Tag Archives: А. Рокитницкий

Дмитрий Ной. Рассказы шахматиста. Часть II

Продолжение. Начало

КАК НА АРКАДИЯ РОКИТНИЦКОГО СОБАК ВЕШАЛИ

Мастер Шагалович был моим тренером во Дворце пионеров и школьников с 1946 по 1953 г., когда я закончил школу. Отношения наши были весьма прохладные, но против меня он никогда не выступал и, когда предлагалась моя кандидатура для судейства или тренерской работы, он молча её одобрял. В финале первенства Минска я у него выиграл партию. За игрой наблюдал Владимир Сайгин. Шагалович со злости, что проиграл подростку, сбросил со столика шахматы. Владимир Сергеевич видел эту картину, подошёл к нам и сделал Шагаловичу замечание. Вообще-то Рокитницкий боготворил Шагаловича, давал ему заработать, где только мог. Благодарность вылилась в 8-летнюю вражду. Они перестали между собой разговаривать и здороваться. В это время я был членом республиканской федерации. За течением конфликта наблюдал изблизи, но суть его до сих пор мне неясна.

Рокитницкий пересёк черту пенсионного возраста. и Шагалович задумал освободить его от должности директора шахматного клуба. Причина нашлась. Рокитницкий расплатился левыми деньгами за перестилку полов в шахматном клубе. Шагаловича сразу же поддержали Вересов и, конечно, Каменецкий. Вероятнее всего, они и были авторами письма в ЦК с просьбой снять Рокитницкого с работы. Я присутствовал на заседании федерации, когда по этому вопросу выступил Вересов. Он в руках держал спичечный коробок, на каждой стороне которого перечислялись провинности Рокитницкого. Вся шахматная элита внимательно слушала. Начались прения, все были за снятие, кроме меня и Абрама Сагаловича. Я тоже сказал пару слов в том плане, что вы прошагали вместе с Рокитницким два-три десятка лет и хотите сотворить зло. Содержание письма я не знаю, поскольку ко мне Шагалович даже не обращался за подписью. Сам Рокитницкий всю эту историю тяжело переживал и без конца говорил, что «они на меня собак вешают». В итоге снять его не удалось. В защиту выступил спорткомитет.

Sajgin

В. Сайгин наблюдает за игрой В. Кабанова и К. Смирнова. Начало 1950-х.

***

КОРОТКИЙ ПОЕДИНОК

В журнале «Шахматы в СССР» в своё время была опубликована статья гроссмейстера Виктора Купрейчика, посвящённая памяти первого белорусского международного мастера по шахматам Гавриила Николаевича Вересова, где Купрейчик написал, что за доской с ним никогда не встречался. Это не совсем так. В конце 60-х годов шахматная федерация республики утвердила меня главным судьёй чемпионата БССР.

Виктор учился на 3 курсе отделения журналистики Белгосуниверситета им. Ленина. В одном из очередных туров чемпионата, а он проходил в Голубом зале Минского Дома офицеров, я повесил на шахматный столик этикетки «Вересов» и «Купрейчик», пустил часы. Виктор сел, причесался и стал ждать, когда появится Вересов.

Прошло полчаса. Занервничал Виктор, а я – тем более. Через час надо ставить пожилому мастеру поражение за неявку, или минус в турнирную таблицу. На следующий день Вересов пришёл на тур, как ни в чём не бывало. Я спросил у него: «В чём дело?» – «Ах, да!». И он достал из кармана справку: «Г.Н.Вересов освобождается от игры в связи с болью в зубе». Я промолчал и назначил их партию на день доигрывания. Оба поставили свои подписи.

Наступил день доигрывания. На сей раз на месте Вересов, нет Купрейчика. Самое главное в судействе шахматных соревнований – профилактика конфликтов среди шахматной элиты. К следующему туру оба явились чуть раньше начала. Приглашаю обоих для беседы. Виктор долго копается у себя в карманах и достаёт бумажку: «В.Купрейчик освобождается от игры в связи с болью в животе». Реакция Вересова была мгновенной. Он повернулся и сел на своё место. Какой выход найти? По правилам я должен был поставить Купрейчику очко, Вересову – поражение. Я поступил иначе. Побеседовал с каждым отдельно. Попросил придти в очередное доигрывание отложенных партий и сыграть – под честное слово. Противники явились, я пустил часы. Через 15 минут, вижу, пожимают друг другу руки. Согласились на ничью после короткой дебютной борьбы.

