МУЗЫКАЛЬНЫЕ ДАМЫ ОБ ИЗРАИЛЕ

Инна Гурарий

Музыковед. Посетила Израиль в мае-июне 1991 года.

Иерусалим… Прошло около пяти лет с того жаркого майского дня, когда впервые из окон автобуса, везущего меня из Тель-Авива, передо мной постепенно, как будто кадр за кадром волшебного фильма, появился этот библейский город.

В Израиле – стране неисчерпаемых рукотворных чудес, где каждое дерево, куст, цветок, не говоря уже обо всём остальном, «созданы» несколькими поколениями его жителей, меня поразило многое – его природа и города, древние памятники и современные постройки. Я проехала по всей стране: была на Севере – стояла на Голанах и фотографировалась в Метуле на ливанской границе, а через неделю купалась ночью в Красном море, фосфоресцирующем мириадами огоньков, в Эйлате. И каждое место, каждый клочок земли незабываемо живут в памяти. Но среди всего этого многообразия впечатлений и ощущений самым ярким и необыкновенным остался для меня «золотой» Иерусалим.

«Порт на берегу вечности» – этот образ израильского поэта Иегуды Амихая я услышала спустя уже несколько лет после моей поездки в Израиль, на вечере израильской поэзии в Минске. И перед моим мысленным взором опять возник этот город, который я увидела с Масличной горы… Знойный день, высокое бездонное небо, а перед моими глазами – Вечность. Это совершенно невероятное и незабываемое состояние покоя, охватившее меня перед ликом тысячелетий, как бы осязаемо лежавших перед нами, могло возникнуть только здесь.

Масличная гора, август 1996 г. Фото В. Рубинчика.

Вспоминая Иерусалим, можно бесконечно много рассказывать о Старом городе, где тебя охватывает священный трепет от прикосновения к каждому камню, от того, что ты ходишь по тысячелетним улицам и видишь и осязаешь то же, что и поколения людей до тебя, о Стене Плача и Башне Давида, о Музее Израиля, где я провела целый световой день в созерцании его экспонатов, о необыкновенно уютных улочках новых районов; о длинной-длинной, нескончаемой улице Яффа, которую рискнула пройти пешком и где среди какофонии разноязычия услышала вдруг свое имя – навстречу мне шли мои минские знакомые, год назад уехавшие в Израиль…

Но мне хотелось бы попытаться передать второе после Масличной горы свое потрясение в этом необыкновенном городе. В кромешной тьме спускаемся мы куда-то, и перед глазами вспыхивают тысячи, миллионы маленьких ярких звёздочек, и чей-то голос нескончаемо называет детские имена. Имя – и погасла звёздочка, имя – и гаснет другая… Совершенно необыкновенное состояние души охватывает тебя в этом месте, его трудно передать словами, скорее – это просто ощущение, погружение в память, то, что в состоянии воплотить лишь музыка…

Это – подземный мемориал в память о полутора миллионах еврейских детей, погибших от рук нацистов, в Национальном институте памяти Катастрофы и Героизма Яд ва-Шем.

Яд ва-Шем – это словосочетание я впервые увидела на «Листах свидетельских показаний» в Минске, за несколько лет до своей поездки в Иерусалим. Затем это название прозвучало в письме моей кузины Маши Левиной, которая была принята на работу в архив Яд ва-Шема. Именно с ней я и пережила очищающее душу потрясение в детском Мемориале. Она показала мне музей Яд ва-Шем как бы изнутри, начиная с фотокопии письма литовских евреев, выброшенного из машины, везущей их на расстрел в Понарах (я читала его в небольшой комнатке Архива, уставленной стеллажами и компьютерами), через Исторический музей, Музей искусства, посвященного Катастрофе и Героизму, Зал Имён и пещеру памяти к Залу и Стене памяти, величественной и суровой. Запомнилось и то, что на территории Яд ва-Шема установлено большое количество разнообразных памятников, среди которых наибольшее впечатление оставили символ Яд ва-Шема – светильник с шестью свечами, символизирующими шесть миллионов погибших евреев, женская скульптура «Немой крик», памятник жертвам лагерей смерти, где в единое целое сплелась колючая проволока с символическими человеческими фигурами, искореженными предсмертной минутой. И, наконец, Аллея Праведников с рожковыми деревьями, посаженными в их честь, и памятник неизвестному Праведнику Народов Мира.

Тема памяти, тема Яд ва-Шема получила в моей жизни непосредственное продолжение: это и посещение вечеров, устраиваемых Посольством Государства Израиль, на которых происходит награждение медалью «Праведник Народов Мира» жителей Беларуси, спасавших евреев в годы войны, это и участие в сборе свидетельских показаний узников гетто и лагерей смерти, которое предпринял летом 1995 года Дом-музей борцов гетто – «Бейт Лохамей ха-геттаот».

Израильский поэт Хаим Гури написал:

«От испепелившего ваши тела пожара

Факелы наших душ мы зажгли во мгле.»

Эти факелы – факелы сострадания и памяти – «горят» во многих из нас, а чтобы подобные факелы продолжали гореть и зажигались вновь и вновь, и существуют такие музеи, как Яд ва-Шем, «Бейт Лохамей ха-геттаот»… И древний, трёхтысячелетний Иерусалим, освещающий своим светом, притягивающий к себе людей самых разных национальностей со всех концов Земли.

