Tag Archives: шашки

Вольф Рубинчик о шахматных книгах и не только

1. ШАХМАТНЫЙ ТРЭШ ПО-МОГИЛЕВСКИ, или СЛОНА-ТО ОН И НЕ ПРИМЕТИЛ…

Игнатищев Р. М. Заслуженный деятель науки Руслан Игнатищев: шахматы, как общественное явление. – Могилев: Могилевская областная укрупненная типография им. Спиридона Соболя, 2009. – 40 с.

1

Издание аннотировано как «научное» (с. 40) – возможно, для того, чтобы стать иллюстрацией к известному анекдоту («физика – то, чем занимаются физики»). Несмотря на включенные в текст формулы, ни содержание, ни форма издания не соответствуют минимальным критериям научности. Думается, не случайно «профессор, доктор технических наук, депутат Белорусского парламента двух созывов (работавший Председателем подкомиссии по науке)» не указал фамилий рецензентов в очередной своей книжечке.

Сведения из истории шахмат особенных нареканий не вызывают, классические партии (Андерсен – Кизерицкий и пр.) – тоже, хотя они печатаются практически во всех учебниках для начинающих, стоило ли занимать место? Наиболее интригуют «теоретические» выводы, касающиеся Беларуси. Они основаны на агитпропе вроде: «Республика Беларусь в своём экономическом развитии ставку делает на науку. Вот, в частности, высказывание, воплощённое в различные документы, Президента А.Лукашенко: Без науки дальнейшего развития не будет». При этом в разделе «2.7. О шахматах на территории Республики Беларусь и стран, в которые она, по воле судьбы, входила» (с. 12-16) приведены преимущественно российские примеры. Неудивительно: уроженец Киева Р. Игнатищев (см. его фото выше) «сознательно, здесь и в дальнейшем, употребляет равенство русский=наш» (с. 13).

Автор считает, что увеличение «на порядок штата преподавателей, числа спецклассов, кружков и соревнований» (с. 2) позволит снизить «общественно негативное среднесуточное время Республики Беларусь, т. е. время, которое один из 7 млн белорусов в среднем затрачивает в сутки на приносящие вред обществу занятия – употребление алкоголя, наркотиков, шатания «шпаны» по улицам в поисках где что сломать, разбить, подраться с подобной себе братвой из других городских кварталов; чрезмерная сексуальная ориентация многих девчат с барражированием ими, с этой целью, по различным «бродвеям», «арбатам», панелям и прочим подобным местам» (с. 17). В его надеждах мало нового: еще в 1927 г. советский поэт Александр Безыменский выдавал на-гора трогательные строчки: «Сорокаградусной – не быть! Рабочий, шахматами пьянствуй!», а шахматно-шашечный клуб при шах-шашбюро учеников г. Минска призывал: «Вместо пьянки и карт – научись проводить время за шахматной доской» (см. журнал «Шахматы-плюс», № 1, 2003 – 4-я стр. обложки). Борьба за трезвость с помощью шахмат и прочих завлекательных игр велась в течение десятилетий. О ее «успехах» свидетельствует принятие в 1985 г. – через 60 лет после начала «шахматной лихорадки» в СССР – горбачевского антиалкогольного указа. Тем временем доля любителей выпить и покурить среди любителей шахмат не сильно отличалась от общенародной. Некоторые «профессионалы» садятся за доску в нетрезвом виде и поныне.

Р. Игнатищев надеется на «существенное увеличение быстроты экономического процветания» (так!) благодаря шахматизации населения. Надеяться не запретишь, но эмпирика не дает для этого оснований. Популярность шахмат в Армении, Болгарии, Грузии, на Кубе имела и имеет очень отдаленное отношение к экономическому росту в этих странах. И напротив, азиатские «тигры», страны, где шахматами (во всяком случае, в версии, признанной ФИДЕ) в 1990-е гг. увлекались немногие жители, демонстрировали завидный рост.

В конце брошюры автор рекомендует шахматистам, среди прочего, не забывать народные мудрости: ««Под лежачий камень вода не течёт»; «Капля камень долбит»; «Куй железо пока горячо», «Лови момент», «Поезд ушёл» и прочие подобные» (с. 39). Прямо-таки Козьма Прутков, он же Капитан Очевидность… К сожалению, специалист по синусошариковым редукторам и коммунист с полувековым стажем не понял, что ушел именно его «поезд», что актуальность лозунгов вроде «каждый второй трудящийся – шахматист-любитель» (с. 36) осталась в первых советских пятилетках, когда единственная партия верила в простые решения сложных проблем…

Помимо прочего, профессор вольно или невольно ввел своих читателей в заблуждение, повторив вслед за бессменным членом исполкома Белорусской федерации шахмат Евгением Мочаловым: «был информационно-методический сборник «Шахматы и шашки в БССР»; ликвидирован; а чего-то подобного другого жители Беларуси не получили» (с. 16). С июля 2003 г. по декабрь 2008 г. в Минске ежеквартально выходил журнал «Шахматы», на который жители Беларуси могли свободно подписаться через «Белпочту» (на вышеупомянутое советское издание 1980-х гг. подписки не было). Несколько лет «Шахматы», коих вышло 22 номера, продавались и через киоски «Белсоюзпечати» по всей стране. Весной 2003 г. автор этих строк потратил немало времени, нервов и денег, чтобы убедить «сильных мира сего» в необходимости издания. Мне выпало быть первым редактором журнала. Непросто было организовать редколлегию: припоминаю, как почтенные минские игроки и солидные тренеры уклонялись от ответственности, «помогали» лишь языком…

Некомпетентность любителя шахмат, доктора технических наук Игнатищева не задела бы меня, если бы речь шла лишь о слепоте в отношении моих усилий. Но создавать журнал помогали известные в шахматном мире и уважаемые мной люди: тренеры Степан Давыдюк, Юрий Муйвид, Геннадий Рабченок, шахматный композитор Владимир Сычов, мэтр заочной игры Дмитрий Лыбин, вице-президент «Белорусской ассоциации сёги» Сергей Корчицкий (в ноябре 2011 г. защитил кандидатскую диссертацию, в июле 2013 г. стал чемпионом Европы по сёги), экс-чемпион БССР по обычным шахматам Абрам Ройзман… Очень жаль, что тов. Игнатищев не заметил и не оценил их трудов, когда готовил свое «научное издание», адресованное «широким слоям населения». Что до федерации шахмат, которая некритически подхватила заметки могилевчанина и в том же 2009 г. разместила их на своем сайте, то она высекла сама себя, ведь с 2007 г. она была соучредительницей журнала «Шахматы». Увы, сорняки на сайте «Открытые шахматы», созданном и раскрученном с помощью «Президентского спортивного клуба», всегда росли лучше, чем полезные всходы (см. об этом, например: «Альбино плюс», № 33, 2010; № 41, 2011).

 

2009-2010, 2013

2. ИЕРУСАЛИМСКАЯ «ШТУЧКА»

 

Дудаков Савелий. Каисса и Вотан. Иерусалим-Москва: издатель Богатых А. Д., 2009. – 420 с.

2

Ссылку на этот книжный «кирпичик» я обнаружил в конце 2009 г. здесь: www.imverden.info/belousenko/books/dudakov/dudakov_kaissa.pdf. (осторожно, файл более 11 мегабайт!) Не претендуя на подробный «разбор полетов», посчитал нужным отозваться в «Альбино плюс»: не так часто видят свет концептуальные обзоры «шахматной истории». В 2013 г., поднабравшись опыта, кое-что дополнил.

