать живущих в Беларуси, неутомимого Вольфа Рубинчика, Инессу Ганкину, Владимира Лякина, Семена Гофштейна из Иерусалима.
Из сотен опубликованных материалов, приведу несколько:
.
.
В наступающем 2022 году, все-таки, надеюсь на значительно большую активность читателей, новых авторов, публикаций на самые разные темы. Поддерживайте свое физическое и душевное здоровье, счастья, благополучия, удачи!
.
Ред. belisrael
.
Опубликовано 31.12.2021  20:48
PS.
.
8 декабря исполнилось 30 лет со дня подписания Беловежских соглашений.
.
В то время, живущий в Мозыре, учитель сельской школы Семен Гофштейн, а с 2007 в Иерусалиме, написал юмореску
 .

ЗДАРЭННЕ Ў ПУШЧЫ

(гумарэска)

Узяў Шушкевіч дубальтоўку,

А гэта шчэ было зімой,

Ды паляваць пайшоў на воўка,

Мароз трашчаў аж божа ж мой…

Куды падзецца Станіславу,

Ад холаду яму капут,

Тут, можа, выпіць бы на славу,

Ды дзе у лесе крама тут?

Пячэ мароз праз цела тлушчу,

Не чуе ног, не чуе рук,

Ды бачыць, як брыдуць па пушчы

Два хлопцы — Ельцын і Краўчук…

Вось падыйшлі бліжэй, пытаюць:

«Ты трэцім будзеш?» — Ну але ж!

— Гарэлку, мабыць, хлопцы маюць,

Як ім адмовіш, грэцца трэ’ ж…

У леснiковую хаціну

Зайшлi тры бравых хлапчукi,

I мемарандум праз хвіліну

Падпісан імі вось такі:

Жылі мы ўсе ў вялікай згодзе,

За стол адзін нас не ўсадзіць,

Дык хай у кожным агародзе

Свой прэзідэнт цяпер сядзіць…

Няхай сядзіць і грэе пуза,

І радуе рабочы клас,

Садружнасць хай замест Саюза

Навекі будзе тут у нас…

* * *

І расчынілі ў пекла дзверы,

Бо стала не жыццё, а – гэ…

Жылі мы ўсе ў СССРы,

Пакутуем у СНД…

1991 г.

.

Карыкатура з часопіса «Вожык»

Обновлено и добавлено 01.01.2022  22:49

Инесса Ганкина. Литературные музеи – места памяти

Размышления в залах

Начну, как всегда, немного издалека. Я была обычным подростком, и как обычного советского подростка меня «водили» на плановые организованные экскурсии в белорусские литературные музеи. При всей моей детской литературоцентричности, умении «проглатывать» толстые книги за три дня, экскурсии эти я рассматривала как пустую трату времени. Доросла до понимания ценности таких пространств я примерно к пятому курсу своего технического вуза. B тот период самым важным автором я полагала Льва Николаевича Толстого, и отчетливо помню, что первым литературным музеем, куда отправилась сама, был музей Толстого в Москве. Отправиться-то отправилась, а вот «вынести» оттуда что-то большее, чем общие впечатления и смутные воспоминания о мемориальных вещах, не удалось. Гораздо более значимой стала внезапно свалившаяся на мою голову поездка в Михайловское. Стояла изумительная осенняя погода, желтые листья плавали в темной осенней воде и «мемориальные» комнаты Пушкина произвели на меня неизгладимое впечатление. Но даже в этом случае я была абсолютно не готова рассматривать в витринах черновики поэта.

Немало воды утекло с дней моей юности, и сегодня я чрезвычайно люблю литературные музеи, как, впрочем, и другие тоже. Предлагаемый вашему вниманию материал – субъективная попытка осмысления экспозиции Дзяржаўнага музея гісторыі беларускай літаратуры (Государственного музея истории белорусской литературы) и его филиала – «Беларускай хаткі».

Что же интересного можно обнаружить за нераскрученными вывесками? Начнем с музея истории белорусской литературы в минском Троицком предместье. Похоже, его научные сотрудники настолько «не пиарщики», что даже броское название основной экспозиции придумать не хотят. Получите, уважаемые посетители сайта, изображение старой пишущей машинки, плюс текст под ней, напоминающий название научной статьи: «Пастаянная экспазіцыя “Беларуская літаратура другой паловы ХХ ст.”»

Фрагмент афиши постоянной экспозиции музея

Но это – лишь «упаковка», а если не полениться ее развернуть, то каждая витрина – это чья-то судьба: личные вещи, любовно подобранная фотография, книжные раритеты. Вот писатели-фронтовики, рядом первые «бунтари» 1960-х-70-х, поколение Перестройки, когда сомнительное качество бумаги издания с лихвой компенсируется новым звучанием текста. Пересказывать все имена не имеет никакого смысла, просто откройте статьи белорусской Википедии о писателях – и можете не сомневаться, что найдете информацию о каждом из этих авторов в зале музея. Так я со щемящим сердцем обнаружила мемориальную полку своей тёти-in-low Лидии Арабей – известного белорусского прозаика. Прекрасный портрет, принадлежавшие ей украшения и, конечно, некоторые издания.

Мемориальная витрина Лидии Арабей

Ходишь по экспозиции, вспоминаешь лица и произведения, и вдруг, как горячим кипятком плеснули в лицо – на стене от пола до потолка список реабилитированных белорусских писателей. Да не просто список, а разбитый по годам. Начинаешь судорожно искать знакомые фамилии, в том числе из почти полностью разгромленной еврейской секции Союза белорусских писателей. Кого-то расстреляли в тридцатых, считанные арестанты вернулись после смерти Сталина на Родину или «осели» в Москве. Последнее случилось с Мойше Тейфом – коренным минчанином, который просто не смог приехать в Минск, ведь на белорусской земле был уничтожен в войну его сын. Кто не знает пронзительный текст Тейфа про кихелах и земелах?

Однако вернемся к списку. Научные сотрудники пояснили мне, что все справки о реабилитации хранятся в фондах музея…

Пример такой справки (документ о реабилитации Михася Зарецкого)

Я не поленилась и сосчитала реабилитированных по годам. Получились красноречивые данные, где вся история белорусской советской литературы – как на ладони. В общие списки навсегда включены члены еврейской секции Союза белорусских писателей.

1954 г. – 11

1955 – 5

1956 – 28

1957 – 29

1958 – 9

1959 – 1

1960 – 2

1962 – 1

1966 – 1

1967 – 1

1982 – 1

1989 – 3

Общее количество реабилитированных писателей – 92 человека.

Хочу заметить, что политические убеждения литератора большого влияния на его судьбу не имели. Так в одну и ту же осеннюю ночь были расстреляны и убежденный советский писатель – Изи Харик и независимый, почти антисоветский Мойше Кульбак. Не так давно достоянием гласности стал документ, где зафиксирован компромат на Янку Купалу, Змитрока Бядулю, Изи Харика. Причем компромат этот был собран на делегатов Первого съезда писателей СССР и датируется 1934 г. Короче говоря, отправить в лагеря или на расстрел можно было любого.

Общий вид стенда со списком реабилитированных

Фрагмент стенда

Но, пожалуй, хватит об этом. Раскрою читателям важную тайну – почему я полюбила заглядывать в литературные музеи. Перейдем в соседний зал и окажемся на небольшой, но уникальной временной выставке, которая называется «Залатая раніца беларускага Адраджэння» («Золотое утро белорусского Возрождения»).

Афиша временной выставки

На эту выставку можно попасть еще весь январь 2022 г. – остаётся понять, что же там можно увидеть. Начнем с фотографий. Меня старые фотографии просто завораживают: черно-белая история страны, где красноречиво всё, от одежды до выражения лиц. Сначала просто оглянемся вокруг, а потом прочитаем подписи под фотографиями.

Сябры літаратурнага аб’яднання «Полымя», 1928 г. Першы рад: Якуб Колас (1882-1956), Цішка Гартны (1887-1937), Янка Купала (1982-1942), Міхась Чарот (1896-1937), Васіль Сташэўскі (1895-1937). Другі рад: Алесь Ляжневіч (1890-1937), Міхайла Грамыка (1885-1969), Уладзіслаў Галубок (1882-1937), Міхась Зарэцкі (1901-1937) , Анатоль Вольны (1902-1937), Алесь Дудар (1904-1937), Алесь Гурло (1892-1938).

Изо всех вышеперечисленных справка о реабилитации не понадобилась лишь Янке Купале и Якубу Коласу. Обратите внимание, какими молодыми ушли из жизни эти авторы, и подумайте, как могла бы выглядеть белорусская литература ХХ века, если бы не репрессии.

О каждом из перечисленных сегодня можно прочесть в сети, там же найти их произведения. Я же хочу обратить внимание на общую особенность литературной жизни того времени, а именно: наличие разных творческих объединений писателей. Давайте познакомимся – объединение «Полымя» (1927–1932 гг.), члены правления: Якуб Колас, Тишка Гартный, Михась Чарот. Среди целей объединения – укрепление пролетарской идеологии и развитие национальной формы в белорусской литературе. Важно отметить, что объединение стремилось уравновесить крайние тенденции в литературном движении конца 1920-х – начала 1930-х годов, что давалось непросто с учетом разницы взглядов внутри самой организации. Ведь часть авторов совсем недавно входила в объединение «Маладняк».

Фотографии на выставке не вступают друг с другом в литературные перепалки, поэтому неподалеку от пролетарского «Полымя» разместилась групповая фотография объединения «Узвышша».

Групповая фотография объединения «Узвышша», 1928 г.

Першы рад: Пятро Глебка (1905-1969), Васіль Шашалевіч (1897-1941), Кандрат Крапіва (1896-1991), Язэп Пушча (1902-1964), Змітрок Бядуля (1886-1941), Адам Бабарэка (1899-1938), Кузьма Чорны (1900-1944). Другі рад: Тодар Кляшторны (1903-1937), Максім Лужанін (1909-2001), Антон Адамовіч (1909-1998), Уладзімір Дубоўка (1901-1976), Уладзімір Жылка (1900-1933), Сяргей Дарожны (1909-1943).

Раз уже мы начали свой рассказ со стенда про реабилитацию, то стоит отметить, что из авторов «Узвышша» не были арестованы Пётр Глебка, Кондрат Крапива и Змитрок Бядуля. Все остальные в большей или меньшей степени оказались жертвами репрессивной машины. Ну, а что же представляло собой объединение «Узвышша» (1927–1932 гг.)? Можно сказать, что это было самое «эстетическое» литературное объединение эпохи, которое ставило задачу сочетания реалистических традиций с новаторством, стремилось к разнообразию литературных форм и стилей. Предлагаю читателям сами убедиться в литературной ценности произведений авторов литобъединения, прочитав, например, наполненную образами поэзию В. Жилки, ранние экспериментальные поэмы В. Дубовки… Я уверена, что любители литературы откроют для себя другую, совсем не «программную» белорусскую литературу. К сожалению, наше поколение, получавшее школьное образование в эпоху застоя, не имело такой возможности. Ибо формально реабилитированные поэты и писатели оставались на обочине школьной программы по литературе, следовательно, найти и прочесть их произведения стремились только специалисты.