***

УВАЖАЕМЕНЬКИЙ

В конце 1940-х и в 50-е годы тренером по шахматам и шашкам при спортивном обществе «Пищевик» в Минске работал Игнатий Нестерович Портков, шахматист первого разряда с довоенным стажем. Кажется, ему было уже за 60. Фанатик шахмат. Ко всем он обращался со словом «уважаеменький»: «Уважаеменький товарищ Шагалович, мои ученики в пух разобьют ваших!» Сам он участвовал в полуфиналах первенства Минска. Конечно, все шахматисты знали его как большого оригинала.

В 1949 году я и другие ребята из Дома Пионеров принимали участие в полуфинале чемпионата столицы. Портков должен был играть с В. Никифоровичем. (Ванкаремом НикифоровичемВанкарем Никифорович: “Каждый народ вносит свой вклад в мировую культуру” – в конце интервью он говорит о шахматах, упоминает свою партию с Ноем из полуфинала первенства Минска, 1963 год, да и не только – ред). Я сидел напротив него со своим партнёром. Портков играл белыми.

Пустили часы, и я слышу голос Игнатия Нестеровича, обращённый к его юному сопернику после ходов 1. е4 е5 2. Кре2: «Уважаеменький, это дебют Порткова, посвящённый специально молодёжи». Я от хохота съехал под стол, и тут И. Н. обратился ко мне: «А с вами, уважаеменький товарищ Ной, я сыграю дебют Порткова во второй руке!»

***

ЕЩЁ О МАСТЕРЕ ГОЛЬДЕНОВЕ И ПЕРВОРАЗРЯДНИКЕ ПОРТКОВЕ

Борис Петрович Гольденов переехал в Минск из Киева. Спорткомитет выхлопотал ему уютную квартиру в центре города. Думали, что он займётся развитием тенниса в республике, но все его планы были связаны с шахматами. Его устроили тренером в Минском доме офицеров, где он имел всегда двух солдат-новобранцев, коротавших так срок службы. Например, позже одним из них был Евгений Рубан, будущий чемпион Ленинграда. Решили испытать мастера на общественной работе – сделать сперва председателем бездействующей городской шахматной секции. Я считался её членом. На заседание пришли все. Это было моё первое знакомство с ним. Я описываю 50-е годы. Гольденова утвердили быстро. Слово взял Уважаеменький, или Игнатий Нестерович Портков, пенсионер, с белыми роскошными усами, с большой лысой головой и белыми как лунь волосами по бокам, в очках.

– Уважаеменькие, моё спортивное общество «Пищевик» наградило Гавриила Николаевича Вересова, нашего белорусского Алёхина, ценным призом – лыжным костюмом…

Я уже знал, что при серьёзном тоне у Порткова появляются весёлые искорки в глазах.

– И вас, уважаеменький Борис Петрович, за хорошую работу мы наградим…

Кто-то подсказывает: «Лыжным костюмом».

Я, подросток, от смеха удержаться не могу. Гольденов спокоен, Портков смотрит на меня и улыбается в усы. Как вы сами понимаете, работа с новым председателем городской шахматной секции не сдвинулась с места ни на йоту. А Борис Петрович вскоре получил повышение, стал во главе республиканской федерации.

***

ИСТОРИИ С ХОРОШИМ КОНЦОМ

В 1957 году я готовил юношескую сборную команду республики к всесоюзному первенству в Харькове. Сбор проходил в течение двух недель на спортбазе под Минском «Стайки». На первой доске выступал будущий мастер Евгений Рубан. За год до того здесь же с тем же составом занимались Г. Вересов и А. Шагалович. Последний бывал наездами. Я с командой в день приезда пришёл в столовую на обед. Питание проводилось по талонной системе. Заведующая столовой спросила, указывая на меня, у Маши Прудниковой, кто я такой. «Наш тренер». – «Скажите ему, чтобы не прятал под матрац талоны». Я интересуюсь, в чём дело? Ребята наперебой рассказывают следующую историю: Гавриил Николаевич Вересов отбыл вечером в Минск. Команда осталась сама по себе. На следующее утро вернулся Вересов. Зашёл в свою комнату, что-то там поискал. Собрал ребят и задал им вопрос: «Я БЫЛ ВЧЕРА В ПИДЖАКЕ ИЛИ БЕЗ ПИДЖАКА?» Дружный ответ: «В пиджаке!» – «Значит, пиджак украли, а там же были талоны на питание». Вересов пошёл к начальнику лагеря и заявил о пропаже. Началась суматоха с поиском вора. Вересова накормили обедом. Он был возбуждён. Занятия прошли с большими переживаниями. Наступил отбой. Вересов укладывается спать. Чувствует: что-то ему мешает. Какая-то горка. Он поднимает матрац, а там лежит его пиджак с талонами в кармане. Тут только Вересов вспомнил, что перед отъездом в Минск он сам его туда засунул.