У автора, иерусалимского историка Савелия Дудакова (1939 г. р., в Израиле – с 1971 г.), есть кое-что общее с могилевским профессором Русланом Игнатищевым – тем, который «слона не приметил» – год рождения, продолжительный стаж работы в университетах, наивный подход к обычным шахматам как к источнику бесспорной пользы для человечества. Этот подход берет начало, пожалуй, еще в эпохе Бенджамина Франклина с его апологетическим текстом «Моральный дух шахмат» (или «Нравственность игры в шахматы). Обоим представителям профессуры, к сожалению, присуща поверхностность – невнимание к жизненным «мелочам». У Игнатищева она доходит до абсурда, очевидных ошибок, но и Дудаков не обошелся без ляпсусов (о них – ниже). В целом, конечно же, книга «Каисса и Вотан» более поучительна и полезна для саморазвития шахматистов, чем брошюрка «Заслуженный деятель науки Руслан Игнатищев: шахматы, как общественное явление», которая на сайте БФШ кощунственно попала в одну рубрику «Методическая литература» вместе с отличной книгой Вячеслава Дыдышко «Логика современных шахмат» (и остается там сейчас, в августе 2013 г.; см. openchess.by/lib/books). Как-никак Савелий (Савва, или Шауль) Дудаков имеет звание мастера ФИДЕ, в 1970–1980-х годах активно выступал в израильских шахматных турнирах.

Для начала – курьёз. На с. 307 д-р Дудаков пишет: «Памяти создателей замечательного этюда и его решателя Владимиру Ленину, автор сих строк соорудил памятник в Иерусалиме. На стене дома Дудаковых из красивого белого иерусалимского камня находится большая мраморная шахматная доска с упомянутым этюдом. Каждый может восхититься творением мастеров. Милости просим...». Если это правда, то как не порадоваться за креативного любителя шахмат, который не пожалел стены собственного дома для «памятника». Правда, что-то похожее мы уже читали в литературе ХIX в. – не у А. Д. Петрова ли? Но приглушим иронию: С. Дудаков и в самом деле немало сделал для истории шахмат. К примеру, поспособствовал переизданию в Иерусалиме ценных книг Михаила Левидова «Вильгельм Стейниц» и «Эмануил Ласкер» (в 1987 г.). Отдельные сведения, вошедшие в книгу «Каисса и Вотан», публиковались Дудаковым уже в сборнике очерков «Парадоксы и причуды филосемитизма и антисемитизма в России» (Москва, 2000).

Любимая тема автора, которой он посвятил не один год, – вклад евреев во «всемирные шахматы». С этой перспективы он и рассматривает историю игры от незапамятных времен до наших дней, причем пишет не только об игроках, но и о шахматных композиторах, литераторах, организаторах и меценатах, затрагивая и подтему «шахматы в литературы» (за что ему респект). Похоже, автор исследовал сотни разноплановых источников и источничков. Калейдоскопичность – в книгу включены и рисунки, и фотографии, и таблицы, и диаграммы, и целые партии – не мешает повествованию, а скорее помогает. Творение чем-то напоминает легендарный труд покойного ныне Ежи Гижицкого «С шахматами через века и страны». Правда, время от времени С. Дудаков впадает в многословие, а его тезисы вроде «человечество обязано евреям заимствованием не только шахмат, но и десятичной системы счета» (с. 7) трудно считать вполне обоснованными, как и ярлык «антисемит», наклеенный на Валерия Чащихина (с. 237) и покойного Владимира Алаторцева (с. 238). Не хотел бы обсуждать действительное отношение этих шахматистов к евреям, возможно, автор и не ошибается, но без доказательств его попытка выглядит одиозно. Не у Фёдора ли Богатырчука С. Дудаков научился вешать ярлыки? Тот в своих мемуарах 1978 г. тоже походя раздавал «плюхи» тем, кто ему не угодил: киевские шахматисты, покритиковавшие его деятельность 1930-х гг. в прессе, – «подкоммунивающие», Александр Котов – «кагебист» и т.д.

Комплексом неполноценности веет от поиска С. Дудаковым еврейских корней у Михаила Чигорина (с. 21), Василия Смыслова (с. 27), Бориса Спасского (с. 114) и Веры Менчик (с. 191) – нужно признать, что сей комплекс характерен для многих евреев, которые родились и росли при Сталине. Тем не менее, биографические очерки о Стейнице, Ласкере, Тартаковере и др., дополненные анекдотами и малоизвестными фактами, вызывают интерес. Цитируется отрывок из статьи в журнале «Wiener Schachzeitung» 1911 г., где Эм. Ласкер (если это был он – в книге высказывается некоторое сомнение), остроумно объяснил, почему так много евреев выбирали шахматы как занятие в жизни.

К Александру Алехину автор книги относится плохо и упрекает его за нежелание спасти коллегу: «Есть данные, что Алехин работал в деникинской контрразведке, в лапах которой погиб известный шахматист Эвенсон, знакомый и партнер Алехина» (с. 102), а особо – за «нацистские бредни» 1941 г. (с. 113). Во втором случае основания для неприязни есть, первый представляется домыслом, основанным на слухах. «Титану» Михаилу Ботвиннику ставится в заслугу, что он не подписывал антиизраильские воззвания (с. 287), но справедливо раскритикована его статья «Сумбур в композиции» 1936 г., написанная в соавторстве с «неким Л. Ф. Спокойным» (с. 288; без слова «некий» относительно редактора «Шахмат в СССР» 1933–1936 гг., позже репрессированного, можно было бы обойтись). Кстати, в книге указано место рождения отца М. М. Ботвинника – местечко Кудрищино под Минском (у Генны Сосонко в книге «Мои показания» сказано «у Острошицкого Городка», но фактически ныне это деревня Смолевичского района) и матери Ботвинника – Краславка Витебской губернии (ныне Краслава в Латвии, на границе с Беларусью). Выходит, что в некотором смысле Республика Беларусь может гордиться не только Шагалом и Вейцманом, а и первым советским чемпионом мира по шахматам…

Интересно было узнать о месте рождения известных американских шахматистов 1910–1920-х гг. Арона Купчика (1892-1970, в других источниках он называется Абрамом) – «Брест-Литовск в России» (с. 367), Чарльза Яффе (1874–1941, в других источниках год рождения приводится в «вилке» от 1876 до 1887) – «м. Дубровно» (с. 368). Ценны сведения о том, что маэстро Сальве «был издателем первой и, кажется, единственной еврейской (на идиш) шахматной газеты: «Эрште идише шахцейтунг» (Первая шахматная еврейская газета). Выходила она раз в две недели, но, увы, вышло всего три номера в октябре-ноябре 1913 года» (с. 163). О великом Рубинштейне сказано следующее: «Утверждается, что он никогда не писал на шахматные темы, за исключением нескольких прокомментированных [партий]. Но это не совсем так. Мной обнаружена небольшая статья Акибы Кивелевича в первом номере ивритского журнала по шахматам («Ха-Шахмат», осень 1923 г., Иерусалим, издание клуба имени Эмануила Ласкера, редактор Лев Осипович Могилевер). Cтатья объясняет начинающим принцип быстрого развития фигур и занятия центра. Но намного интереснее другая статья А. Рубинштейна о новейших течениях в шахматах, опубликованная в 1924 году в журнале издаваемым Б. Каганом («Kagans neueste schachnachrishen»)». (с. 78, орфография С. Дудакова сохранена). Эта малоизвестная статья в переводе на русский помещена в приложении к книге, как и «Я обвиняю!» Рудольфа Шпильмана, и прочие редкости. Между прочим, немецко-еврейский шахматный издатель Бернгард Каган, как упоминает С. Дудаков, тоже «наш» – родом из Гродно (с. 100).