Наконец, обзор литературной жизни довоенной Беларуси невозможен без краткого знакомства с литературным объединением «Маладняк» (1923-1928 гг.). Свое полное название «Усебеларускае аб’яднанне…» кружок взял после создания отделения в Москве (май 1924) и инициативных групп в других городах. В состав объединения входили национальные секции русских, польских, еврейских, литовских писателей. «Маладняк» – своего рода колыбель белорусской советской литературы, в него в разное время входили почти все вышеуказанные литераторы. Программа объединения была пронизана пафосом утверждения социалистического строя, деятельность тесно увязывалась с коммунистической идеологией. При этом многие члены объединения отрицали ценность литературного наследия, занимаясь смелыми литературными экспериментами.

После выхода из состава объединения целой группы авторов объединение было реорганизовано в БелАПП. Белорусская ассоциация пролетарских писателей (1928-1932 гг.) стояла на твердых пролетарских позициях, ратовала за развитие пролетарской культуры и резко критиковала другие литературные объединения за их недостаточную революционность. Она была ликвидирована в 1932 г. в соответствии с постановлением ЦК КП(б)Б «О перестройке литературно-художественных организаций БССР» (27 мая 1932). Так закончился период жарких дискуссий, литературных объединений, фактически живой литературной жизни в Беларуси. В 1934 г. первый съезд писателей СССР, где единственным легитимным творческим методом советской литературы и искусства был объявлен «соцреализм», стал фактически творческой, а порой и реальной, могилой для любого автора, не готового шагать в ногу с политикой партии.

На небольшой временной выставке можно рассказывать про каждый экспонат или витрину. В частности, не обошли вниманием сотрудники музея историю еврейских писателей Беларуси.

Фрагмент стенда еврейской литературы

Насколько я поняла, основной целью экспозиции является знакомство посетителей с разнообразием литературной и художественной жизни соответствующего исторического периода. И следует отметить, что цель эта безусловно достигнута. Фотографии, личные вещи, книги – всё будит воображение и стимулирует желание дальнейшего погружения в эпоху.

Продолжаем двигаться по музейной экспозиции и оказываемся… внутри романа «Анна Каренина».

Эта выставка создана совместно с Государственным музеем Л.Н.Толстого (Россия) и позволяет посетителю в некоторой степени погрузиться в творческую кухню писателя. В этой связи особенный интерес у меня вызвал стенд, где представлены описания главных героев романа (текст рукописи), начиная с первого варианта до окончательной версии.

Возможно, кому-то представляется, что литературный персонаж приходит к автору сразу и в окончательном виде. У кого-то случается и так, но известно, что рукопись «Войны и мира» Лев Николаевич переписывал и корректировал четыре раза. На выставке можно также узнать о прототипе Анны Карениной, о роли незаконченной рукописи Пушкина, об истории экранизаций, а также о постановках «Анны Карениной» на сценах белорусских театров. Выставка будет работать до 8 февраля, так что времени посетить обе временные выставки еще вполне достаточно.

На этом можно было бы закончить обзор экспозиции литературного музея, но хочу настойчиво посоветовать заглянуть не только в основное здание музея, но и в один из его филиалов – «Беларускую хатку». Именно это пространство можно назвать мемориальным музеем. Экспозиция посвящена минскому периоду жизни Максима Богдановича, а также воспроизводит бытовые детали жизни Змитрока Бядули. В музейном пространстве можно увидеть быт горожан во время Первой мировой войны, узнать о роли минской интеллигенции в помощи беженцам, а также заглянуть в полностью восстановленную по воспоминаниям Зоськи Верас, Лявона Зайца и Змитрока Бядули комнату Максима Богдановича. Понятно, что мебель в комнате представлена соответствующими аналогами, а единственными реликвиями являются ступка и толкачик для измельчения лекарств, но искусно воссозданная атмосфера, разложенные на столе предметы, горящая настольная лампа создают ощущение, что сейчас в комнату зайдет ее хозяин и сядет работать над новыми рукописями.

Мемориальная комната Максима Богдановича

«Беларуская хатка»

Экспозиция, посвященная жизни минской интеллигенции в годы Первой мировой войны

Фрагменты комнат Змитрока Бядули

В конце своего материала я хочу возвратиться к началу и призвать активных и любознательных любителей культуры время от времени заглядывать в литературные музеи Минска. Ведь временные выставки часто меняются, да и на постоянных экспозициях вдумчивый посетитель найдет поводы для размышления.

Инесса Ганкина, культуролог, г. Минск

Фото Инессы Ганкиной и Дмитрия Симонова

Опубликовано 24.12.2021  00:11

Help needed / Требуется помощь

.
The belisrael website, which is an independent platform for publishing a wide variety of materials in several languages, requires tremendous effort, time and money. We have authors living in Belarus who, with sheer enthusiasm, prepare interesting and relevant materials for the site on various topics.  At the same time, they themselves really need help.
.
Among them, first of all, I will name Inessa Gankina and her husband Dmitry SimonovWolf Rubinchik, who has his own special view on many things, has been working tirelessly for many years.  I think the overstrain made itself felt and now he is in a hospital in Minsk with covid.  I am making an honest request to the once who can donate as much as he or she can to the website, as well as support specifically Inessa Gankina and Wolf Rubinchik. To contact them, please write to the site email address.
.
 Founder and editor belisrael
.
***
.
Сайт belisrael, который является независимой площадкой для публикации самых различных материалов на нескольких языках, требует огромных усилий, времени и финансов.У нас есть авторы, живущие в Беларуси, которые на голом энтузиазме готовят для него интересные и актуальные материалы на разные темы. В тоже время сами очень нуждаются в помощи.
.
Среди них, в первую очередь, назову Инессу Ганкину и ее мужа Дмитрия Симонова. Вольф Рубинчик, имеющий свой особый взгляд на многие вещи, неустанно работает многие годы. Думаю, перенапряжение дало себя знать и ныне с ковидом он находится в больнице в Минске. Я обращаюсь с убедительной просьбой  кто сколько может сделать пожертвование в адрес сайта, а также поддержать конкретно Инессу Ганкину и Вольфа Рубинчика. Для связи с ними также пишите на адрес сайта. 
.
Основатель и редактор belisrael
.
Published on 10/02/2021  19:07   /  Опубликовано 02.10.2021  19:07

Белорусское общество: ценности, противоречия, перспективы развития

Внешнему наблюдателю, интересующемуся процессами, которые происходят в Республике Беларусь, может показаться, что единственной проблемой страны является вопрос о власти. Мои же субъективные наблюдения свидетельствуют, что проблемы Беларуси лежат не только в плоскости политики. Предлагаемая статья, направленная на анализ социально-психологических процессов в белорусском обществе, имеет отчасти футурологический характер.

Современное белорусское общество представляет собой сложный конгломерат профессиональных, конфессиональных и других групп, которые в ходе событий 2020 года попытались осознать и манифестировать свои ценности. В современной ситуации всё более расширяющейся «зоны молчания» независимых СМИ важно использовать альтернативные источники информации, в частности, публикации в фейсбуке, а также попытаться изучить поведенческие стратегии и декларируемые ценности, что и было предпринято автором этого материала.

В Беларуси, в силу длительного подавления политической жизни, сложилась парадоксальная для современного сложно устроенного общества ситуация, когда конфликты, в том числе ценностного уровня, по сути не подвергались легитимному обсуждению и анализу посредством независимых СМИ, социологических исследований, научных и публичных дискуссий… Еще хуже обстоит дело в области принятия решений, где отсутствие самоуправления на низовом уровне сочетается с декоративным парламентом, неэффективной вертикалью исполнительной власти и т.д.

На территории слуцкого завода «Эмальпосуда», основанного в 1923 г. и закрытого в середине 2010-х гг. Фото Олеси Белой, 2019 г. (см. здесь)

Итак, предлагаю совершить вместе со мной небольшое «путешествие» по болезненным точкам белорусского общества. Начнём с семейных ценностей.

В современной Беларуси существует два типа семей, ценности которых прямо противоположны друг другу, и определенное количество «промежуточных» моделей семьи, сочетающих в себе элементы одного и другого типа.

Первый тип, унаследованный даже не из социалистического, а из еще более раннего этапа истории, – это семьи, в которых семейные обязанности разделены строго по половому принципу, соответственно мальчики и девочки воспитываются абсолютно по-разному. В этих семьях часто декларируется принцип «стеклянного потолка» для женщины, где на первом месте безусловно находится семья, а карьера и профессиональная самореализация – на втором. Нередко в таких семьях можно наблюдать элементы экономического и психологического насилия. В некоторых из этих семей легитимным является ограниченное физическое насилие как эффективный метод воспитания детей. В таких семьях формируется не просто неодобрение сексуальных меньшинств, а возможна крайняя форма этого неодобрения, выражающаяся на вербальном уровне, соответствующими высказываниями: «Я бы своего сына просто убил…». Негативно воспринимается идея декретного отпуска для мужчин, а женщины, разделяющие эту систему ценностей, склонны делегировать властные полномочия мужчине не только в семье, но и в профессиональной сфере, и в политике. Взрослые в такой семье боятся обратиться к семейным психологам и психотерапевтам, болезненно реагируют на предложение сходить на консультацию с детьми и занимают такую позицию долгие годы даже в ситуации физического насилия.

Второй тип семей ориентирован на равноправие, не приемлет семейное насилие (ни физическое, ни психологическое), стремится предоставить всем членам семьи равные возможности для самореализации, а в случае возникающих проблем спокойно принимает профессиональную психологическую помощь.

Самым тесным образом с психологией семейных отношений связана культура повседневности или, говоря проще, тот язык и те модели поведения, которые человек использует постоянно и в самом близком кругу общения. Речь идет о праздниках, семейных традициях, отношении к исторической памяти семьи, рода, страны, а также о языке общения в семье и в ближайшем социальном окружении.

Известно, что при всем мощном идеологическом прессинге, существовавшем в СССР, в кругу семьи и друзей продолжали отмечать религиозные праздники, рассказывать подлинную историю семьи и страны, говорить на полузапрещенных языках. Соответственно, лишь семья сможет изменить культурный ландшафт Республики Беларусь: например, принять решение раз в неделю весь день говорить по-белорусски; лишь семья определяет для себя формы сохранения памяти о событиях Второй мировой войны, рассказа или умолчания о семейной истории, и т.д.

Получивший семейное воспитание ребенок, подросток и даже взрослый, попадая в социум, постоянно сравнивает свои ценности с ценностями окружающих, семейную историю с текстом учебника или информацией СМИ, корректирует свои установки и ценности. Вместе с тем указанные процессы, как правило, происходят медленно, постепенно; они не могут регулироваться директивными документами. В современном белорусском обществе по всем этим вопросам существует серьезный ценностный конфликт, и допустимо предположить, что его преодоление займет не один год.

Такой же, а может быть еще тонкой и слабо поддающейся директивным влияниям, является религиозная жизнь белорусского общества. Попытки белорусских властей, с одной стороны, создать образ врага из католической общины страны, а с другой, навязать в качестве факультатива в школе «духовно-патриотическое воспитание», крайне негативно воспринимаются многими слоями населения. На мой взгляд, в такой многоконфессиональной стране как Беларусь единственным конструктивным вариантом привлечения религиозных конфессий к проблемам общества является социальное сотрудничество, перенесенное на уровень локальных сообществ: городских, районных, школьных. Этот путь позволит сохранить религиозный мир в стране.