Ради красного словца отмечу, что в Харькове мы заняли 3-е призовое место. Рекорд, непревзойдённый позже. Правда, я поехал с Ройзманом: он был тренером, а я представителем. Играли почти месяц. Таким итогом я был очень воодушевлён. Когда вернулись в Минск, Рокитницкий нас поздравил. Реакция Шагаловича была сдержанной: он выслушал нас и беззвучно удалился.

***

ЛЮБОВЬ К ШАХМАТАМ

Мне рассказывал по горячим следам гроссмейстер Алексей Суэтин. В 2 часа ночи, в самый разгар сна, у него в квартире раздался телефонный звонок. Звонил Гавриил Николаевич Вересов. В Академии наук, где он тогда работал, проходит шахматный турнир. Играют довольно сильные шахматисты. И он в своей партии провёл блестящую комбинацию. Попросил взять шахматы и расставить на доске фигуры. «Ты представляешь, я просто обалдел», – говорил Суэтин. Действительно, комбинация была оригинальной. Позднее Вересов опубликовал её в журнале «Шахматы в СССР», она вошла в учебники.

Вторую историю я приведу со слов директора Республиканского шахматного клуба Аркадия Венедиктовича Рокитницкого. Проездом в Минске находился московский мастер Мучник. Он встретился за шахматной доской вечером в клубе с Вересовым. Играли пятиминутки. Наступило время закрытия. На улице темень, Рокитницкий спешит домой. Вересов с Мучником продолжают сражаться. Дым папиросный стоит столбом. Что делать? Подождал полчаса. Вересов попросил оставить ему ключи от дверей. Аркадий Венедиктович так и сделал. Зная рассеянность Вересова, утром поспешил в клуб. И что же он увидел? Мастера как ни в чём не бывало продолжают играть.

***

Дмитрий Ной немного о себе специально для сайта:

Прожита большая жизнь длинной в 81 год. Кажется всё успел сделать. Познакомился с шахматами в 1946 году.
Постепенно совершенствовался. Впервые выступил за юношескую команду Белоруссии в Ростове-на-Дону в 1953 году. Через 10 лет на всесоюзных соревнованиях выполнил разряд кандидата в мастера. Судья республиканской категории по шахматам. Был последним редактором “Шахматного листка” при газете “Физкультурник Белоруссии”,  затем вёл шахматные отделы полтора-два десятка лет в газетах “Звязда”, “Во славу Родины”, журнале “Сельское хозяйство Белоруссии”, занимался тренерской работой.
По специальности врач-терапевт. 36 лет отдал участковой работе в 21 поликлинике Минска.
С 2001 года живу в Бостоне.

______________________________________________________________________________________________

Другие материалы автора, опубликованные на сайте:

Опубликовано 16 июня 2016 03:20

Дмитрий Ной. Рассказы шахматиста. Часть I

ШАШИСТ РОКИТНИЦКИЙ, МУХАММЕД ЗАХИР-ШАХ И ШАХМАТИСТ КАМЕНЕЦКИЙ

В послевоенное время белорусские шахматы и шашки становились на ноги благодаря молодым людям, вернувшимся с военных сражений: И. Бельский (1923 г. р.) А. Шагалович, А. Сагалович (оба 1922 г. р.) и среднего поколения – Я. Каменецкий (1915 г. р.), Г. Вересов (1912 г. р.), А. Рокитницкий (1911 г. р.). Последний по протекции мастера Вересова занял должность инспектора по настольным видам спорта при Белорусском спорткомитете, а затем на долгие годы – директора республиканского шахматно-шашечного клуба. Аркадию Венедиктовичу Рокитницкому принадлежит вся заслуга расцвета шахмат и шашек в республике. Несмотря на разницу в возрасте в 25 лет, мы дружили, и во многом у него я научился, как общаться с людьми. Он обладал несомненными талантами педагога и журналиста, артистичностью. Заслуженный тренер СССР, мастер спорта по шашкам, персональный пенсионер местного значения и т. д. А. Рокитницкий был добр и бережно опекал вышеназванных товарищей.