Несколько «ляпов», кричащих о недоработках редактора. На с. 210 утверждается, что будущий гроссмейстер Тайманов в «десятилетнем возрасте сыграл роль скрипача Юльки в фильме «Концерт Бетховена» (1937 г., режиссер Владимир Шмитдхоф, музыка Исаака Дунаевского). На самом деле героя Марка Тайманова в этой ленте – между прочим, производства киностудии «Совецкая Беларусь», будущего «Беларусьфильма» – звали Янка, и у фильма было два режиссера – Владимир Шмитгоф и Михаил Гавронский (см.: «Все белорусские фильмы», т. 1. Авт.-сост. Игорь Авдеев и Лариса Зайцева. Минск, 1996. С. 87). Сам М. Тайманов об истории с фильмом довольно подробно рассказал в своих мемуарах «Вспоминая самых-самых» (Спб, 2003).

Книжка Сало Флора, вышедшая в 1984 г., называется «Часы не остановлены» («…не установлены» – вольность московского энциклопедического словаря «Шахматы» 1990, с. 432, и С. Дудакова, с. 215). Евгений Умнов был преимущественно не «этюдистом» (с. 227), а проблемистом. Одна из последних книг Давида Бронштейна имеет название «Давид против Голиафа», а не «Давид и Голиаф», «забыл» С. Дудаков и о соавторстве в ней Сергея Воронкова (с. 255). Д. И. Бронштейн умер в 2006-м, а не в 2007-м; И. Э. Крейчик – в 1957-м, а не в 1955-м (с. 201, 248). Некорректно заявлять, что «Бронштейн прославился … введением в практику староиндийской защиты – детища Д. Бронштейна и И. Болеславского)» (с. 201-202) – та защита применялась задолго до рождения обоих знаменитых гроссмейстеров. Впрочем, в последнем случае, похоже, не «ляп», а сознательная позиция – всё тот же комплекс неполноценности, «кампания против космополитов», вывернутая наизнанку. Вспоминается, как один местный еврейский деятель (ровесник Дудакова; позже уехал в Израиль) в 1990-е гг. доказывал на лекции в Минском обществе еврейской культуры, что только евреи способны генерировать полноценный юмор; ему резко возразил идишный писатель Гирш Релес (1913–2004), не терпевший самохвальства…

Книга Савелия Дудакова превосходит по качеству опусы Руслана Игнатищева или Семена Лиокумовича (имею в виду расхваленный «Советской Белоруссией» и прочими идеологически ангажированными изданиями вроде «Авива» сборник 2007 г. «Евреи Белоруссии в большом спорте» с двадцатью фактическими ошибками на десяти «шахматных» страницах). Тем не менее, до научности и ей далеко – это, скорее, чтиво для свободного времени. Изучать книгу «Каисса и Вотан» всерьез можно, однако при этом нужно тщательно отделять факты от авторских эмоций и домыслов. Хочется верить, что готовящаяся к выходу энциклопедия «Евреи в шахматах» (как утверждает один из ее консультантов, шахматный библиофил из Калифорнии, там будет более 1300 биографических статей), станет существенным шагом вперед.

 

2010, 2013

3. ПОЛИСТАЕМ В СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ

Павлович А. «60 шашечных игр». Минск: Зималетто, 2009. – 120 с.

3

Книга Александра Павловича, тренера-преподавателя (а с недавних пор и методиста) минской СДЮШОР-11, адресована, как игриво отмечено на обложке, «мальчишкам и девчонкам, а также их родителям». Каждый, кто смотрел детский сериал «Ералаш», узнает его лозунг. Можно было бы ожидать, что книга будет веселой от начала до конца, но на самом деле речь идет о мини-энциклопедии шашечных игр, сведения в которой изложены чаще всего суховато – что, в принципе, соответствует жанру.

Чувствуется неподдельное увлечение автора – всё же хочется уточнить, автора-составителя – многоцветной палитрой шашечных игр. Возможно, его классификация (1. Перестановочные игры. 2. Английские шашки и их родственники. 3. Русские шашки и их варианты. 4. Шашки, отличающиеся от русских некоторыми правилами. 5. Семейство столбовых шашек. 6. Турецкие шашки и их родственники. 7. Экзотические шашки. 8. Шашматы) вызовет споры, и кому-то все виды шашек, кроме привычных русских, покажутся «экзотическими». Тем не менее, в книжке собрана богатая информация о шашках и околошашечных развлечениях почти на любой вкус. В некоторых играх («шашматы») участвуют шахматные фигуры, что, вероятно, привлечет внимание шахматистов.

Шестьдесят видов – еще не всё, о чем можно было бы написать; А. Павлович замечает, что в мире существует «около 100 видов шашечных систем». Он сознательно ограничился играми, которые можно изучать на «классических» 64 клетках, а есть же и доски с 80, 100 клетками и т.д. Но поистине нельзя объять необъятное, а тем более – на 120 страницах.

Придает дополнительную ценность изданию то, что в предисловии автор предлагает оригинальную методическую разработку – программу развития детей 6-7 лет с помощью шашек. Программа состоит из 20 занятий и включает знакомство с играми «Башни», «Обратные шашки», «Ставропольские шашки» (о них, как об эффективном средстве развития комбинационного зрения, А. Павлович написал в газету «Наша Ніва» еще в 2006 г. – не без моей подачи), «Вавилонские шашки». Испытывал свою систему автор с 1999 г.

Вообще, специалистом по шашкам себя не считаю. Понравился мне литературный раздел в конце книги («Жизнь и шашки»). В нем афоризмы, побасенки, анекдоты о шашистах. Раздел напомнил произведения светлой памяти Аркадия Рокитницкого (1911–2004). Замечательно и то, что из 60 игр минимум 3 – белорусские шашки, шашки Шклудова, «белорусские шашки-2» – зародились на наших землях. Хочется пожелать А. Павловичу при переиздании поместить более подробную информацию об изобретателях названных игр (Е. Рубане, П. Шклудове, Н. Грушевском).

Полагаю, книга «60 шашечных игр» найдет своих читателей, если уже не нашла (100 экземпляров – совсем немного даже для Минска). Замечания и предложения Александр Альбертович Павлович просит адресовать на e-mail: pavlovichaa@rambler.ru.

 

2010, 2013

 

4. НОВАЯ КНИГА ОТ ПАВЛОВИЧА

Павлович А. «60 шахматных игр». Минск: В.И.З.А. ГРУПП, 2012. – 168 с. 4

Увидела свет очередная книга, подготовленная педагогом и психологом, инструктором-методистом столичной СДЮШОР-11 Александром Павловичем. Как и «60 шашечных игр», вышедшая в 2009 г. (см. выше), она издана тиражом 100 экз. и несет на обложке лозунг из «Ералаша» («Мальчишкам и девчонкам, а также их родителям»), но объем несколько увеличился. Кратко рассмотрены вопросы происхождения шахмат, описаны десятки шахматных игр на 64 клетках и на меньших досках (например, 5X5). Довольно много говорится об играх восточного происхождения – типа сёги. Не все рассказы на вес золота, но, как в любой энциклопедии, каждый читатель сможет найти для себя что-то интересное. Не обижены и приверженцы «классических» шахмат: в конце книги даются прокомментированные международным мастером Сергеем Хамицким партии А. Павловича 1970–80-х гг., разработка Павловича в одном из вариантов испанской партии.

В предисловии автор-составитель гордо заявляет: «Впервые в Республике Беларусь (г. Минск) моим учеником по гексагональным шахматам (международный гроссмейстер), кандидатом в мастера спорта по классическим шахматам, имеющим также 5-й дан по японским шахматам (сёги), С. А. Корчицким защищена диссертация на соискание ученой степени кандидата педагогических наук по теме: “Интеллектуальные игры как средство умственного развития школьников” (ноябрь 2011 г.). В ней рассматриваются шахматные и шашечные игры». В приложении, кстати, приводится большая статья Сергея Корчицкого «Сравнительная характеристика форм интеллектуальной игровой деятельности», опубликованная впервые в журнале «Адукацыя і выхаванне» в 2007 г., где автор критикует программу «Шахматный всеобуч», подготовленную Национальным институтом образования (Минск, 2006) и рассчитанную на 4 года: «Темы занятий… предполагают знакомство с техникой самой игры, а не направлены на развитие конкретных видов мышления школьника. Решение задач и этюдов предусмотрено только на третьем году обучения». Критика представляется вполне справедливой.