Невозможно не коснуться перспектив экономических преобразований белорусского общества. Государственная пропаганда продолжает навязывать негативные образы представителей крупного, среднего, малого и микробизнеса, «теневой» и «серой» экономики как «жирных котов», социальной базы «пятой колонны», виновников наших экономических проблем и т.п. В то же время сторонники перемен не сильно озабочены выстраиванием ясных перспектив трансформации национальной экономики, хотя в будущем, очевидно, потребуется адаптация и переквалификация большого количества работников.

Особого внимания заслуживает ситуация в сферах фундаментальной науки, образования, культуры. Потерявшие свой социальный статус ученые и преподаватели, частично утратившие свой авторитет деятели культуры и прочие работники этих отраслей становятся удобным объектом давления со стороны как государства, так и общества. Первое обвиняет их в отсутствии лояльности, осуществляет неэффективное руководство в условиях хронического недофинансирования, при этом требуя «оправдать возложенное доверие». В свою очередь, значительная часть общества выдвигает зачастую невыполнимые требования, предполагая, что вправе решать любые профессиональные проблемы с позиции дилетантов, и тоже постоянно ждет благодарности за уплаченные налоги.

Актуальной остается задача определения оптимальных форм и границ общественного контроля, определения самостоятельности вышеуказанных сфер. Эта задача приобретает особую важность в современном мире, который движется в направлении креативной экономики.

Продолжением предыдущей проблемы является политизация экологических проблем, где зачастую путаются причины и следствия, на передний план выдвигаются лишь определенные теории при полном игнорировании других доводов, и на фоне непроработанной как в массовом сознании, так и в научном сообществе экологической и медицинской проблематики растет боязнь чего угодно: от прививок до 5G связи. Это же относится к страху перед тотальным «цифровым контролем».

Наконец, стремление борьбы с социальным иждивенчеством переходит у части сторонников перемен в другую крайность, когда отрицается необходимость активной государственной социальной политики. На противоположном конце спектра находятся группы, которые ожидают мощнейшую социальную поддержку, ориентируясь в своих ожиданиях на скандинавские страны и не осознавая ограниченность экономических возможностей Беларуси. Все эти разнонаправленные социальные и экономические ожидания и интересы потребуют реального функционирования широкого спектра политических движений, свободных профсоюзов, реальных, а не декоративных обществ людей с инвалидностью, ассоциаций многодетных семей, пенсионерских организаций… И, конечно, требуются свободные СМИ, где будут представляться и сталкиваться разнообразные интересы, ценности и проекты экономического будущего.

Проблема государственных символов, праздников, мест памяти и ритуалов, а также оценки исторических событий ХХ и ХХI веков непременно станет зоной реального конфликта. По-видимому, недостаточно поступить так, как предлагают некоторые политические и культурные активисты, – поменять в оценках исторических событий плюс на минус, снести все советские памятники, сменить ритуалы, в кратчайшие сроки переименовать улицы больших и малых городов. Действия подобного рода, неотрефлексированные социумом, малоэффективны с точки зрения осознания прошлого, и сами по себе не создают условий для дальнейшего демократического развития. Во-первых, многие памятники эпохи СССР имеют немалую культурную ценность, образуют ансамбль с рядом расположенными архитектурными ансамблями. Во-вторых, определенные ритуалы и места памяти, связанные, в частности, с памятью о жертвах войны, являются важнейшими символами, а значит, должны быть переосмыслены и включены в практики демократического общества.

Светлана Бень проводит экскурсию по бывшему лагерю военнопленных в Масюковщине (Минск), июль 2020 г. Фото отсюда

Изучение архивов и открытые научные дискуссии неизбежно приведут к изменению оценок исторических событий. Важно создать условия для формирования коллективной исторической памяти и нетерпимости к преступлениям тоталитарных режимов у будущих поколений.

Была и остается актуальной проблема языковой политики, в контексте актуальных общекультурных процессов. В этой связи мне нравится высказанная в одной из сетевых дискуссий позиция о «родных мовах» в современной Беларуси. При безусловной необходимости расширения сферы функционирования белорусского языка необходимо продумать и реализовать на практике возможности для полноценного функционирования других языков. Причем эти возможности должны обеспечиваться на государственном уровне, в том числе с точки зрения финансирования. Такой подход соответствует основополагающим документам международных организаций; при продуманной реализации он станет мощным фактором объединения белорусского общества.

Отношение к национальным меньшинствам, мигрантам, другим странам и народам потребует последовательных и продуманных решений. Много лет занимаясь проблемами формирования толерантности и изучая уровень толерантности столичных гимназистов, я могу взять на себя смелость утверждать, что и в этой сфере в современном белорусском обществе существуют нерешенные проблемы. Речь идет не об официально декларируемых ценностях, а о негативных и позитивных этнических стереотипах. В рамках исследования выяснилось, что существует ряд негативных этнических стереотипов, относящихся в первую очередь к национальным меньшинствам Республики Беларусь. Если общество хочет избежать роста межэтнических конфликтов и других проявлений ксенофобии, то государственным органам необходимо разработать и планомерно внедрять локальные и общенациональные целевые программы по формированию интереса к культуре и традициям других народов, снижению уровня ксенофобии в различных возрастных и социальных группах. В свою очередь, общество в лице этнического большинства должно осознанно и ответственно относится к «внедрению» этих программ в реальную повседневную жизнь.

В конце своей почти научной статьи позволю себе сделать выводы научного характера:

– в современном белорусском обществе существуют группы не просто с разными, а с противоположными интересами и ценностями;

– эти группы ввиду определенных политических условий не смогли выработать методы декларирования и отстаивания своих позиций;

– одной из основных задач демократии становится создание реальных условий для осуществления эффективного национального диалога, где все эти группы будут услышаны, а их базовые ценности в той или иной степени будут учтены;

– от успешного решения этой задачи в большой степени зависит реализация оптимистических или пессимистических сценариев социального, политического и культурного развития страны.

Инесса Ганкина,

психолог, культуролог

г. Минск

Опубликовано 12.09.2021  13:15

Инесса Ганкина. Беларусь культурная. Быть художником

Накануне очередного учебного года мои мысли и чувства непроизвольно возвращаются к личному длительному преподавательскому опыту. Я из тех учителей, с которыми выпускники продолжают общаться спустя десятилетия после окончания школы. Конечно, речь идет не обо всех многочисленных юношах и девушках, с которыми свела судьба, а о немногих «избранных», с кем совпали ценности, интересы, профессия, а главное — с кем отношения выстраиваются  на абсолютно новом уровне: опыте общения двух взрослых независимых личностей. В этом случае разница в возрасте не имеет никакого значения, а единственно важным становится масштаб личности собеседника. Сегодня я хочу представить уважаемым читателям одну из таких собеседниц – Христину Высоцкую.

Начнем, как принято, с фактов творческой биографии.

Христина Высоцкая (1992 г., Минск) – художник ДПИ (текстиль), преподаватель, магистр искусствоведения, член Белорусского союза художников, член Международной ассоциации «Европейская текстильная сеть» (г. Вена, Австрия), в настоящее время готовится к защите кандидатской диссертации и работает старшим преподавателем  кафедры декоративно-прикладного искусства и костюма Белорусской государственной академии искусств.

Обладатель дипломов престижных международных выставок в Республике Беларусь, России, Украине и Литве. Участник многочисленных международных выставок в Республике Беларусь, Италии, России, США. За время творческой деятельности прошло 10 персональных выставок (8 — в Республике Беларусь, 2 — в Италии).

Куратор 13 выставок в Республике Беларусь.

В мастерской (фото из личного архива Христины Высоцкой)

Для читателей, далеких от области выставочной деятельности, хочу пояснить, что участник любой выставки проходит строжайший конкурсный отбор, персональная выставка – это событие в жизни любого художника, дипломами по результатам выставки награждают единиц, а уж работа куратора  выставки требует обладания навыками  организаторской деятельности, способности создания концепции и воплощения своей идеи в выставочном пространстве.

На мой взгляд, такой творческой биографии хватило бы для человека совсем другого возраста, но для полноты картины еще несколько фактов о героине этого интервью: Христина владеет русским, белорусским, английским, французским, итальянским языками,  танцует фламенко и линди-хоп, блюз (каждому из этих танцевальных стилей она уделила шесть лет жизни, занимаясь параллельно в двух танцевальных студиях).  Сейчас пора дать слово самой Христине.

И. Г. Как ты решила, что твоя миссия на земле – это быть художником?

Х. В. Я с детства рисовала, но не думала, что буду профессиональным художником. Я родилась в семье инженеров,  художников в семье нет, но появилась потребность визуализировать свои эмоции.  Родители с детства всегда занимались и мной, и сестрой, следили за тем, чтобы у нас была куча кружков, музыкальная школа,  художественная студия, чтобы мы были при деле и развивались  в разных направлениях. Получается, что одновременно со школой, со всеми физиками, математиками и МХК, и у меня, и у сестры (мы занимались параллельно одним и тем же, только каждый по-своему),  была возможность попробовать себя в разных сферах еще в школе. Окончательно я приняла решение  в середине одиннадцатого класса. Просто почувствовала, что  у меня  есть мечта, которая зарождается и напоминает о себе все чаще и чаще.

И. Г. Расскажи об этом важнейшем в жизни решении подробнее, ведь множество людей стоят перед подобным выбором.

Х. В. Это был декабрь 2009 г., когда я поняла, что пора принимать какие-то очень смелые решения и я решила, что надо поступать в Белорусскую государственную академию искусств, но нужна поддержка ближнего окружения. В семье мне сказали: «Если хочешь, то пробуй…».  Я помню, как мама сказала: «Я вижу, что ты склоняешься к этому выбору, давай узнаем, что для этого нужно». Важно, что никто за меня решения не принимал. Я помню, что подошла к вам, для меня было важно узнать, что вы по этому поводу думаете.  Я даже не ожидала, вы увидели больше возможностей, чем я тогда понимала о будущей работе. Я запомнила, как вы объяснили, что можно и в театре работать, и выставки делать.  У меня был еще вопрос: «какую именно специальность выбрать?» Ведь академия искусств – это абстрактно, а что именно?  Начинаешь реально взвешивать свои силы, с чем именно хочется связать свою жизнь. У меня получилось сразу, что я не рассматривала художественный факультет, потому что там необходима очень длительная предварительная подготовка: для поступления необходимо много лет заниматься академическим рисунком, а кроме того, это просто не то, что мне нужно.  Дизайн и тогда, и сейчас, это было то, куда поступали все, но я не тот человек, который идет вслед за другими.  У меня было от противного — если все в дизайн, то я точно туда не пойду. Остается декоративно-прикладное искусство. У меня  сложилось так, что   с 12 до 15 лет я занималась в детской художественной студии “Майстэрня” учреждения Дворец внешкольной работы “Золак” одновременно по двум направлениям: керамике и росписи по дереву. На самом деле, когда начинаешь думать, какие предпосылки, то понимаешь, что родители вложились в меня в этом плане. Как я говорила,  они развивали мои способности по всем направлениям. Точно так же у меня могла возникнуть идея, что я хочу поступать в Академию музыки, ведь я успешно окончила музыкальную школу.