На моей памяти, Якову Ефимовичу Каменецкому много раз не везло в жизни. Так, он работал сменным редактором центральной белорусской партийной газеты «Звязда» и дежурил на выпуске её номера, когда в Минск приехал с визитом афганский шах. На первой странице газеты появился огромный портрет шаха, но все его ордена были расположены на груди справа, а не слева, т. е. дали фото негативом. Разразился скандал в известных органах, и Каменецкого уволили с работы. Это был еще самый благоприятный для него исход дела – в сталинское время ему легко можно было приписать государственную измену с дальнейшей отправкой на Колыму.

каменецкий

Редакционное удостоверение Я. Каменецкого (фото печаталось в книге «Вартавы шахматнага лабірынта», Мінск: Шах-плюс, 2015)

***

О ВЕРЕСОВЕ И КАМЕНЕЦКОМ

Частенько международный мастер Гавриил Николаевич Вересов приходил на турниры в сопровождении кандидата в мастера Якова Ефимовича Каменецкого.

Следующие два сюжета я объединю в один, так как не знаю, поехал ли Вересов на шахматный пленум в Москву один или с Каменецким в его новенькой машине «Победа». Но они абсолютно достоверны. Решался вопрос о запрете курения во время игры за шахматной доской и в турнирном зале. Как обычно, было голосование: кто за и кто против. «За» был лес рук, «против» – лишь одна рука: Гавриила Вересова. Слово взял Михаил Ботвинник: «Если вы, Гавриил Николаевич, любите шахматы, то курить не будете!»

Вересов и Каменецкий по рассеянности не уступали один одному. В 1947 году состоялся в Минске турнир сильнейших перворазрядников Советского Союза. Каменецкий и Ратмир Холмов по его итогам стали кандидатами в мастера. Судил соревнование Вересов. Он должен был отвезти турнирную папку в Москву и отчитаться. В ожидании поезда Вересов стал просматривать шахматные партии с листа. Положил на стул вместо себя эту папку и пошёл покупать папиросы. Когда вернулся, место было занято, и папка пропала. (М. Ботвинник в книге «К достижению цели» вспоминал, что Вересов на шахматном турнире в Гронингене-1946, где был руководителем советской делегации, везде забывал свой служебный портфель – ред.)

Так вот, Каменецкий возвращался из Москвы на своей новенькой «Победе». По дороге купил жирного гуся как подарок жене, положил его в багажник. Машину по приезду поставил в гараж и в течение недели ею не пользовался. Тут жена говорит ему: «Яша, из гаража доносится странный запах!» Яша стучит себя по лбу. «Я ведь тебе купил гуся в подарок. Совершенно забыл!»

***

У КАЖДОГО ЖУРНАЛИСТА СВОЙ ПРИЁМ

Пока суд да дело, Я. Каменецкий приезжает на соревнования на своей машине. Ставит поближе к окну, чтобы время от времени на неё поглядывать: не угнали ли? Шахматисты недовольны его описаниями спортивной борьбы. К. Зворыкина впивается как оса. Он путает названия дебютов, вместо того, чтобы написать, что Зворыкина атакует, Каменецкий оповещает республику, что она защищалась. Обстановка, конечно, здоровая, весёленькая. Каждый подтрунивает, старается подбросить камешки в огород Якова Ефимовича.

Хорошо помню городские профсоюзные командные соревнования. Спортивных обществ была тьма: «Спартак», «Динамо», «Красная Звезда», «Пищевик», «Большевик» и прочие. Волею судьбы я оказался в спортобществе «Труд». Соревнование очень массовое, собирало весь цвет столичных шахматистов. Яша – так они к нему обращались – играл сам и освещал его в прессе в своей обычной манере. Ворчали мастера и шахматисты рангом пониже. Особенно досаждал Каменецкому один молодой товарищ. Яша брал его за верхнюю пуговицу рубашки и совершенно серьёзно покрикивал: «Что, ты не понимаешь, что у каждого журналиста свой приём?!»

Потом бежал к окну смотреть, стоит ли на месте его «Победа». К концу турнира Яша играл ответственную партию с молодым кандидатом в мастера. С места почти не вставал, а когда поднялся, подошёл к окну. Машины на месте не было. В турнирном зале – страшный переполох. Участники турнира прильнули к окнам. Каменецкий бегает по улице туда и сюда. Тщетно. Машины нет. Вызвал милицию. Приехали, стали составлять протокол. Словом, сплошная потеха и горе. Яков Ефимович из Дворца Профсоюзов пошёл домой пешком.

Завернул на улицу Янки Купалы. Стоит у продовольственного магазина машина «ПОБЕДА». Похожа на его.