Из десятков статеек об «альтернативных шахматах», основанных во многом на материалах интернета, лично мне показался наиболее любопытным рассказ о «шахматах Мюнхгаузена», которые придумал Владимир Нагово-Мюнхгаузен (Ессентуки, Россия) в 2009 г.: «Новые шахматы отличаются от классических лишь свойствами коня – в мюн-шахматах он стал двухголовым и ходит “сразу двумя буквами Г”. Ставится эта фигура на королевском фланге вместо обычного коня».

Можно пожалеть о том, что в книге не указано, кто изобрел «Белорусские шахматы» и «Шабел». Вообще, хотелось бы пожелать уважаемому Александру Альбертовичу проявлять несколько больше внимания к «местным» источникам. Так, в предисловии он перечисляет дюжины известных людей, высоко ценивших шахматы, – от Тамерлана до Тельмана, но к белорусам из перечисленных можно с натяжкой отнести лишь одного, Костюшко. Почему было не вспомнить об увлечении шахматами по крайней мере юбиляров 2012 г., Янки Купалы и Якуба Коласа? Увы, они попали в категорию «многие другие»…

Вряд ли у мальчишек и девчонок с их родителями вызовут восторг правила от ФИДЕ, изложенные бюрократическим языком в переводе с английского (с. 38–61), – это материал скорее для арбитров и высококвалифицированных тренеров. Всё же недостатки и излишества сборника перекрываются пользой от самого факта выхода «инновационной» шахматной книги в Беларуси.

«60 шахматных игр» можно проиобрести: в Беларуси – у опытного распространителя литературы Леонида Шетько (shetko@tut.by, тел. 8-029-3329632), в России – через сайт chessm.ru. Об А. Павловиче и его книгах см. также очерк Алексея Черепова: bychess.com/news/znakomtes-aleksandr-pavlovich.

 

2012

 

5. ПРОТИВОРЕЧИВЫЙ ТРУД О СЛОЖНОЙ ЛИЧНОСТИ

5-1

Известный московский шахматный литератор и редактор Сергей Воронков выпустил книгу «Федор Богатырчук. Доктор Живаго советских шахмат» (Москва: Андрей Ельков, 2013) в двух томах (464 и 480 с.). Первый том охватывает период 1892–1935 гг., второй – 1935–1984 гг., таким образом, перед нами предстает «портрет на фоне века». Двухтомник – своеобразная беллетризованная биография шахматиста, напоминающая скорее о серии «ЖЗЛ», произведениях Эдварда Радзинского и передачах Леонида Парфенова, чем о «Выдающихся шахматистах мира». Частично материалы С. Воронкова публиковались на сайте chesspro.ru и в журнале «64-ШО». В книге, появление которой вызвало горячие споры на chess-news.ru (июнь-июль 2013 г.), раскрываются разные аспекты деятельности киевского мастера, жившего и в Польше, и в Германии, а в конце 1940-х поселившегося в Канаде. Действительно, Ф. Богатырчук был и профессором медицины, и общественным деятелем («ярким политиком», как утверждается на твердой цветной обложке и в аннотации), и автором первого шахматного учебника на украинском языке (1926), и боевитым публицистом… Он пробовал составлять задачи, и одна трехходовка приведена в книге (кстати, недавно в Украине прошел конкурс составления этюдов «Ф. П. Богатырчуку-120»). В два тома вместилось более 200 партий Богатырчука, сыгранных как за доской, так и по телеграфу, и по переписке. Некоторые из них прокомментированы самим Богатырчуком и его коллегами довоенного периода, некоторые – современными гроссмейстерами, так что читатели, ищущие в подобных книгах «чисто шахматный» материал, скучать не будут. Меня же интересовал прежде всего исторический фон, ибо в шахматных заслугах «сочемпиона» СССР 1927 г. (1-2-е места с Петром Романовским) я и не сомневался.

В 1960-х гг. Давид Бронштейн отозвался на книгу поляка Ежи Гижицкого «С шахматами через века и страны» так: «Я самого высокого мнения о нашей шахматной литературе. Сказать о ней что-либо худое было бы искажением истины, а с моей стороны, кроме того, и неразумно, поскольку я и сам иногда выступаю в качестве автора». Позиция покойного Давида Ионовича мне понятна, но не близка. Иной раз замалчивать недостатки – значит поощрять их. Полагаю, здесь именно тот случай.

Автор зачастую слишком доверчив к утверждениям своего героя, хотя они давали немало поводов для сомнений. Иногда явные неточности героя списываются на забывчивость (напр., в т. 2, с. 39), старческие «озарения» (т. 1, с. 36-37), а иногда… Представляется, что Ф. Богатырчук переоценивал опасность, которую несла ему, например, газетная критика со стороны коллег в 1936 г. После войны Ф. Богатырчук строил свои обвинения в адрес системы «советских шахмат» на основе беседы, которая после газетного «навета» состоялась у него с завотделом пропаганды ЦК в Киеве. Тот (со слов Богатырчука; иных свидетельств, к примеру, архивных не приведено) усомнился в политической лояльности мастера и сослался на партию, которую Богатырчук выиграл у Ботвинника в международном турнире 1935 г. Да, в 1930-е гг. советские власти «ставили» на Ботвинника, но настолько ли рьяно, чтобы преследовать всех, кто у него выигрывал? Так или иначе, история с «травлей» киевского мастера завершилась довольно мирно: после 1936 г. он продолжил играть в турнирах высокого уровня, занимался врачебной практикой, в 1940 г. защитил в родном городе докторскую диссертацию.

Вряд ли существуют объективные свидетельства в пользу того, что Ефим Боголюбов «был членом партии, но Гитлера ненавидел» (т. 2, с. 166), кроме слов Богатырчука, взятых из его статьи 1952 г. (т. 2, с. 431) и книги 1978 г. «Мой жизненный путь к Власову и Пражскому манифесту» (т. 2, с. 125-127). Вступив в НСДАП, гроссмейстер сделал свой выбор, а «фига в кармане» (частные разговоры, тайное слушание английского радио вместе с Богатырчуком – предположим, что оно имело место) мало что решала. Боголюбова, желавшего облегчить себе карьеру профессионального шахматиста, в какой-то степени можно понять. Проблема в том, что «любитель» Богатырчук не так уж далеко от него ушел, раз нелюбовь к советским порядкам подтолкнула его к добровольному союзу с нацистами. В то же время говорят, что он помогал «некоторым близким бежать из Киева», спасал евреев от Бабьего Яра (т. 2, с. 119-120). Главный из многочисленных помощников С. Воронкова Яков Зусманович (США) в интернете призывал объявить Ф. Богатырчука «Праведником народов мира». Но веских доказательств того, что доктор спасал евреев в оккупированном Киеве, например, свидетельств коллег Богатырчука, я пока так и не увидел. Даже имя и возраст сестры мастера Ратнера, которую Богатырчук якобы (со слов киевского журналиста Ефима Лазарева, 1933 г. р.) в 1941 г. укрыл от нацистов в больнице, не оглашаются, несмотря на мои просьбы. А было ли спасение?