Я пришла на подготовительные курсы за полгода до поступления и  была уверена, что за полгода подготовлюсь, хотя меня настраивали в студии, что «ты в первый раз не поступишь…». Меня вообще такая модель не устраивает — ты готовься, паши, но ты не добьешься. У меня все внутри горело, но как же так, какой второй или третий раз… Я всегда настроена на положительный результат.

Замечу как профессиональный психолог, что это одна из важнейших личностных черт для успеха в любой сфере деятельности. Ведь сколько несостоявшихся профессиональных судеб связано даже не с неадекватной самооценкой, а именно с этой пресловутой «выученной беспомощностью», когда еще в раннем детстве ребенку внушают: «не берись», «у тебя все равно не получится», «не жди от жизни многого». Но вернемся к нашему интервью.

И. Г. Прежде чем перейти к обучению в академии, давай поговорим о твоем гимназическом опыте. Что и кто остались в памяти?

Х. В. Я пришла в  гимназию №21 г. Минска в 9-м классе и сразу почувствовала отношение к ученику как к самостоятельной  личности, которую очень важно развивать, вкладываться в ее становление.  Очень уважительное было отношение. Так получилось, что когда я пришла в гимназию, то, естественно, никого не знала, а с Александром Васильевичем Федоренко – учителем физики и астрономии — контакт получился сразу. Он знал, что я до этого участвовала в олимпиадах, и запомнил мою фамилию. Я очень быстро влилась в атмосферу олимпиад и научных работ.  Общение  с преподавателем было очень неформальное, он никогда не выстраивал стену между собой и учениками, а, наоборот, создавал атмосферу доверия.  Я с теплотой вспоминаю, как мы делали научные работы, когда на три-четыре часа еще оставались после уроков, чтобы проводить эксперимент  и обрабатывать его результаты. Было очень атмосферно и, главное,  ему самому было интересно. Это то, что заряжает энергией. Мне кажется, что я такое же отношение использую в работе со своими студентами.

Не обошла Христина вниманием и мой стиль преподавания, ведь мы встречались с ней и на уроках обществоведения, и на уроке, а потом факультативе МХК (мировой художественной культуры). Помню в связи с этим два момента: в девятом классе на обществоведении у меня был урок, посвященный истории Холокоста, а затем желающие написали дома эссе на эту непростую тему. Эссе Христины было очень небольшое по объему, но очень откровенное, с глубокими личными наблюдениями. Вторая история связана уже с одиннадцатым (выпускным) классом, когда небольшая группа учащихся фактически «потребовала» от меня факультатив по Мировой художественной культуре, который проходил в конце учебной недели и длился вместо положенного урока два, а то и больше академических часа… Мы смотрели там старые, в  том числе немые фильмы, обсуждали историю искусств ХХ века. А сейчас послушаем воспоминания Христины.

Вы учили думать на занятиях, ты никогда не знал, куда пойдет дискуссия, и она на самом деле была на уровне вуза. Всегда не хватало знаний по искусству, там тоже никогда не знала, что сегодня будет на занятиях.

И. Г. Сейчас логично от школьных преподавателей перейти к обучению в Белорусской государственной академии искусств . Кому из преподавателей этого престижного творческого вуза тебе хочется сказать спасибо?

Х. В. Первый, кого я встретила,  был Павел Петрович Бондарь – как-то жизнь тебе приносит правильных людей,  и ты настраиваешься на одну с ними волну.

Получилось так, что я пришла на подготовительные курсы, а Павел Петрович вел эти курсы много лет. Уже на втором занятии, когда увидел, что я делаю, он ко мне сразу проникся интересом. Когда я пришла поступать, то можно было выбрать «текстиль» или «костюм», но я понимала в душе, что не «костюм», что мне это не близко. Но я не говорила это Павлу Петровичу, хотя он уже в первый месяц начал меня «обрабатывать» на тему текстиля. Я понимала, что я пойду именно на текстиль. Я очень хорошо сдала специальные предметы, по двум композициям у меня были десятки.  Это  лучшие результаты из всех абитуриентов. Но вернемся к Павлу Петровичу. Его жизненное кредо – пропагандировать эксперимент. Он преподавал в формате мастер-класса, у него были  фирменные профессиональные фишки, и он показывал: «делайте вот так». Это и хорошо, и плохо, потому что все его студенты на выходе делают как он. Ситуация получается двоякая: с одной стороны, он поднял  тему эксперимента и раскрепощения, ведь никто в Беларуси не внес столько именно «в массы», с другой — такая передача из рук в руки немного эти руки связывает. Одно дело, когда художник сам работает, развивает, а другое — когда он говорит студентам: «Вот это моя фирменная фишка и вот я вам ее передаю», такое сейчас редко случается.  Для меня он внес в ткачество то, что это может быть не гладкий традиционный гобелен, а можно ткать грубыми фактурами, использовать смешение большого количества цветов в одной нити.  Это то, что он транслировал в своих работах, мне это оказалось очень по душе… Если бы не Павел Петрович, то я вряд ли бы занималась именно ткачеством…

Справка. Бондарь Павел Петрович — белорусский художник, работал в области гобелена и художественного оформления интерьеров, автор гобелена “Цветы”, триптиха “Купалье”, серии гобеленов-рушников “Туча”, “Прикосновение” и др., педагог и мастер-новатор изобретал полностью новые авторские приемы и техники. Последние годы жизни  он посвятил студентам кафедры текстиля и костюма Белорусской академии искусств, где работал преподавателем. Павел Бондарь оставил ценный теоретический и методический материал, среди них авторские гобелены-рушники.

Второй преподаватель, который очень помог моему профессиональному и личностному становлению, это  Маргарита Леонидовна Щемелева. У нас на втором курсе есть предмет «Арт-объект», который она как раз преподает.  Она раскрыла нам возможности объемного текстиля, но параллельно мы и с Павлом Петровичем занимались всем: объемами, инсталляциями. Установка была такая: «делай, а потом мы придумаем, как это подвесить или расположить». У Павла Петровича  и Маргариты Леонидовны была важнейшая установка, что студентами  надо заниматься. Это те преподаватели, которые вели активную  работу на каждом занятии. Мы дискутируем, работаем, обсуждаем, а потом  Павел Петрович сам брал  кисточку и  помогал, а Маргарита Леонидовна очень деликатно выводила тебя на решение.  Но при этом ты сам пройдешь этот путь, а не так, что тебе сразу дали готовый ответ.

Справка.  Маргарита Леонидовна Щемелёва – доцент кафедры костюма и текстиля Белорусской государственной академии искусств, занимается художественным ткачеством, работает в уникальной и сложнейшей технике ручного переплетения нитей на специальной деревянной раме, совмещает преподавательскую работу с плодотворной художественной деятельностью.

И. Г. Можно сказать, что тебе безусловно повезло с преподавателями, но для человека творческой профессии очень важны первые опыты самореализации: первый самостоятельный проект, участие в выставках и все остальное, что в дальнейшем станет сутью его жизни. Давай вспомним, как это было.

Х. В.  Я пришла в академию, у меня в принципе все получалось, но вопрос не в том, что у тебя получается в этом замкнутом пространстве, а в том, что с этим делать дальше? И куда себя приложить? Я очень быстро поняла, что это очень интересное, но странное направление.

Понятно, что когда ты приходишь в школу,  то тебя возьмут за ручку и отправят на конференцию. В вузе ты уже в какой-то степени сам по себе, ты сам должен быть инициатором.  У меня ум отчасти аналитический, не все там на чувствах. Папа мне начал немного «на мозги капать»: «А может быть, займемся еще декоративной штукатуркой, а то непонятно, что с этим потом делать».  Я поняла, что эту задачу надо как-то решить. Надо найти какой-то выход, и если мне его никто не показывает, то надо придумать его самому.

Выход получился интересным, стечение всех обстоятельств учебы привело к тому, что я начала участвовать в выставках уже на первом курсе:  то, что у меня внутри было. надо было все куда-то деть. Работа должна дойти до зрителей, иначе зачем это все делать. Первый курс прошел, и я почувствовала, что мне одной учебы мало. Я  искала возможности попробовать себя в разных художественных направлениях.  Это был период, когда я начала участвовать в выставках и параллельно заниматься ими как помощник куратора. Второе связано со знакомством с Ларисой Давидовной Финкельштейн. Был конец первого курса, мы познакомились на выставке, обменялись телефонами и началась большая эпопея…

В первый же день, когда мы встретились, она мне сказала: «Отлично, ты мне подходишь, пишем буклет для выставки». Я тогда вообще ничего не понимала. Как раз закончился первый курс, была остро нужна реализация, и тут как раз Ларисе Давидовне   понадобился помощник в этих делах.  Получилось, что шесть лет я была как бы секретарем. Эта была реальная возможность увидеть изнутри, как работает выставочная «кухня». Если ты не учишься на искусствоведа, то ты этого всего не знаешь. Сейчас я готовлю к защите кандидатскую диссертацию, тема которой  звучит так: “Современный художественный текстиль на биеннале и триеннале в странах Восточной Европы”, что как раз тесно связано с выставочной деятельностью, но тогда, на первом курсе, я этого не предполагала.  В нашем сотрудничестве надо было найти компромисс, это проверка на прочность — насколько ты терпелив, насколько ты видишь смысл… Я понимала, что если  в час ночи не буду оформлять этот текст, то у нас в Беларуси этому  нигде не научишься. Эти шесть лет сотрудничества были бесценны.

Лишнее говорить, что вся эта работа на протяжении шести лет была волонтерской, но Христина правильно оценила ситуацию и понимала, что если выпал шанс научиться чему-нибудь у мастера, то не воспользоваться этим шансом глупо.

Справка.  Лариса Давидовна Финкельштейн  — белорусский искусствовед, арт‐критик, галерист, педагог, автор и ведущая рубрик на радио и в печатных изданиях, эксподизайнер, куратор выставок, основатель первой белорусской галереи — Авторской некоммерческой концептуальной галереи «Брама». Автор концепции и арт-директор галереи «Брама». Член Белорусского Союза художников, Белорусского Союза дизайнеров, Белорусского Союза литературно-художественных критиков, член Международной ассоциации искусствоведов АИС (Москва). Живёт и работает в Минске.

И. Г. О твоем многолетнем сотрудничестве с галереей «Брама» знают многие, но есть в твоем творческом багаже один уникальный опыт. Давай поговорим подробнее об оформлении синагоги в Гродно.

Х. В. Изначально мне было невероятно интересно,  ведь ты в таком формате не работал, и страшно, потому что ты боишься не справиться.  Я боюсь, что не смогу выдать нужный результат. Я думаю, что у многих такое есть. Каких-то других страхов, связанных с тем, что это синагога, у меня не было. Ведь  у нас в семье и православные, и католики.  Мамина семья — из Западной Беларуси, папина — из Восточной, и мы вместе. У нас нет этих вопросов. Я не видела проблемы работы с представителями нехристианской конфессии, когда начинала работать. У меня есть задача, я должна в нее погрузиться, и я понимаю, что это серьезное дело. Я понимала, что нельзя подойти к делу поверхностно.  Я поняла, что надо вникнуть, и начала вникать. Было много мелких моментов, ведь я впервые в жизни работала с заказчиками.

Был директор музея – один человек, глава общины – другой человек,  а еще и раввин, в результате  получилось три заказчика. Все первоначальные договоренности были с директором, но мы приезжаем — и  заходит глава общины и смотрит на наши наброски на стене. Следует заметить, что под конец нашей работы у нас было полное взаимопонимание со всеми.