* * *

Тамара Гулина

Профессор Белорусской Академии Музыки, главный хормейстер Государственного театра музыкальной комедии.

Трудно «говорить вслух» о тех впечатлениях, чувствах, которые лежат глубоко-глубоко в душе. Постоянно в мыслях, возвращаясь к ним, боюсь потревожить их светлые, небесные очертания.

Как порой бывает в жизни, радость и горе тесно переплетены. В момент необыкновенного счастья вдруг врываются трагические минуты жизни. Так случилось и со мной.

Всегда любила путешествовать. Побывав во многих странах Центральной Европы, Ближнего Востока, мечтала об Израиле. Эта страна долго была для нас всех загадкой. И вот в девяностые годы приоткрылся «железный занавес». Многие знакомые и друзья покинули Минск, уехали в Израиль.

В газетах, теле- и радиопередачах появляется много разноречивой информации о жизни Израиля. Из этой таинственной страны приходит много писем, и желание увидеть всё своими глазами становится необыкновенной идеей, мечтой. А мечты, несмотря ни на что, иногда всё-таки сбываются.

И вот однажды, в прекрасное мартовское утро, я улетаю в Израиль к друзьям. В Минске мороз и метель, а через три часа я переношусь в весенний день. Вышла из самолёта и была поражена обилием воздуха, наполненного ароматом цветов, трав, солнца и света.

На улицах Иерусалима, конец 1990-х (фото В. Р.)

Сразу же на меня обрушилась масса небывалых впечатлений. Друзья захотели, чтобы моё знакомство со страной началось немедленно. Они не повезли меня к себе, а решили проехать вдоль побережья Средиземного моря. В Хайфе долго гуляли по городу. Первый день был для меня открытием этой сказочной страны. Потом были Мёртвое море, Цфат, Назарет.

Необыкновенная природа, пустыни и заливные луга, цветущие сады, пальмы и леса, знакомство с новыми людьми – всё это создавало особое настроение. Я была как во сне… И вот… На четвёртый день моей сказки – страшное сообщение. В Минске, дома, внезапно умерла моя мама. Горе, растерянность, слёзы. Что делать? Сразу улететь невозможно – рейс только через четыре дня. Как пережить эти дни в таком состоянии? Казалось, что мир рухнул. И вот в такой ситуации меня очень поддержали мои друзья-израильтяне и… ИЕРУСАЛИМ! Моё состояние не позволяло мне думать о каких-то поездках до отлёта, но друзья убедили, что я просто обязана побывать в Иерусалиме. Быть в Израиле и не «подняться» в этот город просто невозможно, ведь он творит с людьми чудеса! Я ничего не соображала, мысли, душа были в Минске, мало верила в эти слова, понимая, что чуткие люди хотят меня утешить, но всё-таки согласилась. И… была поражена свершившимся чудом. Два дня, проведённых в этом городе, вселили в меня жизнь, восстановили физические и моральные силы. Рано утром мы поехали в Иерусалим. Погода соответствовала моему состоянию: туман, накрапывал дождь. И вдруг, проехав Тель-Авив, мы увидели, что изменилась природа – посветлело небо, дорогу окружили леса, и… что происходит со мной? Отступила подавленность, появилась какая-то внутренняя лёгкость.

Где-то раньше я читала о «синдроме Иерусалима», но мне казалось, что такого не может быть, что это просто сказка. И какое же счастье, что сказки иногда сбываются в реальной жизни.

И вот уже за поворотом дороги, как бы из облаков вырастает розовокаменный город с золотыми куполами и освещённый солнечными бликами. На въезде – знаменитые подвесные сады, посаженные в честь академика Сахарова. Останавливаемся на автобусной остановке – много звуков, слышу людей, говорящих на иврите, арабском, русском… И вдруг откуда-то слышится песня известного композитора-барда Юрия Визбора в исполнении уличного музыканта:

Милая моя, солнышко лесное,

Где, в каких краях

встретимся с тобою?

Я вышла из машины, слёзы залили лицо, а состояние… Невозможно это описать.

Тель-Авив, вид с юга; бахайские сады в Хайфе (фото В. Р.)

Стараясь отвлечь меня, друзья повели меня по самым прекрасным местам Иерусалима. Необыкновенен вид города с горы Скопус. Мы приехали в университет, где из окон синагоги открывалась поражающая глаз панорама. Старый город – чудо света, каждый камень – история. Вокруг много милых, дорогих, отзывчивых людей.

Побывав в том вечном городе, городе «над облаками», ощутила необычайное, необъяснимое внутреннее состояние. Иерусалим напомнил о вечном – жизнь продолжается!

Меня часто спрашивали после поездки, что мне понравилось больше всего в Израиле? Ответ был таков: люди, природа, Иерусалим.

Источник текстов: «Поклон тебе, Иерусалим» (Мінск, 1996). Впечатления от Израиля Василя Быкова и Владимира Мехова, опубликованные в том же сборнике, можно прочесть здесь и здесь. А здесь более новые заметки Виталя Станишевского.

Опубликовано 13.11.2017  19:05