Автор не жалеет слов – и целых страниц – чтобы показать, что «Пражский манифест», подписанный Ф. Богатырчуком по инициативе генерала Власова, был безобидной декларацией. Экс-чемпион мира Борис Спасский в своем очерке «Светлый рыцарь Каиссы» даже расхваливает власовский манифест, принятый в ноябре 1944 г.: «в нем высказано главное: как обустроить Россию демократическим путем… Документ представляет огромное историческое и теоретическое значение» (т. 1, с. 11). Не вдаваясь в споры о границах сотрудничества «Русской освободительной армии» (РОА) и «Комитета освобождения народов России» (КОНР) с нацистами, замечу, что в условиях войны означенный документ имел не теоретический, а мобилизационный характер, и Ф. Богатырчук, которому было уже за 50, входя в президиум КОНР, не мог этого не понимать. Итогом же мобилизации в РОА стали не только бои власовцев с нацистами в Праге (май 1945 г.), а и кровопролитные столкновения с частями Красной армии в начале того же года. Т.е. очень скоро выяснилось, что русские люди, о которых вроде бы пеклись власовцы, оказались вынужденными убивать других русских людей. Ради блага России ли? Вопрос риторический.

Можно ли вообще применить к Ф. Богатырчуку определение «политик»? Пожалуй, нет. Политики ведут за собой массы людей ради завоевания или удержания власти. Реальной политической властью КОНР, Украинская национальная рада, «Союз борьбы за освобождение народов России» (послевоенная эмигрантская организация) не обладали. Но, без сомнения, Ф. Богатырчук был заметным общественным деятелем: в 1920-30-х годах – одним из руководителей киевской шахсекции, в 1940-х, уже под оккупацией, – председателем «Украинского Красного креста» и «Всеукраинского комитета взаимопомощи». Ему доводилось более или менее активно поддерживать идеи тоталитарных государств, что не отрицает и автор книги. Поэтому вряд ли корректно называть Ф. Богатырчука, «игравшего» сначала на стороне сталинского СССР, затем – нацистской Германии и в последние десятилетия жизни – на стороне западных демократий, «цельной и мощной фигурой» (т. 1, с. 7).

Разумеется, я не упрекаю Богатырчука за игру в прямом смысле – участие в чемпионатах СССР «под колпаком Крыленко» и в соревнованиях при нацистской оккупации. Тем не менее, «налет сервильности» (т. 1, с. 243) не был чужд мастеру и в его околошахматной деятельности. С. Воронков приводит пример с прокрыленковским письмом 1928 г. «В защиту шахматных чемпионатов СССР» (т. 1, с. 241-242), находя оправдания для Богатырчука и подчеркивая «необычность» его поведения. Но как быть с «реверансами в адрес “величайших гениев человечества – Ленина и Сталина”» и с подписанием Богатырчуком письма в газете «Шахіст», одобряющего «смертный приговор “банде троцкистско-бухаринских предателей”» в 1936-1937 гг. (т. 2, с. 46)? Очевидно, к концу жизни он мог стать «сильным и независимым» (т. 1, с. 6), по крайней мере в суждениях, но уж о доканадском периоде этого не скажешь.

5-2

«Белорусская тема» в рассматриваемых томах звучит скромно, но рассказ С. Воронкова о матче «БССР-УССР», прошедшем в мае 1935 г. в Киеве (т. 2, с. 3-6), где Богатырчук победил витебчанина Силича, наверняка заинтересует наших любителей. Любопытно и мимолетное упоминание о партии 1924 г. двух врачей – киевлянина Богатырчука и минчанина Розенталя – продолжавшейся 13 (!) часов (т. 1, с. 142). Биография Богатырчука чем-то напоминает о судьбе шахматного чемпиона БССР 1932 г. Н. Е. Сташевского, который сотрудничал с оккупантами в Могилеве (и, по слухам, тоже уехал в Канаду). Сташевского местные историографы также после войны старались не упоминать в справочниках.

В целом книга, что характерно для С. Воронкова, написана живым, неакадемичным языком, и как пища для размышлений вполне удобоварима. По мнению Виктора Корчного, «имя Богатырчука должно занять почетное место в истории советских шахмат!» (т. 2, с. 202) – можно констатировать, что сия задача после выхода двух солидных томов реализована. Труд Воронкова сотоварищи более чем компенсирует недоговорки небезызвестного «Шахматного словаря» (1964) и энциклопедического словаря «Шахматы» (1990). Однако цель сказать о Богатырчуке и его эпохе «что-то осмысленное, солидное и спокойное» (т. 1, с. 8) достигнута лишь отчасти – возможно, ввиду эмоциональности автора. Так, спустя 95 лет России и Украине им дан совет: «надо было сообща вмазать большевикам, а потом уже решать, как жить дальше!» (т. 1, с. 7). Впрочем, подождем еще один, «мемуарно-политический» том, который С. Воронков намерен выпустить в течение года.

 

2013

6. ЧИТАЯ САМОГО БОГАТЫРЧУКА…

6

В июле 2013 г. Сергей Борисович Воронков любезно прислал мне электронную версию книги Федора Парфеньевича Богатырчука «Мой жизненный путь к Власову и Пражскому манифесту» (1978). Напомню, что незадолго до того вышел увесистый двухтомник московского шахматного литератора «Доктор Живаго советских шахмат», посвященный именно Богатырчуку (см. мой отзыв на эту работу выше). В двухтомнике даются самые лестные оценки мемуарам, написанным Богатырчуком в Канаде и опубликованным в Сан-Франциско. В начале 1990-х «околошахматные» отрывки из них печатались в российском журнале «Шахматный вестник» и вызвали немалый общественный резонанс.

Итак, полный текст книги «мудрого доктора», «яркого политика» и «гениально одаренного шахматиста» (определения С. Воронкова). Скажу сразу: симпатичнее Ф. П. Богатырчук после знакомства с его мемуарами мне не стал, и те, кому это не нравится, могут дальше не читать.

В предисловии «От издательства» говорится: «Федор Парфеньевич всегда принимал активное участие в работе организации власовцев – СБОНР». Сие участие явно наложило отпечаток на содержание книги: авторские идеи по переустройству СССР (основание «Всероссийской Федерации», в которую должны были войти «Восточная Украина, Восточная Белоруссия и Великороссия»), пахли, мягко говоря, нафталином уже в 1950-е гг. Но, может быть, автор мудрее в других вопросах?

Тоска по дореволюционной эпохе («…хорошие были люди в то время, неиспорченные борьбой за существование, захватившей всех в последующие годы»), высказанная в начале книги, уже словно бы намекает, что люди автору видятся не как субъекты истории, а как пешки на ее шахматной доске. Вероятно, этой нехитрой, но популярной идее Ф. Богатырчук следовал всю жизнь – она помогала ему находить оправдания поступков, шедших вразрез со служебными инструкциями или моральными нормами.

В книге описано, как военврач Богатырчук на фронте в 1917 г. утаивает случаи «самострелов»: хотя «распознавание самострельного ранения не было трудно и мне пришлось видеть более десятка подобных случаев, я ни об одном из них не рапортовал…». Пару лет спустя его назначат начальником военно-санитарного поезда «сечевых стрельцов», отправлявшегося в Западную Украину, но Богатырчук самовольно оставит поезд («Для галичан это была родина…, а для меня – чужбина») и вернется к семье в Киев.