Он несколько раз обошёл вокруг, заглянул внутрь. Достал ключи. Подошли. Своим глазам не поверил. На этом история не закончилась. Он понял, что машину сюда закатили. Но кто и за что? Попытался выяснять на следующий день. На что Владимир Шитик, смеясь, сказал:

– Что ты хочешь, Яша, у каждого шахматиста тоже свой приём.

Так Яков Ефимович перестал приезжать на турниры на своей машине.

***

ДЕТИ, ДЕРЖИТЕ СВОИ МЕСТА!

Итак, Яков Каменецкий остался без работы. Або Шагалович предложил ему быть главным судьёй школьных командных соревнований по шахматам белорусских Домов пионеров. К этому времени мы переехали в прекрасный новый Дворец пионеров по улице Энгельса. Торжественное открытие первенства проходило в Большом зале на 3-м этаже, где были уже расставлены столы, шахматы, шахматные часы, приехали команды всех областей. Я как капитан команды выступал на первой доске. Царила радостная атмосфера. Ребята суетились, большинство уже пару лет знали друг друга, были учениками 8-10 классов средней школы. Я давал последние наставления своей команде, хорошо зная, что от моего настроя зависит успех. Яков Ефимович быстро оббегает зал. В руках списки команд, очки. Растерян, не знает, с чего начать. Слышу голос Шагаловича: «Яша, пора пускать часы!» Яков Ефимович отрывает взгляд от бумаг в руке и командует: «Дети, держите свои места!» Вместо него на кнопки часов нажимают помощники главного судьи. Это было на моей памяти первое и последнее судейство Каменецкого. Вскоре он устроился работать сменным редактором в газету «Физкультурник Белоруссии», где печатал пространные статьи о текущих шахматных состязаниях и подписывал их «Я. Шахов».

***

КАК ПОССОРИЛИСЬ БОРИС ПЕТРОВИЧ С ГАВРИИЛОМ НИКОЛАЕВИЧЕМ

Сразу скажу – это не хухры-мухры, а грандиозная ссора двух известных шахматных мастеров.

Вересов – депутат Верховного Совета БССР, председатель Республиканского общества культурных связей с заграницей, кандидат исторических наук с глубокими шахматными идеями в голове. Гольденов – мастер спорта по теннису, чемпион Украины и Киева, участник финала первенства СССР по шахматам. Он переехал в Минск не без содействия Вересова и Каменецкого, который ему уступил шахматные отделы в двух республиканских газетах.

Спокойное первенство БССР в шахматном клубе по улице З. Бядули. За столиком партия Вересов – Гольденов. После её окончания – анализ. Какая муха укусила Гольденова, неизвестно. Начался спор, перешедший в оскорбления. Гольденов бросает в глаза Вересову фразу: «Ты – советский буржуй!» Вересов, красный как рак, убегает из шахматного клуба. В действие вступают высокие советские органы. Вересов требует лишить Гольденова звания мастера спорта СССР. Заседает Всесоюзная шахматная федерация. Просьбу Вересова удовлетворяют. Склока длится несколько лет. В Минск приезжает Михаил Ботвинник мирить мастеров. Вялое затишье и неприязнь друг к другу.

***

САМОУСТРАНИВШИЙСЯ

Мастер Гольденов был человек как человек. Имел свой взгляд на советскую действительность. Перед переездом из Минска в Горловку он позвонил мне и сказал, что хочет передать свой шахматный отдел именно мне и никому другому. Мы встретились в редакции военной газеты «Во славу Родины». Он представил меня редактору. Я проработал там 10-15 лет. Ушёл в разгар карабахских событий. Хотел предупредить начальника отдела газеты, что сдаю последний выпуск. Виктор Михайлович вёл громкий разговор по телефону. Возмущался вводом войск в Баку и резнёй в городе. Нёс такую антисоветчину, что я не выдержал: «Виктор Михайлович, что вы делаете? Вас же прослушивают». Он прикрыл микрофон телефонной трубки рукой и ответил:

– Плевать я на них хочу! У меня дядя в ЦК работает.

Так вот, после ссоры с Вересовым Гольденов перестал проводить заседания республиканской шахматной федерации. Созвали пленум. Вересов зачитал резолюцию, где предлагалось освободить Бориса Петровича от должности её председателя за самоустранение от общественной работы. Председателем, кажется, избрали мастера Або Шагаловича. Я присутствовал на пленуме из-за простого любопытства.

(продолжение следует)

Опубликовано 15 июня 2016  18:24