Этот опыт мне дал очень много как профессионалу: работа с заказчиком; погружение в тему, когда ты углубляешься в тему и делаешь цельный продукт; очень полезна была работа с форматом, с большим объемом.  Осенью на втором курсе я взяла сразу холст полтора метра,  просто переступила какую-то черту. Ведь до этого мы сделали огромную настенную роспись. (Христина работала с напарницей – однокурсницей Марцинкевич Екатериной Вячеславовной, но храбрости этих девушек можно только восхититься, там ведь и технология, и работа на лесах, и масса еще других невидимых миру слез.)

Но, пожалуй, самое главное – эта работа расширила наш кругозор. Это такой пласт культуры. Вот она рядом с тобой находится. Как ты узнаешь о тех же праздниках, об истории, о глубине? У нас главным объектом была карта Гродненщины с изображения синагог, многие из которых недействующие или вообще разрушенные. Нам дали список. Ты на него смотришь, ты читаешь  про историю синагог. У тебя все сжимается внутри, когда ты узнаешь: боже, а там сарай внутри  или там дерево внутри выросло. Ты понимаешь, что этого много, что это целая культура, мы смотрим на ее останки. Не важно, к какой религии ты сам относишься. Это общечеловеческое…

Карта синагог Гродненской обл. 

Фрагменты росписей

Еврейские праздники

Потом, через три года, я выступала на Лимуде в Витебске, где было еще большее погружение.  Все-таки в синагоге мы общались с ограниченным кругом людей и были  в стороне от еврейской жизни.  На Лимуде ситуация была странная и интересная, как приключение. У меня всего три дня Лимуда, и я погружусь, я искренне хочу прочувствовать, потому что где я про это узнаю?  Я всегда так ко всему отношусь: во все надо по максимуму вникнуть и понять. Мне было очень интересно и  какие-то вопросы стали понятнее…

И. Г. В развитие предыдущего вопроса: не кажется ли тебе, что еврейское культурное наследие в современной Беларуси находится как-то на обочине?

Х. В. Это проблема, это такая всебелорусская проблема… Она касается не только искусства и культуры, а общей свядомасці… Просто понимаешь, что это на всех уровнях в моем окружении. Ведь до того как  прикоснешься к этой теме, ты ничего не знаешь, ты даже не догадываешься, что оно есть и что это важно. Открываешь дверь, а за ней целое здание. Я не знаю, когда эта проблема решится. Это надо просто что-то поменять капитально.  Я вообще думаю, что в Беларуси очень замкнутое мышление. В моем случае у меня кругозор шире.  Я с детства учила себя ставить на место носителя другой культуры. Попытка понять, почему они так делают и уважительное отношение к другому.

И. Г. Говорить с Христиной можно бесконечно и на все темы, ведь она видела очень много городов и музеев, интересуется невероятным количеством разнообразных областей, но для завершения нашей беседы я выбрала тему Библии как одну из важных тем ее творчества. Итак, что для тебя означает сама Библия и обращение к библейским мотивам в твоем творчестве?

Х. В. Библия – это кладезь мудрости, учения, это не только про религию. Это на общечеловеческом уровне. Библия – это одна из самых важных тем западноевропейского искусства. Эти темы все века  поднимаются, например такие, как рождение Евы или Эдем. Для меня Эдем — символ идеального синтеза биологии и человека, природы, гармонии. Это не о разрушении, а о постоянном возрождении, когда максимальный симбиоз и гармония.

И. Г. А жалко, что человечество ушло из Эдема?

Х. В. Это то, что должно было случиться.

Я сейчас работаю над Древом Познания, оно связанно с древом семьи. Все эти темы я пропускаю через себя, например, «Солярис» по Лему, научная фантастика –  мой любимый жанр плюс астрономия. (Как не вернуться к началу нашего разговора и не вспомнить, что именно школьная научная работа по астрономии принесла Христине диплом на международной научной конференции.)  У меня научная фантастика как философия, я очень люблю социальную фантастику, например,  как бы было, будь общество  другим. А моя работа «Души леса» — это и про экологию, и про культуру. Оно получилось как самостоятельное произведение, где  лес как душа,  и все-таки деревья умирают. Я считаю, что у всего живого есть душа, но, с другой стороны, это о связях,  и человек как дерево,  и все наши мысли переплетены, ведь мы друг на друга влияем. Это инсталляция –  фрагмент того, над чем я сейчас работаю… Я уже полтора года работаю над Древом Познания, ожидается, что это будет…

Солярис”. 2012, хлопок, акрил, люрекс, ручное ткачество, авторская техника, 55 × 35 ×35

“Эдем”, 2019, шерсть, хлопок, акрил, дерево, ручное ткачество, авторская техника, 50 × 30 ×30 см

«Души леса». 2020, текстильная инсталляция, шерсть, хлопок, акрил, ручное ткачество, авторская техника, обкрутка, 240 х 200 х 200 см.

«Души леса. Фрагмент». Снимки из личного архива героини

Христина на фоне своей работы «Души леса». Фото Инессы Ганкиной, 2020

«Древо семьи»  Фрагмент «Древо семьи». Шерсть, полушерсть, акрил, хлопок, металл, дерево, зеркало, авторская техника двухстороннего ручного ткачества, обкрутка, 205 х 60 х 60 см, 2015

(А дальше Христина загадочно замолчала, и причину этого молчания я узнала лишь год спустя после нашего разговора. Принято статьи подобного рода заканчивать планами на будущее… Так вот, то, над чем Христина работала несколько последних лет,  стало текстильным объемно-пространственным художественным объектом «Древо Познания», которое представлено в Национальном павильоне Республики Беларусь на Всемирной выставке World EXPO 2020 в г. Дубай, ОАЭ, которая пройдет с 1 октября 2021 по 30 марта 2022 гг. Авторы: Христина Высоцкая – идея и концепция, разработчик образно-пространственного и колористического решения, автор гобеленов и текстильной поверхности, и Александр Дранец – разработчик образно-пространственного решения с созданием несущей конструкции. По условиям выставки мы не можем показать само это изображение до момента официального открытия выставки, но сам факт свидетельствует о невероятном уровне мастерства художницы. Остается только традиционно пожелать ей самореализации на большом и непростом творческом пути.)

Завершить этот материал предлагаю творческим кредо Христины Высоцкой: «В случае художника ты либо делаешь, и делаешь это хорошо, вкладываешься, либо зачем тратить на это жизнь», а еще уважаемому читателю предлагается послушать небольшую видеозапись с героиней нашего интервью, сделанную год тому назад.

Инесса Ганкина, культуролог

Опубликовано 28.08.2021  23:11

От ред.belisrael

Знаю, что мои обращения практически не действуют, но Инесса Ганкина, автор этой и ряда др. публикаций, более чем заслуживает финансовой поддержки.

Инесса Ганкина. Врач всегда врач, или Семейная профессия

Меня давно интересовала тема профессиональных династий. Я полагала, что в таких династиях есть что-то очень важное, а с другой стороны – существуют свои опасности, в том числе связанные с негативными установками окружающих. Речь идет о мифах, связанных с легким продвижением по карьерной лестнице, поступлением в престижные учебные заведениями и прочими «плюшками», которые незаслуженно получают счастливцы… Волей случая мне удалось поговорить на эту и другие темы с Жанеттой Ильиничной Котенковой – врачом во втором поколении, мамой и бабушкой врачей.

Итак, врачебная профессия из первых уст, но в моем пересказе и с моими историческими и психологическими отступлениями.

Мама, папа и война

Илья Герцевич Лейбман (1920–1993) – папа Жанетты, родившийся в Минске в еврейской семье. Его отец – коренной минчанин, работал завучем в Минском финансово-экономическом техникуме, то есть был из того первого послереволюционного поколения, которое смогло получить два высших образования без процентных ограничений в родном городе. Он был обычным еврейским интеллигентом, игравшим на скрипке и любившим двух своих сыновей.

Мама Ильи родилась в каком-то местечке под Минском, высшего образования не получила, но именно ее природный ум и верное понимание ситуации спасло в июне 1941 г. семью от уничтожения. Она твердо сказала, что от немцев ничего хорошего ждать не стоит, и отправилась вместе с двумя своими сыновьями по лесным дорожкам в сторону Могилёва. Известно, что еврейское население Минска, брошенное на произвол судьбы советской властью, и либо недооценившее смертельную опасность, либо недостаточно здоровое для такого длительного передвижения пешком (старики, маленькие дети…), в основном было уничтожено в Минском гетто.

Отец и мать Ильи

Но вернемся к нашим героям… Представьте себе молодую женщину с двумя сыновьями, преодолевающую этот нелегкий путь. Старший, Илья, 22 июня 1941 г. сдал свой последний экзамен по программе третьего курса Белорусского медицинского института (именно такое название тогда носил Минский мединститут), младший – еще подросток… Люди, пожитки, жара, плач и немецкие самолеты… Уйти можно было только по лесным тропинкам и второстепенным дорогам, что и сделали наши герои. Рядом с ними шагает соседка с двумя маленькими детьми, и всю дорогу Илья несет ее двух- или трехлетнего сына на плечах. Кстати, про этот свой поступок Илья не рассказывал, видимо полагая его в порядке вещей, и Жанетта узнала такую яркую деталь отцовской биографии только после его смерти… Оказалось, что семья соседки хранила чувство благодарности всю жизнь и рассказывала историю своего спасения следующим поколениям.

Многие беженцы из Минска прошли такой же путь, в том числе и мой отец, многие погибли под бомбежками или были остановлены немецкими десантами, но наши герои добрались до Могилёва (180 км по прямой) и уехали в эвакуацию… Хочу напомнить, что в этот начальный период войны счет шел даже не на дни, а на часы… Пока измученные красноармейцы останавливали наступление немецких войск, где и как могли, в том числе на Днепровском рубеже, мирное население получило шанс уехать подальше от войны…

Итак, семья Лейбманов оказывается в эвакуации во Фрунзе. Там Илья за один год заканчивает мединститут. Новоиспеченный доктор направляется в самый котел сражений – в Сталинград, где фактически не было ни фронта, ни тыла, а санитарная летучка, которой руководил Илья, шла непосредственно на место только что закончившегося боя, где сортировала раненых. Кстати, сейчас я понимаю, что от правильной работы этого первого медицинского звена зависела жизнь и смерть солдата… Приходилось мгновенно решать, кого перевязать первым, а кто потерпит чуть подольше, кого отправлять во фронтовой госпиталь, а кого – сразу в тыл. И вся полнота ответственности лежит на плечах руководителя – вчерашнего студента…

А сейчас пора представить еще одну героиню нашей истории – Елену Петровну Котенкову (1922–1998). К началу войны она успела закончить только три курса Казанского мединститута и в 19 лет со своей родной сестрой, которая тоже училась в мединституте, добровольно ушла на фронт медсестрой…

Будущая мама нашей рассказчицы попала в летучку будущего отца… Они почти всю войну работают вместе, но время от времени приходится расставаться. Так, 9 мая Елена Петровна встречает в Вене, а Илья Герцевич – где-то неподалёку. Жизнь непредсказуема и смерть караулит за каждым углом… Незадолго до Дня Победы Елена везет большое количество раненых из одного места в другое, и внезапно на их санитарные машины нападают то ли власовцы, то ли еще какие-то части противника. Хорошо, что рядом оказались красноармейцы, которые защитили раненых и медиков.