В 1937 г. арестовывают друга Богатырчука, профессора В. Созывается собрание, где от коллег требуется осуждение В., причем известно, что резолюция будет направлена «в органы». Богатырчук пишет: «Своего друга я, конечно, великолепно знал и никак не мог заподозрить его в преступных деяниях против власти. Больше того, я его даже часто упрекал в том, что он склонен чересчур терпимо относиться к большевистским экспериментам». И далее: «Директор предложил поднять руки тем, которые против резолюции. Никто, решительно никто, руки не поднял. Я был в числе этих малодушных трусов. Не поднял никто руки при следующем вопросе директора – кто воздержался?» Достаточно ли в данном случае признать свою трусость спустя 40 лет, чтобы смыть с себя пятно, – пусть читатели решат для себя сами. К тому же на склоне лет Ф. Богатырчук «забыл» о ряде прочих своих поступков, укреплявших сталинскую систему. О некоторых упоминает С. Воронков – к примеру, в т. 2 своей книги (с. 46) – но тут же оговаривается: «человеку, занимающему более-менее заметное положение, выжить в середине 30-х без таких проявлений лояльности было практически невозможно». Сомнительно, что пастернаковский д-р Живаго и булгаковский проф. Преображенский (С. Воронков сравнивает Ф. Богатырчука и с ним!) промолчали бы при необоснованных нападках на коллег или одобрили бы смертный приговор «банде троцкистско-бухаринских предателей». Если говорить о реальных людях, то академик И. Павлов и проф. В. Бехтерев в сталинское время вели себя иначе, нежели Ф. Богатырчук. Правда, они были куда старше и, видимо, «слеплены из иного теста».

В 1941 г. Ф. Богатырчук не эвакуировался из Киева, притворившись укушенным бешеной собакой. Ждал немцев – и дождался… В 1945 г., опасаясь выдачи в СССР, Ф. Богатырчук и другие бывшие советские граждане в американской зоне оккупации в Германии, «вдруг превратились в украинцев – бывших польских граждан, не подлежащих репатриации. Одних наших слов было достаточно для зачисления в благословенную категорию. У кого-нибудь поднимется рука, чтобы бросить в нас камень за наш мало этичный поступок? Конечно, я не говорю о явных и скрытых коммунистах, у тех поднимется». Не будучи ни «явным», ни «скрытым» коммунистом и не бросая камень в давно умерших, констатирую, однако, очередной эгоистический «ход конем»… В гражданскую войну, как указано выше, Ф. Богатырчук не считал Западную Украину своей родиной, но ради самосохранения, очевидно, готов был назвать родной и Антарктиду.

Увы, я не уверен, что даже после десятилетий пребывания в демократической Канаде Ф. Богатырчук стал «цельной и мощной личностью», какой его хотели бы видеть апологеты. Он сочувственно относится к «достойному сыну России» врачу Рудневу, отказавшемуся лечить раненого Ленина под тем предлогом, что «Ленин – не человек, он принадлежит к особому виду человекоподобных существ, называемых большевиками», и сожалеет, что Руднев всё-таки не согласился лечить Ленина и не сжил его со свету («гуманизм», однако!). И в 1978 г. Богатырчук переживал, что во Вторую мировую войну «большевиков спасли от поражения союзники», а свою книгу рассматривал как вклад в создание памятника «незабвенному Андрею Андреевичу Власову». Попытка «переиграть» итоги войны сродни желанию неопытного шахматиста взять ход назад…

О шахматном мире в книге говорится немало, местами познавательно, но почти ко всем высказываниям автора следует отнестись критически, ибо масштабы личностей и событий зачастую искажены идеологическими предрассудками. Так, по Богатырчуку, в 1931 г. М. Ботвинник был якобы «единственным комсомольцем» на чемпионате СССР – подчеркивая ставку властей на молодого чемпиона, автор умолчал о том, что комсомольцем был также ровесник Ботвинника И. Я. Мазель (см. краткую биографию Мазеля в журнале «Шахматы в СССР», № 23-24, 1931). По архивным сведениям, с 1930 г. минчанин был и кандидатом в члены партии. Не исключено, впрочем, что Исаак Мазель «выпал» из памяти мемуариста потому, что в чемпионате 1931 г. нанес Ф. Богатырчуку тяжелое поражение (финал был опубликован в книге «Мастер Сергей Белавенец», Москва, 1963; см. эту партию полностью в моей книге «З гісторыі Беларусі шахматнай». Минск, 2012).

Ф. Богатырчука не пригласили в московский международный турнир 1936 г., и в 1978 г. он заявил: «Имею основания думать, что в этом неприглашении не последнюю роль играли угрожавшие стать хроническими мои выигрыши у Ботвинника, шахматной карьере которого советское правительство столь усиленно способствовало». К чему было мудрствовать лукаво? В турнире 1936 г. участвовали лишь пятеро советских игроков, и все пятеро встали в таблице московского турнира 1935 г. выше Богатырчука, поделившего тогда 16-17-е места из 20…

Поражает уже «Краткая автобиография» в начале книги. Ф. Богатырчук якобы «был бессменным чемпионом Киева в течение двух десятилетий, дважды чемпионом Украины» но С. Воронков, возможно, не желая того, «развенчал» своего героя, показав, что даже в чемпионатах родного города 1920–30-х гг. (не говоря о чемпионатах Украины, где первенствовал лишь в 1937 г.) киевский мастер далеко не всегда занимал 1-е место. Так, в 1932 г. его опередили Константинопольский, Погребысский и Замиховский, тогда еще не бывшие мастерами. «К числу его достижений относится и то, что его имя, подобно именам других оппозиционеров советского тоталитаризма, исчезло со страниц подконтрольной советской литературы и он больше ни в списках международных, ни в списках советских мастеров не значится», гласит «автобиография». Но в советском «Шахматном словаре» 1964 г. фамилия Богатырчука значится не раз – в таблицах чемпионатов СССР, в списке международных мастеров на с. 419… Возможно, «автобиография» готовилась не без помощи друзей-власовцев, которым нужно было раздуть успехи соратника и преувеличить мстительность советской власти. В таком случае к Богатырчуку применимы слова, которые он написал об Александре Алехине: «…легко подпадал под влияние недобросовестных политиков, спекулировавших его именем» (т. 2 книги Воронкова, с. 463). Но Алехин хоть гениально играл в шахматы, а Богатырчук, несмотря на положительный счет с молодым Ботвинником, остался просто небесталанным мастером, каких в первой половине ХХ в. встречалось немало и в СССР, и за границей…

Удивительно и умозаключение автора о том, что в 1948 г. на участие в матч-турнире за первенство в мире под эгидой ФИДЕ Сэмюэл Решевский имел меньше прав, чем… Ефим Боголюбов! Психологически понятно желание Богатырчука (18921984) постфактум поддержать человека своего поколения (18891952) и земляка, но как оно согласуется с признанием того, что после войны Боголюбов «стал играть гораздо хуже» (речь о турнирах 1947 г.)?

Полагаю, сказанного довольно, чтобы предостеречь читателей от излишнего доверия к мемуарам «сильного, независимого, довольно замкнутого и… очень доброжелательного человека» (слова С. Воронкова). Гроссмейстер Б. Спасский восклицает о «Моем жизненном пути…»: «редкая, изумительная книга!» (т. 1 книги Воронкова, с. 21). В чем-то он прав: мемуары Богатырчука иной раз выглядят редкостно желчными и изумительно наивными. Помимо остального, профессору временами изменял и эстетический вкус, например, при реакции на «Раковый корпус»: «Солженицын, бывший сам больным, с исключительно художественной правдивостью описывает горести советских граждан, больных раком, страдающих не только от своей опухоли, но и от того злокачественного нароста, который вот уже полвека терзает тела и души народов России. Автор ясно дает понять, что единственное лечение для обеих напастей – это радикальное их удаление». Послание А. Солженицына тут извращено; не потому ли, что знаменитый писатель в свое время называл Пражский манифест Власова и компании «ублюдочным»? И что по сравнению с этим факты путаницы Богатырчука в датах…

 

Август 2013

 

P.S. Апологеты уверяют, что в 1944–45 гг. Ф. Богатырчук добросовестно пытался облегчить положение военнопленных и славян, угнанных на работу, на контролируемых нацистами территориях. Но процитирую фрагмент мемуаров одного из видных власовцев Сергея Фрёлиха «Генерал Власов: Русские и немцы между Гитлером и Сталиным», где говорится о «Комитете освобождения народов России» (http://kousen.ru/research/frohlich_sb01/frohlich_sb01.html): «МЕДИЦИНСКИЙ ОТДЕЛ. Начальником этого отдела был Федор Богатырчук, уже достаточно известный пожилой доктор и профессор из Киева… Богатырчук сумел убедить генерала Власова создать, параллельно с отделом Народной Помощи, в составе учреждений КОНРа и Русский Красный Крест. Власов, наконец, уступил его уговорам и поручил ему организовать это учреждение. Богатырчук начал с того, что стал собирать пожертвования, которые в большой мере стали поступать от остарбейтеров. Он стал получать немецкие рейхсмарки, которые поступали мешками по почте. В его распоряжении оказалась масса денег, которую он держал в бронированном шкафу, не имея представления, что он собственно собирался делать с этими деньгами. Так из этого ничего и не вышло. Когда штаб Власова должен был покинуть Берлин, этот шкаф закопали в саду виллы, а ключ от него в военной суматохе потеряли. Это и была судьба Русского Красного Креста». Такая «помощь»…

 

С БОТВИННИКОМ ВНИЧЬЮ

 

Как интересно провести время, оказавшись проездом на несколько часов в небольшом местечке? А ведь этого времени вполне хватит, чтобы устроить шахматный турнир. Таким местечком можно смело назвать Негорелое, что находится в Дзержинском районе.

 

В межвоенный период местечко было на слуху у многих европейцев благодаря поезду «Париж – Негорелое», который регулярно курсировал в 1920-30-е годы. Тогда скромная станция «Негорелое» находилась на советско-польской границе, была своеобразной визитной карточкой Советского Союза для пассажиров с Запада. Из-за перевода с советской на европейскую железнодорожную колею поезда обычно стояли здесь около двух часов.

Среди многих знаменитых людей, которые сходили на перрон станции «Негорелое» во время продолжительной стоянки, было немало знаменитых шахматистов. Отечественный исследователь истории шахмат Вольф Рубинчик в новой книге «З гісторыі Беларусі шахматнай» называет имена корифеев, которые здесь побывали. Среди них – чемпионы мира по шахматам разных лет Эмануил Ласкер, Хосе Рауль Капабланка, Макс Эйве, первая чемпионка мира среди женщин Вера Менчик, выдающиеся гроссмейстеры Сало Флор, Андре Лилиенталь. Происходило это большей частью в 1934-1936 годах, когда в СССР участились международные соревнования с участием ведущих гроссмейстеров Запада. Некоторые из названных гроссмейстеров, кстати, в те времена посещали и Минск, выступая там с сеансами одновременной игры. А знаменитый Михаил Ботвинник, владевший шахматной короной в 1948-63 годах с несколькими перерывами, в январе 1935 г. даже успел дать в Негорелом сеанс на одиннадцати досках! Соперниками гроссмейстера были местные железнодорожники, рабочие и пограничники. Примечательно, что Ботвинник победил в десяти партиях, а одну сыграл вничью.

Как же сегодня сохраняется память о тех давних событиях? На самой станции в прошлом году имелась лишь мемориальная доска в честь Максима Горького, который тоже проезжал здесь. Но, думается, стоило бы открыть на станции Негорелое и мемориальную доску в честь знаменитых шахматных чемпионов. Тем более, сейчас в Дзержинске есть своя шахматная школа – вот и было бы хорошее напоминание для потенциальных чемпионов мира…

 

Вадим ЖИЛКО, литератор, шахматный композитор, редактор шахматного бюллетеня «Альбино»; Василь ЖУКОВИЧ, поэт, эссеист, публицист, шахматный композитор; Иван КЛИМЕНКОВ, прозаик, шахматист 1-й категории.

(газета «Культура», 09.03.2013; перевод с белорусского)

Добавлено 17 сентября

 

ИСААК МАЗЕЛЬ НЕ ОТПУСКАЕТ…

 

О первом минском мастере по шахматам, Исааке Яковлевиче Мазеле, я уже не раз писал в 2009-2012 гг., поскольку находились новые сведения. Вот и теперь: в августе 2013 г. внучка И. Мазеля Анастасия Рубцова, жительница Красноярска, прислала мне копию листка по учету кадров из Государственного архива Российской Федерации. Большое ей за это спасибо: информация действительно важная. Спасибо и председателю Ассоциации любителей шахматной истории Сибири и Дальнего Востока Рамилю Мухометзянову, который познакомил нас.

Во-первых, уточним месяц рождения Мазеля – декабрь 1911 г. (в англоязычной «Википедии» почему-то был указан январь). Во-вторых, стало известно, что шахматист – сын врача-специалиста[1]. Владел хорошо Мазель белорусским, русским и идишем, на немецком языке мог читать. Последнее умение он, видимо, перенял у отца: немного было в начале ХХ века русскоязычных докторов, не знакомых с немецким языком. Жил мастер (на дату заполнения листка – 16 мая 1935 г.) в общежитии по московскому адресу Колпачный переулок, 7.

Подтверждается, что И. Мазель учился в минской профтехшколе деревообделочников – в 1926-27 гг. (не окончил). Древесину он профессионально обрабатывал только год – в 1927-28 гг. Позже основной его работой является «шахинструктор» – при Центральном совете профсоюзов Беларуси (по совместительству в 1929-31 гг. – в клубе «Рабпрос», т.е. рабочего просвещения).

Окончив 6 классов семилетки, в 1926 г. И. Мазель начал писать в газету на идише «Октябр» и в том же году стал заведующим шахматного отдела «Чырвонай зьмены». С 1926 г. был и членом комсомола, «выбыл механически». Вообще же общественную активность шахматист начал проявлять очень рано: в 1924 г. его уже выбрали председателем городского бюро школьников, а в 1926-27 гг. Мазель был председателем шахматно-шашечной секции центрального бюро пролетстуда (пролетарского студенчества). К неполным 24 годам мастер успел отметиться на 10 общественных должностях. Впрочем, в ту бурную пору это было довольно обычным явлением. В центральное бюро шахматно-шашечной секции БССР он вошел еще в школе, в 15 лет (в анкете еще не указано его секретарство в городской шахматно-шашечной секции под руководством Антона Касперского с конца 1925 г., упомянутое в «64» № 1, 1926 – возможно, И. Мазель даже забыл о нем). В 1930-31 гг. И. Мазель – ответственный секретарь шахсекции при белорусских профсоюзах, а в 1931-33 гг. – председатель этой секции. Параллельно с 1930 г. был членом «государственных» шахсекций (при совете физкультуры БССР и при всесоюзном совете физкультуры). Перебрался в Москву в апреле 1933 г.

Немного загадочно звучит фраза: «С 10 апреля 1933 г. находился в распоряжении ВСФК СССР». Возможно, имелось в виду, что для мастера еще не ввели штатную единицу и отправляли его в поездки с сеансами, лекциями и т.д. Так или иначе, в эти месяцы И. Мазель де-факто также работал инструктором по шахматам и шашкам, а с января 1934 г. был уже официально «ответственным инструктором бюро физкультуры ВЦСПС». Кто-то написал на верху анкеты: «относится к своим обязанностям вполне добросовестно». Так оно и было – см. воспоминания Александра Котова в книге «Мастерство». Государственных наград молодой мастер не снискал, но «премировался неоднократно».