Наконец война остается позади. В семейном архиве сохранилась открытка, которую влюбленный Илья присылает своей будущей жене: «Дорогая Леночка, я тебя поздравляю с окончанием войны … Какое счастье, что мы оба остались живы!». Как нередко бывало, их брак регистрирует военное начальство, 12 ноября 1945 г. они возвращаются в разрушенный Минск, а в декабре 1945 года на свет появляется их единственный ребенок Жанетта – коренная минчанка, врач и хранительница семейной памяти.

Военные фотографии Ильи и Елены

Люди помогающей профессии

В своей профессиональной жизни я часто консультировала подростков на тему выбора правильной профессиональной траектории. В наших личных беседах речь шла, конечно, об академических успехах и других внешних факторах, но в первую очередь я пыталась настроить будущего специалиста в той или другой сфере на понимание самой сути профессии или, скажем пафосно, ее миссии. Особенную ответственность я ощущала, когда подросток выбирал для себя профессию, связанную с общением с людьми, а еще более узко – профессию «помогающую», в частности, психолога или врача.

Признаюсь честно, не всех выпускников школы, а затем гимназии, я видела в роли хороших врачей. Порой мне казалось, что навязанный семьей или академической успеваемостью выбор позволит человеку стать хорошим специалистом, но недостаток эмпатии может помешать ему или ей стать врачом с большой буквы. Возможно, я ошибалась, ведь юноша или девушка не останавливаются в своем развитии – впереди у них еще вся жизнь, а значит, есть возможность «добрать» недостающие личностные качества.

После такого психологического отступления самое время вернуться к послевоенной судьбе наших героев.

Приехав в Минск, Елена Петровна закончила свое профессиональное образование в Минском государственном медицинском институте (именно под таким названием Белорусский мединститут открылся в столице БССР в 1947 г.) и попала на работу в Дом ребенка.

Дом ребенка № 1 – старейший в белорусской столице. Первое его документальное упоминание относится к 1895 году. В годы Великой Отечественной войны учреждение было разрушено и не действовало. После освобождения Минска от немецко-фашистских захватчиков Дом ребенка возобновил свою работу в 1944 г. в старом двухэтажном здании по улице Обувной. В 1969 году он переехал в новое двухэтажное здание по улице Разинская, 29.

В Доме ребенка находились дети от рождения до трех лет. Молодой врач пришла туда работать в 1948 г., а в 1950 г. стала главврачом этого уникального медицинского учреждения и проработала в нем всю свою жизнь.

Чтобы хоть чуть-чуть приблизиться к внутреннему миру нашей героини, стоит описать специфику работы. Маленьких детей после войны находили где угодно: на улицах, в лесу, даже на кладбище. Этих малышей надо было не просто выходить физически – им была необходима человеческая любовь и забота. Главная задача была найти людей, готовых не просто работать, а по-настоящему любить детей, и Елене Петровне удалось это сделать.

Понимание особенной роли первых лет жизни пришло в медицину и психологию не сразу. То что сейчас – общее место в психологических учебниках, после войны осознавалось специалистами скорее на уровне профессиональной интуиции. Елена Петровна была именно таким глубоко понимающим детскую психологию врачом, поэтому у каждого малыша был свой «опекун» из медперсонала, то есть человек, который особенно заботился именно об этом одном или нескольких детях. Такой новаторский подход решал проблему эмоциональной и сенсорной депривации в первые годы жизни, то есть нехватки любви, а также информации для развития органов чувств, что становится зачастую основной причиной задержки психического развития. Малыша важно покормить, но не менее, а даже более важно его погладить, поговорить с ним, поносить на руках и позволить увидеть, пощупать и попробовать на вкус разнообразие предметного мира. У Елены Петровны это глубокое понимание психологических потребностей раннего детства было либо врожденное, либо вынесенное из опыта собственного детства.

Организаторские способности Елены Петровны помогли ей добиться постройки на улице Разинской нового здания, окруженного садом. А еще была дача… Каждое лето дети отправлялись в Тарасово, где целые дни их манежи находились на свежем воздухе. Ну и что такого, спросите вы? На самом деле, попробуйте просто организовать технически вывоз всех этих малышей, которых в дороге надо держать на руках. Приходили все родственники сотрудников, ведь везти надо было детей, 160 кроватей, 160 матрасов, постельное белье, оборудование для кухни. Воду на даче приносилось носить из колодца… Но всё это делалось ради детей, и сотрудники разделяли эту позицию… Разделяли, потому что видели, что главврач никогда не уходит с работы в пять вечера, не закрывает за собой входную дверь Дома ребенка, пока не обойдет все помещения и не убедится, что все дети здоровы. Кстати, в этом медицинском учреждении фактически не было детской смертности. Не забываем, что на дворе трудное послевоенное время, недоедание, детские инфекции и т.п.

Завершить историю про настоящего врача Елену Петровну хочется важными формальными моментами: в 1966 г. ее награждают Орденом Трудового Красного Знамени (хотели первоначально наградить Орденом Ленина, но Елена Петровна оказалась беспартийной). В год 70-летия Победы возникла идея установить на современном Доме грудного ребенка, который сейчас располагается не в центре Минска, в районе Юбилейной площади, а по адресу Проспект Газеты Правда, 32, памятную доску в честь его первого директора. Идею поддержали двенадцать сотрудников, которые работали еще с Еленой Петровной, ветераны учреждения, новый главврач и Комитет здравоохранения. В 2017 г. эта доска появилась на фасаде здания – это событие можно увидеть в сюжете канала ОНТ.

Мирные фотографии Елены Петровны

Кстати, я полагаю, что таких памятных досок в честь людей, честно отработавших всю свою жизнь и оставшихся в памяти благодарных коллег, пациентов или учеников, в нашей стране должно быть гораздо больше, и сделаны они должны быть с любовью! Впрочем, историческая и культурная память у нас в стране как-то очень избирательна…

А сейчас самое время рассказать о послевоенной жизни Ильи Герцевича, вернувшегося с фронта капитаном Красной Армии. Я с удивлением узнала, что осенью 1945 года демобилизованному дипломированному врачу нелегко было найти место работы. Жанетта объяснила, что в тот момент работала только одна третья больница имени Клумова, которая до сих пор принимает пациентов в самом центре Минска. Единственной для опытного врача оказалась вакансия патологоанатома.

Илья Герцевич вначале настолько пришел в ужас, что даже думал уехать из Минска, но на сей раз вмешался его мудрый отец и заметил, что своей работой Илья будет помогать врачам определять пусть посмертный, но правильный диагноз и тем самым повышать уровень оказания врачебной помощи. Спустя короткое время Илья Герцевич стал главным патологоанатомом Белорусской железной дороги, а через пару лет отправился в Москву искать себе научного руководителя… В 1952 г. он был уже полностью готов к защите диссертации. Стоп, скажет внимательный читатель: в СССР пышным ядовитым цветком распустилась эпоха государственного антисемитизма, а «ненормальный» доктор из Минска планирует стать кандидатом наук?

Илья Герцевич не был ненормальным, и даже отправился для серьезного разговора к своему русскому оппоненту, давшему прекрасный отзыв на диссертационное исследование. Он хотел узнать, не откажется ли уважаемый коллега от своих слов прямо на защите ввиду сложившейся ситуации. В ответ уважаемый ученый чуть не выгнал Илью Герцевича из кабинета, закричав, что он ученый, а не политик, и своих оценок назад брать не намерен.

Итак, после успешной защиты в 1952 г. Илья Герцевич становится кандидатом медицинских наук. Оценить этот факт по-настоящему могут только люди, хорошо знающие историю 1948–1953 гг.

Сталин умер в 1953 г., но лишь в 1957 г. Илье Герцевичу предлагают работу, соответствующую его научной квалификации. Он становится заведующим лабораторией в Белорусском научно-исследовательском кожно-венерологическом институте (существовал с 1944 по 1988 гг.). Наш герой занимается гистологией кожи, исследует кожные болезни, берет для сравнения образцы здоровой кожи у всех друзей дочери, пытается решить проблему псориаза, постоянно готовит научные публикации, короче говоря, живет жизнью настоящего ученого… продолжая на полставки работать патологоанатомом в первой детской больнице. Вы ведь не забыли, что патологоанатом очень важен для повышения уровня медицинской помощи?

Мирная фотография Ильи Герцевича

Кроме бесконечной работы у двух высококлассных профессионалов есть общий дом, где растет единственная, горячо любимая дочь. Как во многих домах, где люди много и ответственно работают, решать повседневные домашние проблемы помогает домработница, но традиции семейного воспитания разумны и строги, поэтому с определенного возраста дочь должна раз в неделю качественно убрать всю квартиру. Достаточно часто отец с дочерью идут обедать в столовую, потому что Елена Петровна с утра до ночи на работе. Эти жизненные неудобства никогда не становятся поводом для упреков, как и не было таким поводом неумение Ильи Герцевича забить дома гвоздь. В семье высоко ценят профессионалов и справедливо полагают, что врачи должны лечить, а не тратить минуты короткого отдыха на неумелые ремонты. Главное – любовь и взаимопонимание. Как говорит наша рассказчица: «Вы представить себе не можете, как я счастлива, что меня воспитывали такие родители…»

Жанетта Ильинична в юности

Наша рассказчица, дочь врачей, училась в школе № 2 на Энгельса. В той самой школе, где в первых классах обучалась Наталья Машерова, а одноклассницами Жанетты были дочки Янки Брыля и Пилипа Пестрака. Но самое главное – уровень преподавания. Жанетта Ильинична вспоминает, что английский язык им преподавала легендарная Мэри Соломоновна Минц, приехавшая в СССР в начале 30-х годов, работавшая завкафедрой в институте иностранных языков и изгнанная оттуда на волне государственного антисемитизма. (Вы можете посмотреть фотографии этой уникальной женщины, например, здесь). Но вернемся к профессиональному самоопределению Жанетты Ильиничны… Достаточно рано она поняла, что хочет стать только врачом, ведь мама брала ее на ту самую дачу для детей Дома ребенка, где девочка рано осознала и ответственность, которая ложится на плечи врача, и ни с чем несравнимую радость, когда благодаря тебе вокруг царит здоровье и гармония.

Жанетта Ильинична на всю жизнь связала себя с беременными женщинами, много лет отработав врачом в роддоме № 1, и сейчас продолжает работать врачом в женской консультации, следя за здоровьем беременных. Она на всю жизнь запомнила, как однажды в больнице у коллеги от тромбоза умерла беременная женщина, и нашей рассказчице пришлось участвовать в медицинском анализе причин трагедии. Жанетта Ильинична вспоминает, как она пришла советоваться с отцом – опытнейшим патологоанатомом, и он ей сказал, что, к сожалению, от такого случая не застрахован ни один профессионал, что указать на допущенную ошибку необходимо, но ломать профессиональную судьбу коллеги тоже недопустимо. Она запомнила этот совет отца на всю жизнь.

Слушая свою собеседницу, я подумала, насколько в нашем современном обществе привыкли обвинять людей двух самых важных профессий – врачей и учителей – во всех смертных грехах… Видимо, обвинители – во всех отношениях безупречные профессионалы? Я хочу, чтобы меня поняли правильно, речь идет не о преступной халатности, не о других недопустимых фактах, а о пресловутой профессиональной ошибке, от которой не застрахован никто.

Мне очень понравилось отношение старшего поколения к пресловутым материальным благам. Когда молодой врач сказала родителям, что мечтает о личном автомобиле, то они ответили просто и понятно: «Заработай…» Речь идет не о жадности или душевной черствости поколения фронтовиков, а о правильном отношении к предметам роскоши. Ведь в те годы личный автомобиль был в советском обществе именно таким предметом… На роскошь надо уметь заработать собственным трудом.

Жанетта Ильинична правильно поняла отцовский совет, и дополнительно к своей нагрузке в больнице устроилась дежурить врачом на скорой помощи. Эта работа хорошо оплачивалась, но сначала пришлось исписать целую тетрадь инструктажа, ведь врач скорой должен уметь все и решения принимать мгновенно! Первой мыслью Жанетты было отказаться от задуманного, но семейные черты – сочетание профессионализма и уверенности в собственных силах – взяли свое, и наша героиня стала прекрасным врачом скорой помощи. Прошло время, мечта осуществилась и автомобиль был куплен. Кстати, Жанетта Ильинична до сегодняшнего дня прекрасно водит машину, ездит на ней на работу и на прогулки в зеленые зоны Минска.

Какое-то время наша рассказчица читала курс внутренних болезней для будущих лаборантов и старательно внушала им, как важно внимательно и ответственно проводить анализы, ведь от их работы зависит правильный диагноз, а значит, порой и жизнь пациента. Администрация медучилища была очень благодарна Жанетте Ильиничне за такое ответственное отношение к преподаванию и за попытку сформировать у юных коллег правильную врачебную этику.

Тем временем у Жанетты Ильиничны рождается единственная дочь, которую называют Еленой в честь бабушки. И уже внучка летом отправляется с бабушкой на дачу, где кормит и носит на руках грудных детей, конечно, мечтая о профессии врача, которая становится семейной традицией.

Но на дворе поздний застой и поступить в Минский мединститут становится всё труднее и труднее. Хоть у Елены совсем другая, вовсе не еврейская фамилия, но Жанетта Ильинична предполагает, что «товарищи-экзаменаторы» хорошо знали, чью внучку так старательно заваливали на вступительных экзаменах. Я бы могла счесть это преувеличением, если бы не помнила свой опыт поступления в минский далеко не такой престижный, технический ВУЗ… У нас с Еленой были одинаковые аттестаты зрелости – с одной четверкой, и, похоже, одинаково «принципиальные» советские экзаменаторы… Только мне моих четверок вместо пятерок на устных экзаменах хватило для проходного балла, а Елене тройки вместо пятерки – нет.

«Заваливали» абитуриентку два года подряд. Только с третьей попытки Лена становится студенткой мединститута. Но если Вы полагаете, что три года будущий врач сидела на шее у семьи, то в очередной раз ошибаетесь. Она работала нянечкой – сначала в приемном покое, а потом в операционной родильного дома. Очень «престижная» работа для внучки учёного…

Однажды коллега Жанетты Ильиничны увидела из окна, как Лена ломом скалывает лед с обледеневшего крыльца, и недоуменно заметила: «Не понимаю, дедушка – ученый, бабушка – известный в городе главврач, мама – уважаемый специалист, а Лена в ватнике орудует ломом…». Моя рассказчица ничего не ответила коллеге. Да и что тут скажешь, когда путь в заветную профессию открыт только для людей со стажем, и стаж этот надо было заработать на должности санитарки… Никаких других вариантов будущего Лена-младшая для себя не рассматривала, хотя прекрасно владела английским и писала замечательные сочинения…

Елена младшая, дочь Жанетты, в Доме ребенка и вне профессии

Любая история имеет свое начало и свой конец, и до конца нашей истории остается совсем немного событий. Младшая Лена все-таки поступает в заветный мединститут, на четвертом курсе рожает своего первого ребенка, которому дают имя Илья в честь дедушки. Илью растит вся семья, потому что профессия врача – это серьезно, и юная мама учится с утра до вечера. Небольшим, но важным штрихом к портрету уже третьего поколения семьи служит история о том, как Лена с однокурсниками организует, как бы мы сказали по-современному, волонтерскую команду, и бесплатно работает с малышами в Доме ребенка. То есть деньги им за работу начисляют, но будущие врачи отдают свою зарплату в фонд Дома ребенка.

А сейчас мы сделаем маленькое отступление и расскажем еще одну историю… Отчим Лены был человеком с собственной удивительной биографией. Его тетя до войны жила в Пружанах, а еще раньше работала вместе с Н. Крупской в аппарате Наркомпроса, лично знала Ленина, но в какой-то момент поссорилась с Надеждой Константиновной и вернулась на родину. В 1941 г. немецкие войска заняли Пружаны вечером 22 июня и тут же организовали гетто, куда попали многочисленные тетины подруги. Она вместе с мужем и старшими сыновьями стала активно помогать своим еврейским подругам, но кто-то их выдал, и вся семья, кроме младшего сына, оказалась в концлагерях. Эта смелая женщина попала в Равенсбрюк, несколько раз была в шаге от гибели, но чудом выжила, и когда лагерь освободили американские войска, твердо решила не возвращаться в СССР. Тем паче, что ее муж и двое сыновей тоже остались живы и нашлись в американской зоне. В этот момент король Швеции предложил убежище таким семьям, ведь тетина семья считалась польской… Тяжело больные и измученные, они переехали в Швецию, а в пятидесятые годы за полученные от немцев деньги купили в Мальме дом. К тому времени третьему сыну тоже удалось воссоединиться с семьей. Тете Нине Бог дал долгую жизнь (94 года), ее сыновья выросли, получили хорошее образование, один в США даже стал известным ученым-физиком – специалистом в области космоса.

Но пора возвращаться к нашей основной истории… В начале перестройки открываются границы, наша юная врач Елена едет в гости в Швецию, и там знакомится со своим будущим вторым мужем Кентом. Она заканчивает институт, берет маленького Илью и отправляется в Швецию.

Ленин дедушка был невероятно расстроен – он думал, что все усилия внучки напрасны, и она никогда не будет врачом. Ведь известно, что дипломы мединститутов СССР в Европе не признаются. Но проходит какое-то время, Лена рожает второму мужу двух детей, а параллельно прекрасно осваивает шведский и блестяще сдает десять квалификационных экзаменов, получая право на работу по специальности. К сожалению, в этот момент в Минске умирает любимая бабушка Елена Петровна, Лена приезжает на похороны, и тут на фоне семейного горя, узнает от Кента, что она успешно прошла все испытания. Впереди ее ждет двухгодичная ординатура за 140 км от дома, где растут трое детей, помощь любящего мужа и, наконец, прекрасная карьера врача-гематолога, защита докторской диссертации.

«А что же следующее поколение?» – спросите вы. На самом деле всё прекрасно… Закончив школу в Швеции, старший внук Илья поступает в университет в польском Гданьске и получает там диплом врача. Фишка заключается в том, что в Швеции вступительные экзамены не сдаются, но набор студентов на первый курс невелик, и можно несколько лет ждать, пока до тебя дойдет очередь. В Гданьске Илья учится на английском языке, получает медицинский диплом, возвращается в Швецию, становится врачом-анестезиологом и в 2020 г. два месяца работает в красной зоне. Два года назад он женился, и у него недавно родился сын. Внучка Жанетты тоже получила медицинское образование в Польше, сейчас у нее ординатура. Только младший внук Антон (вылитый прадедушка) получил в Англии экономическое образование.

Антон Хольм, Илья Лейбман и Малин Хольм

Елена с тремя детьми и мамой

Эпилог

На этом уже точно можно было поставить большую жирную точку, но такие истории часто имеют неожиданный финал. На пятом курсе института Илья начинает размышлять над историей своей семьи и принимает важное решение – он хочет носить прекрасную еврейскую фамилию дедушки… В Швеции с этим не так всё просто, ведь если ты хочешь сменить фамилию, то обязан спросить разрешение у семьи с такой же фамилией. Единственная на всю Швецию семья Лейбман такое разрешение дает, и в свой, надеюсь, долгий и счастливый профессиональный путь отправляется Илья Лейбман – достойный представитель четвертого поколения врачебной династии.

Пожелаем всем нашим героям здоровья, гармонии и самореализации, и еще раз задумаемся, так ли легко быть представителем врачебной династии. Ведь известно, что врач всегда врач.

Закончить материал я хочу коротким видеосюжетом, к котором о своей семье говорит Жанетта Ильинична.

 

Инесса Ганкина, культуролог и психолог,

г. Минск

От ред. belisrael

Не забывайте поддержать автора. Связаться с И.Г. можно через ее стр. в FB или написать на адрес сайта. 

Опубликовано 27.04.2021  23:05

Инесса Ганкина. Размышления по поводу, или Спешите видеть

Думаю, что стремление сопоставлять разную информацию может сослужить неплохую службу. Но обо всём по порядку.

За последнее время в нескольких научных публикациях мне попадалась информация о богатой и уникальной коллекции еврейского отдела Белорусского государственного музея, которая экспонировалась в Минске 1920—30-х годов. Естественно, когда 28 декабря 2020 г. в Национальном историческом музее Республики Беларусь открылся выставочный проект «Другое нараджэнне. Рэканструкцыя яўрэйскай калекцыі Беларускага дзяржаўнага музея ў 20-30-х гг. ХХ ст.», я решила познакомить читателей не только с самой выставкой, но и с историей коллекции.

В подготовке этого материала неоценимую помощь мне оказала Дарья Селицкая (Д. С.) – старший научный сотрудник Национального исторического музея Республики Беларусь, куратор проекта. А «сверить часы», т.е. сопоставить свои впечатления с чужими, мне удалось благодаря Наталье Огорелышевой – магистру гуманитарных наук, независимой исследовательнице, члену Еврейского волонтерского движения ICOMOS-Беларусь.

Немного истории. 20 января 1919 г. в Минске открылся областной музей, который 31 августа 1923 г. был реорганизован в Белорусский государственный музей. Годом позже на его площадке стал работать новый, уникальный еврейский отдел. Есть сведения, что в 1928 г. в этом отделе хранилось 2000 предметов, а с учетом того, что фонды пополнялись и дальше, становится понятно, что к 1941 г. это была богатейшая коллекция. Подтверждением активной еврейской научной жизни в 1920-е годы служит представленный на выставке фрагмент публикации 1923 г.

Представленная на одном из стендов копия фотографии 1927 г. дает представление об экспозиции столетней давности.

Как самостоятельная структурная единица отдел просуществовал до 1933 г. Затем произошла реорганизация музея, было указано на недостатки в его работе, власти потребовали усилить идеологический и классовый подход к организации выставок. В результате этой «перестройки» еврейский отдел был закрыт. Фонды еврейской коллекции продолжали пополняться, но сама она перестала выставляться целостно, а начала активно использоваться для создания общей экспозиции. Например, предметы культа оказались на выставке антирелигиозной пропаганды, и т. п.