И. Мазелю явно не сиделось на месте, как Лазику Ройтшванецу из книги Ильи Эренбурга. Из анкеты выясняется, что летом 1933 г. мастер посетил не только Иркутск и Верхнеудинск, как было рассказано в прессе того времени, но и «внешнюю Монголию» (сейчас бы сказали просто «Монголию») – по визе Народного комиссариата иностранных дел для «установления интер. шах. связи». Допускаю, что инициатором «связи» выступил сам Мазель – чересчур уж авантюрной была идея три недели в летнюю жару учить шахматам монгольских аратов…

Уже приходилось говорить: из жителей советской Беларуси Исаак Мазель стал первым, кто поставил на шахматы как на средство заработка. Иногда он был «на коне», иногда «под конем» (в конце 1930-х), но оптимизма не терял. Похоже, что идея матчей шахматистов БССР с зарубежными командами, осуществленная в 1950-х гг. Гавриилом Вересовым и др., возникла именно у Мазеля, во всяком случае, он ее озвучил в интервью «Чырвонай змене» 04.07.1934: «Высококвалифицированные шахматисты БССР выдвинули предложение организовать в Минске матч БССР-Польша с ответным матчем в Варшаве. Я целиком поддерживаю это предложение…». Венгерский гроссмейстер Андре Лилиенталь уже в ХХI в. вспомнил о 1935 г.: «Поездом я добрался до станции Негорелая [правильно – Негорелое, ныне станция в Дзержинском районе Минской области. – В.Р.], находившейся на границе России [так!] с Польшей. Меня встретил Исаак Масел [так!], шахматный мастер. Он был далеко не красавец, но умница, и мы с ним дружили до конца его жизни» (lit.lib.ru). За прожитые 33 года и 3 месяца Мазель успел немало.

Как пишет Анастасия Рубцова со слов матери Елены Григорьевны и отца Якова Исааковича, в 1942 г. ее дед сумел вывезти из блокадного Ленинграда по «дороге жизни» детей, 6-летнюю Галю и 4-летнего Яшу, а также свою родную сестру Эллу Мазель, которые попали в Славгород. Затем лейтенант Мазель немедленно вернулся на фронт. Есть документы, что он умер от тифа в ташкентском госпитале № 340 31 марта 1945 г. Похоронен И. Я. Мазель был на новом военном кладбище; к сожалению, неизвестно, сохранилась ли в Ташкенте могила нашего земляка[2].

 

Вольф Рубинчик, г. Минск

rubinczyk@yahoo.com

Опубликовано в «Альбино плюс» (г. Лунинец), № 63, сентябрь 2013 г. Перевод с белорусского.

 


[1] В минской газете «Звезда» 11.05.1923 была опубликована статья д-ра Мазеля «Борьба с туберкулезом в Белоруссии» – похоже, отец Исаака ее и написал.

[2] Ташкентский исследователь Аскар Мирманов (tashkentpamyat.ru) ответил мне, что отдельного военного кладбища в городе тогда не было. Скорее всего, Мазель похоронен на «коммунистическом» участке кладбища № 1 («Боткинского»), но оно занимает огромную площадь, путеводителей нет и найти нужное место можно разве что случайно.

 

ДЮСШ КАК «СВЯЩЕННАЯ КОРОВА»?

 

В «Шахматном словаре» (Москва, 1964) о «шахматных» ДЮСШ в наших краях еще ничего не говорится – в 1960-е гг. юное поколение осваивало гамбиты преимущественно в кружках при домах пионеров и городских клубах. Сеть специальных школ для будущих спортсменов появилась уже к концу существования БССР, например, знаменитая СДЮШОР-11 в Минске – в 1973 г. «Шахм. отделения работают в 24 ДЮСШ», – сообщал о БССР энциклопедический словарь «Шахматы» (1990).

В Республике Беларусь эту помятую в 1990-е годы «сеть» подчинили (по крайней мере, формально) «Республиканскому центру олимпийской подготовки» и назвали всю конструкцию «шахматной вертикалью» (аналогично созданной неконституционным путем «президентской вертикали»). В кризисных условиях система всё чаще дает сбои, о чем свидетельствует и намерение областного управления спорта закрыть шахматные отделения ДЮСШ в Борисове и Дзержинске Минской области. Есть люди, которые бросились на защиту этих отделений («святой святых», по мнению журналиста газеты «Прессбол») с таким запалом, что половины их энергии хватило бы на сохранение в Беларуси специализированного шахматного журнала, но не будем о грустном… Хотел бы поделиться своим видением ситуации, отставив эмоции в сторону.

Теоретики выделяют три направления использования шахматной игры: 1) спортивные соревнования; 2) свободное время; 3) воспитание детей. Уверен, что в обозримом будущем перспективными для Беларуси являются лишь направления 2 и 3. О кризисе шахмат как спорта писали многие, в том числе и я, повторяться нет смысла. Сошлюсь разве что на мнение российского гроссмейстера и тренера Алексея Безгодова: «Преподавание шахмат для школьников надо строить именно исходя из того, что ребятам не следует в дальнейшем быть игроками экстракласса любой ценой. Шанс на успех микроскопический, но зато огромна вероятность разрушения нервной системы». И это слова человека не из райцентра, а из крупного промышленного города (Челябинска), где, казалось бы, нет недостатка в спонсорах для «молодых и талантливых» земляков-спортсменов.

Задача современных ДЮСШ – прежде всего результаты, титулы, рейтинги и звания. Вряд ли в учреждениях образования и культуры с воспитанием детей справятся хуже, чем в учреждениях, подчиненных министерству спорта. Нечего бояться «снижения» статуса шахмат до уровня кружков кройки и шитья – если на то пошло, то хороший портной заработает за год больше, чем средний шахматный мастер (и даже гроссмейстер) на турнирах… Безусловно, государство должно поддерживать социализацию своих граждан и оплачивать труд педагогов-организаторов надлежащим образом. Этого и надо добиваться родителям, которые отдают детей в секции или кружки – между прочим, путем формирования достойных местных советов и национального парламента. Альтернатива – частные шахкружки, школы и клубы. Свидетельствует автор сайта «Брестские шахматы» (brestchess.ucoz.ru) Владислав Каташук: «Как-то один известный тренер говорил: “Лучшие родители это те, которые платят”. Многие думают так же».

По-моему, все шахматные отделения белорусских ДЮСШ следовало бы «переформатировать» так, чтобы они служили, главным образом, педагогическим, а не спортивным целям, давно уже иллюзорным. Подготовка десяти игроков первого или даже второго разряда, которые будут играть в свободное время и научат правилам шахмат своих детей, представляется мне более существенной задачей, чем подготовка одного гроссмейстера. Достигнуть же уровня первого разряда школьник средних способностей может и в кружке при районном доме культуры – было бы желание… Свидетелем довольно сильной игры парней из Щучинского РДК, где занятия вел пенсионер, кмс Виктор Гордеев, я был летом 2005 г.

 

Вольф Рубинчик, г. Минск

rubinczyk@yahoo.com

Опубликовано в «Альбино плюс» (г. Лунинец), № 63, сентябрь 2013 г. Перевод с белорусского

Добавлено 26 сентября 2013 г.

Еще статьи В. Рубинчика о шахматистах:

 

Трэцяя чэмпіёнка Беларусі па шахматах – Гарб!

 

«Дело по прошению жителей г. Динабурга об учреждении кружка любителей шахматной игры», хранящееся в Национальном историческом архиве Беларуси, довольно объемно. Не скоро бы до него дошли у меня руки, если бы не помощь сотрудницы архива, историка и писательницы Ольги Бобковой. В 1969, 1983 и 2010 гг. дело уже заказывали для подготовки статей, но ссылок на эти материалы в интернете не найдено, поэтому излагаю историю учреждения кружка как бы с чистого листа.

ВИТЕБСКИЕ ШАХМАТИСТЫ 100 ЛЕТ НАЗАД