Открытием для меня стала информация, полученная от Дарьи Селицкой, что музей работал даже в оккупированном Минске, проводя в частности, выставки, посвященные христианству. А что же с еврейской коллекцией? «Есть свидетельства, что в 1943 г. предметы еврейской коллекции были вывезены в Вену, потому что фашисты планировали устроить там институт гебраистики». [Д. С.] Остальная, «арийская» часть музейной коллекции, была вывезена в 1944 г.

Мы продолжаем разговор, и Дарья делится историей возвращения экспонатов. «В 1947 г. вернулось два вагона ценностей, а ведь в 1944 г. вывезли четыре! В возвращенных ценностях были и предметы еврейской культуры, но поскольку нашего музея тогда не существовало, всё передали в фонды музея истории Великой Отечественной войны. А в 1957 году, когда был организован наш музей, предметы потихоньку начали возвращаться в наши фонды. Это был долгий процесс. Они возвращались на протяжении десятилетий». [Д. С.]

В 2019 г. в фонды Национального исторического музея Республики Беларусь из Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны был передан ряд предметов, в их числе 22, относящихся к еврейской культуре, из той самой многострадальной довоенной коллекции. Продолжение поисков помогло найти еще 10 предметов с номерами и штампами Белорусского государственного музея.

Особый детективный привкус всей этой истории поисков придает следующий факт – в музее Израиля (Иерусалим) обнаружился музейный предмет «Каббалистический амулет» с номером и штампом Белорусского государственного музея, о чем коллеги сообщили в Минск. Как говорится, чудны дела твои, Господи…

Короче говоря, все эти события должны были привести и привели к закономерному результату – реализации проекта «Другое нараджэнне», подготовленного в соответствии с грантом Президента Республики Беларусь. Основные участники проекта: Национальный исторический музей Республики Беларусь, Белорусский государственный музей истории Великой Отечественной войны, Музей истории и культуры евреев Беларуси, Национальный архив Республики Беларусь и Национальный художественный музей Республики Беларусь.

Выставка. Пора, наконец, прогуляться по выставке. Хочу отметить, что экспозиция сделана для условий современной Беларуси просто идеально. Вместо большого количества отдельных экспонатов, которые не в состоянии по достоинству оценить случайный посетитель, весь зал разделен на несколько логических зон, обозначенных соответствующими баннерами. В этих зонах расположено небольшое количество уникальных экспонатов, а легко читаемые стенды позволяют узнать об основных аспектах традиционной еврейской жизни.

Познакомившись с «культурным алфавитом», можно совсем другими глазами посмотреть на графику и живопись известных белорусских художников, а также на экспонаты в витринах. Особый интерес представляет часть экспозиции, рассказывающая об истории коллекции, которую я уже представила выше. Как справедливо заметила Дарья: «Я, как сотрудник фондов, работающая с предметами, первоначально видела эту выставку как реконструкцию… Вообще, это моя первая выставка, которую я готовлю как куратор. В процессе работы мы расширили и уточнили концепцию выставки. Наша задача была рассказать о еврейской культуре, чтобы посетитель, придя на выставку, увидел артефакты и понял, почему ученые собирали эту коллекцию… Насколько она богата, интересна и уникальна». [Д. С.]

Знакомьтесь: этот с любовью отреставрированный башмак не просто обувь, а символ части обряда, восходящего к Торе. Речь идет о левиратном браке, который упоминается еще в первой книге Торы «Берейшит», в рассказе о сыновьях родоначальника самого большого колена еврейского народа Иегуды. После смерти первенца Иегуды Эра, родоначальник колена, выдал его жену, а свою невестку Тамар, за своего второго сына Онана, чтобы тот «восстановил род брата своего». Далее Тора рассказывает, что должен делать человек, не желающий сочетаться подобным браком: «Но если не захочет этот человек взять невестку свою, то пусть выйдет невестка его к старейшинам и скажет: “Отказывается деверь мой восстановить брату своему имя в Израиле, не хочет он жениться на мне!”. И вызовут его старейшины города его, и будут говорить с ним, и если он будет настаивать на своем и скажет “не хочу взять ее!”, то пусть подойдет невестка его к нему на глазах старейшин и снимет башмак с ноги его, и плюнет в лицо ему, и ответит, и скажет: “Так поступают с человеком, который не восстанавливает имя брата своего!”. И будет имя его в Израиле – “дом разутого”…». Весь этот обряд со снятием башмака и плевком в лицо получил название «халица». Понятно, что сама процедура такого брака осталась в далёком прошлом, но традиция использования башмака для освобождения от необходимости жениться на вдове сохранилась, похоже, до ХХ века, раз этот башмак оказался в музейной коллекции.

Еще одна интереснейшая история связана с обычным, на первый взгляд, кольцом. Этот экспонат оказался в музее после расформирования музея Луцкевичей в Вильнюсе (бел.: Беларускі музей у Вільні, полное название: Віленскі беларускі гісторыка-этнаграфічны музей імя Івана Луцкевіча). Музей находился в Вильно (ныне Вильнюс, Литва) в 1921—1945 годах вместе с Белорусским научным обществом и Белорусской гимназией. Романтические представления братьев Луцкевичей привели к тому, что это украшение было обозначено в документах как принадлежавшее князю Борису и датировано XII веком. Только в 2020 г. скрупулезное исследование Дарьи и ее коллеги доказало, что речь идет о еврейском свадебном кольце с «домиком-башенкой», символизирующем синагогу.

Как вы уже поняли, яркие рассказы о находках, атрибуции и прочих музейных тайнах можно услышать практически обо всех экспонатах на выставке. Особенно меня впечатлила история про арон-кодеш из Узлян Пуховичского района, где до войны стояла красивейшая деревянная синагога… После закрытия Минской хоральной синагоги ученые еврейского отдела предложили узлянской общине арон-кодеш из Минска в обмен на их, сделанный в XVIII в. Именно этот давний обмен сохранил для потомков уникальный артефакт.

Я уже упоминала о прекрасном художественном решении выставки. В качестве примера – баннер, посвященный бар-мицве.

Особый раздел выставки, позволяющий в полной мере почувствовать атмосферу местечковой жизни, – графические и живописные работы знаменитых белорусских художников как еврейского, так и нееврейского происхождения. Реалистически точная акварель Якова Кругера, выполненная в 1921 г., воспроизводит интерьер Холодной синагоги в Минске. Эта была самая старая минская синагога (XVI в.), которая пережила многочисленные войны и нашествия… Её бездумно снесли в 60-х годах века двадцатого.

Воспоминания о ней являются важной деталью знаменитой работы Мая Данцига «Мой город древний, молодой» (1972).

Эта же синагога на Школьной улице изображена на работе Михаила Филипповича, выполненной акварелью и гуашью (1924).

Выставка была бы невозможна без портретов и жанровых сцен. Поэтому знакомьтесь, перед вами портрет сестры художника Юделя Пэна, выполненный в технике масляной живописи…

…а также литография Менделя Горшмана «Танец стариков на празднике Торы» (1926)

Кому это надо? Пока я внимательно рассматривала экспонаты, слушала рассказ Дарьи, а главное, видела ее светящиеся от счастья глаза, меня не покидала мысль о востребованности проектов такого рода в современной Беларуси…

Дарья Селицкая

Свой вопрос я задала Дарье в конце нашей беседы. И вот что услышала в ответ: «Я думаю, что сейчас тема еврейской культуры очень модная… На смену антисемитизму советской эпохи приходит интерес к еврейскому наследию».

Тему актуальности подобных проектов я продолжила с Натальей Огорелышевой. Bот что она мне сказала:

«Это очень значимое событие! Причем не только для Минска, это интересно для понимания и восприятия целого пласта еврейской культуры Беларуси. Кстати, я обратила внимание на то, что выставка создана совместными усилиями не только принимающей площадки Национального исторического музея…

Выставка удивила меня разнообразием подачи материала. Что такое музей? И каким быть музею или музейной экспозиции? Мы привыкли к тому, что воздействие на зрителя осуществляется либо через искусство, либо через артефакты. А здесь в пределах одной музейной комнаты можно увидеть сочетание различных выразительных средств живопись, графика, плакат, предметы еврейской жизни, от которых захватывает дух. И это не только обиходные предметы посуда и другая утварь, это и невероятный резной aронкодеш из дерева, и кожаный ботинок (очень милый и напоминает о штетлах!), и мой фаворит – золотой перстень! Еще хочется отметить, что экспозиция составлена очень грамотно – вот мы читаем о шаббате, и тут же видим те предметы, без которых не обходится ни один шаббат – подсвечники, кидушный бокал и т.д. То есть, это не простая подача материала, а возможность погружения в еврейскую культуру. Это очень важный момент для тех, кто не знаком с синагогальной жизнью или никогда не участвовал в еврейских праздниках. Мне кажется, что и сам посыл выставки такой – это та культура, которая всегда была рядом, просто мы ее досконально не изучали».

Я знала, что на прошлой неделе впервые в стенах Национального исторического музея Наталья прочла свою лекцию о празднике Пурим, и, естественно, поинтересовалась реакцией слушателей. Очень порадовал ее ответ: «Мне было очень приятно, что на лекции были представители разных конфессий – это выяснилось в процессе диалога. Поэтому я очень благодарна организаторам за возможность выступления, а слушателям – за вопросы. Как и я ожидала, рецепт гоменташей заинтересовал всех! И несложную детскую песенку о Пуриме (на иврите, кстати!) осилили все. Это еще раз доказывает, что у людей есть интерес к еврейскому наследию в целом. Ведь начали мы с далекой Персидской империи, а закончили нашими штетлами, где чьи-то бабушки и сейчас выпекают гоменташи».

Подтверждением прекрасного настроения слушателей и лектора являются вещественные доказательства, а именно чудесная фотография, сделанная Еленой Замулиной сразу после лекции…

На ней счастливая Наталья позирует в окружении подруг – Александры Босяковой и Елены Замулиной. А на втором фото она вместе с Александрой Босяковой очень серьезно слушает вопросы из зала.

Фото Елены Замулиной

В завершение материала необходимо указать тех, кто упорно шел к намеченной цели и создал эту невероятную выставку. Кураторы: Дарья Селицкая и Данута Гринь. Художественное решение: Алена Петринич, Анна Романенко, Виктория Тарасевич. Поверьте, я рассказала только о малой части экспонатов.

Но… как всегда, это дурацкое «но», которое мешает смотреть в будущее с надеждой. В очередной раз выставлена на торги полуразрушенная белорусская синагога… Неизвестно, кто купит ее, а главное, какова будет судьба здания.

Здание синагоги в Острино Щучинского р-на Гродненской обл. Взято отсюда

Закончится выставка, и с любовью подобранные артефакты опять окажутся в запасниках музеев до следующего гранта. Хотя достаточно было бы найти подходящее помещение – еврейских экспонатов в белорусских музеях хватит на прекрасную постоянную экспозицию, и даже не на один зал. Вспоминаю оборудованный по последнему слову техники еврейский музей в Москве, такой же представительный музей в Варшаве, многочисленные культурные центры и еврейские музеи в Литве – и думаю: неужели Республика Беларусь не в состоянии взять пример с соседей?..

Пока всю удивительную экспозицию можно увидеть до 10 марта текушего года в здании Национального исторического музея Республики Беларусь, я могу посоветовать читателям: «Спешите видеть!»

Инесса Ганкина,

г. Минск

Фото Инессы Ганкиной и Дмитрия Симонова (кроме специально отмеченных)

Опубликовано 03.03.2021 12:45